Шесть часов. Конец смены.

Фурия распрямила ноющую спину и встала с красных колен, слегка пошатываясь. Часы на первом этаже и гонг во внутреннем дворе оповестили прислугу о конце рабочего дня. Молодые девушки и пожилые обезображенные женщины поплелись в сторону маленького извитого коридора в восточной стороне на первом этаже - там располагалась раздевалка, где девушки снимали с потных и больных тел провонявшую одежду и одевали свою старую: домотканый домашний сарафан и платок. Обувь была мало у кого, в основном все заматывали стопы тряпками или бинтами, в зависимости от тяжести состояния. Халле лишь сняла соломенную шляпку, пропитанную и нагретую солнечными лучами, потерла обожжённую шею, предварительно обмотав ее чистой белой тканью.

Попрощавшись с другими девушками, она отправилась домой по грязным мощеным улочкам в сторону четвертого квартала.

Так как Публичный дом Востока находился в самом центре территории Энари, хотя по логике вещей должен стоять где-нибудь на окраине, то и окружали данный объект только самые красивые и величественные здания, такие как Горячая площадь с храмом Судьбы, неподалеку располагался квартал для элиты и казармы Блеска и Стали.

Для бедного и среднего слоев населения выделили специально несколько зон, которые они, буквально за несколько лет, заселили, образовав шестой, восьмой и четвертый кварталы. Почему такие названия - точно из проживающих там людей ответить бы никто не смог.

Фурия жила там вместе с мамой и братом с самого рождения. Ее детский ум не мог понять, что их окружал смрад, грязь, нищета и болезни, кои подстерегали за каждым углом и ржавой металлической дверью. Она была ребенком - добрым, искренним, верным и мечтающим о лучшей жизни здесь, ведь мама и друзья рядом. О чем еще можно мечтать?

Но как только за ее тонкой спиной закрылись двери храма Судьбы, то жизнь наклонилась и показала гнилые зубы с шершавым ртом. Те лица жриц из холодного места снились ей в кошмарах на протяжении многих лет, а когда сказали, что ее место здесь до конца дней и умрет она в родах, то мечты и стремления пришлось похоронить. Боркасу была уготована совсем другая роль и миссия в этой жизни. Так почему звезды и другие Небесные светила не одарили ее дарами судьбы? Что она сделала такого или за что ее невзлюбили?

Каждую ночь Халле мечтала, как выйдет на чистую улицу, сзади нее будет стоять высокий большой дом, принадлежащий ей, а красивый и статный мужчина с букетом ромашек, которые она так сильно любит, подарит ей закаты и рассветы. Фурия верила, что ее суженый будет очень красив, умен, галантен и порядочен. Конечно, еще один обязательный критерий - это хорошая физическая подготовка.

Вот только мечты рушатся, когда перед глазами появляется лицо Джейми Тевиса, "подарка судьбы, любовью всей жизни".

Фурия одиноко шла мимо сидящих женщин на покосившихся лавочках, бурно обсуждавших каждую худую женщину, проходившую мимо них. Солнце уходило на Запад, где будет освещать новый день, а в это самое время Восток готовился к ночи, к приходу матери-Луны. Четвертый квартал состоял из длинных улиц и наслоенных друг на друга железных квартирок, кривых лестниц. Ничтожные маленькие фонарики просто не могли осветить все углы и подворотни, где дети избивали других детей, младше себя, "уча жизни". Худые кошки то и дело прыгали на людей, пытаясь отнять еду в холщовых сумках. Среди всего этого зловония на Халле взирал не кто иной, как Джейми Тевис, покуривая дешевую сигарету. Затушив о собственное сломанное колено, он направился в ее сторону. Желтую рубашку и цветастую юбку, а также чистую голову и лицо без язв он видел сразу за несколько переулков, терпеливо ожидая окончания ее смены.

Джейми был уверен, что его строптивая супруга одумается и скажет ему "да", в противном случае разговор с ней будет коротким и быстрым. Нет, он не собирался ее убивать, лишь припугнуть ножом. Она отказывала ему тринадцать раз, и все его попытки оказывались обсмеянными другими жителями четвертого квартала.

Высморкавшись в рукав и видя, что Фурия идет уставшая и замученная, он двинулся навстречу ей. Кинув беременную женщину в грязь, Тевис столкнулся с Халле лицом к лицу, выпуская из грязного рта клубы дыма. Девушка вышла из оцепенения и гневно уставилась на него.

- Фу, вот как ты можешь идти и не замечать меня? - он погладил девушку по гладкой щеке. - Я жду тебя, ты идешь, делаешь вид, что не видишь. Ты ослепла от такой красоты?

От собственной глупой шутки Джейми запрокинул голову назад и рассмеялся, обнажая черные зубы. Фурии на миг показалось, что ее сейчас стошнит прямо на голые стопы этого урода.

- Отвали от меня, придурок. Я сказала тебе нет, значит - нет, и повторять еще раз не буду.

Халле стукнула по рукам Джейми и пошла прочь. На минуту он стоял, не понимая, почему она не засмеялась, но видя, что Фурия не останавливается, побежал за ней следом.

- Красотка, ну я же люблю тебя и хотел развеселить!

- Ты мерзок, Тевис, и шутки у тебя глупые. Отвали.

Она целенаправленно шла к металлической трехэтажке под номером семьдесят восемь, не обращая внимания на крики Джейми о любви и куче детишек.

- Ну, пожалуйста, Фу, давай жить вместе! Сама судьба свела нас и противиться ей нельзя! Мы назовем нашу дочь Мирандой и она будет похожа на своего любимого папочку, а сыночку дадим имя Джейми, прям как у меня. Ты будешь жить вместе с моей мамой, можешь не работать, я буду содержать и любить тебя до твоей кончины в возрасте сорока...

- Вот поэтому, - Фурия остановилась и ткнула его пальцем в грудь, останавливая дальнейший поток слов, - я и хочу прожить свою жизнь так, как захочу. Без тебя. Твоей мамы. Наших детей, которым даже жизни такой не пожелаешь. Джейми Тевис, отвали от меня.

Она направилась к красной обшарпанной лестнице, что вела на третий этаж к маленькой узкой двери с табличкой "Халле". Каждый шаг по скрипучим ступенькам, начинающихся с улицы и заканчивающихся на крыше, сопровождался громким звуком.

- Но я люблю тебя, Фурия Халле! - заорал Джейми так, что прохожие вздрогнули.

- А я тебя нет!

Тевис растерялся. Он не ожидал услышать отказ под номером четырнадцать, Джейми в силу слабого ума и отсутствия логики не понимал, что Фурия его не любит. Мальчишка не замечал разницу в возрасте - она была старше его на восемь лет, не видел сморщенный нос и хмурые брови, старался не воспринимать отказы близко к сердцу.

Честно говоря, то он был по-своему счастлив, ведь такая чистая девушка, да еще зарабатывающая сама прислугой, а не проституткой, уготована ему судьбой. Ему было плевать, что она умрет в родах довольно молодой. Его мать ждала невестку с нетерпением, подготовив ложе рядом со своей кроватью. Весь четвертый квартал знал, что Фурия Халле и Джейми Тевис предназначены друг другу судьбой.

- Ты все равно станешь моей женой и будешь принадлежать мне! Твое место здесь и больше нигде, сучка! - Джейми орал во все горло, пока Фурия поднималась на третий этаж.

Обернувшись в закатных лучах солнца, поправив плавными движениями волосы, Фурия показала мальчику средний палец и громко захлопнула ржавую дверь.

***

Квартирка семьи Халле, если только можно было назвать комнату, в которой помещались две кровати и кухонный гарнитур с маленьким столом, была по-своему опрятна и ничтожна одновременно.

Фурия зашла в комнату, залитую закатным солнцем. Лучи уходящего светила проникали сквозь клетчатые зеленые занавески через окна, освещая деревянную кровать и расположенную на ней женщину, укрытую одеялом до самого носа. Она мирно посапывала, в то время как пятилетняя кроха молча играла на круглом столике в побитый паровозик. Фурия первым делом подбежала к малышу Джо и прижала к себе, утыкаясь в мягкие светлые волосы.

- Сестренка, ты пришла! Я так долго ждал тебя. Я маму не будил и не мешал ей. Я хорошо себя вел, как должен вести себя настоящий воин!

- Ты огромный молодец, Джо, я горжусь тобой, - Фурия губами дотрагивалась до лица мальчика, оставляя мягкие поцелуи. Она любила его искренне, наверное, даже больше, чем кого-либо в своей жизни.

- Мама сегодня спала весь день, она не хотела есть кашу, - Джо старался выговаривать каждое слово, как и учила его сестра - грамотно, без запинок, не проглатывая окончания. Для пятилетнего ребенка в четвертом квартале он был развит.

- Вот как... Тогда я сейчас покормлю ее и ты сможешь пойти поиграть с детьми. Хорошо?

- Нет, Фуря, я останусь с тобой. Ты без меня не справишься, - Джо выразительно поднял голову вверх.

Халле поцеловала маленького мужчину в лобик. Ей было стыдно, что она лишает малыша детства, прося оставаться рядом с больной матерью, но и взваливать ее на кого-то за деньги тоже не было выходом. Тех грошей, что она зарабатывала, едва хватало на крупы, молоко и хлеб. Боркас хотя бы питался в казарме, но не приносил домой ничего. Он считал, что его обязаны обеспечивать и приходил домой глубокой ночью - пьяный, с разбитым носом, голодный и злой.

- Я перед тобой в долгу, Джо.

- Фуря, я просто тебя люблю, а игры мои подождут.

Мальчик уселся на маленький коврик, побитый молью, и молча катал паровозик, едва шевеля губами, чтобы не будить мать.

Фурия подошла к висящим кухонным шкафам, которые держались на последнем издыхании, и раскрыла скрипучие дверки медленно. Видя, что осталось только пшено, девушка глубоко вздохнула.

"Значит, завтра придется вновь идти в типографию, а сегодня вечером снова сесть за рассказ. Ладно, выхода нет".

Халле отточенными шагами ступала по мягким доскам пола, слыша грубый разговор соседей за стенами, пока готовила кашу и ставила воду для "чая".

Слово "чай" в семье Халле отличалось по своему значению и смыслу у других нормальных людей, проживающих в более лучших условиях. Данный напиток представлял собой кипяченую воду и листочки мяты, которые малыш Джо добывал каждую субботу в своем маленьком огородике за широким пластом железа неподалеку от их квартиры. Для устрашения он создал что-то наподобие пугала, но местные старушки сразу заметили смышленого карапуза, и подыграли ему, когда он просил "не смотреть туда". Женщины засадили его огород бархотками и луком, чтобы добавить магии, говоря, что лесные феи благословили его огород. Джо был в восторге и ухаживал за своим маленьким клочком земли с восхитительным рвением.

Фурия вскипятила воду в старой кастрюльке, каша, правда, слегка подгорела, но крохотная ложка сахара должна исправить этот косяк.

Поделив кашу на три порции и оставив одну для приличия на высокой полке в шкафчике, девушка подошла к кровати матери, аккуратно садясь на самый край. Тело женщины можно было принять за труп, если бы не плавное движение груди. Халле позвала мать тихим голосом.

- Мама, надо поесть.

Осторожно снимая одеяло, перед взором Фурии возникло то, что некогда было прекрасным лицом с невероятными голубыми глазами и каштановыми волосами, сейчас же все хрящи лица были изъедены болезнью. Носа не было - одна большая дыра зияла на пол-лица. Впалые глаза с глубокими черными кругами и тонкая, как пергамент, кожа. Остатки волос лежали на единственной подушке. Фурия нервно сглотнула, так как с каждым днем их мама исчезала на глазах.

- Мама...

Женщина приоткрыла веки и гневно сморщилась, открывая беззубый рот.

- Я спала. Где Боркас? - она хрипела, пытаясь выговорить каждое слово.

Малыш Джо даже не повернулся к матери, он продолжал играть в паровозик, добавив в игру черного дракона из тряпок.

- Боркас в казарме, мама, - Фурии было обидно, что из всех детей, она вспоминала каждый день только его - сына, безразличного к собственной матери.

- Боркас стал великим воином?

- Да...

- Хорошо.

- Тебе надо поесть.

Девушка подула на ложку, разжевала кашу и вложила в сухие губы матери. Она начала жадно чавкать, судорожно глотая теплые комочки. Ее неподвижные руки были скованы, ноги лежали прямо. Около пятнадцати минут ушло на то, чтобы покормить Эстеллу. Дожевав последнюю ложку, Халле перевернула мать на бок, чтобы не было пролежней и подоткнула одеялом. Так-то лучше.

Эстелла Халле вновь засопела. Фурия помыла посуду, подмела пол и на секунду задержала взгляд на уходящем солнце. Где-то там, далеко, за горизонтом, есть другая жизнь, более лучшая, чем ее и малыша Джо. Люди счастливы, любимы, они живут в изобилии и знают, что так будет всегда. У них нет больной матери, которая висит тяжким грузом на их шее, они имеют хорошего среднего брата, который делает все для своей семьи, а младший получает любовь и заботу. Что касается старшей дочери, то, возможно, она по-своему, но счастлива.

Где-то там, где их нет...

Где нет ее, Фурии Халле, не заслужившей благословение Солнца и Луны...

Девушка опустила взгляд в пол и задумалась: а если предложение Джейми имеет место быть и ей нужно только согласиться, ведь такова ее судьба?

"Нет. Никогда, пока жива и дышу".

Фурия посмотрела на малыша Джо и все грустные мысли сразу ушли на второй план. Мальчик играл в черного тряпичного дракона, рассекавшего воздух и врезающегося в паровоз. Он сделал губами звук "Тыдыдыщ" и мягко опустил игрушку на пол, завершая неравный бой.

- Джо, хочешь сказку?

Ребенок сразу встрепенулся, его глаза загорелись, и он молча подбежал к сестре, садясь на колени. Они уместились на полу, укрывшись коричневым пледом; как только Джо засопит, то Фурия перенесет его на свою кровать, а пока...

- Итак, сегодня у нас новая сказка. О чем она будет?

Карие глаза малыша сияли от того, что сестренка дает волю его фантазии.

- Давай о Черном драконе Джерлассе и его всаднике Ханте Дер-Ан... Я не помню дальше.

- Хант Дер-Ан-Кей, - девушка прижала его к своей груди и погладила по светлой макушке.

- Да, о нем. Он очень крутой, хочу быть им.

- Ладно, когда-нибудь ты станешь лучше его, обещаю тебе.

-О! И еще давай эта сказка будет о тебе.

Фурия приподняла брови вверх, удивляясь сказанному.

- Эта сказка о том, как в тебя влюбился самый крутой всадник из Отряда Черных, и ты вместе с ним зажила хорошо, как самая настоящая принцесса.

Халле стало немного грустно от того, что этого никогда не случится, но решила поддержать идею.

- Уговорил. Итак, давным-давно жил-был светловолосый красавец, что поражал своими талантами, а было их у него очень много, и звали его Хант Дер-Ан-Кей, что означало "непреклонный, рожденный уничтожать"...