Дома всё как обычно. Вещи стоят на своих местах, все роли распределены. Никаких излишеств. Везде полутона. Стены выкрашены в неяркие пастельные краски, еда в меру полезная в меру здоровая, родители заботливы, но не настолько, чтобы заметить, как я съедаю себя изнутри. Проявление чувств, откровенные, рвущие душу разговоры - это всё слишком. Сейчас уже сложно сказать, кто из нас поставил эти преграды, но теперь любые попытки нарушить личное пространство вызывали лишь неловкость и смятение. 

Дома я старательно делала вид, что со мной все в порядке, просто я очень устаю в школе (выпускной класс - это вам не шутки!). О моих панических атаках и социофобии они ничего не знали. Просто смирились с тем, что я замкнутая, и у меня нет друзей. Ведь я не одна такая. Нас много! Нам бы еще создать свой анонимный клуб и приходить туда по ночам...

Я разогрела обед и села за стол. Родители были еще на работе. Поэтому я безнаказано включила на своем телефоне музыку, затем  добавила громкость на телевизоре, где показывали какой-то дебильный сериал. Неважно. Лишь бы заглушить свои мысли. Только бы не прокручивать снова и снова события сегодняшнего дня, раз за разом проживая свою трясучку перед классом, вспоминать лица одноклассников. Снова и снова. Мне становилось все хуже, на глазах выступили слезы отчаяния и бессилия. Я понимала, что нужно остановиться, но ничего сделать с этими навязчивыми мыслями не могла. Я так и не съела ни ложки. Убрав со стола, я заварила крепкий чай и пошла в свою комнату. 

Открыв окно, я спряталась под теплое одеяло. Измученный мозг отключился практически сразу. Я только успела надеть наушники, в которых уже играла музыка с моего плейлиста. "Sweet dreams"... Как символично... 

В свой сон я окуналась постепенно, как в мягкую пуховую подушку. Я еще слышала далекие отзвуки музыки, играющей в наушниках, но она уже была неважна. Я еще чувствовала подавленность, но не могла вспомнить из-за чего. 

Говорят, во сне ты не можешь обернуться назад и посмотреть на свои ладони. Когда я впервые осознала себя во сне (это случилось где-то полгода назад), то первое, что я сделала, это посмотрела на свои ладони. Они выглядели как мои. И в то же время нет. На них не было линий, черточек, морщинок. Вообще никаких. Теперь это стало моей традицией, моим маячком. Когда я осознавала, что нахожусь во сне, то смотрела на свои гладкие ладони. Но обернуться назад я так и не посмела. Когда во сне я думала об этом, на меня накатывал такой жуткий первобытный страх, что меня выбрасывало из моего сна, и я еще долго лежала в кровати, сжавшись в комок и нервно кусая заледеневшие губы.

В моем сегодняшнем сне вокруг меня клубилась тьма. Не страшная, не мистическая, а успокаивающая. Как в замедленной съемке, я посмотрела вниз на свои ладони. На моих глазах они становились все четче, обретали форму, выпукло выступали из темноты. 

Я вдохнула свежий вкусный воздух, полный каких-то неявных уютных звуков. Такие звуки можно услышать в ночном диком лесу после дождя. Мне здесь нравится. Умиротворенно и спокойно. Продвигаясь вперед, я периферическим  зрением то тут то там улавливала всполохи света. Вспышки растворялись в воздухе, и маленькими искорками оседали на мне приглушенными электрическими разрядами. Было щекотно и весело. Наконец, передо мной проступили очертания здания. 

Странный дом, состоящий из разношерстных осколков. Он был слеплен из частей, но составлял целое. Уютный, загадочный, живой... Может, во сне подсознание выдало мне картинку театра марионеток Габриадзе в Тбилиси. 

Помню, в Грузии я долго ходила вокруг этого театра и завороженно рассматривала. Сооружение из моего сна было более масштабное и еще более нелепое. Как нагромождение помятых кубиков, забытых ребенком. К честным прямолинейным кирпичным блокам склонились деревянные резные витиеватые части, то тут то там громоздились гордые башенки. Другая часть кубиков была вытесана из грубого, но теплого камня. Казалось этот камень, веками прогреваемый солнцем, скупо согревает и смягчает воздух вокруг. Окон практически не было. Только на самом верху, этаже так на пятом, кусок здания был полностью стеклянный и ненавязчиво освещался изнутри. И человек двадцать стояли внутри этого стеклянного квадрата и смотрели на меня. 

Перехватило дыхание. Люди. Раньше в моих снах их практически не было. Мне хватало невыносимого людского присутствия в реальной жизни. Я прикрыла глаза и попыталась усилием воли стереть этих персонажей из моего сна. Обычно мне удавалось сменить картинку на другую. Вначале новый кадр был статическим, потом постепенно оживал, наполнялся шепотом ветра, ощущениями, звуками, красками. Но теперь мое сновидение не захотело уходить в небытие. Дом продолжал стоять, люди продолжали смотреть. Я моргнула и пошла к дому. Это же сон. Эти люди в моем сне! Да и люди ли они?