Время шло. День сменялся новым, а тот, в свою очередь, очередным другим. За окном царствовало жаркое, удушливое лето с палящим, обжигающим солнцем на чистых небесах, а Диего всё разочаровывался в своей жизни и разочаровывался.

   К парню часто стал наведываться Рэй, пытался его подбодрить. Друг, по всей видимости, решил, что восстановил с Диего связь, но я знала, это не так.
Диего наигранно улыбался, наигранно веселился и смеялся, но Рэй ничего не подозревал. Не подозревал о заядлой тоске, печали и мучениях друга. Не подозревал и о том, что временами Диего забывался в несбыточных мечтах и резал себя. Он пытался заглушить душевную боль, но ничего не выходило.
   Парень забыл о футболках, перестал закатывать рукава толстовок и кофт, он судорожно прятал запястья от любопытных глаз, но прекратить делать себе больно не мог. Это превращалось в привычку. Самую, что ни на есть вредную, ведь однажды Диего мог нанести себе непоправимый вред.

   Когда у меня не хватало сил, я гуляла в парке. Пение птиц и яркие пейзажи спасали, напоминая о небесах, садах и Чете, что зовется сейчас Твиксом. У меня не получалось надолго оставаться с Диего и видеть, как он убивается.

   В мыслях возникали подозрения, что юноша мог ко мне привязаться — а ведь это новая причина страдать: уже около месяца Диего не видел меня. Значит на небесах вновь всё хорошо. А в душе Диего чёрная зияющая дыра.

   Часто рассуждения приводили меня к Падшим. Я не знала, что и думать, но Твикс дал достаточно пищи для раздумий. В том числе и его изменившаяся до не узнавания личность стала предметом моих каждодневных мучений. Парень стал смелее, активнее и более разговорчивее, что не могло не пугать. Я же превратилась в тихое ничто, бродящее вслед за своим подопечным и витающее в своих фантазиях. Мы поменялись местами, как бы смешно это не звучало.
   Меня пугали Падшие, сброшенные с небес за проступки ангелы. В них могло накопиться столько злобы и агрессии, что в какой-то момент на архов нагрянет поражение. И тогда всё человечество увидит своих Хранителей. Начнётся хаос.

   С другой стороны Диего осчастливится, увидев меня. Или осчастливлюсь я. Мне до ужаса хочется поговорить с ним, поддержать и, заглянув в глаза, улыбнуться.

   А раз ничего из этого было не в моих силах, я наблюдала за действиями Рэя.
Пару дней назад он наведался к Диего на закате. Пальцы Рэя волнительно подрагивали, улыбка не сползала с лица, смягчая острые скулы и грубый подбородок, а в глазах искрился энтузиазм с каплей отчаяния.
Оделся он в непривычном для себя стиле: вместо чёрных джинсов — свободные серые штаны с утягивающими резинками у щиколоток, вместо различных футболок с артами рок групп — белая майка, а на голове пёстрая кепка, повёрнутая широким козырьком назад.

   — Дружище, я так благодарен тебе, — воскликнул Рэй с улыбкой от уха до уха.

   — За что? — с прищуром спросил Диего, ожидая подкола.

   — За всё это, — он обвёл руками пространство вокруг себя: виднеющуюся с балкона номера оранжевую полоску горизонта; солнце, планирующее скрыться в ближайшие часы; снующих кругом людей, торопящихся по домам или же на пляж. — Если бы не ты, я никогда не очутился бы здесь. Вынашивал планы в мечтах, но не рискнул бы рвануть к океану на самом деле.

   Диего вскинул брови и заёрзал на пластиковом стуле, потом отвёл взгляд вниз на домики, тянущиеся к побережью.
   — Ты не должен был узнать об этом.

   — Хочешь сказать, я зря последовал за тобой?

   — Вижу, твоя жизнь заиграла яркими красками? — невозмутимо сменил тему Диего, натянуто улыбнувшись.

И это сработало: Рэй взорвался тысячью кусочков энтузиазма:
   — Да ты прав, дружище! Благодаря тебе я устроился танцором в местный клуб на постоянной основе. Достойная плата, куча новых знакомств! Красивые девушки в коротеньких юбках... — осклабившись хищной улыбкой, он заиграл бровями: —  Чувствую и девушкой скоро обзаведусь. Я серьёзно. Есть там одна... — Выражение лица Рэя поникло, но он постарался улыбнуться краем рта. — Я, кстати, подыскал тебе помещение, которое можно недорого арендовать под мастерскую. Что думаешь?

   Диего легкомысленно захохотал, как по мне, чересчур неестественно и уложил левую руку на спинку стула.
— Такие масштабы я не потяну, как тебе такое вообще в голову могло придти?

   Рэй открыл было рот, чтобы ответить, но заголосил его мобильник. Парень неуютно заёрзал, но поднял трубку.

   — Да, слушаю, — деловито ответил Рэй. — Твайла? Я же просил не звонить мне, — прошипел он. — Нет, я не дам трубку Диего.

Подойдя ближе, я расслышала убитый горем голос девушки.

   — ... прости, прости, прости! Ты не понимаешь, он совсем не хочет иметь со мной дела. Пожалуйста, поговори с ним, — умоляла Твайла. Её голос задрожал.

Когда Диего понял, с кем разговаривает Рэй, то прошипел сквозь зубы:
— Выметайся.

   — Не звони сюда больше. Счастливо. — сказал и положил трубку.

   — Выметайся, — вскрикнул, словно ужаленный змеёй, Диего.

   — Что? — прищурился Рэй. — Почему это?

Диего закрыл глаза и постарался выдохнуть.
— Вали отсюда ко всем чертям, всё ещё не понятно?

   Рэй заиграл желваками, плотно сжимая челюсть. Из его почерневших глаз летели искры, а пальцы то сжимались, то разжимались.
— Зайду позже. — Парень постарался уйти, как можно быстрее. На его лице сохранялись злость и недоумение.

   Когда за Рэем захлопнулась дверь, Диего вскочил, перевернул стул и с рёвом впечатал кулак в балконную перегородку.
— Ди, пожалуйста, подай хоть какой-нибудь знак того, что я не свихнувшийся психопат!

   Подойдя ближе, я заключила беднягу в объятия. Сосредоточившись, почувствовала искрящуюся энергию на кончиках пальцев и внушила её парню. Успокоился он не сразу, но спустя какое-то время вошёл в номер и плюхнулся лицом в кровать.

   Разместившись рядом с Диего, через какое-то время я заметила, что дыхание парня выровнялось, тело расслабилось.

   Резко распахнув глаза, я не нащупала рядом Диего.
   Первые рассветные лучи ослепляли и солнечными зайчиками прыгали по неубранному номеру. К помощи горничной Диего не обращался, всё экономил, а сам убираться не желал.
Скомканные бумажки, фантики и обёртки покрывали липкие половицы. На небольшом столике со скрипящими ножками покоился рядом со стопкой чистых листов, банкой с водой и палитрой красок, незаконченный пейзаж унылого парка, охваченного яростной грозой с молнией и проливным дождем.
   В центре листа был изображён удаляющийся силуэт златовласой не выделяющейся девушки с чёрным зонтом. Её миниатюрное платьице промокло до нитки; сползшая бретелька оголила хрупкое плечико: дождь хлыстал девушку колючими каплями в порывах ветра. Голыми ступнями она неторопливо направлялась к вековому древу: единственному до конца прорисованному.
   В целом пейзаж выполнялся мазками масляных красок: даже столь мрачная обстановка не стряхивала с картины домашний уют.

   Когда я подскочила к столику, застыла в изумлении, увидев рядом клочок бумажки, где ютились строчки размашистого почерка. Вглядевшись в них и едва уловив смысл, я подскочила и попятилась, бесконечно обвиняя во всем себя.

«Он не мог замыслить самоубийство, Диего обязан крепиться и жить, — тихо шептала я. — Если бы я только не уснула, если бы была выносливее и терпела до последнего... Если бы...»

   На небесах мы могли не спать: питались энергией цветов. На Земле же ни один ангел не вытерпит отсутствие сна более месяца.

   Только я ощутила прилив сил и сложившийся в голове слабенький план, немного прибодрилась.

   Ощупав номер в поисках мобильника, я судорожно надеялась, что парень не забрал его с собой.
   Когда я подбежала к шкафу, половицы заскрипели. Когда открыла дверцу, он пригрозил упасть и раздавить меня в лепёшку. Когда вывернула карманы толстовок, раздосадовалась и прокусила нижнюю губу.
   Слёзы заполонили глаза; злость клокотала под рёбрами, руки тряслись: я еле держалась на ногах.
Руки потянулись к джинсам и, когда нащупали что-то твёрдое, во мне затаилась крохотная надежда. Мобильник. Номер. Рэй.

«Пролистав журнал звонков, я поняла, что Вы являетесь близким человеком Диего. Приезжайте, дело первой важности. Я оставлю дверь номера открытой, просто поверните ручку. Диего Маккфилл задумал что-то неладное. Перед тем, как уйти, на столе он оставил прощальную записку».
(а) С уважением, горничная.

   Я надеялась на благоприятный исход, Рэй должен что-то предпринять, просто обязан.
   Нарезая бессмысленные круги от двери к балкону и обратно, я то и дело смахивала со щёк горькие слёзы.
   Тёплые струйки крови скатывались с подбородка и оглушительно шлёпались на пол алыми кляксами. Губу саднило, но наступил тот этап переживаний, что уже становилось безразлично почти всё, а важен лишь звук распахнувшейся двери.

   Когда я его всё-таки услышала, то оторопела, не зная, что делать. Рэй не увидит меня. Что делать? Вился в голове один и тот же вопрос. Ноги сами понесли меня ближе к двери.

   Данная проблема мгновенно решилась, когда вслед за потрёпанным Рэем ввалилась выглядевшая не лучше Твайла. Последним заполз вялый Твикс, и я кинулась к нему на шею, пока парочка опешила в поисках записки.

   — О боже, Твикс! — в конец раскисла я, сжимая друга. Слёзы лились ручьями прямо на его белую рубашку. Хлюпая носом, дрожащим голосом я пыталась объяснить всю тяжкость ситуации, но изо рта вылетали лишь надрывные обрывки фраз, лишённые всякого смысла.

   — Но-но-но, не реви, — парень успокаивающе погладил меня по голове, чего ещё никогда не делал. Раньше Твикс до жути боялся прикосновений и поэтому такой жест с его стороны выглядел, как минимум, странным. — Спасём мы твоего принца, не переживай. Ещё не поздно. Если бы он погиб, ты бы почувствовала себя ужасно: сердце чересчур ускорилось бы, дыхание стало бы прерывистым и хриплым, сознание помутилось бы, а кожа приобрела бы серый оттенок. А ведь, кроме тревоги в тебе нет никаких таких признаков, правда?

   Отстранившись, я кивнула и хлюпнула носом.
   Твикс не стал спрашивать, почему это я измазана вся кровью, а просто вытер её рукавом своей белой рубашки, что в миг по-алела.

   — Ох, ты испачкался.

   — Ничего страшного, — извиняюще улыбнулся он и прислушался. — Слышишь? Кажется, ребята отыскали её, эту записку. Хм, а ведь это ты — та самая горничная, что скинула Рэю смску? Твайла в этот момент молила его о прощении. Она не спала ночью, переживала очень, а утром не вытерпела и отправилась к Рэю. Не знаю уж, зачем, но легче ей от этого точно не стало.

   — Я не знала, что делать, — дрожащим голосом прошептала я. — Ты ведь поможешь? Пожалуйста, я прошу тебя, сделай что-нибудь.

Повернувшись к парочке, я застала их в самом разгаре ссоры. Потом Рэй, взъерошив тёмные волосы, зачитал содержание записки:

«Прости, Рэй.

Знаю, что кроме тебя у меня, собственно, никого и нет, поэтому посвящаю свои последние строки тебе.

В последнее время ты старательно пытался вырвать меня из пучины отвращения и ненависти к себе, и я очень благодарен, правда. Дело даже не в этом. Я устал жить в вечных переживаниях и муках.

Иногда мне казалось, что я влюбился в образы своего воображения и окончательно потерял голову, стал сумасшедшим. Я не знаю, как это объяснить, но я люблю её. И мне неважно, что это лишь избытки моего больного воображения.

Так или иначе, если эта загадочная особа, представившаяся Ди, призрак, то мы воссоединимся с ней. А если нет, то я просто рад, что меня не станет. В конце концов, что меня удерживает?
Я также знаю, что ты не успеешь придти мне на помощь, поэтому облегчу поиски моего тела. Помнишь то потрясающе-красивое место, где мы бывали с тобой однажды? Скалы у побережья. Ищи меня там.
Счастья тебе, прощай».

От отчаяния хотелось кричать, что есть силы. И я закричала.