На небесах что-то неладно, случилась беда. Диего не должен был увидеть меня.

   Вскочив со стула и перевернув его, парень метнулся к стене и прижался к ней спиной. Пальцы его рук дрожали до тех пор, пока он не стиснул их в кулаки.

   — Твайл-ла? — взвыл Диего с такими невыносимыми тоской и сожалением в голосе, что я чуть не расплакалась. — Что за...

Скатившись по стене, он сжался в комок.

   — Не может быть... — шептал парень, зажмурившись и обхватив голову руками.

   Распаниковавшись, я продолжила пятиться, пока не нащупала руками гладкую поверхность шкафа.
   Половицы скрипели так, что хотелось взвыть.

   Когда Диего вновь открыл глаза и затряс головой, его горький взгляд то и дело натыкался на меня.

— Ты не Твайла, не Твайла, не Твайла! — в панике всё громче и громче вскрикивал он. — Тогда кто? — голос юноши сорвался на бешеный крик, испугавший меня до чертиков. Я чуть не подавилась собственным языком, в надежде выдавить из себя слова успокоения.

— Всё верно, я не Твайла. Я Ди, — в конце концов просипела я. Выглядело это довольно жалко, но мне никак не удавалось собраться и взять уже себя в руки. Страх так и гложил, хотя отыскать причины его появления не получалось. Или даже не хотелось.
   Мысли превращались в нелепую бессмыслицу, и казалось, что хуже уже и быть не может, как Диего снова пригвоздил меня взглядом прищуренных глаз.

— Голос другой... — пробормотал Диего. — Такой добродушный и нежный.

   Я ожидала чего угодно, но точно не похвалы в свой адрес. Он мог счесть меня галлюцинацией или результатом бурных фантазий, а может и бессонницы. Вариантов уйма, а я совершенно растерялась.

— Расскажи, что тебя мучает, — выдавила я улыбнувшись уголками губ. — Обещаю, станет легче.

Диего смотрел на меня во все глаза, как на божество или золотой слиток.

— Я безумен, — выдохнул парень и часто заморгал. — Проветриться бы, срочно. —
кинул он в никуда и выскочил из номера, не взяв с собой ровно ничего из предметов творчества.

   Признак крайнего огорчения номер один — парень не стал успокаивать себя рисованием.
   В голове пролетали самые жуткие варианты ближайших событий. Вплоть до суицида.
   Стараясь следовать за ним незаметно, держась на расстоянии и скрываясь в обтёсанной толпе, я пристально наблюдала за Диего.
   Если он меня видит, значит ангельская защита сорвалась. На небесах что-то пошло не так. Эта мысль отказывалась выходить из головы и крутилась на кончике языка; лишь высказать её было некому: ни Агги, ни Чета здесь нет.

    Ливень и отвратительная погода продлились недолго и за время, что парень пробыл в номере, на небосводе успело заблистать солнце.
   В воздухе чувствовалась свежесть, и возникало неумолимое желание дышать глубоко и протяжно.
Невысокие деревца отбрасывали хладные тени. Дорожка покрылась лужами; грязь захватила в плен прежде чистый парк.
   Звучное пение птиц приглушённо доносилось с веток. Дятлы синхронно обстукивали толстую кору деревьев в поисках вредителей. Казалось, летняя буря пошла пернатым на пользу.
   Лишь Диего разрушал сложившуюся идиллию хмурым, недовольным видом и тяжёлым хлюпаньем подошв по лужам. С полным безразличием он вглядывался в грязь и, как одна неприятная туча, плёлся в самое сердце парка.

  Облокотившись о толстое, необъятное дерево, я ещё долго наблюдала за Диего, медленно приближающимся к вековому раскидистому древу. В его могучей кроне вороны навили гнёзд, а в дупло у самой верхушки то и дело влетали-вылетали маленькие птички.
   Людей в парке оказалось неприлично мало не смотря на то, что жильцов в мотеле хватало сполна: многим людям симпатично путешествие к океану, особенно летом.
   Но Диего странным образом больше любил парк, нежели пляж. Быть может, муза посещала парня чаще в обществе деревьев?

   Чет же вдохновлялся в основном тишиной. Он закрывал глаза, сосредотачивался и придумывал свои образы. Бывало рисовал, чего вовсе и не существовало в природе.

   Долгое время я никак не могла сообразить: зачем же сравниваю двух, как оказалось, совершенно разных парней? Один Хранитель, другой человек. Абсолютно не взаимосвязанные и незнакомые между собой, но в то же время в обоих было нечто схожее. Возможно, рисование. Мысли же слагались в одном направлении: юноши обладали до безумия схожей внешностью.
   У Диего была более тёмная, загорелая кожа: жил ведь на Земле.
   Чет, наверное, единственный в своём роде обладатель веснушек и молочной кожи одновременно. Зелёные глаза всегда ярко горели изумрудами, излучающими стойкое спокойствие даже, если парень и грустил: этого не замечалось. Диего же страдал открыто, почти не скрывая истинных эмоций
   У обоих более острые черты лица, чуть оттопыренные уши и светло-русые—тёмно-медовые растрёпанные копны волос. И я не знала, о чём думать: знак ли судьбы это или её злая шутка?

   Когда Диего доплёлся до раскидистого древа, на его голову обрушился небольшой дождик: на ветку над ним жёстко спикировала, на удивление, толстая ворона.
   Юноша особо не отреагировал. О гримасе, что он вероятно скорчил, можно было лишь догадываться: находилась я на достаточно дальнем расстоянии, виднелся лишь его общий силуэт.

   Диего простоял, глядя в пространство перед собой, несколько минут: полностью отрешённый и недоступный, как привидение.
   Пара человек прошли мимо, бросая на парня косые взгляды, ещё несколько даже не обратили внимания, а вот один-единственный решил присоединиться к тучному Диего.
   Ноги тут же среагировали, встревоженно неся меня к таинственному незнакомцу.

   Первое, что мне бросилось в глаза, когда я доплелась, это было перекошенное от гнева лицо Диего.

   — Рэй, я же просил! — прорычал он, испепеляя парня взглядом. — Не вмешиваться в мою жизнь. Наши пути разошлись, всё.

   Рэй оказался вполне симпатичным юношей: жгучие карие глаза умоляюще глядели на Диего, подчёркнутые чуть приподнятыми густыми бровями аккуратной формы; тёмные волосы, обрезанные рваными короткими прядями топорщились на ветру; тяжелый подбородок и остро очерченные скулы придавали лицу грубости и заметной серьёзности. Средней полноты губы скривились в раскаянии. Всё в нём так и твердило, что он сам на грани срыва и готов сделать, что угодно, лишь бы Диего простил его.
    На правом запястье у Рэя была набита небольшая тату в виде птицы, едва заметная под наручными часами с широким кожаным ремешком.

   Диего уже развернулся, чтобы уйти, как Рэй схватил его за руку.

   — Постой, — вспылил на этот раз Рэй. — Дай мне объяснить.

   Диего взглянул на него с прищуром, но промолчал и скрестил на груди руки.

   — Твайла стерва. Когда ты, влюблённый по уши идиот, уплетался за ней с цветочками, она крутила шуры-муры у тебя за спиной с каждым встречным!

   — И ты оказался очередным встречным, так? — скептически подчеркнул Диего.

   — Она поставила мне ультиматум.

   — Охо-хо, какие страсти, — закатил глаза Диего. — Что дальше? Она насильно затащила тебя в свою постель? Привязала верёвками и запихнула в рот кляп?

   — Черт тебя, не перебивай! Твайла заявила, что если я с ней не соглашусь встречаться в тайне от тебя, то она расскажет тебе, типа я её изнасиловал. — выпалил на одном дыхании Рэй, перетаптываясь на месте и глядя себе под ноги. — Но это не так, поверь мне.

Диего заметно приостыл, но не сводил настороженного взгляда с парня.
   — С чего это я должен тебе верить?

   — Нет другого выхода, кроме как поверить. Твайла правды не расскажет, а других свидетелей не намечается.

   — Хорошо, хоть без свидетелей обошлись, — с отвращением выплюнул Диего.

   — Боже, Диего! — рыкнул Рэй. — Соберись! Забудь Твайлу и вспомни обо мне. Я твой лучший друг, если ты не заметил. Мир?

   Диего медленно кивнул, обдумывая сказанное.
   — Увидимся позже. — Он развернулся и быстро направился в сторону мотеля.

   Рэй выдохнул с облегчением и направился в противоположную сторону.
Оба парня вполне приумерили свой пыл, и я была за них рада. Не знаю, на сколько помогла в этом деле моя сила воли, но пришлось приложить не малые усилия, чтобы парни не накинулись друг на друга с кулаками.
  
   Диего после встречи с Рэем стал заметно раздражительнее. Как он не пытался занять себя делом, злость так и сочилась.
   Сначала у парня выпал стакан из руки прямо на шорты, в которые он переоделся после того, как уронил на джинсы палитру. В итоге Диего психанул и разбил его. Люди, что сидели на тот момент в кафе за двумя соседними столиками с ужасом озирались на парня, но он лишь вскочил и, оставив оплату за обед, кинулся прочь.
   Позже к нему наведался портье, поинтересовавшись, как скоро Диего оплатит недельное проживание в их мотеле. Парень, прикрыв глаза, глубоко вдохнул и задержал дыхание. Спустя пару тройку секунд выдохнул и, как можно любезнее, ответил, чуть улыбнувшись уголками губ:
— Подождите минутку, постараюсь сейчас.

   Диего пересчитал деньги, которые успел насобирать, рисуя портреты встречным зевакам в парке, и осознал, что не хватает ровно за два дня.

   Нервно передав всё, что есть, юноша пообещал отдать остальное позже.

   — Постарайтесь не позднее завтрашнего дня, иначе нам придётся вас выселить. Сами понимаете, лето началось — народ повалил. Если не заплатите вы — заплатит кто-то другой. Приятного отдыха.

   На это Диего нечего было ответить, и он без единой эмоции глазел на только что захлопнувшуюся за мужчиной входную дверь.

   Остаток дня парень провёл в парке, стараясь заработать необходимую сумму. Погода к вечеру наладилась окончательно. От утренней грозы не осталось и следа. Лужи благополучно подсыхали, солнце палило не так сильно, как вчера. С океана дул приятный ветерок, трепля русые волосы Диего и лаская оголённую кожу рук и ног.

   Наблюдая за Диего, я ненароком заражалась его пессимистичностью. Хоть на людях, парень и старался вести себя дружелюбно — чтобы собрать вокруг побольше толпы — внутренний мир рушился, там уже не оставалось ровным счётом ничего.
  
   После ужина, что обошелся, на удивление, без происшествий, Диего без толку слонялся по номеру. Иногда до меня доносились его тихие бормотания. Однажды шепнул моё имя «Ди», и я перепугалась так, что чуть не отпрыгнула к стене и не перевернула вместе с тем стоящий там ночник, которому уже посчастливилось полежать на полу.
   На лице Диего время от времени сменялись безысходность, отчаянность и неумолимое желание что-то сделать или с кем-то поговорить. Мог ли он хотеть увидеть меня? Неизвестно.
   Я лишь старалась чаще прикасаться к парню, передавать положительные эмоции, практиковать свои силы.

   Когда на землю опустилась мгла, а на небе зажглась первая звезда, Диего задремал.
   Настала моя очередь слоняться без дела. Не находя себе места, я решила немного прибраться. В случае чего, Диего мог подумать, что заходила горничная, а может парню и в голову не придёт, что стало чище.
  
   Собрав все листы, кисти и краски, что Диего смёл со стола в порыве ярости, я вернула их на свои первоначальные места.
   Внезапно мой взгляд наткнулся на скомканный обрывок — тот самый —, и я на миг застыла, неуверенная. Всё-таки решившись и подняв скомканную бумагу, я развернула её.
   Всё та же девушка Твайла, разбившая сердце Диего. Но что-то было не так с её выражением лица. Девушка более походила на себя настоящую, на себя с фотографии.
  
   Аккуратно сложив рисунок, я положила его в карман к картинке Чета.

   Собрав упаковки из-под еды, сока, фантики и различный иной мусор, я не спеша отнесла их в мусорку. Ступая по холодной плитке ванной комнаты я на миг задержалась, присев на краешек ванны.

   В памяти всплыл фрагмент, когда Диего разглядывал моё отражение. Сейчас же его разглядывала я.

   И когда все кусочки головоломки сложились в одно целое, сердце оглушительно забилось под рёбрами, коленки задрожали, подкосились, и я соскользнула на холодную плитку.

   Развернув обрывок Диего, аккуратно разгладив края, я внимательно взглянула на Твайлу, её агрессивное выражение лица, губы, скривлённые в животном оскале и зловещие глаза, горящие ненавистью.

   Приподнявшись на коленках, я вновь заглянула в зеркало. Исказив лицо, пародируя Твайлу, я неожиданно для себя не смогла отличить рисунок от отражения в зеркале.
   Я — идентичная копия бывшей девушки Диего.