Как бы мы не сходили с ума. 
Твоя глубина, полна меня. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Мы одна Вселенная. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Заблуждались, терялись, погружались в себя. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Удержи меня. 

Если я упаду, собирай меня, собирай меня ты. 
По кусочкам. 
Я упаду, собирай меня, собирай меня, ты. 

Как бы мы не сходили с ума. 
С ночи до утра я пью тебя. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Ты моя бессонница. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Заблуждались, терялись, погружались в себя. 
Как бы мы не сходили с ума. 
Ты - вода, я - жажда.

Если я упаду, собирай меня, собирай меня ты. 
Если я упаду, собирай меня, собирай меня ты. 
По кусочкам. 
Я упаду, собирай меня, собирай меня ты.

   Деревья, подернутые едва сверкающей дымкой, выстроились в хаотичные ряды, служа одновременно и ограждением, и украшением Главного сада.

   В воздухе царил нежный аромат сотен цветов, навевающий на мысли о чарующей сказке. В глазах пестрило от тысяч ярких красок, а в груди волнительно шевелился комок неведомой грусти.

   — Дюйми, а ты что думаешь? На счёт завтра. Мне кажется, что Совет Архов — знаменательное событие! — верещала прямо в ухо мечтательная Агги, копаясь в земле с цветами. Называла так её только я, да и она особо не протестовала.
  
   После обращения ангелом, многие не помнят своего человеческого имени, поэтому Архангелы наделили наш мир числами. Агги — Икс Двести Третья. А я — Икс Двести вторая. Иксы, потому что мы девушки, а парней называют Игриками.

   — Я думаю, что это новый этап в нашей жизни, — ответила я, глядя в её голубые, наполненные любопытством глаза. Вероятно, такими же были и мои собственные. Любопытными. Заинтригованными. Предвкушающими. — Подай, пожалуйста, пакетик красных сальвий.

Округлив глаза, Агги выпрямилась в струнку.
   — Не будь занудой, — проворчала она, отсыпав себе в ладошку горсть миниатюрных луковиц и передав мне алый свёрток. — Завтра тысячи ангелов обретут силы Хранителей! Представь только, — она мечтательно закатила глаза и грандиозно вскинула ладони ввысь, от чего луковички разлетелись салютом, в подтверждение всей эпичности её догадок, — к каждому из нас прикрепят человека, мы станем свободными и счастливыми. Заживем, наконец, как того заслуживаем!

   — Ага, как же, — хмыкнула я, усердно работая лопаткой. Выкопав пять лунок, я усадила в каждую по луковичке. — По мне так, лучше сажать цветы, чем спасать попавшего в передрягу человечишку. А что, если он окажется маньяком? Вот что тогда?

   — А тогда, дорогая моя, — Агги в раздумье скинула локтем с плеча золотистую кудряшку и деловито заявила: — твоя занудная задница вновь вернётся сюда во спасение цветочков!
 
   А после, Агги заразительно расхохоталась, что я не смогла сдержать улыбки.
   Работающие чуть поодаль Иксы в сверкающе-белых, к счастью, не пачкающихся платьях залились звонким смехом. С лучистыми улыбками на лицах они со всем участием переговаривались между собой, обсуждая завтрашний день и дразня друг дружку, как меня Агги.
  Не сказала бы, что меня поражает мой внушительный возраст и скорая отправка на Землю, но грусть одолевает точно.

   — А если по существу, то этот маньяк тебя даже не увидит, — отмахнулась Агги, рассаживая семена по лункам и прикапывая сверху землёй так, чтобы виднелась только макушка. — Не зря же в крыле защиты и магии инспекторы свои задницы отсиживают.

   — Кстати, об отделе. Пора бы сходить за семенами, кончились ведь уже. Вот, красные последние, — опомнилась я, помахав перед её вздёрнутым носом пустым свёртком.

   — О-о-о, наша Дюйма с Игриком повидаться надумала? Ну и правильно, надо парню шанс напоследок дать, а то в следующий раз нескоро пересечётесь, — хохотнула Агги, поднимаясь с земли и отряхивая ладони.

Схватив на половину наполненную лейку, я полила свежие клумбы.
   — Не правда! — возмутилась я. — Какой ещё шанс, он же одного присутствия моего боится так, что весь трясётся!

   Когда с поливом было покончено, я взяла с земли пару корзинок для семян.   
   Отмахиваясь от многочисленных бабочек мы пробирались между деревьев к раскинувшемуся во все стороны зданию Сортировочного отдела. Блеск синевы плескался в его зеркальных окнах, а серьезная архитектура так и навевала о жёстком порядке.

   Чтобы смягчить первое впечатление о нём, Высшие ранги и отдали приказы окружить здание цветочными и фруктовыми садами. Как мне кажется, зря. Всё равно громоздкая многоэтажка, напоминающая по форме яблоко, так и вопила своим видом о грубом, людском мире.

   — Самая настоящая правда! — Агги показала язык в знак своей правоты. — Бедняжка влюбился, а ты так грубо о нём отзываешься!

   — Ничего не грубо, — возразила я, задумавшись. Что если Четыреста первый и впрямь питает ко мне чувства? Если это так, он бы сказал, верно? — Ангелы не влюбляются, они защищают людей от смерти и демонов.

   Показались ворота отдела, и в моей голове всё перемешалось. Я не могла и мысли допустить, что простой парень из крыла садоводства мог обратить внимание на девочку-дюйм, едва дотягивающую до плеча Агги и вечно теряющуюся в толпе.

Видимо девушка прочувствовала сквозящую в моих словах неуверенность и нарочито громко хохотнула, обернувшись и взглянув прямо мне в глаза. Я поняла и без слов, что она ловко словила меня на лжи.
   — Не влюбляются? — пожурила меня Агги. — Какая же ты бесчувственная.

   Когда мы зашли, я вновь ощутила уют и комфорт. Ноги потонули в пушистом сахарном ковре, свет переполнял помещение, и казалось, что он проникает в самое сердце. Отделка стен напоминала баранью шубку: так пушисты и мягки они казались.

    И я ни за что бы не подумала, что та внешняя жестянка и есть уютное помещение, где мы пребывали сейчас. Так бывает, что внешность обманчива. Об этом нам бесконечно твердили на учениях наставники.
  
   Пушистая лестница, будто сотканная из самих облаков, занимала всё центральное пространство и тянулась до самого верха. Деревянные перила добавляли ей лишь изысканности, вовсе не портя вид. Несколько синих дверей вели в склады, а единственное окно между ними лицезрело потрясающий пейзаж грушевых и яблочных деревьев фруктового сада. Там, как и во всех остальных, несовершеннолетние ангелы занимались ремеслом.

Когда Агги энергично вспорхнула на лестницу, я лениво плелась далеко позади.
   — Ты сама-то хоть раз любила? — хихикнула я.

   — Знаешь, а всё ещё впереди! — отмахнулась Агги. — К примеру, впереди ещё уйма земных лет, влюблюсь ещё, успею! А вот Четыреста первый - твой последний шанс, будь уверена.

   Перескакивая через несколько ступеней за раз, она задорно гримасничала и хохотала, не в состоянии долго сохранять серьезное лицо.

   Поторопившись следом, я недовольно нахмурилась:
— Это ещё почему последний?

— Ну чего ты такая серьезная, вот чего? Нет бы пошутила в ответ, а ты принимаешь всё близко к сердцу! А ещё удивляешься, почему шанс-то последний, — цокнула Агги, ожидая меня на первом лестничном пролёте, откуда разветвлялись три коридора, прикрытых всё теми же синими дверьми: крыло медицины, крыло магии и защиты Хранителей, выполняющих миссии на Земле и последний — коридор пунктов наблюдения. Во всех трёх я не бывала ни разу и понятия не имела, кто и чем там занимается.

   Запыхавшись, я упёрлась рукой о перила. В какой-то степени Агги права. В глубине души я даже искренне согласна с ней, но что-то по-прежнему тяготило меня и не отпускало.

   Четыреста первого я знала всегда. Его легко найти — парень в основном в Сортировочном отделе крыла садоводства. Его никто не подменяет, и Чет продолжает одиноко сидеть в маленькой комнатушке изо дня в день, раздавая инвентарь девушкам, работающим в садах.
   Сам парень считает это наилучшим времяпрепровождением, ведь жутко боится толпы. Ко мне же он привык, я часто захожу и разговариваю с ним на разные темы. С остальными Иксами Чет предпочитает любезно помолчать.
   Любуясь россыпью веснушек на его щеках, глазами цвета сочных листьев и слегка оттопыренными ушами, придающими ему особенный, сказочно-эльфийский вид, я наблюдала и за его дрожащими руками вечно ныряющими в копну светло-русых волос. Каждый раз при виде меня или других девушек, он превращался в растяпу. Всё буквально выпадало у парня из рук, а кончики ушей розовели, выдавая его чрезмерную робость.

   Сказать, что мне нравился Четыреста первый — значит соврать. Мне симпатично его общение, но ничего большего я не чувствовала. Возможно, мне не с кем его сравнить, ведь других Игриков я в лицо не видела, что уж там говорить про общение.

   — Ну, что ты застыла, мы идём? — оживилась Агги. Не прошло и пол минуты, как девушка вновь поскакала по ступеням, а её золотая грива шлейфом заколыхалась по воздуху.

   С трудом поспевая за девушкой-метеором, я и не заметила, как мы уже добрались до нужного этажа. Все пять коридоров, что располагались там — предназначались садоводству. Для каждого сада — отдельный коридор, несколько помещений для инструментов и одна комнатушка для ведения записей: кто, когда и что брал.

   — Я подожду здесь, — подмигнула Агги, — беги на встречу со своим принцем! И да, про семена не забудь, нам предстоит засадить двадцать три клумбы.

   — Я помню, — откликнулась я, сделав шаг в направлении центрального коридора. — Ради этого, если что, и иду. Никакое это не свидание, к твоему сведению!

   Когда за мной захлопнулась синяя дверца, на лестничном пролёте всё ещё раздавался раскатистый хохот Агги, эхом отражающийся от мягких и пушистых стен.

— Сама ведь созналась, что обдумывала мысль о свидании! — напоследок услышала я.

  С мыслью о предстоящем разговоре я преодолела тонущий во мраке коридор. Несколько дверей пронеслись мимо меня, а уже в последнюю, постучавшись, я заглянула.

   — Чет? — окликнула я погрузившегося в чтение парня. — У нас закончились семена.

   Кабинет отличался от других комнат своим домашним уютом. В свете тусклой лампы на письменном столе виднелись аккуратно сложенные стопочки бумаг, пару дневников, стакан с ручками и парочка неведомых книг. На полках стояли несколько горшочков с цветами, которые я заносила Четыреста первому по возможности для украшения общего вида. Чет бережно ухаживал за ними. С каждым разом я замечала, как они лишь хорошели и ни чуточку не вяли.
   Поставив корзинки к Чету на стол, я отошла к двери, чтобы лишний раз не смущать его.
   Чуть заметно вздрогнув и покраснев до кончиков ушей, парень немедленно сделал запись в своих дневниках ведения и, схватившись длинными, стройными пальцами за ручки корзинок, поманил меня в соседнюю комнатушку, где располагался цветочный склад с множеством подписанных полок.

— С сальвиями ещё не закончили? — стараясь не глядеть в мою сторону, задал обыденный вопрос парень, пробираясь в глубь склада.

— Еще двадцать три клумбы, — пробурчала я, сцепив руки за спиной. — Около сорока шести пакетиков семян. Цвета бери в разнобой, так даже лучше.

Подсчитав нужное количество, Чет аккуратно сложил всё в корзинки и отдал мне, глядя исключительно на свои пальцы.

— Инвентарь в порядке? Ничего больше не надо?

— Э-э, нет, спасибо, — улыбнулась я. — Я всё хотела спросить...

Парень глянул с интересом в мою сторону и запустил руку в волосы, взъерошив их. В полумраке склада копна медовых волос приобретала более тёмные оттенки. Какао с молоком? Самое оно.
— Да?

Я не знала, как начать, и ляпнула первое, что пришло в голову.

— Ты рад Совету архов? Знаменательное событие, как-никак.

— Если честно, я больше люблю свою работу. Не хочу на Землю, наслушался уже разговоров о людях... — подхватил Чет с нескольким энтузиазмом, будто ухватившись за спасательный трос. — А ты? Всё-таки с таким усердием относишься к саду, не думаю, что тебе хотелось бы опекать кого-то в человеческом мире.

— Ты, конечно, прав, но выбора то у нас всё равно нет, — взглянула я на него с каплей печали. Чет робко теребил что-то в руках, и я решила продолжить говорить. С каждым словом в воздухе всё больше повисали смущение и неловкость, что мои собственные руки не знали, куда податься, обхватывая ручки корзинок всё интенсивнее. — Если честно, попробовать себя в новом деле было бы неплохо. Пусть даже придётся нелегко. Главное верить в себя и не сдаваться в случае малейшей неудачи, так ведь? — Искренне улыбнувшись, я перевела заинтересованный взгляд с рук парня на его искрящиеся зеленью глаза. В темноте они горели, как два подсвеченных изумруда. Чет растерянно кивнул. Казалось, что он хотел что-то сказать, но не мог совладать с собой. — А что у тебя в руках? Это рисунок? — я затаила дыхание от щемящего восторга, изнывая от желания глянуть поближе. — Красивый.

Осмелившись взглянуть в мою сторону,  Чет передал мне маленькую, размером с самый миниатюрный горшочек, картинку. На ней были изображены крылья и нимб на фоне пушистых облаков и синего-синего неба. Перекинув корзинки на одну руку, другой я прижала листочек к груди.
   — Я поверю в себя, если там, на Земле среди людей, ты не забудешь, кто ты есть на самом деле. Обещаешь?

   К горлу подкатил комок, грозивший вот-вот вылиться слезами. Нижняя губа задрожала, и я в спешке прикусила её. Чтобы парень ничего не заподозрил, я приблизилась к нему на шаг, потом на еще один, а в следующий миг стремительно обхватила его свободной рукой за талию
   Чет вздрогнул, даже чуть не подпрыгнул и мне ясно представился разливающийся по его щекам румянец. Преодолев свою робкую натуру, он неуклюже стиснул меня в объятиях.
   Я никогда не обладала чрезмерной вспыльчивостью, а тем более ванильностью, но в этот переломный момент мне до безумия захотелось попрощаться с единственным знакомым мне Игриком, как следует.

  — Да, — прошептала я и, отпрянув, выскочила за дверь с корзинками в руках.