Отчаяние, боль, безысходность -

Кругом лишь ложь и темнота.

Я всего лишь иллюзия, а наш мир - это подлость.

Моя душа кровоточит, в ней царит пустота.

Я прошу, останови эту пытку,

Освободи от заточенья в тюрьме.

Я смогу исцелиться, просто дай мне попытку.

Ты - мой свет, ты - надежда во тьме.

Только твой голос, твои утешенья

Способны спасти от безумства.

Я молю, подари мне мгновенье -

Хочу раскрыть тебе свои чувства.

Лилия

Я посреди пустыря. Размеренный лунный свет освещает местность. Недалеко от меня есть дерево. Изуродованные ветви широко раскинулись и, кажется, всей своей тяжестью опираются в небеса. Сучья, на которых когда-то были веселые побеги, совершенно пусты. Широкие корни вцепились в грязную почву мертвой хваткой. Вдали виднеются черные тени, наверное, лес...

Бездонная пустота, кажется, захватила все вокруг. Тишина пугает.

Очень трудно стоять. Пытаюсь переступить с ноги на ногу. Что-то мне мешает, что-то затрудняет движение. Ноги будто бы прибиты к земле гвоздями.

- А-а-а-а! - кричу, тем самым нарушая мертвую тишину. Эхо повторяет за мной и уходит с моим голосом все дальше и дальше в пустоту.

Смотрю на ноги. В босые ступни врезалось тысячи осколков, ощущаю все изгибы и неровности каждого стеклышка. Они как будто пропитаны ядом, при соприкасании с кожей создают непереносимое жжение. Не могу стоять и падаю на четвереньки. Везде — в ладонях, локтях, коленях, пальцах танцует дикое пламя, сжигает изнутри.

Тени, что были далеко начинают приближаться. И тут до меня доходит, что лес — вовсе не лес, а мужские фигуры. Их двое.

Пустоту сотрясает звон. Звон голосов.

- Закрой рот, паршивая сука!

Чья-то нога наступает на мою ладонь. Несколько капель алой жидкости падают на сияющее в лунном свете стекло.

- Замолчи!

Кто-то наступает мне на спину. Падаю животом на стекла.

- Не сопротивляйся!

Я задыхаюсь из-за давления, оказываемого на мои лёгкие.

- Ах, ты, грязная шлюха!

Кто-то пинает меня в живот. Боль распространяется по всему телу.

- Какая ты жалкая.

Удар. Захлебываюсь в собственной крови.

- Никому ненужное дерьмо!

Удар. Голова перестает четко мыслить.

- Отброс общества!

Кричу. Зову на помощь. Никто не слышит. Никого нет.

Боль... Она повсюду.

Голоса... Голоса... Голоса... Они не замолкают. Зловещий шепот окружил со всех сторон. Воздух словно потяжелел в тысячи раз. Нечем дышать.

"Помогите!" - кричу, но из меня вырывается лишь сдавленный хрип.

Остаётся только одно желание — умереть. Я готова на все, только замолчите. Замолчите. Замолчите. 

- Прекратите! - я бьюсь в истерике.

Голоса не утихают. Они все громче. Все чаще...

- Замолчите! Пожалуйста, замолчите!

Фигуры приблизились вплотную. Перед моим носом стоят две пары черных ботинок. Поднимаю взгляд.

- Нет, нет, нет, нет... Нет! - на меня с высоты своего роста смотрят двое мужчин. Эти глаза. Только не они. Пожалуйста, только не они.

*****

- Ли! Ли, очнись!

Вскакиваю с кровати. Оглядываюсь в поисках пары глаз. Их нет. Энн сидит на кровати, обеспокоенно разглядывая моё лицо. 

Вытираю тыльной стороной ладони слезы, появившиеся во сне. Пытаюсь унять дрожь.

Невыносимо. Сны такие правдоподобные. Я уже начинаю путать реальность с иллюзией.

- Когда это, твою мать, закончится!? - кричу я.

Злость, отчаяние и боль смешиваются воедино. Они душат меня, сдавливают мою шею. Меня выворачивает. Я не могу терпеть. Не могу.

Обезумевшая, я с нечеловеческим рыком бью кулаком по стене. Теплая алая струйка крови находит выход в ещё не заживших после ночной драки костяшках.

Да, как раз то, что мне нужно...

Физическая боль отвлекает от моральной, даже если ненадолго, ты концентрируешься только на правой конечности и всего на какие-то секунды, но интересуешься лишь теплой жидкостью, стекающей из костяшек по запястью и капающей с локтя.

- Перестань, - Энн указывает на мои руки.

Я уже успела забыть о том, что в комнате помимо меня есть ещё один человек. Странно.

- Ты... Это уже слишком. Это уже не просто кошмары, - ее голос срывается.

В комнате темно. Энн не включила свет, так что она не заметит фингал под моим глазом. Лишние вопросы мне сейчас ни к чему.

В голову закрадываются воспоминания сегодняшней ночи. Зачем я вообще влезла в эту драку? Чертова мазохистка. Ладно, влезла. Этого уже не исправишь, но зачем я показала свое лицо? Зачем сказала, что я девушка? Это самое глупое, что я могла сделать в этой ситуации. Идиотка. Если бы я не сделала этого, все было бы гораздо проще. Тот парень никогда в жизни не узнал бы меня, встретив снова. А что теперь? Остается рассчитывать только на то, что мы больше не встретимся. В конце концов, я живу в большом городе и...

- Ты вообще слушаешь меня? - говорит Энн, чем прерывает ход моих мыслей.

- Давай не сейчас, - говорю я и ложусь обратно на кровать.

- Не сейчас? Ты серьезно? А когда? Когда ты в следующий раз задушишь себя во сне? Или когда переломаешь себе кости, пытаясь выпустить пар? Когда, б*ять?  – девушка срывается на крик. Перевожу взгляд на нее. Вот черт. Ее всю трясет, лицо мокрое от слез.

Для нее это слишком? Да, наверное, это сложно - жить в одной комнате с такой, как я.

- Прости. Я знаю, что это нелегко, но потерпи еще чуть-чуть, пожалуйста. Я не могу поменять комнату сейчас.

После моих слов Энн словно впадает в ступор. Ее даже перестает трясти. На несколько секунд в комнате воцаряется полнейшая тишина.

- Ты тупая? - эти слова, произнесенные ледяным тоном, действуют на меня как пощечина.

- Что, прости? 

- Ты серьезно думаешь, что я бы стала так реагировать тупо из-за того, что мне неудобно с тобой жить? Я действительно кажусь тебе настолько конченным человеком? 

- Нет, просто...

- Что "просто"? Какой нахрен "просто"? Я, блять, беспокоюсь за тебя. Знаешь, как это страшно - знать, что твой близкий человек может тупо задушить себя во сне?

- Прости.

- Да перестань ты постоянно извиняться, - снова срывается на крик Энн, но тут же берет себя в руки и продолжает более спокойно: - Я не пытаюсь обвинить тебя в чем-то. И я прекрасно понимаю, что своими криками никак тебе не помогаю, а, возможно, делаю только хуже. Но, черт, прошу, подойди к этому вопросу более ответственно.

- Ты хочешь, чтобы я сходила к пихологу? Ты считаешь, я не пробовала? Я ходила раньше почти каждый день, но они не помогли мне. Никак, - обречённо развожу руки в стороны.

Я действительно ходила к специалистам и, честно признаться, первое время мне казалось, что есть какой-то прогресс. Но это было всего лишь самоубеждение. От разговоров с психологами моё состояние никак не улучшалось.

- Прости, но я не могу позволить тебе и дальше уничтожать себя.

- Что ты имеешь...

- А ничего. Не забивай голову. И прости за эту истерику. Давай обсудим все позже, я устала.

Я не хочу поступать с ней так жестоко, но по-другому не получается. Прекрасно понимаю, что Энн — светлейший человек и за месяц, что мы знакомы я могла бы хоть что-то рассказать о себе. Мне очень жаль, что ей приходится беспокоиться, просыпаться и будить меня каждую ночь, но я не могу просто взять и рассказать. Что-то постоянно твердит: " Не надо, не стоит", а я просто покорно слушаюсь. Не сопротивляюсь. Зачем? Так гораздо проще.

- Давай спать, - со вздохом произносит Энн. Мне остаётся лишь кивнуть.

"Когда не с кем поделиться одинокими мыслями, мысли начинают делить тебя между собой" - слова Харуки Мураками. Он безусловно прав, но кто бы мог подумать, что делиться — настолько трудно.

Мне нужна поддержка.

Быстро встаю с кровати и, захватив с собой ноутбук и порванную в драке куртку Чарли, выхожу за дверь комнаты.

*****

Стою на крыше многоэтажки, что напротив общежития. Небо заволокли темные тучи, тем лучше для меня. Друг не будет видеть моё лицо.

- Бобэнли, - слышу взволнованный голос блондина спустя несколько невыносимо долгих гудков.

- Привет, - сажусь на холодную влажную поверхность, ноутбук ставлю перед собой. - Хреновенько выглядишь.

На самом деле Эб очень привлекателен. Его непослушные светлые локоны волос лезут на лоб. Густые ресницы полуопущены, нефритовые глаза глядят с какой-то печалью и, кажется, вот-вот в них затанцует игривая искорка, но там только холод. Пухлые губы собеседника растянулись в широкой ухмылке, из-за чего на левой щеке появилась ямочка. За плотной тканью белой рубашки отчётливо выражаются крепкие мышцы, свидетельствующие о спортивном образе жизни парня. Но всю картину портят бледный цвет кожи, синие круги под глазами и усталое выражение лица.

- Что-то случилось? - снова слышу голос Эба.

- Нет, наоборот, ничего не менялось...

Я обнимаю колени руками, пристально вглядываюсь в экран. Эб сидит на барном стуле, сзади мельтешит бармен. Значит, ресторан. Меня не удивляет, что на Эбе новая форма. Он постоянно меняет место работы. Эб может быть и официантом, и кассиром, и курьером, даже тем же барменом, но его чаще всего выгоняют после нескольких дней работы. Во всем виноват его скверный характер, и просто нереальное везение на разного рода приключения.

- Опять кошмары? - догадывается блондин. Я утвердительно киваю.

Смотрю на Эба. У нас с ним на удивление похожие ситуации. Это достаточно странно, но ему тоже не всегда удается спать спокойно. Ему снятся кошмары, но не каждую ночь. Обычно один или два раза в месяц. Однако чем ближе тот день, тем чаще они ему снятся. А тот день наступит совсем скоро.

Держись, Эб. Жаль, что я не могу обнять тебя.

И только сейчас, пристально приглядевшись в лицо друга, я замечаю какую-то особенную эмоцию на его лице. Это не просто привычная усталость. Грусть?

- Хей, у тебя все нормально? - обеспокоенно спрашиваю я.

- Тебя не проведешь, - грустно улыбается Эб. - Знаешь, я сегодня кое-кого встретил.

- Кого?

- Я... Я встретил ее, - улыбка сползает с лица лучшего друга, несмотря на его усилия удержать ее на месте.

Замираю. Такое чувство, будто бы мне вдруг перекрыли поток кислорода и связали по рукам и ногам. Давно забытая обида начинает просыпаться и печальные воспоминания обрушиваются на голову с новой силой.

- К-кого? Ее?

Я так отчаянно пыталась сбежать от прошлого. Но оно, видимо, даже не собирается отпускать меня. Приходится проглотить горький ком в горле и остановить поток слез. Соберись. Ты нужна Эбу. Не время распускать слезы.

Сейчас я все чаще задумываюсь над тем, что было бы, если бы в моей жизни не появился Эб. Наверное, меня нашли бы с перерезанными венами или с петлей на шее, а, может быть, соскребали бы моё тело с асфальта, но факт остаётся фактом — без Эба моя смерть оставалась лишь делом времени. Я жила и до сих пор живу только благодаря ему. Эб вытащил меня из всего того дерьма, помог в особенно переломные моменты жизни и был рядом. Он стал кем-то большим, чем просто друг. Эб — частичка меня, родственная душа и прочная нить, связывающая с жизнью.

Парень никогда не любил вдаваться в подробности о своём детстве, и вскоре я узнала почему. Однажды я случайно застала Эба за переодеванием. Когда я увидела его тело, меня охватил ужас. Сзади на спине было множество шрамов от порезов и ожогов, а когда он повернулся ко мне, я вообще не смогла удержаться на ногах и рухнула на пол. Там было клеймо, начинающееся на ключице и заканчивающееся где-то в районе нижней части груди. После того, как друг меня успокоил я узнала все. Ему было сложно, поэтому он переехал из своего родного города в Нью-Йорк.

У нас были совсем разные судьбы и жизни, но мы понимали друг друга, как никто другой. Поддержку и опору я находила только в этом человеке. Только ему могла довериться. И лишь в его компании находила утешение или же наоборот, могла от души посмеяться.

Но потом Эб чуть не умер. И все из-за нее. Из-за Мелиссы.

На тот момент Эб встречался с Мелиссой. Он любил ее всем сердцем. Но потом случилось непоправимое. Как-то раз Лисса пришла к Эбу вся в слезах и сказала, что ее изнасиловали. Помню, как мой лучший друг нервничал. Помню, как он клялся убить насильника. И он почти выполнил свою клятву.

Скажу честно, Лисса не была похожа на жертву. Она так же беззаботно смеялась и шлялась по клубам. Но Эб был ослеплён жаждой мести. Он нашел того парня. Тот был типичным богатым мажором, который влезал в разные передряги с причиной и, чаще всего, без нее.

Тот день стал роковым. Это воспоминание еще слишком свежо, помню каждую мелочь.

Я шла по длинной улице. По тротуару бежали весенние ручейки, озорной ветерок раздувал подол юбки, а солнце грело оголённые плечи. В одной руке у меня был пакет с крекерами (Эб их обожает), а в другой телефон. Я спокойно передвигалась, листая ленту твиттера. 

Улицы незаметно сменяли друг друга и вот я оказалась перед дверью друга. Но была одна странная вещь — дверь была не закрыта. Я зашла в квартиру почти бесшумно. Сначала не было ни звука, но потом послышались звуки ударов. А что было ещё страннее, так это то, что ответных стонов не было. Я открыла дверь,  из которой доносились эти ужасные звуки. Увиденное повергло меня в шок. Я невольно вскрикнула, коленки подкосились, а страх на секунду овладел каждой клеточкой тела. Но лишь на секунду, ведь на смену ей пришли ярость и безумство (иначе мои действия никак не назовешь).

На полу лежал полностью избитый лучший друг - из носа и изо рта текла кровь, бровь рассечена, одна рука неестественно извернута, а остальное я не могла увидеть, так как его скрывала одежда (точно к счастью, иначе не знаю, какая бы у меня была реакция). Он лежал, словно мертвый, грудь не вздымалась, а глаза закрыты. Над ним возвышались два здоровенных парня. В одном из них я узнала того самого "насильника". Они пришли мстить моему другу, потому что за день до этого Эб надрал зад этому сопливому папенькиному сынку.

При звуке крика парни повернулись ко мне. Я, воспользовавшись моментом, схватила горшок с цветком и разбила его о голову одного из парней. Затем ударила лицом в уже и без того окровавленную стену, чтобы он точно потерял сознание. Со вторым было сложнее. Он был раза в три сильнее меня. Спустя минуту у меня был сломан нос и ужасно сильно болело ребро. Не знаю, чем бы это все закончилось, если бы в этот момент не приехали копы, которых вызвали перепуганные соседи.

У Эба были очень серьезные повреждения. Он лежал в реанимации, но потом доктор сказал, что нужна срочная операция. Очень дорогая операция.

Я кое-как уговорила тетю Эйми продать дом, который был завещан мне по наследству. Расставаться с домом, в котором прожила всю жизнь, не хотелось, но при мысли, что я могу потерять Эба, свой спасательный круг, даже дом казался пустяком. Мы продали дом лишь за половину его настоящей цены, но, к счастью, денег хватило на операцию. 

Тогда я спасла жизнь другу и ничуть не жалею об этом. Эб долго восстанавливался, и спустя пять месяцев он уже пришел в норму.

А что же было с Лиссой? Она ни разу за пребывание Эба в больнице не удосужилась навестить парня. А позже мы узнали, что ее вообще никто не насиловал и все было по обоюдному согласию. Эб никогда не тронет девушку, а уж тем более любимую. Я же, наоборот, мечтала выжать из нее все соки или растереть кости в порошок. Так что отхватила она тогда немало.

Спустя некоторое время Эб уехал в Лос-Анджелес.

Хотя он старается не показывать мне этого, но его ужасно мучает совесть из-за того, что он оставил меня одну, поэтому я даже не могу представить, какого ему сейчас. Я знаю, что он считает себя трусом. Эб так долго бежал от прошлого, но, получается, все было напрасно?

- Бобэнли, ты меня слышишь? - через плотную пелену печальных размышлений слышу взволнованный голос Эба.

- Д-да.

- Эй, с тобой все хорошо?

- Да! Со мной все прекрасно! Я просто узнала, что человек, который испортил жизнь моему другу снова в ней объявился! - срываюсь на крик. Как можно оставаться спокойным в такой ситуации? Просто как?!

- Да ладно, Бобэнли, все же хорошо...

Как он может? Как он может говорить, что все хорошо, когда все настолько ужасно?

- Не смей. Не говори, что все хорошо. Все дерьмово, отстойно, погано, но нет, никак не хорошо.

Я должна успокоиться. Нужно думать об Эбе. Мои крики ему никак не помогут.

- Хорошо. Эб, ты вообще как? - проглотив все невысказанные слова, задаю самый важный вопрос.

Друг немного медлит, размышляя над моими словами, а потом все же отвечает:

- Я... в порядке. Просто устал немного. Представляешь, у меня ни одной крошки за день во рту не побывало, - переводит он разговор и пытается улыбнуться. Я его понимаю. Разговаривать на больную тему всегда сложно, даже если твоим собеседником является лучший друг.

- Так-так-так, Морган, а зачем ты мне вообще позвонила? - с неким подозрением в голосе спрашивает Эб.

Говорить о себе уже не хочется. На фоне того, что произошло с Эбом, мои глупые страхи потеряли всякое значение.

- Ответный вопрос. Где ты и почему не спишь?

- Было бы весьма кстати сказать, что ты меня разбудила, но это не так. Я на работе, в ресторане, сегодня у меня ночная смена.

- Ты же шутишь сейчас?

- Я похож на шутника? - не понимает блондин.

- У тебя сегодня был ужасный день... К тому же ты ничего не ел, а друг, заболевающий анорексией мне не нужен. Так что марш кушать, а потом сваливай из своего ресторана, поезжай куда-нибудь в клуб и оторвись хорошенько. Найди себе девчонку, в конце концов, - говорю я, чем смешу друга.

- Ли, как хорошо, что ты у меня есть и... - на фоне слышу чьи-то крики. - Все-все, иду. Вот дерьмо! Бобэнли, прости, но мне пора бежать.

- Так, слушай сюда, мой милый друг, ещё раз ты посмеешь звонить мне реже двух раз в день - приду во сне и сгрызу твою печень.

- Возьму на заметку, Бобэнли, - подмигивает мне парень, прежде чем отключиться.

- Пока, Эб...

Даже несмотря на печальные новости, после разговора с другом что-то поселяется в душе и вселяет улыбку. Все внутренности обливаются каким-то теплом, словно их накрыли мягким пушистым покрывалом. Кажется, все невзгоды уходят на второй план.

Кажется...

Ветер безжалостно разрезает воздух, тем самым возвращая меня в реальность. Нет. Здесь нет никаких теплых чувств, есть только суровая морозная ночь и холод, пронизывающий до костей. Счастье от общения с другом было всего лишь мгновением.

Все вокруг - иллюзия...