За окном крупными хлопьями шёл снегопад, что было свойственно для начала декабря. Вот уже скоро мы с госпожой Накамурой покинем Эдо и направимся на встречу с остальными духами лисиц. И всё же, многое удерживает меня в этом городе. Он открыл мне правду о госпоже Накамуре, подарил хоть какое-то общественное положение и таких друзей, как Ямано и Хиро. Второй, к сожалению, в последнее время избегает меня то ли с обиды, то ли от желания поскорее забыть обо мне. Но хоть Ямано не бросает меня, даже зная, что скоро мы простимся, и, быть может, навсегда.

     Собственно, в её компании я сейчас и нахожусь. Будучи городским стражником, у меня никогда не было чёткого расписания и оно менялось каждую неделю. Сегодня, например, у меня выходной, но я сказал госпоже обратное, чтобы тайком от неё увидеться с Ямано и получить новую порцию советов в делах сердечных. Мы сидели поодаль от основного сборища посетителей окии, которых заметно поубавилось учитывая что недавно здесь казнили ёкая. И нечего удивляться, что народ теперь побаивается этого места... Но это не единственная причина спада популярности. Окия пока живёт без собственной мамы и чёткого руководства, но я уверен что скоро они найдут замену Нагахаши. Та же Ямано отличный кандидат, но наверняка к ней будут предвзято относиться из-за юности, хотя она уже давно не майко.

- И что случилось потом? - с живым интересом спросила она меня.

- Она отвела взгляд и промолчала.

- О, сколько теперь между вами неловкостей... - мечтательно поёжилась она.

- И это несколько осложняет нашу жизнь. - сказал я с протяжным вздохом.

- Ничего, считайте это дождём перед радугой. То, что она так тебя смущается лишь значит, что ей не всё равно. Признайся ей уже!

- А что потом? Ведь это как раз то, чего она так боялась... Полюбить смертного.

     Иногда наши слова привлекали к себе ненужное внимание, поэтому мы положили возле себя несколько книг и в случае, если на нас начинали подозрительно коситься, мы просто делали вид, что обсуждаем художественную литературу, а когда угроза миновала мы возвращались к прежней беседе.

- Может, она этого и правда боится, но... - задумчиво говорила Ямано. - Но неужели можно предпочесть стабильное и вечное, но бесчувственное существование краткосрочной, но красочной и сладострастной жизни?

- После этой сладострастной жизни последует острая боль потери, которая не заживёт даже спустя многие века.

- Тоже верно. Но ты ведь сам говорил, как госпожа Накамура страдает по своим потерям. А как именно они наступили? Брата отняли, мужа она изначально не любила, сына... А... А как, кстати, они простились?

- Боюсь, не знаю. Но к чему ты клонишь?

- К тому, что она скорбит скорее не от самих утрат, а от того, как именно они наступили. И даже если вам суждено однажды расстаться, ты можешь успеть наполнить её жизнь столькими приятными воспоминаниями, чтобы хватило на целую вечность.

- Думаешь, смогу? - неуверенно взглянул я на неё.

- Не так должен отвечать молодой мужчина. Где твоя чувственность, решимость, страсть в конце концов?

     Никогда не мог похвастать пылким сердцем... Я по природе своей далёкий от подобных треволнений. Я не спорю, госпожа позволила мне впервые в жизни ощутить их, но одно только их наличие не гарантирует мой успех.

- Вот что... - выдохнула Ямано. - Сейчас пойди к ней и снова предложи сыграть в карты, как она любит. Сперва задавай ей ничем не примечательные вопросы, а потом вдруг спроси, любит ли она тебя. Я думаю, для азартного игрока это самое романтичное признание из всех возможных!

- Но сейчас она не ждёт меня. Она думает, что я буду работать до вечера.

- Тем более, приди и обрадуй её, сделай сюрприз!

     Что ж, я сам себя в это завёл. - вздохнул я. - Я сам позволил своим чувствам разрастись и должен был заранее готовиться к тому моменту, когда мне придётся совершить эдакий сердечный шоудаун в адрес госпожи. Я, конечно, волнуюсь, но не очень-то. Даже я, самый зелёный из новичков в теме отношений, понимал к чему Цуяко в последнее время постоянно смущалась. Меня удивляло только одно - что такая холодная и мудрая женщина не смогла спрятать эти эмоции, как двенадцатилетняя девочка. Неужели здесь мы с ней на равных и эти чувства ей тоже в новинку? Мне заметно полегчало от этих мыслей.

     От мыслей, в которые я был погружён всю дорогу домой и, наверное, по той же причине я и не заметил, как уже оказался у его порога. Подходя к двери в нашу квартиру, я собирался с силами душевными... Всё, что от меня пока требуется - это зайти, обрадовать её и предложить партию в покер. Обычное дело для меня, но я волнуюсь оттого, что должно произойти за самой игрой.

     Я поднял кулак, чтобы постучаться по нашему согласованному обычаю, но моя рука замерла, когда я услышал плачь изнутри... Среагировав моментально, я распахнул дверь и ворвался внутрь.

- Госпожа! - машинально воскликнул я.

     Цуяко тоже сразу подняла на меня покрасневшие от слёз глаза. Впрочем, не одни только очи у неё раскраснелись, учитывая что на столике, у которого она сидела лежали также две откупоренные бутылки саке. Это что-то новенькое... Сколько её помню, а госпожа никогда не налегала на выпивку.

- Харуки?.. - развязано произнесла она, предварительно шмыгнув носом и поспешив вытереть глаза платком. - Ты что здесь делаешь так рано?

- Меня отпустили... - силился я подобрать слова. - А вы почему плачете?

     Вдруг, в одну секунду, горе на её лице сменилось злобой и раздражением.

- Не твоё дело. - громко сказала она. - Выметайся вон!

     Либо она гневается на меня за внезапное вторжение, либо же она мертвецки пьяна и просто не следит за языком. Во всяком случае, я не собирался уходить.

- Кому сказала!? - снова разрыдалась она. - Уходи!

- Как я могу уйти, когда моя госпожа так страдает? - оставил я нагинату в углу и направился к Цуяко. - Скажите, что вас так расстроило и я...

- И что ты!? - застыл я на месте от её крика. - Что ты сделаешь!? Ты лишь человек, Харуки! Слабый!.. Глупый!.. Сме... Смертный...

     Выдавив из себя последнее слово, она закрыла лицо обоими руками и уронила голову на столик, пока её спина дрожала в такт с плачем. Пусть моё сердце разрывается от подобного зрелища, госпожа сейчас явно страдает больше меня. Я тихо подошёл к ней и сел рядом. Решив проявить немного тактичности, я стал ждать, пока она не успокоится, попутно поглаживая её по спине.

- Хватит. - слабо ударила она меня своей рукой. - Сколько ещё ты будешь надо мной издеваться?

- Я издеваюсь над вами? - искренне удивился я.

- Да! - гневно посмотрела она на меня одним глазом, повернув ко мне всё ещё лежащую на столе голову. - Как долго ещё ты собрался кормить моё сердце ложными надеждами?

- Ложными надеждами? Так вы правда привязались ко мне...

     Ответа не последовало, Цуяко лишь продолжила плакать.

- Как и я к вам. - улыбнувшись, сказал я как ни в чём ни бывало.

     Её рыдания быстро начали затихать. Всхлипнув в последний раз, она приподняла голову и спросила:

- Что?

- Я тоже привязался к вам. - повторил я специально для неё.

- Как к хозяйке?

- Как к женщине.

     Наступила тишина... Я поднял эту тему, будучи абсолютно спокойным, но теперь мне стало страшно. Я заговорил просто чтобы нарушить это удушающее молчание. Если, конечно, душераздирающий плачь можно так назвать...

- Знаете, госпожа, эти несколько месяцев в Эдо были лучшим временем в моей жизни. Я знаю, мы лишь притворялись супругами, но мне это так нравилось... Разделять с вами бытовые проблемы, встречать каждый день вместе, ощущать вашу заботу... Хотелось бы мне, чтобы эти дни длились целую вечность.

     Заинтересовавшись, я потянулся к двум бутылкам на столе и проверил содержимое. Одна была абсолютно пуста, а во второй ещё осталось немного саке, буквально на два глотка.

- Госпожа, это лишь мои догадки, но вы всегда выпивали, пока меня не было дома?

- Какая разница? - отвернув голову, недовольно сказала она.

- Похоже, вы не хотите плакать в моём присутствии. Однако, я ни разу не застал вас такой пьяной. Сегодня вы определённо перебрали.

- Это не твоё дело.

- Госпожа... - устало выдохнул я. - Ваши чувства - мои чувства. И то же самое с проблемами. Алкоголю вы доверяете больше, чем мне? Я ведь хочу знать, что заставило вас плакать.

- Я уже сказала тебе. Ты сам. И эти ложные надежды...

- Да какие надежды? Объясните внятно!

- Что, так хочется ещё меня помучить. Ну давай, валяй... Меня лишили всех, кого я любила и я столько веков бродила в одиночестве, кровно поклявшись себе больше ни с кем не сближаться. Я отказалась от близости в любой её форме: от простой дружбы до пламенной любви... Ёкаи теперь избегают меня из-за слухов, а человеческое существо столь быстротечно, что вас я даже не рассматривала, как вариант. Я и с тобой-то связываться не намеревалась... Я лишь хотела помочь тебе, чтобы пополнить собственную добродетель в глазах Инари. И потому я так хотела, чтобы мы расстались до того, как привяжусь к тебе. Но из-за того инцидента с Широтамаши твоя жизнь оказалась в опасности... Ты стал для меня как птенчик, выпавший из гнезда. Если бы я не взяла тебя к себе, ты бы умер... Но дотронуться до тебя значило лишить прежнего дома. И вот он ты, возле меня... Ожидающей того рокового дня, когда время разлучит нас.

- Госпожа... - аккуратно положил я руку на её лопатки, но она сразу же грубо смахнула её с себя.

- Что, Харуки!? - с новыми слезами воскликнула она. - Я уже сказала тебе, ты ничего не сможешь исправить! Даже я не смогу! В лучшем случае я лишь продлю твоё существование на десять лет, но не более того! Всё повторяется, всё идёт по кругу... В конце концов я снова останусь одна... Ты останешься в моём сердце и каждый день будешь ранить его как своей нагинатой... Какой бы хитрой я не становилась, но я как была, так и буду просто дурочкой, совершающей одни и те же ошибки. И как бы я ни умела обманывать вас, глупых смертных, свои собственные чувства мне никогда не обмануть!

     Она приняла прежнее положение: с головой на столе, только в этот раз она закрыла её руками сверху. Только я подумал, что госпоже стало лучше, как она опять разрыдалась...

- Даже если я покину вас... - заговорил я в очередных попытках облегчить ей сердце. - Вы сможете найти себе другого саму...

- Мне не нужен другой! Мне нужен лишь ты, Харуки!

     Я по-настоящему растерялся. Врасплох меня застали не её слова, а осознание собственной беспомощности. Ведь правда... Что я могу сделать? Впрочем... Ямано уже говорила мне об этом. Признаться, я не уверен, справлюсь ли с возложенной на себя задачей, но сейчас я готов сказать госпоже что угодно, только бы это её успокоило. Только бы она перестала сходить с ума от собственных чувств.

- Тогда... - начал я. - Я оставлю за собой столько приятных воспоминаний, что вам хватит на целую вечность.

- Что за самоуверенность, Харуки? - выглянула она ко мне. - Это совсем на тебя не похоже.

- Знаете, вы сейчас тоже не похожи на себя. Обычно вы холодная и независимая... Но сейчас вы так хрупки и ранимы. Как цветок, покрытый инеем. Неосторожно коснусь вас и вы рассыпетесь.

- Тогда... - заговорила она после минутного молчания из-за которого мне уже начало казаться, что она заснула. - Ответь на свой же вопрос. Как приластиться к замёрзшему цветку, чтобы не испортить его?

- Как? - малость растерялся я. - Ну, прежде всего... Очевидно, его нужно согреть, ведь тогда...

     Не успел я договорить, как госпожа подняла голову со стола и села ровно напротив меня, испытывающе глядя на меня своими воспалёнными от слёз, но по-прежнему прекрасными глазами. Как бы я ни старался, я не мог прочесть её эмоций, она смотрела на меня точно на пропасть, в которую она твёрдо решилась спрыгнуть.

- Ну так обогрей его, Харуки. - безмятежно улыбнулась она. - Но если ты не оправдаешь моих ожиданий, я очень сильно разочаруюсь.

     Сказав это, она потянулась обоими руками к моей шее. Сперва я просто волновался, однако этот её поступок по-настоящему испугал меня. Я попятился назад и начал отползать от Цуяко, но сбегать было уже поздно, ибо через секунду она уже повисла на мне, точно кисть цветов на ветке глицинии, как раз под стать естественному аромату госпожи, хотя сейчас он наполовину смешан с мало приятным запахом спирта.

- Госпожа! - воскликнул я. - Что вы...

- Если так хочешь, называй меня госпожой. - соблазнительно шептала та. - Однако на сегодня для тебя я буду не ею... А любовницей.

- Что? - побледнел я, точно мертвец. - Госпожа, я так не могу! Вы пьяны и не соображаете, как надо!

     Но она даже слушать меня не желала и вместо этого просто ластилась щекой о мою грудь, попутно пытаясь стянуть с меня одежду, но так как руки у неё были нетвёрдые, противостоять ей было довольно просто.

- Я уже не хочу соображать, Харуки... Я хочу только чувствовать. Жить, согласно одной лишь логике... Ты ведь понимаешь, насколько это ужасно? Я даже живой себя не ощущаю... Не будь таким эгоистом, дай мне пойти на поводу у сердца.

- У сердца? Да вы сейчас сама не сво...

- Харуки, я так тебя люблю, что помню это даже находясь под двойным опьянением!

     Впервые за сегодня от её слов мне стало уже не жутко, а даже приятно. Но это далеко не спасает меня от неугомонной Цуяко. Лгать не стану, я бы с радостью просто пошёл у неё на поводу и провёл с госпожой весь оставшийся день и всю грядущую ночь напролёт, однако что же будет поджидать меня, когда она протрезвеет? Скорее всего госпожа возмутится, мол я просто воспользовался её пьяным состоянием и поступил по-свински. И в результате все наши отношения будут загублены. Стоит ли жертвовать всем ради мимолётного наслаждения? Стараясь говорить как можно понятнее, я озвучил госпоже все свои мысли, на что она мне ответила:

- Не бойся, всю ответственность я возьму на себя.

- Это вы сейчас так говорите, но потом...

- Харуки, честное слово, для мужчины ты слишком долго ломишься. Даже у суккуба терпение бы лопнуло.

- Не тех мужчин вы встречали, госпожа. То были лишь безнравственные животные.

- Что ж, поэтому меня и манит к тебе. Я жажду наконец-то ощутить любовь, а не одну лишь похоть.

- Госпожа... - устало выдохнул я.

- Харуки, я тебя не понимаю. Ты меня не любишь?

- Люблю. Но сейчас вы не можете принимать здравые решения. Если бы вы сказали то же самое, но в трезвом состоянии, то я, быть может, и ответил бы на них.

- "Быть может"?.. "Быть может"!? - взбесилась она оттого, что кто-то посмел ставить ей условия, ведь обычно это она распоряжается другими, как она хочет.

- Да. - решительно нахмурил я брови. - Сразу в омут с головой... Это неправильно, с какой стороны ни посмотри. Так или иначе, а сейчас вам ничего не светит. Придите в норму, а потом уж мы поговорим.

     Кажется, госпожа смягчилась и задумалась. Задумалась, предварительно подавшись вперёд и уткнувшись мне в грудь. Я посчитал, что в этом нет ничего переходящего рамки дозволенного и потому не стал её от себя оттаскивать и даже обхватил руками, помогая ей держать равновесие.

- Так вот, каково это... - вялым мечтательным голосом произнесла она. - Чувствовать себя во власти мужчины... И не быть против?

     Я не знал, как отвечать на это и просто промолчал. Не прошло и пары минут, как госпожа просто заснула, вымотавшись от опьянения. Вздохнув с облегчением, я аккуратно подхватил её на руки и донёс до футона.

- Да уж, организовали вы мне психологическую атаку. - тихо сказал я, укрывая её одеялом.

     Раздевать её я, разумеется, не стал, хотя быть может после услышанного у меня были на это кое-какие права. В любом случае, наши отношения мы выясним завтра, когда она отойдёт. Что же я чувствую? По большей части... Нелепость. Я думал, что наше признание будет романтичным и чувственным, а оно превратилось в какую-то второсортную комедию с тенью печали.

     Почему с тенью? Думаю, сегодня я лишь застал госпожу врасплох, поскольку та переусердствовала с саке. Но кто знает, как часто она запивала свои печали? Всё это сводится к одному - Цуяко больно на душе... Это мне тоже предстоит исправить. Всё-таки она моя хозяйка и её печали - это и мои печали тоже.