По устоявшемуся обыкновению, разделяя патруль с Ясухиро, мы заканчивали дообеденный обход, болтая обо всём и ни о чём. Что удивительно, он даже не затронул тему нашего ухода и держался бодрячком, судя по всему смирившись с неизбежным и решив уж не драматизировать. Немыслимое число сил я прилагал к тому, чтоб выглядеть непринуждённо, ибо каждый виток мыслей обхватывал сегодняшнюю операцию, раз за разом заставляя сердце разгоняться от волнения, ведь до неё, считай, рукой подать... Как только мы с Хиро разделимся, тогда и придёт время действий, целиком и полностью вверенных в мои руки. У меня нету такой роскоши, как право на ошибку, ибо второго шанса не представится. И пусть госпожа Накамура заверила, что здесь ничего сложного нету, обуздать переживания мне всё-таки не удалось. Скорее уж это они заметно преуспели в покорении меня.

     Этой ночью мы совсем не спали. С удовольствием бы посвятили это время ласкам, но увы — потрачены они были исключительно на приготовления к сегодняшнему дню. Одну бутылку мы откупорили только чтобы убедиться, смогу ли я вогнать пробку обратно, с чем я, впрочем, успешно справился за минуту. Госпожа же между делом, утоляя разгоревшееся любопытство, решила продегустировать заграничный нектар. Мне, к сожалению, ни капли не досталось, ибо на работу подвыпившим не являются. А мне правда хотелось испробовать, особенно вспоминая реакцию хозяйки:

— Знаешь, я всегда была весьма консервативна. — легко раскачивая чашу, где плескалась выпивка насыщенного гранатового цвета, уклончиво рецензировала она труд заморских виноделов. — Считала, что саке — это действительно вкусно. Но, распробовав это, теперь кое-что понимаю... Не серчайте, глубокоуважаемые патриоты и земляки, однако нам есть чему поучиться у европейцев.

     То ли она напрочь позабыла о существовании японского вина, то ли, будучи заядлой сладкоежкой, попросту отреклась от него. Как бы то ни было, раззадорила она меня. Но шанс мне ещё выпадет, ибо одну бутылочку мы всё-таки припасли для себя. Не убудет, как заверила меня Цуяко. План оно нисколько не попортит.

     До самого утра Цуяко провозилась со своими справочниками, сопоставляя силу яда, а затем и вовсе погрузилась в математические расчёты, учитывая токсичность избранной отравы, объём бутылок и примерные размеры местных чашек, которыми пирующие предположительно и воспользуются за неимением бокалов. Согласен, данные получатся не слишком точными... Госпожа, однако, утверждает, дескать, приблизительная дозировка тоже вполне справится с возложенной задачей. Как знать, меня вот сомнения гложут... Мы ведь отравили всё, понимаете? Всё, каждую бутылку... Идентичными дозами. Цуяко залила отраву в каждую из них, чему глаза мои стали свидетелями. И я душой своей готов поклясться, что помимо яда ничего мы внутрь не закапали, так что теорию с противоядием явственно можно оставить втуне. А госпожа с лукавою улыбкой утверждает, что всё будет замечательно... Каким, чёрт возьми, образом — обмозговать не могу.

— Я тут на днях знаешь, что вспомянул? — говорил Хиро по дороге. — Как там эту страхолюдину назвали экзорцисты? На языке что-то с шестёркой вертится... Року-року-би, во! Она ведь оказалась той самой матушкой окии, которую мы повстречали.

— Эм-м, разве? — отыгрывая недоумение, уточнил я. — Ей Богу, упорхнуло из памяти.

— Вот даёшь, так пялился на Моороку и даже не запомнил, у кого работает. — беззлобно усмехнувшись, подивился Ясухиро. — Небось и то, что именно она была мишенью демона, не удосужился заслышать?

— Нет, мой друг, учитывая сколь активно эту новость смаковали и вбрасывали, едва ли о ней возможно не знать. Только я не торопился верить слухам, что касаются общественной взысканницы. Не тебе ли, как уроженцу столицы, знавать: газеты что угодно напечатают, лишь бы только заинтриговать люд любопытный. А скулдыжникам дай только повод рот разинуть, всё ведь переврут.

— Ну да, твоя правда... — признав промах, Хиро отвёл взгляд. — Но всё равно, признайся, жутко это. Мы стояли в шаге от ёкая, даже не подозревая этого.

— Он бы в любом случае не напал в людном месте, своя жизнь тоже дорога. Вот пересечься один на один я бы с ней точно не пожелал... Но ладно уж, всё хорошо, что хорошо кончается.

— Это точно. — устремив взгляд на заплывший в поле зрения порог родного дома, сказал Хиро. — Засим прервёмся, надо полагать. Договорим после обеда, времени в запасе всё равно будет сверх меры.

— Это ты так невзначай посетовал на поздний график? — понимающе усмехнулся я, словив улыбчивый кивок. — Давай, до встречи.

     Долгожданная разлука... Будь моя воля, я б помчался домой опрометью, но лишние взгляды тоже притягивать неохота. Сохраняй спокойствие, спешка — глупая затея. Ты просто хочешь поскорее всунуть яд и со спокойною душою дожидаться результатов. Или относительно спокойной, так вернее...

     Невзирая на бессонность прошлой ночи, дрёме не под силу было миновать блокаду трепета, оккупировавшего всё моё сознание и бодрящего меня похлеще крепчайшего чая. Цуяко же, похоже, совершенно не тревожилась насчёт грядущего, ибо стоило мне лишь переступить порог квартирки, да побродить по малочисленным комнатам, как я немедля обнаружил её спящей, умиротворённо распластавшейся на смятом футоне. Полностью одета, не прикрыта одеялом... Рискну предположить, что она рассчитывала прилечь буквально на пару минуток, а в итоге крепко задремала. Может, оно и к лучшему, с другой-то стороны? Сонная Цуяко — есть ворчливая Цуяко, как мы помним.

     Я бы всё так и оставил, но с минуты на минуту должна подоспеть майко, посланная от Ямано. Можно самому всё провернуть, но, честно, я не хочу геройствовать. Пусть Цуяко всё проконтролирует, особенно в такой решающий момент. К тому же эта лисья мордочка ну просто обожает замалчивать немаловажные детали и выжидать до последнего, только чтоб упиться изумлением, раскрашивающим лица окружающих. От греха подальше, лучше разбужу. Присев перед прелестницей на коленки, я аккуратно склонился к её бархатному личику, благоухающему тысячью пурпурных кистей.

— Госпожа. — тихо, чтоб не напугать, заговорил я, находясь в считанных сантиметрах от её губ, то и дело аккуратно накрываемых моими. — Просыпайтесь. — казалось, будто бы она пытается сбежать от излияний бесконтрольных чувств моих, отворачиваясь вбок с почти беззвучным стоном, но я в любом случае оставался непреклонным. — Госпожа, дело не ждёт. — и пока лисица наотрез отказывалась просыпаться, я поймал себя на мысли, что стою пред сложным выбором: какую губу мне облизывать, посасывать или покусывать, если обе одинаково прекрасны? Находясь на этом перепутье, не сыскал я выбора получше, чем банально разрываться между ними, точно птица меж землёй-кормилицей и твердью небесной. — Давайте, ну же... — ещё несколько поцелуев окропили её подсохшие губы влагой, точно дождь, вдохнувший новую жизнь в увядающие розы.

     Уже готовый целовать её с большим напором, я вновь потянулся к её манящим устам, однако вовремя заметил, что их уголки были приподняты. Быстро смекнув что к чему, я тут же выпрямился и с привычною интонацией не то спросил, не то утвердил:

— Вы не спите.

     Уж не имея ни повода, ни желания притворяться, Цуяко сдержанно посмеялась, оголяя белёсые зубки и слегка приотворила глазки, сонная поволока на коих всё же прослеживалась.

— Сперва спала. — заявила та, потягиваясь и протяжно зевая. — Но решила, зачем просыпаться, когда тебя так обхаживают?

     Вскоре лисица заняла сидячее положение.

— Майко, говоришь, пока не появлялась? — поинтересовалась она, протирая глазки ото сна.

— Не-а. — ответил я, оглядываясь на дверь. — У нас точно всё готово?

— Точно. — заявление, последовавшее без тени колебания. — Ничего больше не требуется, просто отнеси вино на полицейский склад и попадись на глаза Фукодзаке. И постарайся обмолвиться насчёт того, что ты несёшь. Всё-таки его нужно поставить в известность, дабы непременно возбудить в нём интерес.

— Госпожа, я не понимаю. — серьёзно заглянул я в эти умиротворённые янтарные оазисы. — Извините меня за сомнения, особенно после такого количества беспроигрышных схем, которые мне посчастливилось узреть, но данный замысел ваш выглядит, как откровенное безумие. Вы гарантируете безопасность всех, помимо Фукодзаки, но в то же время закапали фатальную дозу в каждую из бутылок. Монахи, коих вы мне обещаете сберечь, ведь непременно глотнут яду, как они должны выжить? Ведь это, ну, вы сами понимаете... — не в силах совладать с эмоциями, я хлопнул по ногам. — Невозможно, скажем прямо.

— Харуки. — вероятно, дабы придать мне смелости, лисица накрыла мои ладони своими и уверенно установила зрительный контакт. — Сомнения твои ясны мне, как безоблачное небо, но поверь, всё будет хорошо. Просто поверь, это ж не сложно? Знаю, у меня сомнительное прошлое, окрашенное тридцатью оттенками багрянца, но я нынешняя ни за что не обречёт невинных на смерть, если не из сострадания, то хотя б из нежелания марать годами беленную карму.

     Поразительно, каким твёрдым и хладным становится её голос в минуты критичные... Учитывая, что когда мы с ней наедине, он источает в своих нотках нежность столь неизмеримую, что звук его как будто обволакивает меня саваном тончайшего атласа. Неощутимою рукою заставляет он смотреть в эти глаза, переливающимися как блюдца мёда, озаряемые истончающимися лучами летнего солнышка, отлипнуть от которых было выше моих сил. Словно попадаю под гипноз, стократ что слаще жизни самовольной. На голову спускается туман, рассекаемый лишь блеском её губ, манящих меня как пенистые волны, что облизывают песчаную отмель, заманивают в голубые воды только-только вылупившихся черепашат.

     Даже не заметил я, как заключил её в кольцо объятий и прижал к себе. Как по груди растёкся жар её тела, особенно ощутимый нетрудно догадаться где. Как наши лобики соприкоснулись, ну а вслед за ними и носы, которыми мы принялись безудержно ластиться. Как сердечко моё, минутою позже взволнованное, начало успокаиваться. Уже в который раз я подмечаю, что находясь подле Цуяко, оно далеко не всегда сходит с ума. Совсем напротив, близость с нею посылает мне покой, доселе невиданный. Ощущение того, что я отыскал своё законное место, предначертанное до рождения, и более мне не о чем переживать.

— Поклянётесь? — спросил я, находясь буквально в миллиметре от любимых губ, пусть недавно и распробованных, но без желанной взаимности.

— Мы, вроде, пока не на свадьбе, чтобы скреплять клятву поцелуем. — сладко она вымолвила, тем временем сцепляя ручки в замок у меня за спиною. — Но если надо, я готова.

     Обещание было принесено. Безмолвно, но искренне... Каждая секунда наслаждения, точно красноречивая строчка, смахивала прочь остатки недоверия. Подумать только, каких мне впредь хватает аргументов, чтобы поставить под угрозу человеческие жизни.

     И вновь мы возвращаемся к вопросу доверия... Никогда оно мне не давалось так легко. Может быть, оно вполне присуще тем, кого предали даже собственные родители, но опять-таки... Цуяко никогда меня не предавала. Она — не они и я не должен их равнять. Дело здесь даже не в каком-то там желании ей верить... А в знании этой прямой обязанности.

     Как и в прошлый раз, наш томный поцелуй прервал спонтанный стук в дверь. Что ж ты будешь делать, только ведь входишь в раж...

— Это, верно, от Ямано. — в полтона выговорила хозяйка сердца моего, пусть и с улыбкой, но и в то же время не без сожаления.

     Она неторопливо отстранилась и поднялась на ноги. Я же — только вслед за нею, ведь душа моя стенающая запросила несколько секунд на то, чтобы смириться с фактом, что как минимум до вечера не суждено мне снова с головою занырнуть в объятия своей лисички. Казалось бы, что здесь такого? Но без неё мне правда стало как-то... Холодно. Как будто сердце обернули инеевым флёром.

     Всего лишь мановение руки — и облик кицунэ претерпел привычные метаморфозы. Черты лица немного вытянулись, глазки с волосами за секунду потемнели, а храмовое одеяние сменилось небесно-голубым кимоно с цветочным орнаментом. Привычная маска Ханами, необходимая при контакте с кем-либо непосвящённым.

— Извините. — робко выпалила добела загримированная майко в тёмно-малиновом кимоно, нарисовавшаяся у порога, стоило нам только дверь открыть. — Моорока Ямано, вроде как с-сейчас заведующая нашей окией, попросила меня передать приглашение... — опираясь на нервозную и дёрганную речь, а также страх перед всего четырьмя глазами, посмею заявить, что девочка явно избрала себе совсем не ту профессию. — Б-Будем рады видеть вас, сим днём мы запланировали много выступлений, к-которые проведём в ближайших к нам-ч-чайных. Уверена, в-вы не разочаруетесь...

— Сердечно благодарим. — вежливо ей улыбнулась госпожа, понимающе кивая. — Мы это обсудим меж собою. К вечеру, возможно, выделим часик-другой и наведаемся. Можешь вернуться к госпоже Моороке.

— Х-Хорошо, но... — только сейчас я заметил у неё в руках конверт, который девочка неловко теребила. — Помимо приглашения она просила также передать это п-письмо. А ей самой — к-конкретный ответ "да" или "нет".

     Мы с Цуяко малость в пень встали. Насколько помню я, не требовали мы со стороны Ямано какого-либо письменного доклада, просто попросили о сигнале в виде майко, означающего то, что Фукодзака уж направился на склад, а мне пора выскакивать на сцену. Что-то пошло не по плану?

— Просим прощения за подобную грубость, однако можешь ты пождать минуточку за дверью? — бросил я взгляд на нервничающую майко, попутно забирая у неё письмо.

— Да-да, конечно. — заика, судя по всему, была только рада возможности уединиться и перевести свой стеснительный дух.

     Аккуратно закрыв дверь, мы с госпожой вскрыли нежданный конверт, в котором нас с ней дожидалась следующая новость:

     "Исполняя вашу просьбу, я поплакалась пред Фукодзакой, якобы тоскуя по посеянному гребню, что мне передала уже почившая наставница. Он уже отправился на полицейский склад, интересоваться конфискованными у грабителей вещами. Но... Буквально часом ранее он пригласил меня разделить с ним ужин. Кажется, что он намеревается мне покровительствовать. Стоит ли мне согласиться?"

— У Фукодзаки-то губа не дура, времени зря не теряет. — кончив чтение, полушёпотом прокомментировал я. — Оно серьёзно скажется на наших планах?

— Надо подумать. — ответила Цуяко той же интонацией. — Ммм... Хм... Гм... — закрыла она глазки, явно чтобы лучше сконцентрироваться. — Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки в горах, покрытых дымкою тумана, не утомится взор. И ты — совсем как те цветы. Ведь любоваться я тобою не устану. — в очередной раз вызвав у меня неловкую улыбку, Цуяко наконец-то выпорхнула из астрала. — Положим, что он положил на неё глаз. Пребывает в ожидании свидания. И, заполучив европейский нектар, он запросто может сохранить одну бутыль, чтоб разделить её с Ямано. Какую именно — значения не имеет, ибо отравлены все. Большинство в итоге всё равно уйдёт на пир. Лучше бы, конечно, Фукодзака ничего не пил вплоть до переговоров, мы всё-таки желаем, чтобы он погиб на глазах у монахов.. Отсюда следует, что... Упорно отказывая ему или перенося дату за пир, наш план не порушится.

— А если он решит лично продегустировать вино? — выдвинул я очевидную гипотезу. — Дабы точно знать, что предлагает даме нечто стоящее?

— К превеликому сожалению, такой расклад событий уплывает за пределы нашего контроля. Нам остаётся только понадеяться, что откупорить он её решит исключительно при долгожданной встрече. А если и захочет он пригубить заранее, то лишь немного. Дозировка такова, что смерть наступит только после где-то двух-трёх пиал.

     Да уж, вот ведь как бывает... О чём однажды и шла речь, это ли не элемент случайности, который даже гениальнейшие головы не в состоянии предугадать? Кто бы только мог помыслить, что наш враг западёт на союзницу? Что ж, надеюсь он действительно повременит и выпьет первое вино лишь на пиру. Но даже если нет, то смерть его всё равно устрашит монахов, пусть и не столь ярко. А значит, всё действительно не так критично, может быть мы своего добьёмся при любом стечении обстоятельств.

— Благодарю, что подождала нас. — отворив дверь, обратилась Цуяко к подуспокоившейся майко. — Передай госпоже Моороке, что нет.

— Угу. — одарив нас на прощание безропотным кивком, девочка поспешила обратно, унося с собою информацию, значение которой аж сама не понимала.

     Что ж, наконец-то всё и началось... Полпути, наверно, Фукодзака уж преодолел, пора и мне спешить к нему навстречу, пока шанс не проворонен. Чтобы зелёные бутыли не приковывали к себе ненужные взоры, Цуяко накрыла ящик полотенцем и, слегка радея, чмокнула на удачу, прежде чем отпустить на задание.

     Серая хмарь, сгустившаяся над головою, навевала роковой настрой. Шагал я хоть и расторопно, но прикладывал немало сил на то, чтоб сохранить привычное лицо. Правда, мимолётные взгляды всё же ловил, как минимум из-за отсутствия оружия. Нагинату, двуручное оружие, я бы не смог прихватить чисто физически, ибо обе руки всецело заняты ящиком. Придётся брать другую, из резервного арсенала, предоставляемого страже, что уж поделать!

     Путь до склада выдался недолгим, но опускать ступню на территорию его я всё же не спешил. Мне ведь важно засветиться перед Фукодзакой, однако же я никого у склада не завидел даже на подходе, кроме пресловутой стражи, стерегущей территорию. Доспехи Широтамаши я за версту опознаю, слишком уж они пестреют. Сомневаюсь я, что умудрился каким-то истинно непостижимым образом перегнать того, кто выдвинулся ещё до меня, наверное он уже внутри склада. Но пока что это лишь теория, которую я проверять и ставить под угрозу весь наш план, естественно, не собирался. Мною было принято решение немного подождать, и потому я пристроился в укромном уголке, а ящик с вином поместил у стены.

     Две минуты утекли сквозь пальцы, ровно как недавняя уверенность... Никто не показался. А может быть, он подойдёт намного позже, где-то ближе к вечеру? Как только покончить с дневными делами? Чёрт, надо ли мне говорить, насколько это плохо?

— Тадао? — столь неожиданно прозвучал этот знакомый голос за спиною, что я, всецело погружённый в слежку за складом, аж на месте подскочил, хватаясь за сердечко своё обезумевшее. — Ты чего здесь стоишь?

     Источник я опознал, даже не оборачиваясь, однако заглянуть ему в глаза всё-таки стоило. Озадаченный взгляд друга так и выпрашивал объяснения.

— Хиро, не пугай так! — полушёпотом прикрикнул я на нервной почве, но вслед за тем негодование сменилось чуть не паникой. — Ты что здесь, собственно, забыл?

— По-моему, любопытствовать этим следует мне. Обед закончился, смена не ждёт, причём нас обоих, коли ты запамятовал. Шёл себе, да завидел тебя. Стоишь тут, правда, точно зверь затравленный.

     Перерыв уже истёк? Да что ж ты будешь делать... Судя по всему, я проторчал здесь куда дольше, чем мне показалось.

— Это что у тебя? — обратил он внимание на мой небезызвестный ящик.

     Слова его, точно скорпионье жало, пронзили моё тело, парализуя его дозою бесконтрольного ужаса. Замедлили мыслительные процессы, протекающие в голове. Ноги не сдвигались, руки не поднимались и оставалось мне только смотреть, как Хиро приседает и заглядывает прямиком под полотно, накрывающее вино, разгоняя тем самым сердце моё, как никогда доселе. Смотреть и не знать, что мне делать...

     Стоило ему извлечь попавшуюся под руку бутылку, как искорки безобидного любопытства, пламенеющие в его глазках немедля потухли, уступая место мрачной пелене, состав которой оставался для меня загадкой. Разочарование, осуждение, негодование? Хотя, вероятно, всё и сразу...

— Ну ничего себе, однако... — тихо выцедил Хиро из головы, явно сам не знающий, как ему реагировать. — Это у тебя, позволь спросить, откуда? 

     Вот ведь вляпался, по-иному не скажешь... Не бить же мне его по голове, да не оттаскивать за уголок? А ведь даже оглушение — едва ли вариант, поскольку рано или поздно он очухается и всенепременно явится за вожделенными объяснениями. Они — всего лишь дело времени... Бежать от них столь же бессмысленно, как от дождя.

— Д-Дело тут такое... — постаравшись собраться, я начал на ходу придумывать, как я надеюсь, убедительную историю. — Мне буквально вот на днях контрабандист один попался, причём ровно посреди сделки. Попытался я его схватить, да тот, зараза, скрылся, но зато товар он бросил впопыхах, а мне его теперь сдать надо, так что...

     Продолжать не видел смысла, всё равно Хиро не верил. Одного взгляда на эту кривую полуулыбку было достаточно, чтобы понять.

— Тадао, ты кому сказки рассказываешь? — предварительно усмехнувшись, спросил он.

— А что не так? — спросил я потерянно, не до конца отдавая отчёт в своих действиях.

— Порознь мы с тобою вот уж две недели не дежурили. Попадись тебе контрабандист, я б железно оказался рядом. — кладя вино обратно, отпарировал он.

— Ну а как иначе эта выпивка могла ко мне попасть? — уже в который раз я возжелал забрать назад неосторожные слова, которые мне приспичило обронить.

— Как? — неспешно поднимаясь, переспросил Хиро. — Ну, думается мне, здесь стопроцентно замешана Ханами.

— А Ханами-то здесь при чём?.. — не на шутку обомлел я от столь меткого предположения. Ведь не может всё происходящее быть ну настолько очевидным, верно?..

— Давай начистоту? — исподлобья глянул Хиро на меня. — Знаю же, что ты на всё пойдёшь ради любимой жёнушки, ценой одной её улыбки да хоть в эпицентр пламени рванёшь. А среди её капризов вполне себе могло затесаться желание испробовать заграничную выпивку. Так вот, твоё пересечение с контрабандистами я под сомнение не ставлю, только ты не собирался их задерживать. Ты умышленно их разыскал и приобрёл у них вино. Обыски в последнее время заметно участились, так что вы заранее планировали сдать вино под видом конфискации, воспользовавшись твоей должностью стражника и предварительно опустошив бутылки лишь наполовину, а в оставшееся пространство долили обычную воду, во избежание подозрений.

     Знаете, а схема-то вполне хитроумна, даже в стиле хозяйки. И пускай прозрел он только половину плана, я отдал должное его догадкам. И мысленно вздохнул с облегчением, поняв, что личина Цуяко всё-таки осталась нераскрытой. Правда, облегчения было не сильно-то много... Ведь как ни крути, а Хиро всё-таки застукал наше преступление.

— Детективом не планируешь заделаться? — вооружившись заискивающей улыбкой, поинтересовался я с ноткою юмора.

— Может, и планирую. — преспокойно он ответил, судя по всему, не клюнув на мою лесть.

— Ладно... — смахнув прочь этот неуместный оптимизм, резко посерьёзнел я. — И что теперь?

— Теперь? — слегка приподняв брови, друг плавно перевёл взгляд на злосчастное вино, которое я проклял вот уже бесчисленное множество раз. — А сам-то как считаешь?

     Повисшее меж нами напряжение кололо кожу, точно обоюдоострый сай. Не спускал я взгляда с Ясухиро, ежесекундно ожидая нападения. Не вооружённого, хотя чем чёрт не шутит... Ощутил, как капля ледяного пота прокатилась вниз по шее. Он, кажется, выжидает ответа, но я боюсь его озвучивать.

— Тадао. — вдоволь наглядевшись на моё нервозное лицо, Хиро неожиданно сник и заговорил со мною тоном, истинно разочарованным. — Знаю, я грешен обидами, за что каюсь и о чём не спорю. Но ведь не фискальством же...

     Пришлось проморгаться, чтобы уверовать в развернувшуюся передо мною реальность.

— Что?.. — вопросил я только через несколько секунд, затраченных на переваривание услышанного. — Ты не шутишь? Эта ситуация тебя взаправду не заботит? — волей-неволей, но я по-прежнему таращился на друга, интуитивно выжидая подвох.

— Не сказал бы, что потворствую я данному поступку. — заявил Хиро, уклончиво полоснув глазами как по мне, так и по ящику моему растреклятому. — Но и не считаю его прямо-таки возмутительным. Большое, можно вообразить, преступление — приобрести продукт, просто произведённый за границей. Хотя, стоит признать, поступок твой действительно неоднозначен, всё-таки ты нарушил закон ради любимой жены. Это, честно говоря, аж... — призадумался он перед личным вердиктом. — Трогательно что ли? Во всяком случае, демонстрирует на что ты готов ради неё пойти. А с другой-то стороны немудрено насторожиться. Сегодня Чёрным Рынком пользуешься, а в следующий раз что, человека ради неё убьёшь?

     Да вот, по факту уже убиваю... — крошечной, но голосистой птичкой пролетела мысль в голове моей.

     Но внезапно вниманием моим завладела дверь злополучного склада, слежку за которой я практически не прекращал, даже невзирая на допрос от Ясухиро. Она наконец отворилась, выпустив наружу двух людей, один из которых был примечателен как минимум доспехами, присущими небезызвестному экзорцистическому ордену. Вот он, Фукодзака Ничиро... Надобно действовать, пока не смылся. 

— Ладно, друг, вовек я не забуду неоценимую помощь твою. — пусть и поторапливаясь, но без тени всякого притворства высказал я Хиро. — Давай тогда поскорее отделаемся, а остальное обсудим за патрулём.

— Пожалуйста. — пожал он плечами, тем временем пока я наклонялся к ящику и поднимал его. — Только, знаешь... — замешкавшись, добавил он, пока я в нетерпении смотрел на Фукодзаку, что-то обсуждающего с другим стражником, вознося молитвы каждому Богу на свете, чтобы он не ушёл. — Знаю, вы с Ханами люди взрослые, чтобы я вас воспитывал, поучал и приставал с избитыми нравоучениями, но всё-таки услышь меня, пожалуйста. Не увлекайтесь этим! Сегодня вам повезло нарваться только на меня, на дружественное лицо, но обстоятельства могли сложиться и иначе. Я, конечно, хочу, чтобы вы остались в Эдо, но уж точно не в качестве заключённых. Хорошо?

— Конечно, даже не сомневайся. — наскоро закивал я. — Мы с женою сами порешили более не прибегать к подобным рискам. Игра, определённо, свеч не стоит, это был единичный случай.

     Благо, ему этого хватило, правда абсолютной веры в его взгляде я не заприметил. Направляясь напрямую к складу, мы с ним быстренько перешептались о деталях своего рассказа, замешав тем самым тесто той лапши, которую мы собираемся повесить страже на уши. Не думаю, что нас прямо-таки затопят вопросами, но лучше быть готовыми к ним.

— ...больше ему негде быть, господин Фукодзака. — слух мой тем временем вклинился в беседу взвинченного стражника с вышеназванным. — Попался бы он нам, немедля был бы помещён туда.

— А возможно ли, что вы ошиблись? — без какой-либо дерзости спросил Фукодзака.

— Маловероятно это, уж поверьте на слово. Говорю вам, вора вашего мы попросту ещё не изловили, гребень явно до сих пор при нём. Либо уже в руках скупщика.

— Ох... — понурился экзорцист.

— С чего вы так в него вцепились? — полюбопытствовал другой стражник, пристроившийся у стены. — Что в этом гребне такого особенного?

— Скажем так... — скованно улыбнувшись и замечтавшись, Фукодзака прикрыл заблестевшие очи. — Здесь не обошлось без женщины, столь же прелестной, как цветущая слива... И столько же недостижимой, как печальная луна над морем безмятежным. Гребень этот был ей дорог, как память.

— Ясно. — одарили его медленным кивком и понимающей улыбкой. — Почему бы вам не подарить ей новый? Кто знает, может свежие воспоминания аж перевесят старые?

— Похоже, альтернативы у меня в любом случае нету. — заключил он, прежде чем переключить внимание на нас, тем временем приближающихся. Впрочем, посмотрел на нас не только он, но и превалирующий процент присутствующих.

— О, Шидзукава с Ивасаки что-то принесли. — заметил тот болтун у стены, имя которого, к слову, так и вертелось на языке, но в памяти всё не всплывало.

— Да-а, причём не просто "что-то". — завлекающе заявил я, понадеявшись, что звучу убедительно.

— Представьте себе, вино да нешуточное. — поспешил объяснить Ясухиро, видя заинтересованные взгляды. — Заграничное в смысле.

— Недурно. — завидно присвистнул, доселе стоявший у дверей, но оторвавшийся от них, чтоб отодвинуть ткань, укрывающую спиртное. — Не побоюсь спросить, где именно вы данную амброзию отрыли?

     Экзорцист, что радовало, тоже небезынтересно засмотрелся на вино. Пользуясь возможностью, я вперился глазами в Фукодзаку, пылая очевидным любопытством к цели всея нашей операции. Вполне себе статен, крепко сложен, хоть и слегка ширококостен. Овальное лицо обрамлено густой, но коротко бритой бородою, насыщенного угольного цвета с прилогающимися к ней бакенбардами и усами, не выходящими за чёткие границы, установленные обладателем. Волосы перевязаны на затылке алою лентой, конским хвостом ниспадая на лопатки.

     Короче, как могу судить, природа-матушка на нём не отдыхала. Это я к тому, что вряд ли наша гейша терпела его через силу. Внимание подобного мужчины, а тем более столь же галантного, каким его описала Ямано, прельстит практически любой особе. Вообще, быть может, оно прозвучит донельзя наивно, но глаза у него очень, очень добродушные. И я обязался его отравить... О чём недавно речь и шла: на что только жизнь не вынудит. Извини, приятель, но ты выбрал не ту сторону, примкнув к Широтамаши... Либо ты, банально ничего не значащий для нас, либо госпожа Накамура, горячо любимая каждым микроном моего сердечка. Сантименты здесь попросту неуместны...

     Внезапно он заметил на себе моё внимание и поднял на меня глаза, отчего я моментально удрал взглядом. Казалось бы, обычный, ничем не примечательный жест, а сколько паники и паранойи он разводит на душе...

— Да контрабандное оно, как мы сошлись на мнении. — Хиро тем временем начал наш нехитрый сказ. — Видим, человек меж подворотен ходит да в руках что-то несёт.

— Я говорю, давай посмотрим. — присоединился я к рассказу. — А то больно подозрительный: не то идёт, не то крадётся. И оглядывается, главное, чуть не через каждый шаг. Выходим мы к нему, требуем показать содержимое ящика, так он сразу дёру дал. Сглупили мы, конечно, следовало с двух сторон зайти...

— Улепётывает то налево, то направо. Упустили его в общем... — Хиро неловко почесал запястье. — Полчаса потом бродили по округе, только вино отыскали, бережно запрятанное за бочонком.

— В засаду засели, потом ещё час дожидались его возвращения... Так и не появился. Забрали вино, ну и сюда двинулись. На склад занесём и немедля отчитаемся перед йорики.

— Да уж... Служители закона. — протянул циничный сторож, явно разочарованный нашей компетенцией. — Ждите заушательства в свой адрес. Заходите, что уж. Не забыли, я надеюсь, где подобную добычу оставлять? — что, отныне статус неумёх пожизненно за нами закрепится?

— В отделе утилизации. — немедля я ответил.

— Угу. — промычал он, кивая головой к распахнутой двери.

     Полагаю, что дальнейшие события едва ли достойны детального описания. Отравленное вино поместилось на склад, а мы с Хиро во избежание неурядиц с законом в самом деле подошли к начальству и продолжили свой марафон лжи. Пережили шквал пятиминутной ругани, указали место, где мы якобы завидели нарушителя, описали его высосанный из пальца портрет и утопали, прекрасно понимая, что никого они не смогут отыскать, а если и смогут, то вину едва ль докажут. Но это уже, как говорится, не наши проблемы. Правда, если кого-то и выловят, то мы с Хиро всегда сможем заступиться за беднягу и сказать, что видели мы точно не его.

     Возвращаясь вечером домой, я испытывал несказанное облегчение, так как справился с возложенной на мои плечи задачей... Хоть и ношу эту вполовину разделил со мною Хиро, чему госпожа подивилась, но осталась ему столь же благодарна, как и я.

     Как сообщила нам Ямано через два дня, Фукодзака в самом деле положил глаз на вино и неразглашёнными методами завладел им, с новыми силами добиваясь проведения пира. И буквально к следующему утру стало нам известно из уст гейши, что отгремит пиршество чрез трое суток. Ожидание, пусть и протекало безо всяких происшествий, всё же вынуждало меня нервно покусывать ногти...

     Несколько раз солнце и луна сменили друг друга на посту небесном, пока долгожданная дата наконец не настала. Пир назначен на обед, вплоть до которого я находился в тревожном ожидании. Чем всё в итоге закончится? В который уже раз отмечу — смертельная доза содержится в каждой бутылке. Яд выпьют все, это стопроцентный расклад... Ума не приложу, как всё должно сложиться таким образом, чтобы душа отошла только у одного конкретного человека? Сколько я ни размышляю, но ответ по-прежнему не нахожу. Магией представляется мне замысел хозяйки. Магией желания... Но я знаю, это не только не в стиле Цуяко, это даже не в её силах. А оно означает только одно: никакое волшебство здесь не замешано, одна лишь логика. Вот только какая... В упор не вижу.

     Стоило светилу отклониться от зенита к двум часам, как ужасающее известие нежданно встрепенуло ничего доселе не подозревающий город, подняв на уши каждого второго сплетника. Фукодзака Ничиро при загадочных обстоятельствах занемог буквально посередь дипломатического пира и несмотря даже на то, что бедолагу госпитализировали, из лап смерти вырвать не смогли, и через час он всё-таки скончался ввиду полного паралича. Как утверждали те же слухи, ещё несколько пирующих пожаловались на странные ощущения, на эдакие эфемерные недомогания, но тем не менее остались живы, в том числе и Токугава.

     Теперь-то, надо полагать, перепуганные монахи наотрез откажутся содействовать Широтамаши в проведении обряда Бича Духов, ведь "прогневанные Боги ниспослали им знак свыше"... Всё получилось... Победа за нами. Но как она нам в принципе досталась — я по-прежнему не понимаю. Госпожа Накамура, вооружившись самодовольной ухмылкой, заверила меня, что вечером "всенепременнейше устроит шоудаун", однако лишь тогда, когда Ямано подоспеет к нам.

     Смеркалось... Мириады звёзд зажглись извечной россыпью над засыпающей столицей. В молчании мы дожидались гейшу, каждый увлечённый чем-то собственным. Я упорно ломал голову в потугах догадаться, как хозяйка провернула этот фокус, однако каждая моя догадка крошилась, точно печенье, сжатое в руке. Цуяко же, пребывая в приподнятом настроении и напевая под нос незамысловатую мелодию, подготавливала столик к возлиянию. Наконец-то откупорим ту припасённую бутылку.

     Где-то через сорок пять минут Ямано наконец-то показалась на пороге, хоть и непривычно было лицезреть её с распущенными волосами, обычно собранными в строгую, стандартизированную причёску, украшенную спицами и прочими атрибутами гейш. С ней она как-то старше смотрелась, а теперь же прямо-таки натуральная девочка.

     Обменявшись формальностями, наше дружное сборище село за стол. Здесь всё началось, здесь всё и закончилось... Закончилось хорошо, и слава Богам. Хотя по-моему здесь искреннюю радость источала только госпожа, в то время как я был по-прежнему озабочен очевидными неясностями в её замысле, а Ямано... Просто выглядела удручённой, почему — неясно. Точнее сказать, у меня есть теория... Только я, пожалуй, всё-таки повременю с догадками.

— Уверяю вас, вы должны это попробовать. — разливая по чашкам бордовый нектар, говорила Цуяко. — И почему запретные плоды всегда самые сладкие?

— Ах, спасибо... — гейша натянула на лицо уставшую улыбку, неловко пододвигая к себе чашку.

— Полноте, почему такие хмурые? — оставив бутыль на столе, навеселе вопросила кицунэ. — Особенно ты, Харуки. Я с тобою почти круглосуточно и непременно бы завидела то, что могло тебя огорчить.

— Я не расстроен. — заявил я, поднимая чашку и с небольшим промедлением отпивая из неё пару глотков, анализируя насыщенное послевкусие. — М-м, вообще да, очень недурно. Немного приторно, но, может быть, оно мне кажется с банальной непривычки. Хотя кислинка, надо полагать, стабилизирует баланс. Так вот, госпожа, я не расстроен. — пока моя чашка возвращалась на стол, я вернулся к изначальной теме, а глаза мои — к очам Цуяко. — Просто обескуражен, так как у меня не получается вас разгадать. Только я успел вообразить, что хорошо вас изучил, даже частично перенял ваши навыки и образ мышления, как вы опять учинили нечто за гранью моего понимания.

— Вот как? — не скрыла лисица ехидной ухмылки, прямо сочащейся неприкрытым самодовольством. — Что ж, мне лестно это слышать. Ужели, правда ничегошеньки на ум не лезет?

— Нет. — подавленно покачал я своей головою. — Предположений меньше, чем грошей у попрошайки. Я перебрал в голове вот уж десятки теорий, но ни одна из них не вяжется с реальностью, лично мною засвидетельствованной.

— Готова поспорить, почти каждая твоя теория вращается вокруг противоядия? — пытливо изогнув бровку дугою, уточнила кицунэ.

— Конечно. — кивнул я, казалось бы, самому очевидному варианту. — Но его ведь не было, не так ли?

— Верно. — подтвердила госпожа, кивая. — Целиком и полностью стратегия моя была построена на яде и вине. Никаких антидотов я не мешала.

— Тогда я присоединяюсь к Харуки... — тяжко вздохнула Ямано. — Солидарна полностью, мне тоже ничего не ясно. Под каким углом ни посмотри, загадка кажется нерешаемой. Отравить всё, но ограничиться всего-то единичной жертвой.

— Вероятнее всего, причина вашего недоумения кроется в том, что вы пытаетесь эту загадку усложнить, в то время как ответ необычайно прост. — поднявшись с подушки, госпожа прошла вглубь комнаты и вскоре возвратилась на насиженное место, удерживая в руках склянки с ядами. — Давайте же сорвём полог неясностей. Коли вы желаете дознаться моей схемы, то необходимо вам спервоначала отыскать прояснить два ключевых вопроса, которые мы с вами сиюминутно обсудим. Прежде всего обговорим, какой именно яд я задействовала. В ассортименте у меня тут... — вознамерившись всё перечислить, госпожа Накамура принялась расставлять пузырьки на столе. — Наджа наджа, она же индийская кобра. Дабоиа русселии, гадюка Рассела. И дендроаспис вириндис, зелёная мамба, на которой, к слову, выбор мой как раз остановился. Также, Харуки, напомню, какие токсины я настойчиво выпрашивала у контрабандиста, если ты вдруг позабыл. Испрашивала я касательно степной гадюки или ромбического гремучника, тоже неплохой альтернативы. Ну? — скрестив на груди свои тонкие, изящные ручки, лисица дожидалась нашего ответа. — Нашли очевидную связь между ядами?

— Ну-у-у... — нерешительно протянула Ямано. — Кобры и гадюки это точно змеи. Я гейша, а не зоолог, но это уж скажу наверняка.

— Мамбы и гремучники тоже. — поддержал я предположение Моороки.

— Верно. — кицунэ хвалебно кивнула. — В правильном направлении мыслите. Замысел основывался на использовании именно змеиного яда, обладающего должной летальностью.

— Положим, только что это меняет? — гейша будто с языка сняла. — Змеиный, не змеиный... Яд ведь остаётся ядом, разве нет?

— О, если бы... — порицательно покачала лиса головою. — Искусство отравления — есмь целая наука, таящая в себе неисчислимые секреты. Я, конечно, не Екатерина Медичи, но тоже знаю ряд законов и особенностей, коим яды подчиняются беспрекословно. Многие люди, знакомые с отравами лишь понаслышке, боязливо считают, что к ним опасно даже прикасаться. — подняв со стола одну склянку, Цуяко задумчиво на неё поглядела. — Безусловно, и такое бывает, однако зачастую яды индивидуальны и требуют к себе аналогичного подхода. Змеиный яд — вообще инструмент своенравный. Ведь неважно, сколь он смертоносен или какую систему расстраивает, у него имеется одна занимательная особенность. — похоже, находясь под наплывом эмоций, будучи всего в одном шагу от обнародования доселе никому незнаемой истины, госпожа невольно растянула свои тонкие губы в маниакальной ухмылке. Зуб даю, умышленно она тянула время и не торопилась выдавать столь вожделенные ответы. — Будучи выпитым, он не оказывает на организм отравляющего воздействия.

     Комната затихла, точно зал забытого кургана, припорошённого вековой пылью. Факт, возникший словно бы из воздуха, наковальней обрушился мне на голову. Знал бы я об этом изначально... Хотя, мне кажется, подобное знать может только госпожа или декламированный серпентолог.

— Как это, не оказывает? — округлив глаза, вопросила Ямано.

— Не оказывает. — преспокойно повторила госпожа, откупоривая флакон и нанося, по всей видимости, смертельную дозу себе на палец. — Змеиный яд устроен таким образом, что для убийства ему необходимо попасть непосредственно в кровоток. А пероральное же введение лишено всякого смысла, так как желудок попросту переварит токсины, расщепив их на простейшие белки, обделённые летальными соединениями.

— Такого я не ожидал... — пребывая в лёгкой прострации, признался я, как вдруг в воспоминаниях моих вспыли события прошлого. — Значится, когда Цзянь Фо критиковал вас...

— ...он делал это по вполне очевидным причинам. — не прощаясь с улыбкой, кивала Цуяко. — Лишь дилетант решит закапать в выпивку змеиный яд, он по всем фронтам не подходит для данной задачи. Мало того, что не травит, так ещё и зачастую обладает желтоватым оттенком, что ограничивает диапазон его эксплуатации. Ну а в придачу он ещё и...

     Внезапно она, не колеблясь, сунула смоченный ядом палец прямиком себе в рот.

— Госпожа! — подорвался я на месте, невзирая даже на предупреждения о его безопасности.

— Фе! — сморщившись, лисица возвратила яд на столик, а сама же потянулась за чашкой с вином. — Он горький, что опять же многое усложняет. — запив премерзкую отраву, лицо госпожи вскоре разгладилось. — Не будь это вино столь сладким, свойственная яду горечь поставила бы крест на стратегии нашей. А насыщенный бордовый цвет позволил в свою очередь скрыть вышеупомянутую желтизну.

— Позволил, но кое-что по-прежнему неясно. — сказала Ямано, уподобившаяся Цуяко и глотнувшая вина. Самое время шутить, что на трезвую головушку хозяйку невозможно разгадать. — Мы поняли, почему не погибли монахи и остальные пирующие, однако... Вопрос о смерти Фукодзаки остаётся открытым. Объясните же мне по-японски, почему он умер, если яд не мог подействовать согласно токсикологическим законам?

— А вот это уже второй вопрос. И насчёт него, дорогая наша, спрашивать нужно как раз тебя, а не меня. — вооружившись хитрой улыбкой, заявила Цуяко.

— М-Меня?.. — опешила Ямано с её слов.

— Да. — единожды кивнула госпожа. — Вспомни же, какими сведениями о жертве ты снабдила нас.

— Боюсь, я уже ничего не помню... — неловко отвела она глаза.

— Вот как? — госпожа, словно дивясь различию в прочности памяти, приподняла брови. — Ладно уж, не так оно и важно, всё равно мне пригодилось-то всего одно-единственное показание из, кажется, пяти.

— И какое же, позвольте узнать? — чувствуя, как разгоняется моё сердечко, вопросил я в нетерпении.

— Тот, что ведал о его пристрастии к остренькому. Настолько, что даже врач ему назначил строгую диету. Напоминаю: чтоб прикончить свою жертву, змеиному яду необходимо попасть непосредственно в кровь, и никак иначе. И теперь, имея пред собою все кусочки пазла, ответьте на такой несложный медицинский вопрос: какое заболевание вынуждает врача ограничить пациента в потреблении пряностей?

— М-м-м... — призадумалась гейша на пару секунд. — Гастрит.

— Язвы. — решительно дополнил я.

     Мгновением позже мы с нею переглянулись, демонстрируя друг другу прояснившиеся очи. И шок этот, прямо искрившийся в наших радужках неугомонною зарницей, красноречивее всякого слова вещал, что наконец-то мы с Ямано обнаружили связующую нить между почившей жертвой и змеиным ядом.

— Язвы! — синхронно воскликнули мы.

— Теперь поняли? — навеселе Цуяко хлопнула в ладоши. — Змеиному яду необходимо проникновение в жилы, которое стало возможным только благодаря язвам желудка. Нашей целью было уберечь невиновных монахов, у которых язвы в принципе невозможны, так как питаются они, как правило, мягко и сбалансированно. Насчёт Иэмочи и прочих Широтамаши я уверена не была, так что... — неловко усмехнувшись, Цуяко продолжила. — Им попросту повезло уцелеть. Но тем не менее при таком раскладе, казалось бы, бесполезный в нашем деле яд, оказался бесценным и метким оружием.

— Гениально... — неспешно аплодируя, окидывал я лисицу восторженным, чуть не боготворящим взглядом. — Правда, я одно не понимаю: раз змеиный яд настолько безопасен, то зачем вы столь старательно корпели над расчётом дозировки?

— Потому что залить внутрь всё было бы ужасно опрометчиво. В теории, конечно же, риски отсутствуют, но практика имеет свои тонкости, которыми не следует пренебрегать. На губах нередко возникают трещины, у кого-то недавно мог выпасть зуб, щёки иногда нечаянно прокусывают... Так что, вероятнее всего, яд всё-таки проник в кого-нибудь ещё, просто в незначительной пропорции. Не стану утруждать ваши головки математикой и просто объясню: чтоб отравиться, необходимо было запустить по жилам дозу, содержащуюся минимум в двух или трёх чашках. Во рту такая кумуляция, естественно, невозможна, чего нельзя сказать о чреве.

     Оторвать от неё очи было выше моих сил. Сколько же она таит сюрпризов, с ума можно сойти. Сколько таинств жизни она знает, как сноровисто ими пользуется... В геометрической прогрессии растёт моя любовь к вам, госпожа-лисица.

— Чем я заслужил такую женщину? — вопросил я будто сами небеса, пожирая Цуяко самозабвенным взглядом.

     Но недостаточно мне было просто на неё смотреть.. Столик наш был небольшим, а сидели мы совсем неподалёку. Посему я пододвинулся и нежно притянул её за плечо, прижимая хитрюгу к собственной груди, в недрах которой словно очаг разгорался, а глициниевый аромат пьянил меня похлеще всякого вина.

— Ничем. — неожиданно ответила лисица столь бесстрастно и серьёзно, что я машинально отстранился от неё, чтоб заглянуть в эти заледеневшие глаза. Но в следующую же секунду они вспыхнули привычным мне лукавством, а сама Цуяко прыснула со смеху, самовольно прижимаясь к своему самураю. — Вот и дорожи мной, как зеницей ока.

     Вот негодница... Попомните мои слова, вот скроется Ямано за дверями, и воздам я госпоже за эти шуточки, вовек от пунца не отмоется. Хотя, может, манипуляторша того и добивается?

     К слову о гейше, что-то она не торопится умиляться моей близостью с кицунэ, а оно, казалось бы, уже вошло у неё в персональную традицию. Улыбка натянута, глаза опущены, губы поджаты... Явственно она о чём-то внутренне тревожится, и я уже давно догадываюсь, о чём именно, но спросить всё не решался. Может быть, время пришло?

— Ямано. — вынудил я гейшу вздеть ко мне туманные глаза. — Он тебе понравился, не так ли?

     Выступай она с таким бледным лицом, ей бы и грим не понадобился. Несколько немых секунд она затратила на замешательство, не зная точно как ей отвечать на заданный вопрос, однако же в конце концов решила не юлить:

— Так заметно? — горько вопросила она, обречённо роняя свинцовую голову.

— Что? — озадаченно выпрямилась хозяйка, взирая на Ямано потерянным взглядом. — С-Серьёзно? — забегали её зрачки, не зная где же им осесть и успокоиться. — О мой... Это ж насколько личное счастье должно было застлать взор мой, чтобы я проглядела чужое? Ямано, что ж ты нам не сообщила, мы бы что-нибудь придумали.

— Я боялась, что вы перестанете мне верить. — вздохнула гейша, запивая горе. — Заподозрите в содействии Широтамаши... Поставите под сомнение принесённые сведения, усмотрев в моём предупреждении ловушку вероломную. Цуяко, я ведь знаю, ты рассматриваешь каждый вариант, как вероятный. А я всё-таки человек, нам свойственно предавать, особенно на поводу у чувств... Если б ты меня подозревала, то внесла бы в замысел целую массу бессмысленных тонкостей, резервных стратегий и путей отступления. Оно бы требовало дополнительного времени, а Бич Духов каждодневно приближался... Чем меньше ты бы знала, тем усерднее сосредоточилась бы на составлении плана. Мне, конечно же, хотелось, чтоб Ничиро выжил... Но за вас я волновалась куда больше.

— Но тем не менее... — сказал я оценивающе. — Как мы видим, ты осталась с нами до конца, и не помыслив о предательстве.

— Разумеется, иначе просто не могу. Как можно променять своих спасителей, а вместе с тем верных друзей, на первого встречного ухажёра? Я не отрицаю, это была обоюдная нежность, расцветающая день за днём, но едва ль оно что-то меняло.

— Ох, вот так ирония... — сникнув, госпожа Накамура закрыла лицо ладонями. — Я подмешала самый сильный яд, желая убить Фукодзаку гуманно и быстро, считая, что никому из нас нету дела до его жизни. Отдала предпочтение зелёной мамбе... Индийскую кобру я отринула, так как противоядием от неё выступает одна индийская пряность, которая могла попасться на пиру. Вот это было бы комично — и отравиться по незнанию, и вылечиться. А ведь если бы я избрала гадюку Рассела, убивающую медленно и мучительно, то шанс выжить у него бы имелся, по крайней мере с правильным лечением.

— Ну... — вздыхая, ответила несчастная гейша. — Что уж поделать?

— Ямано, прости нас. — сказал я, ощущая жгучий укол совести. Пусть это были лишь гипотезы, но всё же стоило мне поделиться с госпожою мыслью о предполагаемой симпатии меж ними... Кто знает, может быть мы разрушили будущую семью?

— Не волнуйтесь, не успели эти искры перерасти в нечто большее. — вымученно улыбнувшись, уверяла она нас. — Не пройдёт и месяца, как зимние бураны выветрят навязчивую боль из сердца моего стенающего. Сейчас мне просто жаль его... По-человечески жаль. Но я не в праве вас винить, ведь вы всего лишь защищались. Это я виновата, что впустила в закрома души своей наивной... Нашего врага.

     Затрудняюсь я сказать, а праздновали мы теперь смерть Фукодзаки или же наоборот оплакивали ту... Во всяком случае Ямано, а вот нам с Цуяко приходилось утешать её, как только могли. Как только могли убийцы... Гладящие безотрадную головушку руками, окроплёнными кровью её ненаглядного. Задорную мелодию сменил унылый реквием, чьи отзвуки ещё нескоро перестанут тешиться над нашей с госпожою совестью.

     Дело сделано, нам с хозяйкой не придётся преждевременно бежать из города на лисью сходку. Урвали себе парочку недель спокойных... Вопрос — стоило оно того? Человеческая жизнь взамен на такую пустышку. Быть может, отказ от проведения Чибуньи Ма-то-Горё-но-Курацуёсы Кеншуцу Коги (да, я запомнил название) уберёг нас от дальнейших осложнений, так что жертва Фукодзаки всё-таки имела больше смысла, но наверняка мы знать не можем.

     Сделанного не воротишь в любом случае. Нам остаётся только жить дальше, игнорируя кровоточащие раны на сердце. И использовать выигранное столь жёсткою ценою время на нечто действительно стоящее, например друг на друга. Только не сегодня... Прежде нам следует отойти от этого сомнительного дела.