Город за окном пролетал со скоростью восемьдесят километров в час. Слава потягивал пиво и думал о том, почему никогда никого не любил. Возможно, таким мыслям сопутствовала полная луна на небе. Ночь — интимная штука, как он уже понял.

Да, у него были какие-то девушки, но все — мимолётные, проходящие, не оставляющие после себя в памяти и следа. Исаков даже не мог вспомнить цвет их волос, не то что имён.

По дороге домой они заехали в магазин, где Слава не сумел удержаться от того, чтобы купить себе маленькую баночку. Марк начал было что-то говорить, но певец только отмахнулся от этих нудных проповедей. Купил бутылку и Лизе, которая наверняка поймёт его состояние и найдёт объяснение всем терзающим вопросам. Исаков усмехнулся, представив девушку в очках и в кресле, сложившую ногу на ногу. Кем она вообще хочет стать? Почему-то Слава никогда её об этом не спрашивал. Стоило предложить поступать на психолога.

Всего одна полторашка, которая никак не повлияет на его исцеление. Иногда можно позволить себе расслабиться.
Напиваться в хлам желания не было, просто отдохнуть и избавиться от глупых размышлений о пустом, неважном, бессмысленном.

Правда, Лизы дома не оказалось.

— Пташка наша вылетела из клетки, — пробурчал Марк, раскладывая продукты по полкам. Он уже отвык это делать, обычно домашними делами занималась Вернадская. — Как быстро взрослеют дети и покидают отчий дом.

Диван был заправлен, шорты с майкой аккуратно сложены, а верхней одежды, как и обуви, тоже не наблюдалось. Слава сначала расстроился, что зря надеялся на бесплатные услуги психолога и даже раскошелился на пиво для неё. Ушла куда-то, даже не предупредила. Спустя два часа девушка так и не вернулась, и парень забеспокоился. Время близилось к девяти.

Неужели опять напилась? Вернулась домой, ничего не сказав? Или...

Отбросив последнюю мысль, Слава достал телефон и начал звонить, однако она как обычно не брала трубку.

«Ну и где она, чёрт возьми, живёт? Куда теперь: на мост, в больницу, у полицию?» — нервно постукивал Исаков мобильником по коленке.

Крылов, присаживаясь на диван, заметил тревожное состояние друга. Тот наоборот встал и стал нарезать круги по гостиной.

— Да она, наверное, домой пошла. Успокойся.

— И ничего не сказала? — фыркнул Слава.

Вдруг парни услышали, как во входной двери поворачивается ключ. Оба вздрогнули от неожиданности. Быстрыми шагами Исаков вылетел в коридор, собираясь начать читать нотации, хотя сам этого до жути не любил. Марк посеменил вслед за другом, боясь пропустить новую стычку двух сумасшедших.

Лиза с красным носом и отстранённым взглядом снимала осеннюю куртку. Она, казалось, не замечала нависших над ней парней.

— Ну и где тебя носило? Время видела? — с запалом начал Слава, но его перебили.

— Что? А, я просто вышла прогуляться.

Сказала она это медленно, с глупой улыбкой до ушей. Гнев музыканта подостыл, сменился удивлением.

— С кем? Не одна же ты ночью шастала.

— С дру... — Лиза запнулась. — Да, с другом.

Мечтательно отвела взгляд, затолкала шарф в рукав куртки и только сейчас опомнилась.

— Тебе-то какое дело? Чего пристал вообще?

Марк на заднем фоне глупо и тихо посмеивался. Ну да, с другом, так он и поверил. Для Славы влюблённое поведение Лизы осталось незамеченным. У него не было опыта в подобных делах, в отличие от барабанщика, поэтому он, окончательно успокоившись, просто начал бубнить что-то несуразное себе под нос.

Вернадская подошла к нему вплотную, принюхалась. Нахмурила каштановые брови.

— Ты что, пил? — строго спросила она.

Теперь оправдываться пришлось Славе.

— Всего баночку.

— Тебе ведь нельзя, сам знаешь. Для чего всё это, если ты идёшь в магазин, пока меня нет, и покупаешь себе пиво?! — ткнула Лиза пальцем ему в грудь, после чего посмотрела на притихшего Марка. — А ты? Почему допустил такое? Нравится, что он пьёт не просыхая?

Выглядели музыканты в этот момент как нашкодившие дети, которых отчитывала разъярённая мать. Слава опустил взгляд, однако до конца так и не осознал, из-за чего девушка так взъелась. Неловко поправил фиолетовое худи и убрал непослушные кудри с лица. Пару секунд обдумывал ситуацию и, чтобы избавиться от лишних ушей, схватил Лизу, которая не успела ничего сообразить, за локоть и потащил в свою комнату. Хлопнул дверью и наконец-то обернулся.

— Что именно не так? Я же не набухался, в конце концов. Не понимаю.

Вернадская мысленно досчитала до трёх, глубоко вдохнула, чтобы избавиться от раздражения.

— Где одна бутылка, там и вторая. Разве не ясно? Ты никогда не бросишь, если будешь давать себе такие поблажки. Ты же держался две недели, что произошло?

У окна стояла односпальная кровать с однотонным белым бельём. На широком подоконнике валялись ручки и исписанные блокноты, а в самом углу притаилась пепельница. Рядом с чёрно-белым шкафом спряталась акустическая гитара, на которой Слава изредка играл, сочиняя новые песни или повторяя старые. На полках, прибитых к стенам, расположилась парочка выцветших фотографий группы в полном составе в гараже, на сцене и на последнем звонке. Мягкий серый ковёр приятно щекотал ноги. Всё было выполнено в этаком минимализме. Лиза ни разу до этого не заходила в комнату Славы, как-то не доводилось.

— Да ничего особенного. Просто по привычке решил скрасить вечер.

— Вот именно, ключевое слово «привычка», — устало вздохнула Вернадская. Злость ушла, наступила усталость. Всё-таки не до конца выздоровела. — Ты просил меня помочь тебе, и я это делаю.

Она прекрасно понимала Славу, да и сама бы не отказалась от порции алкоголя, но её функцией было избавить его от пагубной привычки. Ради этого они поддерживали связь, продолжали общаться. Если сопьётся, ещё обвинит её во всех смертных грехах.

До парня же наконец-то дошло, что пыталась донести Лиза. Привычка заглушать боль, привычка расслабиться со стаканом в руке, привычка скрасить одиночество. Список можно было продолжать до бесконечности.

— Ты права. Я накосячил.

Лиза улыбнулась, встала на носочки и потрепала Славу по буйной шевелюре. Тот опустился на коленки, чтобы ей было удобнее.

— Завтра я возвращаюсь к себе. Не пей больше, пожалуйста. Если что звони. Ну, как обычно, — ухмыльнулась Вернадская и сделала шаг назад.

Поднявшиеся было уголки губ Исакова опустились обратно. Он привык, что Лиза ночью спала за стенкой, а утром готовила завтраки. Даже к её ехидным замечаниям и вечным перепалкам привык. Без неё в квартире наверняка похолодает и станет темнее, несмотря на обилие белого цвета.

Иррациональное, непонятное чувство захватило Славу. Прежде он такого не испытывал. Что изменилось же изменилось? Ответить на этот вопрос парень не мог, поэтому постарался загнать его поглубже. Новое обычно пугало Исакова, хоть и казался он внешне весьма самоуверенным.

— Кажется, школьница, я даже буду скучать.