6 мая.

Завтракала я в одиночестве. Костя уехал. По делам или просто сбежал, мне узнать не удалось. Василиса на звонки не отвечала, похоже, отец не озаботился восстановлением своей, а заодно и моей репутации. Что есть не очень хорошо.

Выпросив у соседки по ресторану мобильный телефон, отправила два одинаковых сообщения на разные телефоны: «Все по-прежнему, Константин Мазур не изменял своей жене. Жертва обстоятельств ждет в ресторане.»

Надеюсь, Антон и Вася меня поймут. Отправь я послания со своего телефона, возможно, их даже проигнорировали бы. Василиса так точно стерла бы, не просмотрев.

Хотя, с другой стороны, Василиса теперь будет держаться от меня подальше и, соответственно, будет подвергаться такой меньшей степени риска.

Я кивнула своим мыслям и вернулась к завтраку.

- Сама с собой разговариваешь? – Дворецкий уже ждал приглашения присесть за стол, стоя над головой.

- Иногда полезно с умным человеком пообщаться, - и кивнула на стул – присаживайся.

- Зачем ты мне написала?

- Знаешь, как в истории: ложечка нашлась, а осадочек остался. Желаю, чтобы и осадочек исчез совсем. Как спалось?

Да какого черта?! Зачем спросила? Зачем спровоцировала? Оно мне надо было?!

- Если я правильно понял, семейство Мазур решило уйти в подполье?

Я покачала головой.

- Глупо получилось. Комедия ситуаций. Или трагедия. С другой стороны, нам же лучше. Теперь плохие дяди будут охотиться на меня. Васю оставят в покое.

- Разумно. Идем?

- Куда?

Дворецкий поднялся, ну, и я вместе с ним.

- Туда, где нас ждут архитектурные изыски.

Намек понят, координаты заданы. Полный вперед!

До нового ухоженного сада можно было дойти несколькими путями. Мы выбрали окольные. Шли медленно, изображая увлеченную беседу: об истории местности, о прочитанных недавно книгах, о неудачной системе национального медицинского обслуживания. Останавливались передохнуть в тени крытой галереи, нюхали цветы, подбирали уцелевшие ракушки.

- И куда это вы намылились без меня? – Василиса преградила путь, сложив руки на груди.

Дворецкий отвел глаза, в то время, как я пыталась высмотреть в выраженном на лице девушки негодовании нечто большее.

- Я все знаю, Катя, - Василиса махнула рукой и сменила позу на более расслабленную, - папа расстроился, но дела важнее сердечных привязанностей...

И вот пойди теперь пойми, какие сердечные привязанности Василиса и Мазур-старший имели в виду, и от чего расстроился – от того, что пришлось уехать, или от того, что пришлось вправить мозги?

- Куда нам идти? – Вася вклинилась между нами и взяла под белы ручки.

Антон молча кивнул на арку. Мы прошли по ведущей во внутренний сад дорожке и остановились на перепутье: назад – выход к поселку, налево – круглый столик и каменные скамейки, прямо – стена, увитая плющом и диким виноградом, справа – две овальные ниши со статуями мальчиков и дельфинчиков.

- Если бы мама это увидела – прибила бы оформителя на месте. – Вася кривилась.

Могу дать голову на отсечение, когда выбирались эти изваяния, Олеси рядом не было.

Дворецкий освободился из захвата и прошел вперед, к стене, завитой зеленью. А я побрела к морским обелискам.

Позабытый недуг напомнил о себе резким уколом в ладонь. Недавние порезы внезапно закровоточили.

- Какого лешего?! – Я пыталась остановить кровь. Боль резала руку от запястья до локтя.

Перепуганные спутники мигом подскочили ко мне.

- Ах, ты ж зараза! – Дворецкий схватился за скулу, которую совсем недавно я лечила перекисью водорода. Отнял руку от лица – на щеке остался кровавый след пальцев.

- У вас все в порядке? – Послышалось из арки на иностранном языке.

- Да, Генрих, все окей, - Василиса первая узнала голос.

И первая услышала шепот Антона:

- Убери его отсюда...

- Нам надо поговорить, Василиса, - вновь послышался голос.

И не надо искать предлога, чтобы утащить мальчишку куда подальше. Василиса бросилась к парню и тут же уволокла за угол корпуса.

Я сидела на корточках, пытаясь перекрыть крови доступ к открытой ране. Рука уже почти не болела, но страх в антисанитарных условиях заработать заражение заставлял трястись поджилки.

- Прошло? – Уточнил Дворецкий.

- Уже не больно, но кровь пока не останавливается. Нас никто не видел?

Я смотрела на и так чересчур высокого мужчину снизу вверх. Солнце освещало его волосы, создавая из бликов золотой ореол. Дворецкий активно вертел головой, а руки вытирал платком.

- Это место не просматривается даже с башни.

Я кивнула, поднимаясь на ноги. У самых носков босоножек красные пятна крови теряли свою яркость, впитываясь в землю. Рядом упал нечаянно выпавший из рук Антона платок. Пыль и мелкие песчинки тут же прилипли к ткани.

Дворецкий выругался. Да только я не обратила внимания, потому что было на что посмотреть – в арке, что располагалась левее дорожки, по статуе мальчика побежали трещинки, а пространство позади изваяния заиграло радугой.

- Ты это видишь? – Я смотрела, не отрываясь, поэтому попыталась достать Антона рукой, чтобы и он обратил внимание. Ладонь молотила воздух до тех пор, пока Дворецкий не поймал ее.

- Я-то вижу, но и ты рот закрой.

Мы подошли ближе, чтобы увидеть, как от невысокой статуи откалываются и падают крохотные частицы белой краски и улетают в радугу, исчезая за семицветным спектром.

- Что это такое? – Я выпрямила спину и глянула на Антона.

Дворецкий ответить не успел – со стороны выхода на открытую галерею раздались голоса. Кто-то шумно приближался к месту нашей дислокации.

Мельком глянув на искрящуюся радугу, Дворецкий принял решение и, не спрашивая разрешения, приложился к моим губам.

Это нельзя было назвать поцелуем. Это была примочка из сухого колючего валежника. Задним умом я понимала, так мы прикроем проход и спровадим любопытную публику подальше. Но женщина во мне была оскорблена до предела. Стоять так близко и не попробовать поцеловать?! Даже после того, как подставлял и спасал несколько раз? После того, как мы спали вместе?! Ну, не вместе, но в одной комнате! Не попытаться меня соблазнить и доказать, что лучше него не целуется никто?

Я возмущенно пыхтела, но продолжала играть на публику, обвив руками шею и приводя волосы Антона в художественный беспорядок.

А публике всего-то и надо – хлеба и зрелищ. Люди замедлили шаг, снизили тон, и даже, кажется, вышли из галереи раньше, чем планировали.

Дворецкий, наконец, отпустил и я смогла отдышаться. Почему-то было стыдно поднять взгляд.

Радуга продолжала искриться и забирать себе крохотные частицы белой краски.

- Я вернулась! – Сообщила Василиса откуда-то издалека, но сразу вслед за вопросом в галерею влетела и хозяйка звонкого голоса. – Что у вас тут?

- Мы тут плюшками балуемся, - вторила я ее бодрому настроению, показывая на пальцах, чтобы закрыла рот и шла к нам.

Следующие две минуты созерцания Прохода сопровождались междометиями с различной степенью удивления и восхищения.

- Вася, нужна твоя помощь, - Дворецкий отвел девушку в сторону и отдал некоторые распоряжения. Затем вернулся ко мне. – Я иду первым. Ты стоишь здесь и снимаешь все на видео. Понятно?

Чего уж тут непонятного? Не маленькая ведь, все ловлю на лету...

Я кивнула.

Антон старался не показывать волнения, но я, наверное, переживала за двоих.

Мужчина протянул руку к радуге. Все затаили дыхание, но ничего не произошло: ни свечение не усилилось, ни ветер не поднялся.

Дворецкий потряс рукой, смешивая цвета радуги.

- Ничего не понимаю! – Он раздражительно оглянулся вокруг. – Проход активировался от твоей крови, значит, ты действительно Ключ.

Я не обрадовалась. Василиса, чтобы лучше видеть и слышать, подошла ближе.

- Все должно было работать, - Антон терял расположение духа на глазах.

- Может, только Катя может туда пройти? – Высказала версию происходящего Вася.

- Нет, - отрезал Дворецкий, - Ключ есть Проводник. Он может проходить сам и проводить других. Если Проводник решит вернуться сам, оставшиеся там – обречены.

- Господи, - я ошалела от потока информации, - откуда ты это все знаешь? И что еще скрываешь от нас?

Дворецкий перешел на новую ступень раздражительности.

- Больше мне нечего сказать.

Врет? Не врет? Верить? Не верить? Есть тут ромашки погадать?

Я огляделась в поисках цветка, но обнаружила все так же одиноко лежащий платок.

- А я, кажется, догадываюсь, в чем загвоздка, - еще не победно, но довольно уверено я обвела благодарных слушателей взглядом. – Это принцип банковской ячейки.

- Чего?! – Хором высказали удивление мои спутники.

- Нужен не один ключ, а два. Активировала проход не только моя кровь, но и его, - я кивнула на платок, - а значит, и вставлять необходимо не один ключ, а два.

- Поздравляю, товарищи, вы в торбе! – Василиса жарко пожала нам руки.

- Чего?! – Теперь уже я в дуэте с Дворецким пыталась уточнить подробности.

- Вы завязаны теперь друг на друге, - пропела радостная Вася, а я с ужасом уставилась на аккуратного «небритыша».

Дворецкий первым вышел из оцепенения:

- Вася, камера на тебе, - он указала на место подальше от ниши. – А мы идем с тобой вместе.

В связке... Я протянула руку. Антон еще раз огляделся вокруг и, сосчитав до трех, одновременно со мной шагнул к радуге.

t�I�}�@