Погибель сего мира.

Как вы думаете, что больнее пережить ребенку? Мысль, что ты никому не нужен? Осознавать, какое ты ничтожество? Что даже родным родителям не нужен, бросившим или добровольно отдавшим тебя в приют?

Возможно...

Но, для меня было больнее мысль, что они были вынуждены отдать меня. Из-за нехватки денег или ресурсов пропитания. Понимая, что не смогут построить для своего ребенка процветающее будущее. Возможно, приют лишил их родительских прав, из-за не пристойного жилища.

Не знаю. Да, и не важно, уже...

Уже...

До моего слуха доносится противный звук будильника, который так яростно подпрыгивая на тумбочке, рядом с моей кроватью, горит желанием пробудить меня из мира снов, из которого я бы не захотел выходить и остаться там навеки. Я смотрю на потолок, то есть на нижнюю сторону кровати надо мной.

Смотрю и пытаюсь увидеть то, чего в этом мире нет. Не знаю, что именно, но осознаю небытия сего в мире моём.

В реальности.

Продолжаю смотреть в нечто, не обращая внимание на парнишку, что подходит к моей кровати, чтобы выключить "пробудитель". Но, я и на него не обращаю внимание, пока противный трезвонящий звук будильника не сменился на хриплый и сонный голос:

- Вальтер.

Услышав своё имя, которое я ненавидел...хотя, есть ли в мире то, чего я люблю? Перевожу взгляд на парнишку в белой ночнушке в звёздочку.

Он сонно трёт глаза. После еле открывая глаза, пошатываясь, окунул меня взглядом синих глаз. Медленно моргая, улыбнулся мне краем губ.

- Ты опять всю ночь не спал?

- Возможно, - безразлично бросив в сторону собеседника, встаю со своей кровати и направляюсь в сторону выхода из комнаты.

Выход.

Какое приятное слово. Ласкает внутренний слух.

Выход есть. Но, никто не знает, где именно.

Смерть ли выход из этого земного ада? Иль тупик?

Выход есть. Но, никто не знает, где его искать. И стоит ли этого делать. Ведь, не всегда выход имеет приятный конец.

Решение кроется в нас самих. Мы сами решение. А решение и есть выход.

Выход. Есть. Но. Я. Не. Знаю. Где. Выйти.

Мысли, мысли...

Пожирают мой разум, как пустота пожирает ваши сердца. Мы сыты жизнью, но в последние мгновения, когда это чудесное явление, как смерть близка к нам и готова забрать души в ад...да, имеенно в ад, ведь рая нет, как и бога.

Когда смерть стоит у порага в дом, начинаем жадно вдыхать воздух в лёгкие, цепляемся за жизнь. Но, ведь всего несколько минут назад, так жаждали избавиться от неё...

Парадокс.

Противоречие. В. Голове.

Мы противоречим сами себе.

Я слышу слова. Они везде. Они по всюду. Они у меня в голове. Отдаются в голове эхом.

It has begun.
(Это начало)

Ithasbegun. ITHASBEGUN...

Снова и снова. Моё подсознание мне тихо нашептывает, еле разборчивым гулом, что музыка давно кончилась и сменилась другим. Но, я слышу лишь эти слова.

Снова и снова.

Они крутятся в моей голове. И я не стараюсь, что-либо предпринять, ведь мне ничем уже не помочь...да и нужно ли?

Мне всё нравиться.

Это начало.

Это начало...

Но, начало чего?

Что-то внутри меня подсказывает, что это начало, начало неизвестного, но важного события для всего мира. Возможно, это не что-то, а кто-то...

Но, уже не важно, чего началом это станет

Уже не важно...

Поднимаю взгляд.

Парень в отражении смотрит на меня с неким не понятным, не подвластным для меня чувством. Страх? Врятле. Жалость? Скорее всего.

В своем отражении я видел жалость? К кому? К самому себе?

Смешно до слёз.

В то же время, так мерзко. Какое это мерзкое чувство.
Парадокс.

Жалость. Аж воротит, выворачивает наизнанку.

Стою упираясь руками на край раковины. Взгляд из подлобия отражается в грязном зеркале, на котором высохли капельки воды, оставив после себя мутные пятна, словно, оно плачет.

Стекло умеет плакать?

Забавно...

Неживой предмет умеет плакать, а я...?

А, что такое слёзы?

Вода иль соль?

Отчаяние иль счастье?

Грусть? Тоска?

Иль чья-то мечта?

- Всё в порядке? - слышу смутно знакомый тонкий и звонкий голосок маленькой девочки. Неохотно и медленно поворачиваю голову в левую сторону. Сперва головокружение и мутно синего цвета силуэт. После всё проясняется и мой взгляд останавливается на неопрятно собранных в пучок золотистых волосах. Взгляд небесно голубых глаз, с еле заметным испугом, изучают сперва моё лицо, потом меня всего. Даже при таком расстоянии вижу, что одно плечо ниже второго. Памятая синяя ночнушка весит на ней, как мешок. Опять не тот размер подобрали.

Идиоты.

Медленно подхожу к ней и сажусь на корточку перед ней. Беру ее мелко дрожащие руки, целую их и подношу к обеим своим щекам. Она смотрит в мои глаза и успокаивается. Вдруг, резким движением убирает руки и крепко обнимает меня за шею.

Улыбаюсь.

- Как спала, милашка Армель? - тихо спрашиваю я, поднимаясь на ноги с ней на руках, так чтобы она обхватила ножками мою талию и направляясь к раковине.

Надо умыться перед завтраком.

It has begun...

Утонувший в призрачных тенях мести.

Гул давит на слух. Голова раскалывается.

В столовой собрались подростки и дети, с 5 до 18. После совершеннолетия они уже были вынуждены покинуть наш скромный приют. Пристанище, где собираются все дети с изъяном. Такие как я и они, были брошены биологическими родителями на произвол судьбы и опекунство государства.

У меня есть мечта и она заключается в том, что я хочу задушить своего отца единственной рукой, за то что он выкинул меня и мою сестру на улицу, как ненужных игрушек или псов, со временем надоевших. Да, у меня с рождения отсутствует одна рука и в этом заключается мой изъян.

Большой и очень заметный изъян.

Конечно, это можно исправить, вмешательством медицины, но денег на такие большие затраты у меня нет, а государство не станет тратить "сбережения" на таких как мы. Он ничего взамен от этого не получит, а выгода для высоко стоящих лиц важнее комплексов и проблемов маленьких, никчемных, неуправляемых и ненужных подростков. Так, что чудо ждать не стоит... И приходится довольствоваться тем, что есть.

Противный смех и громкие голоса жителей приюта умолкают, когда он входит пнув дверь в столовую. Парень с волосами темнее ночи, глазами цветом так напоминающими окружаюшим кровь, вступает на территорию буфета с маленькой, шестилетней девочкой на руках, которая двумя руками обхватив его шею, с интересом во взгляде и милой улыбкой на лице осматривала здесь сидящих, в то время, как ее брат мрачным и холодным взглядом окинул присутствующих. Никто не мог выдержать его взгляд. Признав поражение отводили взгляды в сторону.

Вальтер ди Янг.

Они боялись его. Даже смотреть на него не смели. Чем же он так ужасен? Поступками? Поведением? На вид обычный, семнадцатилетний парень. На год старше меня, но никто, такого как я, не станет боятся, даже возьми я автомат в руки.

Девочка улыбнулась, заметив в толпе сидящих свою подругу, как я понял, окликнула и радостно прихрамывая побежала маленькими ножками к ней, когда братец опустившись на корточку поставил свою любимую сестрёнку на ноги. Та на прощание поцеловала его в щёчку, на что парень улыбнулся краем губ. Так искренне...за эту проведенную неделю в приюте я заметил, что это редкостный случай, когда в его улыбке не отражается сарказм или сумасшествие.

Подростки, что обитают тут уже большее время, чем я, сказали, что она единственный человек в мире, кого он по настоящему любит и защищает ото всех. И она единственный оставшийся рядом с ним человечек, что не смотря ни на что любит его и не боится, не шарахается при виде его, не опускает или отводит взгляд, а просто дарит счастье, заботу и любовь, то чего никто не может подарить, кроме близкого человека. Но, даже этот ангелок не без изъяна.

Поднявшись на ноги Вальтер проважает Армель взглядом полным тепла и заботы, губы не теряют легкое касание улыбки...но, вдруг ловит мой взгляд на себе. Взгляд, светло карих глаз, кардинально меняется, присвоивая все тёмные оттенки мрака и тьмы...если такое вообще существует. Ухмылка заменяет улыбку. Но, даже в таком случае я не отвожу взгляд и смотрю в упор. На что он приподнимает бровь, удивляясь тому, что в приюте остались подростки, кроме людей из его общества и круга, неподверженые страху навеваемую им.

- Акайо, перестань. Не смотри на него. Мало ли что взбредет в голову этого сумасшедшего, - предупреждающе сказала Агнес, что сидела рядом со мной поникнув головой, глядя на ди Янга из подлобия, ковыряясь вилкой в блюде. Из-за её светлой чёлки я не мог прочитать её взгляд и понять боится ли она его или презирает. Какие тут могут быть вопросы? Конечно боится.

Источник страха было сделал шаг к нам, моя сестра начала мелко дрожать от страха, Вальтер услышав своё имя остановился и развернулся на носочках к позвавшему его парню, чьи светлые волосы будто излучали свет рядом с кариеглазым, желая затмить тьму сокрытую в нём, за обличием подростка.

Паркер Скайфорд.

Так, вроде, звали этого,на вид шестнадцатилетнего, смельчака, что не боялся его...точнее боялся, но не до такой степени сильно, как другие окружающие их подростки и старался выглядить не менее пугающе и мрачно рядом с Вальтером, постоянно хмурил брови, но бывало и такое, что смех его накрывал до такой степи, что доводил парня до падения со стульчика. Все же в душе он другой, светлее чем его друг. Они, вроде, хорошо ладили между собой. Постоянно появлялись в коридорах приюта и уроках вместе с остальными двумя участниками их группировки. Всё-таки, как ни как соседи по комнате уже несколько лет.

Я не знаю их истории. Я не знаю их лично. Лично не имел дело, не разговаривал. Возможно, это к добру.

За белобрысым подтянулись и остальные их "друзья-соседы".

Кайл Хеклер, как я помню. Тёмнокожий весельчак их группировки, вечно всех окружающих разыгрывающий и после смеющийся над ними, напоминая самые неуклюжие и неловкие моменты их жизни. Какая группировка обойдётся без такого участника, хоть и мрачности им не занимать?

С виду радостный и счастливый, всегда азорная улыбка красуется на его лице, покрытой шрамами. Отличался он от окружающих их грустных и опустощеных подростков не только хорошим чувтвом юмора, подколами и цветом кожи, но также и разного оттенка глазами, один из которых имел окраску коры дерева, а другой присвоил голубизну чистого небосвода. Но, и у него не всё так гладко в жизни и в душе, как кажется на первый взгляд.

Последнего зовут Марсель Гэлбрейт, который вошёл в столовую так, будто все должны пасть к его ногам и целовать их. Гордый и высокомерный. Я до сих пор не понимаю, как Вальтер не задушил этого надменого придурка, так возвышающего себя над другими, будто они всего-лишь грязь под его подошвой, ничтожество, никому ненужный мусор выброшенный на улицу гнить.

- Опять есть эту стрепню, - закатив глаза сказал Гэлбрейт и взъерошил волосы, половину которого он перекрасил в розовый цвет, а оставшаяся половина имела натуральный цвет - чёрный. А правое ухо было заколото пирсингами, и нос пострадал от такого рода моды современности. Железяка на носу, в виде кольца, придавал ему вид быка.

Когда взгляд голубых глаз останавливается на мне, он хмурится. В них промелькнули искорки гнева, от столь грубого жест с моей стороны - посмоть на него так прямо и нагло.

Марсель бубня себе под нос делает шаги, в которых читался только гнев, и ничего иного, в мою сторону, но путь ему преграждает рука Вальтера, что останавливает его и с интересом в чёрных глазах изучает меня и щуриться, будто пытаясь почесь мысли, понять откуда во мне столько храбрости или понять насколько я глуп...