***

— Честно вам говорю! У них были рога и клыки, и крылья! — брызгая слюной, вещал Люс.

— А ещё пушки и белые сюртуки. Прекрати выдумывать! — фыркнула Офелия.

— Замолчи, женщина! Тебе из-за дерева их было не разглядеть, — огрызнулся Люс.

Он уже минут пятнадцать, размахивая руками и столовыми приборами, рассказывал нам о столкновении с химерами. Сидящие за соседними столами заинтересованно смотрели в нашу сторону, отчего я испытывала дискомфорт. Настороженно оглянулась по сторонам и хмуро посмотрела на Люса.

—Не мог бы ты говорить об этом не так громко? — тихо спросила я.

Мужчина хмуро посмотрел на меня и откинулся на спинку стула.

— Твари действительно были жуткими, но не настолько, как описывает это Люс. У них на головах были странные отростки, которые фосфоресцировали голубым светом, как у рыб.

Дофа охнула и ухватилась за сердце.

— Нужно запретить Бам-Баму и Мышке ходить в лес, — запричитала она, сокрушённо качая головой.

— Это тебе бы я запретил ходить в лес. А эта парочка кого угодно в бараний рог скрутит, — хохотнул Фаир.

Дофа окинула его резким злобным взглядом.

— Поговори мне! Они ведь дети!

Я поперхнулась от этой фразы и на всякий случай отодвинулась подальше от маленькой, но сильной женщины.

— Даже Тайрина поняла, какую глупость ты сейчас сморозила, — хмыкнул Фаир.

— Сколько им лет? — выдавила я, всё ещё пытаясь вернуть в дыхание в норму.

— По тридцать шесть годиков, — засмеялся мужчина.

— Они ведь всё равно дети. И останутся ими до конца жизни, — уже менее воинственно, упрекнула Дофа.

— Мне ли тебе напоминать, как Бам-Бам уложил вепря одним ударом в голову?

У меня от удивления приоткрылся рот.

— А почему... они такие? — робко спросила я.

— Они родились такими. Сложное генетическое заболевание, название которого я не выговорю. У них не развивается мозг после четырёх лет. Из-за этого и физические отклонения, как чрезмерная сила и выносливость. Мышка может поднять вес, в три раза превышающий ее собственный. А Бам-Бам может пробить кулаком эту дверь, — объяснила Офелия.

— Они родились в Империи. Как и множество остальных здесь. Герэнды горазды экспериментировать над людьми, а ошибки уничтожать. Только Бумфис оказался проворнее и забрал их сюда. Они любимцы публики, — с неожиданной лаской в голосе, сказала Дофа, оглядываясь на шумную парочку.

Те сидели за столом возле Люции, в одинаковых слюнявчиках со звёздочками и уныло ковырялись ложками в тарелках, пока она не смотрела. Но стоило ей только скосить грозный взгляд, как каша запихивалась за обе щёки.

Женщина уловила мой взгляд и улыбнулась, слегка кивнув.

— Ума не приложу, откуда они взялись. Что же это за напасть? — запричитала Дофа.

— А откуда берется подобное? — философски подметил Фаир.

— Думаешь, работа герэндов?

— Именно так и думаю.

— Хватит говорить об этом. Давайте отвлечёмся, — сказала Офелия.

—Бумфис велел переделать график. Первое выступление через десять дней. Так что будьте готовы.

— Десять дней? Он в своём уме? — опешила Офелия.

Но Дофа лишь пожала плечами.

— Думаю, что не совсем. Но ты ведь знаешь его, — ответила она.

Девушка устало опустила голову на руки. Но потом выпрямилась и посмотрела куда-то мне за спину. Оборачиваться не хотелось. Почему все всегда приходят ко мне со спины? Взгляды остальных присутствующих устремились в том же направлении.

Хоть бы это был не Аргес...

— Доброе утро.

Пришлось оглянуться. По правую сторону от меня стоял Ситар.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет, — ответила я, чувствуя, как накатывает смущение под всеобщим вниманием.

— Ты ведь не забыла о Винаисе? — спросил он, опершись о стол руками и наклонившись. Он был слишком близко, а мои щёки уже напоминали сигнальные огни.

— Нет. Если его не отменят.

В эту секунду я мечтала о том, чтобы праздник отменили, и я смогла спокойно вздохнуть.

— Не отменили, — уверенно заявил он.

Мои соседи по столу не спешили встревать в разговор, как это делали обычно, а лишь с ехидным интересом наблюдали за происходящим.

— Постарайся сделать так, чтобы тигры тебя не съели, — немного насмешливо добавил он.

— Ничего не обещаю, — проворчала я в ответ, стараясь избегать его взгляда.

Ситар только хмыкнул. Он выпрямился и развернулся в противоположном направлении. Но спустя секунду, я почувствовала, как его рука дотронулась до моего плеча.

— Уж постарайся. Я буду ждать тебя в шесть.

Ситар удалился. За столом некоторое время висела тишина, а четыре пары глаз смотрели на меня так, словно они только что выиграли приз.

— Ни слова, — процедила я сквозь зубы и махом допила ромашковый чай.

Фаир поднял в воздух все шесть рук, в знак поражения.

Офелия победно уставилась на Дофу. Та немного сникла и, проворчав что-то неразборчивое, полезла в карман фартука. На столе появился небольшой, брызжущий искрами оранжевый камешек.

— Ты ещё не выиграла, — фыркнула женщина. Офелия довольно рассматривала на свету камешек и, подбросив его на ладони, спрятала в карман.

— Смирись, Дофа.

Я удивленно переводила взгляд с одной на другую. В голове зарождались смутные подозрения. И их незамедлительно озвучил Фаир:

— Они поспорили на тебя, работница полей. И сейчас выиграла Офелия, так как она ставила на тебя и Ситара. А Дофа тебе в пары видит исключительно Аргеса.

Негодование вспыхнуло подобно пожару. Я вскочила на ноги и злобно уставилась на двух предательниц. Они, как ни странно, стыдливо поотводили взгляды.

— Даже говорить ничего не хочу, — прошипела я и быстрой походкой удалилась из столовой.

Злость бушевала вровень с краями. Да как они посмели? Но больше всего раздражало даже не это, а тот факт, что меня попытались сопоставить с Аргесом. Уму непостижимо! Они вообще его знают? Хоть кто-то из них разговаривал с ним, помимо стандартного набора фраз приличия?

Но, что греха таить, мне были приятны слова Ситара. И то, что он не побоялся говорить со мной публично.

За этими раздумьями, сама не заметила, как оказалась возле Ангара. Люция уже стояла там, прикрыв глаза и подставив лицо восходящему солнцу.

— Ты спишь? — со смешком спросила я, дотронувшись до неё пальцем.

Женщина посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась. Янтарные глаза задорно блеснули.

— Нет. Люблю тепло. Как и любая змея.

Я осеклась от этих слов и ошарашенно уставилась на неё. Она упивалась моей реакцией и прищурила глаза.

— Не делай такой удивленный вид.

Я нервно хихикнула и неосознанно отступила на шаг. Но и это не укрылось от всевидящей женщины-змеи. Я чувствовала себя незащищённой возле неё, и интуитивно хотелось сжаться до минимальных размеров. Наверное, это же чувствуют жертвы королевских кобр, понимая свою незавидную участь.

— Я такая же химера, Тайрина, как и твои синие светлячки.

Несмотря на напряжённость и мрачную тему, Люция пребывала в хорошем расположении духа. Если всегда я видела её без каких либо особых эмоций, постоянно сдержанную, то сейчас её то и дело порывало засмеяться и пошутить.

— Они не мои светлячки, — проворчала я, устремляя взгляд себе под ноги.

— Естественно. Это я так, для красочности слов, — пожала плечами женщина и выудила из складок платья ключ-карту.

Решётка стала открываться, в коридоре загорались лампы. Всё точно так же, как и в прошлый раз, только с той разницей, что никто не раздражал своими дерзкими замечаниями и глумливыми фразами.

— Я была одним из первых экспериментов Зейна, — продолжила Люция.

Я задержала дыхание, предвкушая удивительный рассказ. Не знаю, что руководствовало ею, когда она начала повествование. Наверное, я должна была что-то понять для себя об устройстве этого мира или же уловить какой-то намёк на тайну, которую мне пока не хотят открывать. А может, ей просто хотелось поговорить об этом, освобождая мрак прошлого. Но в целом, Люция не поменялась в лице. Эти воспоминания не отягощали её, что было понятно по лёгкому тону, с которым она этим делилась со мной.

— Одной из тех детей, которых вырастили искусственно. Всё, что я помню из того периода, так это странных людей, в защитных белых костюмах и в масках. И множество проводов и трубочек, которые, казалось, были частью моего тела. Все мои воспоминания уже начинаются в Тинаане. Здесь я осознала себя и стала узнавать мир. Я не знаю, кто на самом деле мои биологические родители, да и были ли они вообще, но в чём-то я благодарна Империи. Мне дано то, что не дано другим.

Я с замиранием сердца слушала каждое её слово, не осмеливаясь перебить вопросом, которых в очередной раз скопилось целое множество.

— Люция — имя, которое дал мне Бумфис. Но имён у меня много. Каждая семья змей нашёптывает мне своё, имя их королевы. И я принимаю каждое. Потому что это великий дар. Они — мои дети, и я не могу не прислушиваться к ним.

— А как ты их понимаешь? — осмелилась спросить я.

— Это сложно описать словами. Я просто слушаю, но не ушами. Вижу, но не глазами. Это как дополнительный орган чутья.

— Зачем Империя делает это с людьми? - вопрос был больше задан себе, чем Люцие.

— Интерес Империи только в себе. Они сами подпиливают ветку, на которой сидят. Отлично это понимают и пытаются исправить это досадное положение. Неоленд медленно, но уверенно идёт ко дну, а жить хочется всем. И в такой незавидной ситуации возникает вопрос: переступить грань человечности и спасти свою шкуру или поступать по моральным принципам и погибнуть? Ответ тут очевиден. Ты никогда не задавалась вопросом, кто такой Зейн, и почему его никто ни разу не сменил на престоле?

За разговором, мы дошли до кладовой. Я нервно хохотнула.

— Шутишь? Это чуть ли не один из самых главных вопросов!

— Так вот знай: Зейн переступил черту и забежал за неё на целый световой год, — грозно выпалила она.