В этот раз мне не хотелось просыпаться. Яркий красочный сон всё глубже и глубже затягивал в свои недра. Было в нем и спокойствие, и прохлада, искрящиеся самоцветы и невероятной красоты сапфиры. И чувство. Мощная волна, от которой я захлёбывалась, но не хотела избавляться.

Я не хочу умирать.

Я резко открыла глаза. Утреннюю тишину комнаты пронзил противный писк будильника. Нашарив его рукой, выключила, давая ещё не проснувшимся ушам спокойствие.

Реальность не была такой приятной. Она была даже скорее отвратительной.

Протяжно зевнув, откинула одеяло и встала с кровати. Неспешно собравшись и посетив ванную, была в полной готовности приступить к своим ежедневным обязанностям.

Решительно открыв дверь, так и застыла на пороге. Уж чего я не ожидала увидеть рано утром, так это Ситара, сидящего на полу в коридоре.

Завидев меня, он подскочил на ноги и выпучил глаза.

— Тайрина! — слишком эмоционально воскликнул он.

— Привет, — немного потянув, ответила я.

— Я... так долго тебя ждал, так долго готовил речь, что сейчас не знаю, что и сказать, — сознался парень.

— Ты давно сидишь здесь?

— Часов с четырёх утра.

Я с некоторым шоком уставилась на него. Тёмные круги под глазами не лгали. Странное чувство, которое именовалось сочувствием, приятной теплотой разлилось под рёбрами.

— Прости за Даерину. Она порой ведёт себя, как последняя дрянь. Я только представлю, что тебе довелось услышать.

— Мне всё равно. А вот на Мэнхена вылился ушат грязи. Ребенок не виноват в своём происхождении.

Ситар сник ещё больше. Казалось, что сейчас он винил себя за все грехи этого мира.

Ошибки совершают все. Никто не застрахован от промаха. Но нужно обладать титанической силой характера, чтобы признать свою неправоту. Далеко не все на это способны, и даже я иногда кривлю душой.

Грустные уставшие карие глаза тревожно бегали и не находили в себе смелости выдержать мой прямой взгляд. Этого было достаточно, чтобы принять решение:

— Я больше не злюсь на тебя, Ситар. Я прощаю тебя.

— Тайрина, я... что ты сказала?

— Я сказала, что не держу на тебя обиды, — мягко улыбнувшись, повторила я.

Парень шумно выдохнул и прислонил голову к стене.

— Так просто? Я ожидал злости, раздражения и истерики. Думал, что сейчас снова придет Аргес и разукрасит мне лицо.

— Ты сам виноват в этом, — отрезала я.

— Знаю. Ты слишком добрая, Тайрина. И однажды тебе вылезет это боком. Надеюсь, что Аргес заточит твои зубы. Но благодаря таким как ты, этот мир не кажется таким уж поганым. Мне полегчало, спасибо.

— Мы остались в расчёте, - хмыкнула я и добавила, — не разбрасывайся словами. Иногда они имеют большую ценность.

Ситар окинул меня удручённым взглядом. На лице было явно написано, что сейчас в мозгу происходят хаотичные мыслительные процессы. И, в конце-концов, додумавшись, он улыбнулся, кивнув головой.

Говорить больше не было смысла. Развернувшись на пятках, я неспешно зашагала к лестнице, оставив парня в одиночестве. Внутри воцарилась некая лёгкость.

Порой прощать труднее, чем приносить извинения. Но я это сделала, очистив свою совесть от отягощающей обиды и злости. Аргес был прав: злость — кислота, разъедающая изнутри, отравляющая душу, сердце и сознание. Она приносит дисбаланс и мешает сконцентрироваться на других, более важных вещах.

Пунктом моего назначения была комната на четвёртом этаже, слишком большая и холодная, как для мальчика восьми лет. Он вновь чувствовал себя брошенным, и мне очень хотелось дать ему и тиграм ощущение того, что их жизни ещё не закончены.

Потери всегда огорчают, но за ними приходят приобретения.

Вспорхнув на четвёртый этаж, я уверенно направилась вправо по коридору. Застыв возле нужной мне двери, тихонько постучала.

— Оставьте меня в покое! — пискляво донеслось с той стороны.

— Мэнхен, это я, Тайрина.

Тишина. Спустя некоторое время щёлкнул замок, заворочалась ручка. На меня уставились два огромных зелёных глаза на грустном лице.

— Зачем ты пришла? — пробубнил он.

Я присела, стараясь оказаться с мальчиком одного роста.

— Эй, как мне однажды сказали — лучше переживать печаль вместе с тем, кто попробовал её на вкус. Я не хочу, чтобы ты страдал в одиночестве. Мне тоже очень больно, что... Анила больше нет. Я просто хочу показать, что ты не один.

Детские щёчки надулись, а брови нахмурились.

— Я не хочу никуда идти. Просто оставь меня сегодня одного, — категорично отрезал он.

— Тебе нужно пространство? — тихо спросила я.

Он тянул с ответом. Было видно, что в нем борются противоречия.

— Да. Я сам приду.

— Хорошо, — мягко ответила я, потрепав Мэнхена по волосам.

— Ан... Тайрина! — донеслось откуда-то из недр коридора.

Оглянувшись, я увидела Аргеса, идущего ко мне уверенной походкой. Отчего-то жар прилил к щекам.

Дверь громко захлопнулась у меня перед носом, а я так и продолжала сидеть и смотреть на неё, словно пытаясь разглядеть там надутое лицо Мэнхена.

— Как ты меня нашёл? — полюбопытствовала я, поднимая взгляд.

— Догадался, — иронично хмыкнул он.

Я ничего не ответила, чувствуя странное тепло внутри. Он протянул руку и рывком поднял меня с земли.

— Что за спешка?

— Бумфис велел тебя найти.

Повисла неловкая молчанка. Я не знала, что сказать. Аргес тоже не спешил с разговорами. И мы варились в этой недосказанности всю дорогу, пока не упёрлись в тяжелую дубовую дверь.

Но прежде, чем парень ухватился за ручку, дверь резко отворилась, и из кабинета вылетели две девочки, приблизительно такого же возраста, что и Мэнхен. Мы, совершенно ничего не понимая, настороженно переглянулись.

— Ты их знаешь? — еле слышно выдавила я.

— Впервые вижу, — ошарашенно выдохнул он.

Ждать и теряться в догадках не было смысла. Аргес открыл дверь и пропустил меня первой в кабинет.

Бумфис был мрачнее неба перед штормом. У меня засосало под ложечкой, а у Аргеса на лбу вздулась вена.

— Дверь, — рыкнул альфа.

Я аккуратно присела на кресло, приготовившись слушать дурные новости. А они определённо были таковыми.

— Кто это такие?

— Посыльные Энима. Он предложил сделку.

Аргес, тоже не выдержав столь сногсшибающей новости, присел в кресло рядом.

— Всё это дурно пахнет, — сказал Бумфис, словно выплюнул, откидываясь на спинку.

— Чего он хочет?

— Предлагает усилить нашу охрану при помощи своих людей. А взамен я должен отдать ему Тинаан, когда мы найдём заветную землю.

— И что ты решил?

— Я не настолько глуп. Если бы это предложение поступило на несколько дней раньше, то я бы и слушать не стал.

— Ты что, действительно думаешь согласиться? Ты в своём уме? — выпалил Аргес.

Бумфис скосил на парня убийственный взгляд, а затем устало потер глаза.

— Если бы ты был на вчерашнем вечернем совещании, то ты бы знал, что на восточном побережье началось волнение. Люди паникуют, обвиняя нас в том, что мы не справляемся со своими обязанностями. И это логично, учитывая количество погибших людей за последнее время.

Аргес умерил свой пыл. Я же сидела абсолютно молча, не решаясь издать и звука. 

— Мне это начинает напоминать историю с Эр-ха Ноиром.

— Ты серьёзно? — не поверил Аргес.

— Кто такой этот Эрхан...

Бумфис сфокусировал свой взгляд на мне.

— Эр-ха Ноир — причина гибели нашего мира.

Волна противных мурашек пробежала по спине и привела в движение волосы. Вмиг весь окружающий мир прекратил своё существование, и я один на один осталась с хрипловатым басом Бумфиса.

— Это произошло более трёхсот лет назад. Это было время революций и бунтов. Время радикальных мер, геноцида и мародёрства. Человечество изжило само себя, и это было своеобразной предсмертной конвульсией. Погибать никому не хотелось. Люди обладали необузданной силой, сами того не понимая. Но отчаянные времена приводили к страшным решениям. Создавались численные группировки, общины, даже армии, которые попросту истребляли друг друга и всех, чьи взгляды хоть немного отличались. Но это не меняло того факта, что мир гибнет. У этой силы не было направления, она плескалась вровень с краями, но никак не могла преодолеть их. Пока в один момент не появился вектор. Он называл себя Эр-ха Ноиром.

— "Свет сквозь тьму", — добавил Аргес. Бумфис согласно кивнул.

— Его приняли сразу и сразу начали верить каждому его слову. Люди считали его великим спасителем, посланным самой вселенной. И волнение утихло. Слишком резко, что наводит на подозрительные мысли.

— Такое впечатление, что он сам и создал эту волну. Специально, чтобы прийти и сразу властвовать над хаосом, — задумчиво протянула я, не узнав собственный голос.

— Я тоже об этом думал. Скорее всего, так оно и было. Но в книгах об этом не сказано ни слова.

— Где ты взял эти книги?

— В Империи. Когда был ещё в вашем возрасте. Я был там вместе с Тинаем. План Эр-ха Ноира состоял в том, чтобы чётко разделить людей на достойных лучшей жизни и на ненужный второсортный материал.

— Что-то мне это напоминает, — проворчала я себе под нос.

— И он с этим успешно справился. На него работал целый штаб лучших учёных и военных. Они занимались разработкой водородных бомб и попутно строили антирадиационный барьер вокруг самой высокой точки в Бориарде.

— Чего-чего?

— Бориард — прежнее название Неоленда. Только эта страна была в разы больше. После того, как Эр-ха Ноир нажал на кнопку запуска, нам, потомкам, остались жалкие остатки от прежнего мира. Нужно отдать им должное: барьер на отлично справился со своей задачей. Он рухнул буквально каких-то тридцать лет назад.

— Какой ещё барьер?

— Защитный барьер. Величайшая вещь, созданная человеком. При всём моём уважении к Тинаю, но тот человек, который создал этот барьер — был гением среди всех когда-либо существовавших. Они расщепили иридий на атомы и подкрепили это пульсирующим энергетическим полем. Эр-ха Ноир взорвал несколько тысяч водородных бомб. Этот зверь в считанный секунды выкосил всё живое. Но барьер выдержал. Тепловая волна, что прошла по миру после взрыва, растопила все ледники, погрузив мир под воду. Но барьер выдержал и это. Правда, первые десять лет люди обитали в бункерах, потому что просто бы не выдержали той температуры.

— Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к имперскому шпиону, который и создает эти беспорядки.

— Всё это началось задолго до твоего приезда. За это время погибло порядка десяти человек. Но мы по глупости списывали всё на расплодившихся диких псов. Потому как других следов попросту не было. Да и поступали жалобы на беспорядки. Буйные подростки, крушащие всё на своем пути. Ничего не напоминает? Начало конца прежнего мира начиналось так же. Кто-то пытается повторить эту схему. Если Империя обгонит нас и первой найдёт нужный дневник, то боюсь, что Неоленд постигнет та же участь, — с могильной мрачностью подвёл итог Бумфис.

Повисла напряжённая тишина. Было слишком много информации для усвоения, но у меня всё равно роились вопросы в голове. Пазл двигался к логическому завершению, но несколько кусочков затерялись, а без них картинка не могла быть завершена.

— Зачем герэнды забирают талитанцев в столицу? Что им с обычных рабочих? При нашем первом разговоре, ты сказал, что спас мою шкуру. От чего?

На скулах Бумфиса желваки ходили ходуном. Аргес играл роль декорации на заднем фоне и не спешил вмешиваться в разговор.

Глава Картарэфа поднялся и подошел к стеллажу с документами. Открыв тумбочку, протянул вглубь руку. Послышался ритмичный писк, затем щелчок. В руке появилась небольшая мензурка, внутри которой плескалась бледно-розовая жидкость.

— Это — эликсир долголетия. Одним из проектов, которыми занимался Тинай, было выращивание искусственных людей.

Я бросила короткий взгляд на Аргеса. Он смотрел исключительно в пол.

— Нет, он из другого ряда проектов. Вот это, — он помахал пробиркой, — с точки зрения гуманизма — жесточайшее преступление. Этот проект назывался "Ко-Мано". Учёные использовали искусственных людей, как сырьё для создания этой сыворотки. Они извлекали из них эпифиз и делали из него концентрат.

— И что было с этим людьми потом?

Бумфис удивленно округлил глаза.

— Ты действительно думаешь, что все подопытные крысы живут долго и счастливо? Эпифиз — часть мозга. Как думаешь, что произошло с этими людьми дальше?

Что-то неприятное поселилось под рёбрами, а во рту появилась отвратительная горечь.

— Только вот белые подонки просекли, что такая сыворотка имеет не настолько долгий срок действия, как бы им того хотелось. Искусственные люди — искусственный эпифиз, как порошковое молоко: пить можно, но эффекта практически никакого. Это стало своего рода подстраховкой. Далее какой-то извращенец предложил использовать талитанцев для этой цели. Решение поддержали единогласно.

Бумфис прервался на секунду, чтобы окинуть меня многозначительным взглядом, от которого захотелось спрятаться под столом. Голова полнилась жуткими образами.

— Когда я узнал, что герэнды выехали в Талитану раньше назначенного срока, то у меня не осталось сомнений. Они бы забрали тебя в столицу, привязали к столу, предварительно накачав наркотой до состояния комы. А затем разорвали бы тебе рот от уха до уха, просверли дыру в челюсти и вытащили заветный кусочек мозга.

К горлу подступила тошнота. Наверное, на моём лице было написано всеё настолько ярко, что Бумфис немного расслабился и прекратил опасно нависать надо мной. Чувствовала я себя неблагодарной дрянью. А ещё страшным неучем.

Привычный мир обретал страшные и резкие очертания. Стоило только глубже вдуматься в рассказанное, как глаза начинала застилать кровавая пелена, слышались призрачные крики, чувствовался отвратительный запах больницы.

Насколько же люди ненавидят друг друга, что не могут ужиться даже в столь критических условиях? Корабль никогда не победит шторм и не доплывет до желаемой суши, если каждый будет сверлить в нём дыру и отрывать доски от палубы, для того, чтобы размозжить голову неугодному соседу. Это неравная битва. Горстка отчаявшихся людей с голыми руками против вооруженного нещадного войска.

Из раздумий меня вырвал грохот открывшейся двери. От такой неожиданности мы повскакивали на ноги. В кабинет влетела мрачная Люция, чьи руки были перепачканы кровью. Под ложечкой снова засосало. Ком практически вырвался наружу. Комната начинала плыть перед глазами.

— Какого Императора! Что произошло? — воскликнул Бумфис.

— Люса ранили. Волнение на восточном побережье превратилось в митинг, а затем и вовсе в мордобой. Они требуют снятия твоей кандидатуры с поста главы, — грозно и мрачно выпалила женщина.