— Возможно, этому есть разумное объяснение. Да оно есть наверняка, но, как понимаешь, ни Бумфис, ни Аргес им со мной не поделились. И я, и он — выходцы Империи. Мы из тех людей, которых создали искусственно.

Далее он замолчал, давая мне возможность переварить информацию. Люди веселились, смеялись, разговаривали, сновали туда-сюда и не подозревая о том, что одна обычная талитанка испытывала приступ настоящего шока. Сколько их, этих "искусственных людей"?

Ситар слез с бревна и присел на корточки прямо напротив меня. Его руки легли на мои колени. Сквозь тонкую ткань пробилось приятное сухое тепло. В этот раз я не отшатнулась и даже не покраснела.

— Эй, не заморачивайся над этим. То, что мы появились на свет нетрадиционным способом, ещё не делает из нас монстров. Мы такие же люди, как и ты.

— Не такие, — эхом откликнулась я.

— Физически — нет. А морально — да. Возможно, мы ещё большие "люди", чем все талитанцы вместе взятые.

— Спасибо на добром слове! — фыркнула я.

Парень улыбнулся.

— Ты теперь тинаанка. Не забывай об этом.

На улице уже практически стемнело. Костер горел ярким пламенем, создавая чувство уюта. Я пыталась справиться с собственными чувствами и ощутить полной грудью всю атмосферу праздника. Но всё здесь прямо кричало о том, что я нахожусь в каком-то странном бредовом сне.

Ситар поднялся, протягивая руку. Скосила на него вопросительный взгляд.

— Есть у нас одна традиция в Винаис — искать самоцветы. В прошлые годы мне не везло, но в этом, думаю, удача будет на моей стороне, — сказал он, подмигнув.

Немного потянув с ответом, все же протянула руку в ответном жесте. Одним мощным рывком парень поднял меня с бревна. Нога прострельнула болью, но я старалась не обращать на это внимания.

— К тому же нечестно, что ты абсолютно ничего не рассказываешь о себе и Талитане.

Ситар так и продолжал держать мою руку, из-за чего я чувствовала себя крайне неловко. Все мысли выветрились из головы, и раздумывала я лишь над тем, этично ли выдергивать руку. Но парень сам прекратил мои терзания, отпустив мою ладонь и засунув свои руки в карманы штанов.

Я призадумалась. По сравнению с рассказами Ситара, мой грозил быть нудным. О чём рассказывать? О свёкле? О школе и герэндах?

— Жизнь в Талитане не пестрила событиями так, как здесь. Я ходила в школу, работала в поле и периодически сбегала гулять после комендантского часа. Пожалуй, это были самые сумасшедшие мои поступки.

Я старалась не затрагивать тему родителей. Это ещё болело слишком сильно. Больших усилий мне стоило вернуть себе хрупкое ощущение спокойствия, и так глупо разбить его, поковырявшись в памяти. Воспоминания, сами по себе — странные и непонятные существа. Не всегда то, что в прошлом было ярким и приятным, спустя время будет таким же.

— Значит я не ошибся по поводу бунтарского характера, — ехидно подметил Ситар.

— Всё это в прошлом.

— Зная влияние Белой Империи на Талитану, могу предположить, что это естественная реакция нормальных людей. Когда тебя ограничивают во всём, то единственный выход — бунтовать. И дело не в твоём характере. Дело в том, что в тебе хранится память твоих предков, которые были свободными, которые не имели понятия, кто такие герэнды. Это человеческая суть. И полностью её подавить практически невозможно.

— Хорошо об этом разглагольствовать, когда ты находишься за сотни километров от Талитаны и понятия не имеешь, как всё выглядит изнутри. Здесь всё иначе.

— Так расскажи мне. Так, как это видишь ты, — тихо произнёс он, окинув меня серьёзным взглядом.

Мы шли по побережью, в противоположную от Картарэфа сторону. Волны шумно бились о берег, чайки давно разлетелись. Костёр остался далеко позади. Куда мы держали путь, я понятия не имела. Просто шли, для того, чтобы не сидеть на месте. Так живее строятся разговоры.

— Очень сложно рассуждать о чём-то, когда не имеешь того, с чем сравнивать. В то время мне хотелось свободы. Выбирать, с кем дружить и кого любить. Самой себе придумать занятия, которым буду заниматься до конца своих дней. Но, попав сюда и получив свободу, я не знаю, что с ней делать. Теперь я понимаю, что спрос порождает предложение. И, возможно, Белая Империя никогда бы не появилась, если бы люди не нуждались в жёстком контроле. Большинство из них простые исполнители. И работа, будь то поле, шахта или фабрика, их полностью устраивала. Если взять всех талитанцев и переместить сюда, будь уверен, сбегут обратно практически все.

— Как и ты, — хмыкнул он.

— Сейчас я понимаю, что это было глупым решением. Я испугалась.

— Но не повторила попытки. Почему?

А и в самом деле, почему?

Оглянувшись по сторонам, я невольно любовалась красотой здешнего мира. Мягкий песок проваливался под ногами. В воздухе витал аромат ночных цветов. Пищали мелкие грызуны, ухали филины, а над головой сновали летучие мыши. Небо было усыпано миллиардом мелких блестяшек, главенствовала над которыми почти полная луна.

— Потому что Бумфис обещал надрать мне одно место, если я попытаюсь бежать ещё раз, — хмыкнула я. Ситар засмеялся.

Но, на самом деле, дать внятное объяснения я не могла даже себе. Причин было много, и крылись они в мелочах: в странных разговорах с Люцией, которые всегда меня вводили в легкий транс; в хлопотании Дофы, которая постоянно пыталась меня чем-то накормить; в близнецах, которые подарили мне надкушенную конфету; в тайне, которую мне доверил Бумфис. А ещё в тиграх. Любое воспоминание о них будоражило меня, в очередной раз убеждая, что утренняя идея была не напрасной.

Тинаан был наполнен красками и пах пряностями. Увидев такое однажды, уже не захочешь возвращаться в серые унылые будни Талитаны.

— Куда мы идем? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Вон к тому утёсу. Там много породы из-за того, что вода омывает скалу. Больше шансов найти клад, — объяснил Ситар.

В эту минуту, мысль о поиске самоцветов не казалась такой уж бредовой. Авось и правда повезёт. Ситар вдруг остановился и озадаченно стал оглядываться по сторонам, хлопая себя по карманам.

— Что такое? — поинтересовалась я.

— Кажется, я потерял ключи. Продолжай идти, вон к тому дереву, что нависает над самой водой. Я сейчас вернусь, — ответил он и, не дожидаясь моего ответа, ушёл в обратном направлении.

Мне ничего более не оставалось, как шагать дальше к обозначенному пункту. Прогулка вдруг потеряла свою привлекательность и стала вынужденной. Налетевший с океана ветер заставил поёжиться и обнять себя руками, попутно заправляя раздражающие волосы за уши.

До нужного места оставалось каких-то метров сто, и я немного прибавила скорости, потому что отчаянно хотелось присесть. Нога слишком ныла.

Неожиданные всхлипы и стоны застали меня врасплох. Оглянувшись по сторонам, ничего подозрительного не заметила. Света луны не хватало, чтобы детально что-то рассмотреть. В следующую секунду в голове поселилась мысль, что мне это почудилось. Но в опровержение, звук повторился ещё раз. Казалось, что он доносится из кустов по правую сторону от меня. Что мной руководствовало — не знаю. Но я решительно зашагала на звук. Спрятаться не было возможности, так как я была на открытом для обозрения пространстве. Что немного напрягало.

— Пожалуйста, не нужно... — прохрипел кто-то.

— Ты, гнусный старый урод! — послышалось в ответ, а потом глухой удар и плач.

Без раздумий, я решительно направилась к кустам. И открывшееся мне зрелище заставило испуганно отпрянуть: трое парней, лет по шестнадцать, измывались над телом, лежащим на земле. Тот, что стоял ближе всех, занес ногу и пнул лежащего. Тот заскулил от боли и заплакал.

— Самар... не нужно... у меня ничего нет, — ответила жертва дрожащим старческим голосом.

— Гони деньги или, клянусь Тинаем, убью тебя! — прорычал парень.

— Ничего нет... возьми улов... забери... прошу...

Но парня прямо перекосило, и он опустился на корточки, поднимая лежащего за барки. Тусклый свет луны пал на его лицо, и я увидела старенького дедушку. Из его носа текла кровь. Морщинистое лицо было искажено болью.

— Отойди от него, — ровно, грозно и низко произнесла я.

Бушевавшая во мне ярость могла испепелить троих ублюдков на месте.

Парни подскочили и резко обернулись.

— Самар! Это она! — воскликнул один из них.

Это немало меня озадачило и заставило отшатнуться. Откуда они знают, кто я такая? Парни наступали, от чего я попятилась. Главарь банды оказался самым проворным. Резко метнувшись ко мне, толкнул с такой силой, что я не удержалась на ногах. Самар сидел на мне, прижимая руки к земле, не давая возможности вырваться.

— Отпусти меня! — крикнула я, чем тут же заслужила удар в лицо.

Это было последнее, что я смогла выдавить из себя, так как другой парень надавил мне на горло палкой. Боль пронзила всё тело. Воздух не поступал в лёгкие и, казалось, что мозг сейчас взорвется. Любая попытка пошевелиться пресекалась на корню. В глазах начало темнеть, а легкие горели огнем. Кровь пульсировала в висках. Но в память отчетливо врезалось лицо этого ублюдка: сумасшедшее, со звериной яростью в глазах.

Если изначально сердце колотилось с утроенной скоростью, то сейчас тревожно замедлило свой темп. В темноте перед глазами стали летать яркие мушки, а потом и они исчезли. Звуки звучали отдаленно, пока и вовсе не растворились в звенящей тишине. Единственное, что я ещё ощущала, так это палку, которая с каждым разом давила всё сильнее.

А затем она куда-то исчезла. Воздух, резко поступивший в лёгкие, заставил судорожно закашляться. Пейзажи казались смазанными и кружились перед глазами. Соображала я пока плохо. Мельтешение привлекло затуманенный взгляд. Что-то происходило. Кажется, кто-то дрался. Но затем перед глазами вновь всё потемнело, руки ослабели и я рухнула на землю. Исчезли все звуки и ощущения.

Какие-то обрывки фраз, лица, выхваченные памятью, шум океана. Все это было как-то связано. Я куда-то шла, будто опаздывала и постоянно оглядывалась, словно ждала кого-то.

Резкий удар обжёг щеку болью. Глаза открывались с превеликим трудом, имея свинцовую тяжесть. Ещё один удар вернул слух и ощущения. Разлепить веки оказалось непосильной задачей.

— Давай, очнись! — раздражённо прошипел кто-то.

Я открыла глаза, только для того, чтобы узнать, кто надавал мне пощёчин. Ледяные глаза смотрели на меня в упор и... были встревожены. Аргес был хмур, а когда понял, что я пришла в себя, заметно расслабился.

— Сесть можешь? — спросил он.

Ничего не ответив, попыталась перевести себя в сидячее положение. Бил озноб, голова кружилась, но в целом это было терпимо. Я нахмурилась и огляделась по сторонам. На земле лежало три бессознательных (очень на это надеюсь!) тела. Охнув, начала искать глазами того дедушку. Но его не было видно.

— Там! В кустах! — воскликнула я, указывая пальцем на злосчастные кусты.

Аргес нахмурился ещё больше, но заваливать вопросами не стал, а молча поднялся и ушёл в указанном направлении. Послышался шорох и стоны, от которых мурашки пробежали по всему телу. Через минуту он появился, держа на руках тело. Этот дедушка казался маленьким, худым и хрупким по сравнению с парнем. Он опустился на колени, аккуратно усаживая старичка на песок.

— Что же он наделал... — горько произнес он. По его щекам вновь потекли слёзы. Дрожащими натруженными руками он прикрыл глаза и заплакал.

— С вами все хорошо? — спросила я, охрипшим голосом, подползая к дедушке.

Аргес подошёл к одному из парней. Присев на корточки, разлепил ему веки, а затем выругался.

— Кто это такие? Чего они хотели от Вас? — спросил он. Но его голос звучал слишком грозно и громко, отчего дедушка ещё сильнее заплакал. Моё сердце разрывалось. Протянула такую же дрожащую руку, дотронувшись до его плеча. Все чувства были натянуты до предела. Внутренняя струна вибрировала, в горле стоял ком, готовый вырваться наружу истошным воплем.

— Самар... мой... внук... — сквозь всхлипы выдавил дедушка.

— Как Вас зовут? — мягко спросила я, обнимая несчастного старичка за плечи.

— Анил, — ответил он, отняв руки от лица.

— Анил? Тот самый легендарный искатель жемчуга? — удивленно переспросил Аргес. Я посмотрела на него с укоризной. Сейчас явно не время для подобных разговоров. Но старичок согласно кивнул.