Ацуши отрубился всего на пару часов, после чего вскочил как ужаленный. В его памяти врезался образ того текущего, голого паряюня, просящего большего, ведущего себя как животного. Это не только заводило, но и пугало, словно в тот момент это был и Рюноске, и не Рюноске одновременно. Но ещё хуже... Он просто напал на своего отца, бил как мог, чуть не размазал по стенке от гона.
— ... Блять! — кулак отлетел в стену, после чего Ацуши скорчился от боли и подул на ушиб. Школьник был раздосадован случившимся. Злился на себя за то, что не сдержался, хотя должен был. Это ведь его друг! Даже если и оказался омегой, которая сама лезть на рожон. Да и отец совсем ни при чем...

— Ацуши, я войду?
    Из-за дыры в двери выглянул Дазай, немного обеспокоенный, но как всегда с веселой улыбкой на лице.
— Угу. Пап я... Мне правда жаль, что так все произошло с отцом и Рюноске... Я не знаю, что на меня нашло. Раньше я спокойно контролировал себя.

   Дазай сел подле сына и легонько обнял того.
— Тут не за чем извиняться. Всё-таки тот мальчик и правда симпатичный омега, да и половые признаки у него что надо.
— А!? — Ацуши вообще не ожидал от родителя таких слов, от чего густо покраснел и отодвинулся от Осаму.
— Т-ты о чем!? Мы ведь не дошли ни до чего в итоге, разве нет?
— Ахахаха, ну ты даёшь, Ацуши. Вы на полу так лобызались, я думал, пальчики уже в нем побыдасли. Тем более растянуто неплохо.
— Т-ты что-то сделал с Рюноске? Или отец?
— Глупости не говори, этот придурок только мой запах и может ощущать, входя в беспамятство. Чужих омег практически не воспринимает, какими бы сильными ферамонами не воняло.
— Но тогда с чего ты вообще про это заговорил?
— ... Понимаешь, — начал Осаму, глубоко вздыхая и меняясь в лице, — Он был крайне заведён. Проще было довести до оргазма, а потом уложить баеньки. Так что не волнуйся за него, спит как младенец. Можешь смело брать эту технику при любо ссоре...
— Папа! Боже, ты не исправим... — Ацуши закрыл лицо руками от смущения, но все-же взял себя в руки, — А... Отец как?
— Готовит на кухне с Гин-чан пиццу. Кстати, помнишь те таблетки, про которые мы с Чуей пытались узнать, когда я ещё с ним работал?
— Да. Вроде он и сейчас ими занимается. А что?
— Акутагава принимал их на постоянной основе очень долгое время. Не знаю какое. Поэтому ты так и отреагировал. Не вини себя за несдержанность. Хорошо?

    Дазай похлопал Ацуши по плечу и вышел из комнаты, давая сыну обдумать сказанное.
    Как он теперь сможет заговорить с Акутагавой? Да ещё и не думать о привлекательности Рюноске? В голове каша, но ясно только одно: хочется повидаться с ним и обсудить произошедшее. Но сначала: подойти к отцу и извиниться за свое поведение.

    Спустившись на кухню и увидев, как Накахара стоит возле духовки, внутрь которой смотрела Гин, младший тихонько подошёл к нему со спины и встал, не зная, как начать диалог. Но этого и не пришлось делать.
— Ацуши, подай зелень.
— Угу.
— И накрой на стол, пиццу уже можно будет вынуть через минут пять.
— Отец... Ты на меня сердишься?
—... Ну, не то, чтобы сильно, но осадочек остался. Давай сначала накроем, а потом поговорим, хорошо? Да и тебе наверняка хочется со своим парнем поговорить, я прав?
— Да... Хорошо, я тогда чайник тоже поставлю. У час чай вкусный есть.
    Приготовив все и разложив на стол, Ацуши решил проверить, спит ли Рюноске, чтобы позвать того пообедать вместе со всеми.

    Рюноске же очнулся с крайне болезненными ощущениями: голова будто сплющивалась, а в животе явно что-то кололо и гарело. Школьник тут же съежился и чуть ли не зашипел. Пытаясь вспомнить, что вообще произошло, Акутагава все больше корил себя, что не принял никаких таблеток хотя-бы на всякий случай. Ох уж эта чертова гордость...

    От одних воспоминаний о ванне шли мурашки по коже. Он делал это с собой. Сложно принять себя и смириться, что омежья сущность показала себя во всей красе. Но был один вопрос: как теперь смотреть Ацуши в глаза? Воспоминания смутные, но Рюноске отчётливо понимал: инициатором сближения был именно он.
— Но раз я здесь, а Накаджима не рядо, значит мы не переспали. Хоть что-то радует, — подумал Рюноске, еде переворачиваясь на другой бок. Дверь была закрыта, а шторы задвинуты, будто стараясь сохранить покой.

    Но внезапно послышались торопливые тяжёлые шаги. Рюноске перекрыл глаза, дабы не выдать себя.

    Дверь открылась. Шаги становились более аккуратными и тихими, пока человек и вовсе не сел подле Акутагавы. Чьи-то руки неуверенно, будто боять навредить, коснулись чужого бока, немного поглаживая.
— Прости, я не хотел тебе навредить, — да, это был Ацуши. Акутагава догадался об этом еще до того, как одноклассник вошёл.

    Руки аккуратно перешли на голову, немного трепя волосы. Это казалось странным, но таким приятным. Рюноске не был против, чтобы Накаджима так делал, касания даже немного успокаивали, помогали избавиться от головной боли.
— ... Все ещё спишь, да... Надеюсь, ты не возненавидеть меня, — Ацуши кротко целует парня в висок. Тепло от чужих губ передалось Рюноске в виде мурашек по коже. Хотелось открыть глаза и посмотреть в чужие, сказать, что Ацуши не за что извиняться, но это было бы слишком постыдно и унизительно. Накаджима все ее чертов альфа... Не особо избалованный или надменный, но все же. Даже если Акутагава оказался омегой, перед "более сильными" присмыкатся тот не собирается.

    Немного полежав, Рюноске всё-таки встаёт и пробирается на кухню, где все четверо сидели за столом.

------------------------
Спасибо за прочтение 💕
Я все ещё хочу добиться 10 звездочёк, если можно 👉👈