Нудная пара по истории шла полным ходом. Анатолий Иванович что-то монотонно рассказывал, но я почти его не слушала. Смотря в окно, на хмурое, голубое небо, безразлично следила за людьми, что-то и дело проходили мимо колледжа, куда-то спеша.

Я невольно вспоминала о том, как Марк бесцеремонно ввалился в этот кабинет и сел со мной за одну парту. Тогда я еще не до конца осознавала, что он мне нравится и жутко смущалась, стоило ему лишь кинуть на меня короткий взгляд. Когда в голове всплыл момент, как историк не выдержал нашей с Фроловым болтовни и выгнал нас за дверь, я расплылась в рассеянной улыбке.

Жаль, что всё так вышло, жаль, что у нас с Марком так ничего и не получилось. Я скучала по нему. Очень часто, сама того не замечая, о нём думала. После того разговора с Вовой поняла, почему Фролов так поступил со мной. И, может быть, я смогла бы его простить и начать ему со временем доверять. Но, похоже, Марку я больше не нужна. Прошло столько времени после той драки, а он ни разу не попытался даже заговорить со мной. От этого становилось вдвойне обидно и больно.

Неужели это всё? Неужели он смог так быстро забыть обо мне? Если так, то это несправедливо, потому что у меня о нём забыть не получалось, как бы я не пыталась. Почти каждую минуту о нём думала и ничего не могла с собой поделать. От этого сердилась и на себя и на Фролова.

Мне ужасно хотелось его увидеть, хотелось прижаться к нему. Я безумно скучала. Но в этом всём уже нет смысла. И как бы мне не было больно это понимать, я должна каким-то образом перестать думать о Марке и раз за разом прокручивать в голове моменты, связанные с ним.

— Русакова, ты вообще слушаешь меня? — Строгий голос преподавателя заставил меня вздрогнуть и отвернуться от окна.

Я растерянно посмотрела на недовольного мужчину, что стоял возле моей парты. Одногруппники недоумённо косились в мою сторону.

— Да, конечно слушаю, — неуверенно пробормотала, заправив темные пряди волос за уши.

— Тогда ответь на вопрос, который я тебе только что задал, — потребовал Анатолий Иванович, выжидающе глядя на меня.

Я сглотнула и тут же покраснела. Никаких мыслей в голове не было, поэтому решила промолчать.

Вдруг, раздался громкий стук в дверь, после чего в кабинет зашел Вова. Окинув всех присутствующих нахальным взглядом, он подошёл к столу преподавателя и облокотился на него рукой.

— Здравствуйте, Анатолий Иванович, — радостно проговорил Шмелёв и задорно мне подмигнул.

Я лишь недоумённо моргнула, ничего не понимая.

— У меня вообще-то пары, — сухо отозвался историк. — Что ты хотел?

Вова на миг призадумался, почесав свою кучерявую голову.

— Так это, Анатолий Иванович, вас же директор зовёт, — он кивнул в сторону двери.

— Не неси ерунды, Шмелёв, — возмутился препод, потеряв переносицу. Он был явно недоволен, что его отвлекают. — Виктор Павлович бы мне позвонил.

Глаза Вовы округлились.

— Так вот, а я о чём? — Он начал активно жестикулировать, хитро на меня поглядывая. — У него телефон кто-то спиз… спер! И это… Не только у него! Он поэтому вас к себе срочно и зовёт.

— А я тут причём? — Устало спросил историк.

— Так подозрение-то падает на вашу группу, — округлив глаза ещё больше, сообщил Шмелёв. Было видно, что он обожает находиться в центре внимания и ловить на себе кучу взглядов.

— Ладно, сидите тихо. Я скоро приду. — Быстро шагая к двери, велел Анатолий Иванович. Напоследок он обернулся и строго посмотрел на Вову. — Если это всё неправда, то я вернусь, и к директору мы пойдём уже вместе.

— Да вы что? — Возмутился тот. — Когда я вам врал? Вы же мой любимый препод!

Историк, махнув рукой, вышел за дверь, а Шмелёв тут же кинул на меня нетерпеливый взгляд.

— Водолаз, чего расселась? — Прошипел он, слегка нахмурившись. — Давай, вставай и срочно за мной. Вопрос жизни и смерти!

Я, ничего не понимая, медленно встала, взволнованно оглядываясь.

— Что ты задумал? — Спросила, недоумённо смотря на Вову.

— Все вопросы потом, — он закатил глаза и подскочил ко мне, а потом принялся подталкивать меня к выходу. Оказавшись возле двери, Шмелёв окинул веселым взглядом моих удивленных одногруппников. — Удачи, народ! Вы можете заранее уши заткнуть, орать препод будет знатно. Классный я устроил вам перерывчик, да? Должны будете.

Мы вышли в пустой коридор, в котором царила тишина, что изредка прерывалась не громкими голосами преподавателей, доносящихся из соседних кабинетов.

— Давай, давай, шевели колготками, у нас мало времени, — подгонял меня Вова, то и дело смотря по сторонам.

— Да что такое? — Не выдержала я, гневно на него взглянув. — Куда мы идём? Мне не нужны проблемы.

— Всё будет в порядке, — отмахнулся Шмелёв. — Просто иди за мной.

Я вздохнула и молча пошла вместе с ним по коридору. Всё же, мне было интересно, зачем Вова меня выдернул прямо с пары. Может быть это какой-то розыгрыш? Что взбрело в голову этого ненормального?

Через несколько минут мы остановились возле широкой лестницы.

— Всё, дальше сама, — послышалось у меня над ухом.

— Что? Куда? — Я повернулась к Шмелёву, но увидела лишь его отдаляющуюся спину. — Ты издеваешься?

— Иди прямо к выходу, — обернувшись, сказал мне Вова и, широко улыбнувшись, скрылся за углом.

Я задумчиво посмотрела на лестницу и, потоптавшись на месте, начала спускаться. Не зря же я сейчас ушла с середины пары? Узнаю, что всё это значит и быстро вернусь назад. Может быть даже успею это сделать до того, как в кабинет зайдёт Анатолий Иванович.

Спустившись вниз, я оказалась в небольшом коридоре, который вел к черному входу. Осталось ещё немного пройти, и всё станет ясно.

Но, сделав пару шагов, я резко остановилась, так как мой взгляд наткнулся на знакомую фотографию, которая висела на стене. Я ошарашенно смотрела на Вику и Диму, что были запечатлены на ней. Ведь это я их сфотографировала! Точно помню, как сестра просила меня об этом. Но как фотография оказалась здесь, на стенах колледжа?

Спустя несколько секунд увидела ещё две фотографии. На одной из них Дима и Вика весело смеялись, обнимая друг друга. Да, этот момент точно был в моей памяти. Тогда я чуть не упала, когда их фоткала, этим их и рассмешила.

Забыв обо всём на свете, я заворожено шла дальше, невольно улыбаясь и ища глазами другие фотографии. Они теперь встречались мне еще чаще. Какие-то были приклеены скотчем к стене, какие-то закреплены на окнах. Где-то был изображён красивый закат, переливающийся яркими огнями, где-то зимний лес, укутанный белым снегом. Все фотографии были моей работой.

Тем временем, я шагала все быстрее. Мне хотелось поскорее узнать, зачем это всё. Зачем тут мои фотографии? Кто их распечатал и тут повесил?

Наконец, перед глазами появилась нужная дверь, которую я резко распахнула, тут же вдохнув холодный, осенний воздух.

— Привет.

Неподалеку от меня стоял Марк, засунув руки в карманы спортивных штанов. На его лице всё еще виднелись следы от той драки, но я не заострила на этом внимание. В тот момент я забыла, что на улице была поздняя осень. Холод и сырость отошли на второй план. Я настолько была рада его видеть, что не смогла сдержать легкой улыбки. Просто застыла на месте, не веря, что Фролов тут, прямо передо мной. Я и не подозревала, что мне так его не хватало все это время. Настолько, что все мои обиды забылись напрочь.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, изучая, и не зная, что сказать. В его серых глазах я уловила кое-что, чего раньше не замечала. Он смотрел как-то по-другому. Его взгляд стал намного теплее и мягче.

— Я не сдержал слово, — первым заговорил Марк. Его голос был чуть хрипловатым. — Я знаю, ты обижаешься. Знаю, что ждала меня. Я хотел прийти раньше… Но, не смог. Позже объясню тебе все причины…

Я молча его слушала, чувствуя, как по коже бегут мурашки то ли от того, что на мне не было куртки, то ли от слов Фролова. Хоть и не связно, хоть и скомкано, но он пытался извиниться. Это многое значит.

Марк, словно прочитав мои мысли, кинул на меня быстрый взгляд, стянул с себя куртку и накинул ее мне на плечи.

— Не надо, — я попыталась снять верхнюю одежду, но мне хватило лишь его одного красноречивого взгляда, чтобы оставить все так, как есть.

— Я знаю твои причины, — заявила, скрестив руки на груди. — Вова мне всё рассказал. Отчасти я тебя понимаю.

В глазах Фролова на долю секунды проскользнуло удивление, но потом он недовольно нахмурился.

— Всё?

Я кивнула.

— Не злись на него. Благодаря ему всё прояснилось.

— Спасибо, — через несколько минут проговорил Марк, смотря куда угодно, но не на меня. — Ты вытащила нас всех из проблем, которые я устроил сам.

— Зато теперь ты сможешь жить отдельно от мамы, — я пожала плечами, чувствуя, как меня начало слегка потряхивать от волнения.

— Не-а, — Фролов, смотря перед собой, покачал головой и усмехнулся. — Не смогу, но зато теперь ты сможешь фотографировать всё подряд.

С этими словами он сделал пару шагов ко мне, на ходу расстегивая кофту и снимая с шеи ремешок, на котором висел… О, Боже! Фотоаппарат, о котором я только мечтать могла!

Изумлённо округлила глаза, выставив обе руки вперёд.

— Нет, не надо, — завопила, отрицательно покачав головой. — Да ты с ума сошёл!

Но Фролов, ухмыльнувшись краем рта, проделал тот же фокус, что и с курткой. Просто молча повесил фотоаппарат мне на шею, а потом, приподняв мой подбородок холодными пальцами, заглянул в глаза.

— Я помню о твоей мечте. Ты достойна того, чтобы она сбылась. — Твёрдо проговорил он, не отрывая от меня серьезного взгляда, который, все же, по-прежнему оставался тяжелым. — Ты имеешь полное право со мной не разговаривать, можешь меня ненавидеть, не верить мне. Но я тебе клянусь, что этого, — он выделил голосом последнее слово, — больше не повторится. И нет, мой подарок — это не способ тебя разжалобить, и не плата за твое прощение. Просто поверь мне. Ты — все, что мне нужно.

Я пораженно молчала, не зная, что и сказать. Может быть, я полная дура, раз слова Марка показались мне правдоподобными, но я чётко понимала, что поступить по-другому уже не смогу. И не захочу. Он безумно нужен мне каждую минуту моего существования.

Любой человек способен совершить ошибку, способен свернуть с нужного пути. Главное вовремя одуматься и все исправить. Мы люди, а не роботы.

— Ты мне веришь?

Я кивнула.

— Верю.

Фролов тут же прижал меня к себе. Причем с такой силой, что стало трудно дышать. Уверена, все его слова — это только вершина айсберга, и можно только догадываться, что скрывается у него внутри на самом деле. Я, наконец, ощутила себя в своей тарелке. Мне было так уютно в его объятиях, что простояла бы так целую вечность. Сейчас я чувствовала огромное облегчение и радость, у меня будто целый груз свалился с плеч. В один миг стало так легко, будто за спиной выросли крылья. Я была по-настоящему рада, что все разрешилось, что мы снова с Марком вместе, и очень надеялась, что больше он таких ошибок не совершит.

— Все эти фотографии твоих рук дело? — Через какое-то время спросила я, грея руки у него под кофтой.

— Почти, — глухо послышался голос Фролова. — Твоя сестричка тоже в этом приняла участие. Ну, и все остальные подтянулись. Вова уже огребает по первое число от директора.

Я, отстранившись от него, усмехнулась, а когда увидела, как на лице Марка расцветает довольная улыбка, то на секунду зависла, осознавая, что для того, чтобы быть счастливой, мне больше ничего и не надо.

Те звёзды, которые были внутри меня, кажется, вспыхнули с новой силой и засияли еще ярче, чем прежде. И я уверена, только его улыбка способна зажечь их, только благодаря ей мне становится так уютно и тепло. Улыбка, зажигающая звезды.