Март,
2018

Время: 2:15 am.

Мои веки раскрылись после долгого сна, что завлёк меня к себе на пару часиков. Я почувствовала крепкую грудь под своей головой, видимо бессознательно заменив подушку на парня. Положив руку на торс молодого человека и заметив на ней татуировку тигра, что раскрыл свою пасть, обнажая клыки, пальцы стали аккуратно кружить по ней, очёркивая контуры.

— Ты проснулась? — спросил хриплый, всё ещё утренний, голос.

— Так ты не спал?

Мне пришлось подняться, делая упор на мужскую грудь, дабы взглянуть на брюнета. Яркая улыбка появилась на пухлых губах, оголяя ровные белые зубы. Его свободная рука, которая не держала меня за талию, пробежалась вдоль чёрных, как смоль, волос:
— Я и не спал, на самом деле. Просто не хотел будить тебя. Тебе уже лучше?

— Можна и так сказать.

— Пора вставать, Эмили. Мне с ребятами ещё нужно будет сегодня провести репетицию.

— Репетицию? — кровать сразу стала неуютной без парня, когда он поднялся с неё, собираясь в ванную комнату.

Широкая спина практически скрылась в дверном проёме, но мой вопрос остановил молодого мужчину и, кажется, он понял, что забыл рассказать мне кое-что. Голубые глаза взглянули на меня из под длинных чёрных ресниц:
— Да, у нас сегодня концерт в горах, там будет фестиваль. Весь Нью-Йорк будет там. Так что, ты едешь со мной, Эмили.

Гарри Стайлс. Он тоже должен быть там.

Я встряхнула головой, отбрасывая в сторону лишние мысли. Кажется, теперь Нью-Йорк ассоциируется у меня с боксёром, чья боевая кличка Хазза.

Звук душа дошёл до моих ушей, говоря о том, что Энди принимает водные процедуры. Мне пришлось подняться с постели, дабы снять майку и хлопковые шорты. Я так же планировала привести себя в порядок, но для начала нужно было пойти в ванную, чтобы освежиться.

Я сидела на краю кровати в ожидании, иногда мотыляя ногой, что была перекинута через другую. Через некоторое время дверь ванной открылась и моему взору предстал прекрасный татуированный торс по которому ещё стекали капли воды. Нижняя часть была обмотана белым полотенцем, но оно висело достаточно низко, чтобы заметить соблазнительную V-образную линию.

— Ты можешь идти, — Бирсак стоял возле шкафа, ища подходящую одежду на сегодня. — но я думаю, что тебе следует полностью раздеться для начала.

Пошлая ухмылка образовалась на мужских устах, когда молодой человек обернулся на меня, чтобы создать игривый зрительный контакт.

— Ладно, — я согласилась, улыбаясь в ответ.

Мои пальцы потянулись за спину, дабы разъединить несколько крючков на застёжке лифчика. Ловко сделав это, я высунула руки из бретелек, откидывая нижнее бельё на кровать. Голубые глаза изменились в цвете, вмешивая в свою радугу ещё и серый оттенок. Энди провёл языком по губам, концентрируя свой взгляд на обнажённой части моего тела. Прямо сейчас он был зависим мной.

Мои пальцы медленно проскользили вдоль моего плоского живота, останавливаясь возле линии резинки от трусиков. Я слегка потянула их вниз, вызывая у парня полную одержимость и сексуальную энергию вместе с фантазией.

— Но если я продолжу раздеваться, боюсь, тебе снова понадобиться принять душ.

Я засмеялась, обрывая такое интригующие шоу в моём исполнении. Быстро подняв лифчик с белоснежной постели, я прошла мимо парня, слегка задевая его плечом. Но когда я собиралась продолжить свой путь, он схватил меня за запястье, дёргая на своё тело.

— Лиса, — прошептал Энди, обдавая мою кожу горячим дыханием.

Мои губы быстро прикоснулись к хорошо заметной скуле на щеке, даря мимолётный сладкий поцелуй. Я легко вырвалась из его хватки, наконец-то направляясь в ванную.

Так что, я ушла прежде, чем его полотенце смогло бы подняться. Я любила играть с ним.

После того, как я привела себя в порядок, всё, что было после, так это репетиции ребят на которых я присутствовала. Не было ничего особенного, чтобы я могла рассказать Вам. Кроме того, что квартира, да казалось и весь дом, стоял в различных мелодиях и сплошных звуках. Мощный голос Энди завораживал, он действительно очень хороший вокалист.

Ребятам повезло, что квартира была хорошо звукоизолирована. Иначе бы соседи обязательно наведались к нам в гости вместе с полицией.

Ожидание предстоящего концерта терзало меня изнутри. Всеми фибрами души я желала очутиться на этом фестивале, дабы вновь окунуться в веселье с головой.

И мне посчастливилось, вечер наступил достаточно быстро.

Горы окружали нас с каждых сторон, возвышаясь над нами. Огромная сцена стояла перед моими глазами, поле уже было забито людьми, которые бродили по местности, ожидая начало долгожданного концерта.

— Эмили, идём.

Я потеряла внимание от вида, чувствуя, что кто-то тянет меня за собой. Энди нёс гитару в одной руке, а второй крепко держал меня, дабы я не потерялась из-за своей не внимательности.

Мы вышли из зоны парковки, где стояли автобусы музыкантов. Немного дальше, за сценой, были размещены павильоны для артистов. Собственно говоря, туда мы и направлялись, чтобы ребята смогли подготовиться к выступлению.

Всё это время я словно витала в своём мире, обстановка этого музыкального фестиваля вдохновляла меня с каждой стороны. Эти огромные горы, на чьих верхушках всё ещё остался белый снег, таким образом они имели подобие острого кончика белоснежного мороженого. Различные мелодии, которые подогревали людей, оповещая о том, что скоро начнется сам концерт. Сцена, которая пускала яркий разноцветный свет от фонарей. Казалось, что их луч достигает до самого центра Нью-Йорка.

Здесь было так завораживающе.

Я остаточно пришла в себя только тогда, когда громкий мужской голос объявил открытие фестиваля. Разогрев закончился и пришло время для взрыва эмоций у всех посетителей этого события. Музыкальные группы различных рок направлений, просто сольные исполнители, все они сменялись на этой большой сцене, но люди с замиранием сердца ждали тех, кто был хедлайнером данного фестиваля.

И вот, когда пришло время для них, все люди стали подходить ближе к сцене, ожидая увидеть...

— О, Бог ты мой! Это же Американский Сатана!

Девушка, что стояла немного дальше от меня, смотрела на моего мальчика с завораживающим видом лица. Не думаю, что она когда-то видела его вживую. Мы стояли за кулисами, имея полный обзор, только с заднего плана, на рок группу.

Здесь никто не мельтишил перед глазами, не прыгал от радости, не подпевал под любимую песню. И мне чертовски сильно не нравилось это. Здесь не было энергии.

— Карл, я хочу пойти в фан-зону.

Мужчина, лет от двадцати пяти до тридцати, обратил на меня своё внимание, устремляя на меня зор болотно-зелёных глаз.

Энди приказал ему смотреть за мной, так что, Карл был для меня что-то на подобие няньки.

— Нет, тебя затопчут там. Ты только посмотри на эту дикую толпу, — он указал рукой на фанатов.

— Но они наслаждаются этим, я так же хочу прочувствовать это. Пожалуйста, пошли со мной.

— Чёрт с тобой! Идём.

Он взял меня за руку и мы пошли прямиком в ад. Туда, где нет личного пространства. Туда, где ты теряешься среди всех. Туда, где нет твоей личности.

Мы пробрались как можно ближе к сцене и моё сердце буквально выпрыгивало из груди от неимоверной радости, что я чувствовала внутри. Здесь все казалось совсем иначе, не так, как за кулисами.

После того, как я стряхнула с себя всю лишнюю энергию под первую песню, на второй Карл усадил меня к себе на плечи. Впрочем, как и многие другие молодые мужчины, что придерживали девушек, либо же парней, за ноги, когда те сидели на них, дабы им открывался лучший вид на музыкантов, что находились на сцене.

Оглядевшись назад, можно было с лёгкостью заметить различные флаги с изображёнными на них названиями различных рок-групп и меток, что предназначались вере в Сатану. Буквально каждый человек здесь был покрыт татуировками с ног до головы. Красные светящиеся рожки украшали женские головы, различные другие сувенирные атрибуты так же были взаимодействованы.

Это не было местом для хороших,  скромных людей, в особенности для верующих в Бога, ни в коем случае.

На улице уже стояла весна. Март в Нью-Йорке всегда являлся самым сухим месяцем. Солнце светило достаточно ярко, поэтому температура достигала около 72,4 градуса по Фаренгейту. Тёплые бомберы и энергия внутри согревали нас. Если не считать то, что март так же являлся самым ветреным месяцем. Поэтому мои волосы так развивались из-под чёрной кепки, которую я надела заранее.

Но вернёмся обратно к сцене. Вы видели когда-нибудь настолько одержимых людей к музыке и этого парня, что любил своё дело и наслаждался им. Да, я говорю об Энди, которого окружающие называли Американским Сатаной и только лишь истинные фанаты знали его настоящее имя.

Его голосовые связки напрягались и все мы могли видеть эти соблазнительные вены, что выпирали на мужской длинной шее. В порыве эмоций он иногда садился на ноги и ложил спину на пол, когда вытягивал высокие ноты. Все начинали кричать и петь ещё громче вместе с ним. Кожаная куртка на его голом теле казалась такой громоздкой. Бирсак перемещался с одной части в другую часть сцены, энергично двигаясь в такт битов.

Что на счёт его голоса? Я уверяю вас, если бы вы только могли услышать этот тембр. Смесь хриплого и едва ли срывающегося голоса в порыве, как можно сильней спеть определенную часть в лирике, особенно куплет. То, как он произносил некие слова в тексте, придавали отличительную черту присущую лишь ему. Хотите узнать истинное наслаждение? Вы только послушайте, как среди порыва он начинает петь низким тоном и мучительно медленно подводит нас к взрывательному припеву. А после него начинает чуть ли не шёпотом петь предложения из лирики, но Боги, насколько соблазнительно это звучит. Клянусь, у многих пошли мурашки по телу.

Я бы могла слушать его песни вечно, но, к сожалению, Американский Сатана подошёл к концу, и после того, как он спел последнюю песню, ему пришлось покинуть сцену.

Мы с Карлом пошли обратно за сцену туда, куда не пускают всех подряд, лишь по пропуску, что висел у нас на шее. Мужчина завёл меня в гримёрку группы, где ребята снимали с себя тяжёлые кожаные куртки и прочую атрибутику. Энди хлопнул Карла по плечу, благодаря мужчину за то, что он присмотрел за мной.

— Как тебе выступление, малышка? — ласково узнал черноволосый парень, как только обратил на меня внимание.

— Вы сделали это. Никто не хотел, чтобы вы покидали сцену. Они ещё раз хотели услышать твой голос, — моя ладонь легла на оголённую грудь молодого человека, чувствуя учащённый ритм сердца. — ты пользуешься большой популярностью среди девушек, Энди.

— Мне не нужны они, Эмили.

Мужские губы столкнулись с моими в лёгком поцелуе. Его большие ладони легли на мою талию, отчего я могла чувствовать импульсы тепла, что дарил он мне в эту прохладную погоду.

— Эй, ребят! Что на счёт оттянуться прямо сейчас?

Мой мозг активировал эту фразу, делая анализ, когда и где я уже слышала её. Мне пришлось отпихнуть от себя Энди, ища глазами того человека, что сказал это.

Лейла стояла возле зеркала, облокотившись пятой точкой об тумбу на которой были размещены разные средства для наведения красоты. Её голова была слегка наклонена в сторону, когда сама она стреляла в нас прищуренными хитрыми глазами.

На её лице растянулась едкая ухмылка, когда она посмотрела в мои глаза:
— Ну так что, ты с нами, Эмили?

Мозг стал играть с моим разумом. Картинки прошлого стали кружиться в моей голове, крэк был везде. Тело кричало мне, что снова хочет почувствовать эти эмоции, которые были на высоте. Я стала вспоминать.

Ребята смотрели на меня, скорее всего вспоминая, как они тоже когда-то оказались в такой же ловушке. Я металась среди решения "убежать отсюда или же остаться". Но я проиграла, решение итак уже было сделано и, к сожалению, не мной.

Я больше не была подвластна себе. Контроль уже был взят надо мной, как бы чертовски сильно я не хотела  признавать это.

— Я с вами, — мои глаза глядели прямиком в самого настоящего змея искусителя и Лейла знала об этом.

Бирсак смотрел на меня с сожалением, но он ничего не мог сказать мне. У наркоманов свои мысли. Тем более это решение было моим и ничьим больше. Даже, если я и потерялась в себе.

Вы не представляете, как моё тело трясло в ожидании того, что совсем скоро испарения крэка проникнут внутрь меня. Я действительно не хотела его, но эта чёртова физическая оболочка моей души игнорировала меня.

Мы сидели в кругу на полу, наши ноги были растянуты, чтобы было удобнее, а спины упирались в диван и пару кресел, что были позади нас. Лишь звук потрескивания стоял в гримёрке. Каждый внимательно следил за трубкой и руками, что брали её. Эти губы, которые прижимались к стеклу, вдыхая в себя плотный белый туман. Эти глаза, которые открывались после абсолютно другими. Запах, что пробирал нос, всё больше щекотя терпение.

И вот моя очередь.

И вот я в трипе.

Мы все на высоте, пытаясь подняться выше.

Но мы не поднимемся.

Никогда больше.

Моя голова ходила кругом, яркие цвета с большим акцентом появлялись перед глазами, сводя с ума. Всё кружилось вокруг меня, меняло форму и вновь ненадолго собиралось в кучу. Громкая музыка басом стояла в ушах. Уже следующая группа получала свою славу в виде диких танцов фанатов, криков в попытке подпеть песне, а некоторые люди просто стояли с выпивкой в руках, наблюдая за красочной сценой.

Мне необходим был свежий воздух, собственно говоря, поэтому я и здесь. Парни вышли из гримёрки сразу же после меня, я видела, как они шли в сторону толпы к своим знакомым.

— Эмили! — кто-то позвал меня, усердно добиваясь моего внимания. — Хей, Эмили!

Я обернулась в сторону звука, замечая медово-карие глаза. Малик, он шёл ко мне, ярко улыбаясь.

— Зейни! — я побежала к нему, по дороге расставляя руки в стороны для объятий.

Я, в буквальном смысле этого слова, прыгнула в крепкие объятия, слыша задорный мужской смех.

— Я так рада видеть тебя!

— Взаимно, Росс! Ты так внезапно пропала! — громко говорил молодой человек, пытаясь перекричать эту живую музыку.

— Кое-что произошло...

Мы стояли напротив друг друга, рассматривая лица, вспоминая какими мы были в нашу последнюю встречу. И я, черт возьми, снова была в наркотическом состоянии перед ним.

— На самом деле, Гарри рассказал мне.

Зейн стоял, неловко почёсывая затылок, ведь возможно девушка не хотела делиться чем-то личным с ним.

— Ты здесь с ним?

— Да, он где-то со своими знакомыми, которых встретил минут так пятнадцать назад.

Телефонный звонок с сопровождаемой вибрацией вдоль моего бедра, заставил меня спохватиться. Я вытащила мобильный с заднего кармана джинс. Глаза метнулись к экрану, обнаруживая, как подписан звонящий номер. Мне пришлось принять вызов, после чего я поднесла телефон к уху:
— Да, Лейла?

Но в ответ стояла тишина. Я стала прислушиваться, думая, что либо музыка настолько громкая, либо связь достаточно плохая, чтобы расслышать кого-то. Но неожиданный громкий женский стон буквально оглушил меня. Осознание вернулось ко мне, когда я поняла, что с гримёрки ушли все, кроме Энди и Лейлы.

Зейн смотрел на меня всё это время и,  кажется, на моём лице всё было написано. Малик сочувственно положил свою руку мне на плечо, слегка сжав его, чтобы показать свою поддержку.

— Хей, чтобы то ни было, всё будет хорошо.

Я упорно продолжала слушать, молясь у себя в голове, чтобы всё это оказалось лишь моим воображением. Я чертовски сильно не хотела услышать то, чего так ожидала. И когда до меня дошёл мужской протяжный стон, который я ни с чем не спутаю... Мир перевернулся вокруг меня.

— Уже ничего не будет хорошо. Прости, мне нужно идти.

Я побежала, как можно скорее в сторону сцены, оставляя за собой удивлённого Зейна, что остался стоять один. Обегать людей в толпе оказалось нелёгким испытанием. Сердце бешено стучало в груди, дыхание сбилось из-за влияния вредной привычки на организм. Глаза начинали слезиться и я молилась, чтобы всё это оказалось лишь глупой шуткой.

И вот я уже бежала между рядами павильонов. Всё вдруг перевернулось внутри меня. Мир помрачнел, серые цвета вокруг вводили в уныние. Наркотическое состояние в этой ситуации разрушало меня ещё больше. Собственно, это и был дефект крэка, всего лишь один из многих.

Когда я зашла в наш павильон, бег прекратился, и я на самом деле уже не знала идти ли мне вообще туда. Хочу ли я на самом деле увидеть это всё своими собственными глазами?

Набравшись смелости и тяжело вздохнув, словно выпуская весь этот тяжёлый осадок из груди, ноги всё таки повели меня дальше. Тело трясло, будто бы я была в агонии. Ожидание терзало изнутри.

И наконец-то, стоя здесь, за дверью гримёрки, слыша приглушённые вздохи, я настраивала себя убрать эту преграду с моих глаз долой.

Собрав всю свою смелость в кулак, мокрая ладонь всё таки легла с нажимом на металлическую ручку. Дверь тихо приоткрылась на достаточный уровень и мои веки распахнулись, со страхом устремляясь на открывшийся вид.

Челюсть раскрылась от поражения, чёрный зрачок стал гораздо шире от удивления, температура вокруг меня поднялась до температуры шестого круга Ада.

Всё это казалось нереальным. Но я видела его и её. Я видела их вместе. Она держала его прекрасные чёрные, как смоль волосы в своих руках, пропускала его мягкие пряди сквозь свои пальцы. Злость, отвращение и ревность бушевали во мне, обволакивая каждую стенку моего разума. В груди что-то сжалось, будто моё сердце сдавливает чья-то крепкая рука. Тяжёлый груз эмоций сдавливал живот, а внезапная слабость скосила ноги, отчего пришлось схватиться за дверной косяк.

Я не хотела верить в это. Я не хотела верить, что это действительно был мой Энди.

Его фигурные плечи поднимались и опускались при выдохах, когда она двигалась на нём. Я не могла видеть его лживые глаза, он сидел ко мне спиной. Всё, что я видела — это женская оголённая грудь и длинные чёрные волосы, что закрывали её лицо.

Я открыла дверь нараспашку, продолжая смотреть на это предательство сквозь мокрые глаза. Ноги словно приросли к месту и я не могла уйти отсюда, как бы сильно я этого желала. Мне было плевать, что меня увидят, что почувствуют моё присутствие. Я имела право видеть это.

Девушка подняла голову, устремляя взор тёмных глаз прямиком в мои. Ухмылка появилась на её красных от поцелуев губ, говоря о том, что она добилась своего. Лейла хотела, чтобы я видела это.

— Так хорошо, Энди, — прошептала она, продолжая смотреть на меня.

Я зарыдала вслух, не выдерживая всю эту тяжесть у себя в груди. Прикрыв рот ладонью, ноги наконец-то отклеились от пола, отдаляя меня как можно дальше от этого места.

Я была предана самым любимым человеком в моей жизни — это разбило меня на осколки.

Небо, кажется, услышало мою боль. Лёгкие капли падали мне на лицо, остужая красное от истерики обличие. Солёные слёзы смешались с дождём.

Как он мог? Как он мог сделать это со мной?

Но всё равно, как бы сильно я его ненавидела в данный момент, я не могла сказать про него ни одного плохого слова, ведь всё так же любила. Как можно было настолько сильно сломать меня, но всё так же остаться светом очей моих?

Я упала коленями на влажную землю, хватаясь ладонями за лицо, дабы спрятать себя от этого злого мира. Крик боли вырывался из моей груди вместе с болезненными всхлипами печали. Тело судорожно трясло, как от лихорадки, что настигла и меня.

Задорный смех компании со стороны других павильонов ни разу не отвлёк меня от уныния. Мне было всё равно, что они увидят меня, что подумают обо мне. Я уже была опущена в грязь.

— Эмили?! — хриплый голос ворвался в мой разум, на мгновенье отвлекая от губительных мыслей.

Уши уловили звук подходящих ботинок, что стремительно направлялись ко мне.

— Эмили, это ты? — я подняла голову, встречая кудрявую копну волос над собой и два зелёных глаза, что отличались от этого серого цвета вокруг.

— Гарри! — парень заключил меня в тёплые и крепкие объятия, как только я поднялась с земли.

Какое-то мимолётное спокойствие разразилось по телу, но после снова было заглушено, когда та картина в гримёрке предстала перед моими глазами. Судорожное всхлипывание вновь возобновилось, слёзы ручьём потекли с моих глаз, будучи остановлены мужской белой футболкой, к которой я была прижата лицом.

Гарри не волновало это, его большая ладонь гладила меня по волосам, пока вторая крепко держала за талию.

— Что произошло? Скажи мне, Эмили.

Спокойствие в его голосе и защищённость в движениях как-то странно начинали на меня влиять, потому что моё сознание принимало его влияние и тело вновь принимало расслаблённую, уставшую позицию.

— Я... — воздуха не хватало для связанного предложения, отчего получались лишь урывки. — Он...

Мужские руки отодвинули меня от крепкого торса, дабы заглянуть в мои глаза. Он держал свои ладони на моих плечах, опуская их вниз каждый раз при новом всхлипе, что совершенно не контролировался мной.

— Дыши размеренно и глубже. Давай, повторяй это за мной.

Я доверилась ему. Повторяла каждый его вдох и выдох, постепенно угасая пыл своих мыслей и эмоций, которые отошли на последний план. Дыхание снова было под моим контролем и теперь я могла сказать причину своей первой душевной смерти.

— Гарри, он разрушил меня.