На следующий день после полудня устроили смотрины для самого короля. Первое время Эллур проводил их во дворце, но заметив, как они популярны, а парадная зала дворца не резиновая, перенес мероприятие в огромный парк, где под открытым небом могли собраться все желающие численностью хоть во весь город. По случаю очень быстро был сооружен высокий и широкий каменный пьедестал, похожий больше на театральную сцену. Правда, вряд ли даже со средних рядов зрители что-то видели или слышали, так их было много, – но, тем не менее, желающих посетить смотрины от этого меньше не становилось.

По счастью, господину Клоду удалось очутиться в первых рядах зрителей. Он уже утром продал все, что привез (даже чуть верного коня Карла не сторговали), и довольный пришел пораньше в парк, чтобы насладиться местным элем, природой и, конечно, главным событием дня. А Элла и Эрл сопровождали его везде. Элла даже была наказана за то, что постоянно восторженно что-нибудь комментировала. Клод пообещал укоротить ей ножницами язык, если она не успокоится.

Ровно в полдень всем присутствующим был представлен несравненный король Первого Государства Великий Эллур Бессмертный – правитель девяти королевств, верховный представитель коалиции правителей Мира по Эту Сторону земли, и прочее, и прочее, – после чего довольно поспешно начались смотрины, где король отвергал девиц десятками.

Сначала представляли мало-мальски значимых кандидаток – дочерей правителей городков и деревень, богатых помещиц и признанных писаных красавиц. Они выгодно отличались от остальных девиц богатыми нарядами и украшениями, но ни одна из них не покорила сердце короля. Затем на сцену стали выводить сразу по дюжине девиц. Эти были из простого люда, дочери конюхов, молодые служанки и няньки. Простые девицы на радостях нацепили на себя все, что только было можно. Платья были обшиты всевозможными безвкусными украшениями, на головах стояли странные прически, у многих в дороге выбились пряди и головы напоминали разоренные гнезда. Некоторые девушки накрасили щеки свекольным соком, отчего издалека казались разодетыми щекастыми снегирями с ярко-бордовыми или коричневатыми круглыми пятнами. Конечно, такие девицы тоже не приглянулись королю. Церемония длилась и длилась.

Эрл сразу заметил странного бородатого советника короля, который стоял чуть позади, но так, чтоб нашептывать королю что-то прямо в ухо. Советник этот был ужасно высок и наклонялся к королю, складываясь почти пополам. Еще он был странно одет – все одеяния, разумеется, высочайшего качества и кроя, смотрелись на нем мешковато, как с чужого плеча, носил он их без гордости, да, к тому же, на нем совсем не было сапог! А еще эта жуткая отдающая зеленью седая борода! Хотя при дворе бороду носить было запрещено. Не варвары же, в конце концов, жители Первого государства. Бороды давно вышли из моды. Об этом даже конюх знал.

Элла вообще побаивалась этого бородатого старика. Много раз он проводил медленным взглядом толпу зрителей, и каждый раз девочка съеживалась от необъяснимого страха, забывая следить за происходящим на сцене. Оставалось еще не меньше пары дюжин девиц, когда странный советник короля, перебив Мастера Малькольма, объявляющего кандидаток, вышел чуть вперед и сказал:

– Эй, девочка!

Послышался ропот толпы. Все начали оглядываться и искать ту, кого позвал странный человек. Бородатый великан смотрел прямо в глаза испуганной Элле. Для всех остальных она не выглядела девочкой. С ее ростом и комплекцией она скорее напоминала довольно полную женщину средних лет с глупым щекастым лицом.

Элла стояла молча, сжав от страха кулачки, совсем как когда ее впервые увидел господин Клод. Ропот толпы усиливался, многие нашли ее глазами, что было нетрудно, ведь Элла была выше остальных минимум на полголовы, и откровенно рассматривали. В это время на сцене король перешептывался с Мастером, и часто в их разговор таким же шепотом вмешивался бородач. В конце концов, не дослушав короля, этот босой великан снова повернулся к Элле и громко сказал:

– С кем ты явилась, дитя?

– Эта женщина пришла со мной! – тут же ответил господин Клод, немножко подпрыгивая, чтобы обратить на себя внимание. Эрл тем временем инстинктивно вышел вперед Эллы, как бы защищая ее своим телом. Вот только это тело было ниже ее и совсем ее не загораживало. – Она – моя служанка. И прибыла не для смотрин. Я купец, и просто пришел посмотреть...

– Хорошо, – перебил Мастер, которому король продолжал что-то нашептывать. – Спасибо. Как зовут вас и вашу служанку?

– Я Клод из деревни Визенгольф, что в трех днях пути отсюда. А это Элла. Но она пришла не для смотрин. Она слишком стара для... для вашего величества.

Мастер Мальком кивнул, скручивая длинный пергамент с именами кандидаток. Оставшиеся девушки поняли, что смотрины прервались, и расслабились, тихонько болтая между собой и отойдя на задний план.

– Сколько лет тебе, дитя? – снова влез бородач.

Элла поняла, что обращаются к ней, но не могла вымолвить ни слова. Господин Клод больно ущипнул ее. Негоже молчать, когда с тобой разговаривает советник короля! Снова отвечать за нее он не решался, да и не знал точно, сколько служанке лет.

– Мне шесть лет, – ответила девочка. Дома посетители бабушки тоже часто спрашивали Эллу о ее возрасте, мило трепля за щечки и изредка давая сладости. Тут же сладостей не предвиделось.

– Выйди на сцену, я посмотрю на тебя, – скорее попросил, чем приказал великан. Король и Мастер за его спиной опять о чем-то шептались. Видно было, как Мастер негодует, а что чувствовал король, вообще было непонятно.

Клод подтолкнул служанку вперед. Зрители поспешно расступались перед ней. Она медленным шагом, чувствуя тяжесть взглядов, побрела к лестнице на сцену. Стражники, стоящие у сцены, опустили скрещенные пики и указали на деревянные ступени. 

Элла вся дрожала. Она не знала, что это их обычный ритуал и они делают так перед любым человеком, и ей показалось, что ее считают за важную птицу, скорее всего, с кем-то путая. Когда она поднялась, она не знала где встать, и Мастер Малькольм, взяв под локоть, подвел ее в середину сцены и поставил боком к зрителям и лицом к королю. Все это еще больше стало напоминать театр.

Король Эллур, однако, стоял на месте. Он и сам не знал, что делать. Элла и впрямь была старше, чем он рассчитывал. На шесть лет она не тянула даже по великанским меркам. К тому же, великанши к шести годам уже были вполне развиты как для воин, так и для продолжения рода, а умирали обычно не доживая до пятнадцати. Очень короткий век был у представителей этого народа.

Пока Эллур думал о своем, Друид, плюя на все правила, подошел к Элле и молча вперил в нее взгляд своих молодых глаз. Девочка боялась моргнуть. И шевелиться, и даже дышать.

– Сколько лет тебе?– снова спросил он.

– Ш-ш-шесть...

– А имя твое?

– Элла.

– Элла? Подходящее имя... для того, чтобы стать королевой. "Эл-ла" – блеск солнца, "Эл-лур" – блеск славы. Как поэтично. Шесть лет, говоришь? Откуда ты?

– Я живу у господина Клода...

– Где ты родилась? – нетерпеливо уточнил Друид, наклонившись над девочкой.

Элла не знала названия места, где родилась. Она ничего не отвечала, смотря огромными от страха глазами на странного мужчину. И он, будто прочитав ее мысли, медленно кивнул.

– Хорошо, дорогая Элла.

С этими словами он вернулся за спину королю, вновь, как коршун, наклонился к его уху и начал что-то говорить. Его пронзительные глаза спрятались за волной спутанных волос. Король в небольшом смятении кивал, будто не понимая, что ему говорят. Наконец, он дал знак Мастеру Малькольму, и тот, немного опешив, но все же быстро взяв себя в руки, громко объявил:

– Невеста для несравненного короля Первого Государства Великого Эллура Бессмертного, правителя девяти королевств, верховного представителя коалиции правителей Мира по Эту Сторону земли, и прочее, и прочее... – далее все равно уже никто не слушал: поднялся гам, толпа негодовала, особенно родственники тех девиц, которых не успели представить королю. – Невеста для короля Эллура выбрана по его собственному велению и желанию сердца, – надрывался Мастер, перекрикивая толпу. Он стиснул руку девочки, будто боясь, что она убежит. – Ею становится жительница деревни под названием Визенгольф, служанка дома Клода Визенгольфсокого по имени Элла! Все, это невозможно, – уже тише сказал он страже, – уведите девицу в ее покои невесты. И заприте, – шепотом продолжил он на ухо одному из стражников.

Сквозь толпу уже яростно пробивался господин Клод. Его обиженное красное лицо выделялось среди прочих.

– А я, а мне? Мне причитается за нанесение ущерба! Как я без служанки? Мне нужна моя служанка!

Король Эллур, расслышав его, коротко кивнул Мастеру, и тот, вздохнув, повел Клода куда-то за сцену, пока короля уводил в замок конвой из стражников в медно-золотых кольчугах. Друид беззаботно шел в отдалении от них, не боясь толпы. Его тоже сопровождали стражники, не для защиты, а чтобы не думал сбежать.

Толпа еще долго не расходилась, думая, что это шутка. Потом несмотренные девицы еще немного повозмущались и собрались по домам. Мастер Малькольм до вечера распределял телеги и кареты для отправки всех гостей в их города и деревни. Кучу конюхов нанял. С Клодом тоже разобрался. Дал ему мешочек серебра, да подкинул работу – довести дюжину несостоявшихся невест в их деревеньки, что лежали на пути в Визенгольф. 

Получив доплату за эту услугу, довольный господин и думать забыл об Элле. Он даже решил не оставаться на свадьбу. Уж очень послушной была служанка, хоть и глуповатой и некрасивой. Глядишь, еще расстроится. Да и другие девицы торопились домой. 

К вечеру Эрл подготовил три телеги, соединил их и запряг шестерку коней. Карла поставил в самый конец, чтоб не сильно перетруждался. Остальных было решено продать по мере уменьшения каравана. На закате господин Клод покинул столицу, так и не увидев больше свою служанку и не попрощавшись с ней.

Король проснулся в прекрасном настроении, чувствуя, что этой ночью все сделал правильно. Летнее утро отражалось золотыми бликами на округлых щеках спящей королевы, подернутых румянцем. 

Не дожидаясь, пока его четвертая жена проснется, Эллур грузно поднялся с постели и вышел в свои покои, с досадой заметив, что его старые суставы хрустят все так же, и поношенные мышцы не стали эластичнее.

Проведя все положенные в начале дня процедуры и позавтракав, король, отпустив свиту, направился в обширный сад, когда ему сообщили, что Друид уже несколько часов ожидает его там. Старик с молодыми глазами, опираясь на Посох, наблюдал, как вода в фонтане убегала веселой струйкой изо рта толстой глазастой рыбки, кое-как удерживаемой голой русалкой, в озерцо, образовавшееся в гранитной ямке.

– Чистое колдовство, – заметил он, когда король вошел в зону слышимости.

– Да. Никаких труб, – подтвердил Эллур.

– Свершилось? – спросил Друид, не поворачиваясь.

– Угум, – не без радости ответил король.

– Как это было?

– Вам нужны подробности?

– Разумеется, – невозмутимо проговорил колдун.

Король вздохнул:

– После церемонии мы легли в постель. Я ее раздел до сорочки. Она была страшно напугана, странная девушка... Кричала, что хочет спать одна... Напугал я бедняжку изрядно. Потом я лег, будто собираюсь спать.

– Потом?

– Все, как ты сказал. Я лег рядом, обнял ее и лежал так. А через некоторое время, когда почувствовал, что она успокаивается, я сказал ей, что замок – теперь ее дом и она никогда не увидит родных людей и родные земли, никогда больше не поговорит с родственниками и не посидит за маленьким уютным обеденным столом родного крова.

– Так, так, – кивал Друид. Его глаза светились, отражая солнце.

– И затем я спросил, любит ли она меня, и она ответила... что ненавидит...

– Превосходно. Слово в слово... Превосходно, – зашептал Друид и надолго замолчал.

– Что теперь? – спросил через время Эллур, решив рассказать, что пока не заметил явного результата омоложения.

– Теперь дадите ей вот это... через месяц... И повторите ночь.

– Дать это? – король забрал из сухих рук густо-синий стеклянный пузырек размером с запонку. – А когда? Перед самой ночью или?..

– На ужин. После еды. Оно действует всего три-четыре часа, так что сразу после ужина в постель, – без каких-либо эмоций объяснил Друид.

– Что оно делает? Как действует?

– Лучше Вам не знать.

– Это яд?

– Разумеется, нет. Даже наоборот. Но сами не пейте.

– Почему? – насторожился монарх.

– Потому что какую-то девку не жалко, если вдруг что, – еле переводя на всеобщий, пылко ответил колдун, – а Вы – король девяти королевств.

Вообще-то, он шутил, но Эллур этого не понял.

После этого Друид развернулся, все так же упираясь на мшистую палку, и быстро прошагал в замок, через вход для слуг.

Спустя месяц, когда удрученный личный лекарь молодой королевы дал добро, король устроил тихий ужин с одним лишь скрипачом и тремя танцовщицами, подлив в великолепное южное вино зелье Друида, и повторил ночную церемонию. На этот раз девочка начала рыдать и просить короля вернуть ее домой, рассказывала о своей старой бабушке, о конях без рогов и о том, что все люди на ее родине были выше нее. Король понял, что девица окончательно сошла с ума, поклялся себе, что ноги его больше не будет в ее покоях.

На следующее утро раньше обычного его разбудили радостные перезвоны тысячи медных колоколов и фанфар: вся столица стояла на ушах, ведь у короля Эллура появился очередной наследник. Ничего не понимающая Элла, проведя почти всю ночь не сомкнув глаз, к утру обнаружила в своей постели розовощекого младенца, мирно сопящего под тяжелым бордовым, расшитым золотыми птицами и цветами, одеяльцем. Нового принца окрестили Элоном*.

– Плохо мне без этой девахи, – как бы невзначай проговорил Клод, когда Эрл вывел к нему запряженного коня.

– Без Эллы, что ли, господин?

Клод так и не взял себе новую служанку, ведь все они просили оплату за свой труд.

– А без кого же... Хорошо она варенье варила из вишни, все косточки вытаскивала... А пела как... – Он тяжело вздохнул. – Да и вообще хозяйство в присутствии женщины всегда расцветает.

– Согласен с вами, господин, – кивнул Эрл, машинально гладя Карла по длинной морде. – Но теперь, когда королевский замок погряз в скандале, вам, поди, придется забрать Эллу обратно.

– В скандале? – Зевнул Клод, не потрудившись даже прикрыть рот перед конюхом.

– Ага, – с энтузиазмом начал Эрл, – мне сегодня, чуть свет, Алл, помощник мясника, рассказал все!

– Что – все? – нетерпеливо подгонял Клод.

– Да то, что Элла наша родила давеча мальчика!

– Не может быть...

– А вот и может! В замке трубили, младенцу имя дали, все как полагается.

– Но ведь она всего месяц как замужем!

– Именно! И в замке могли сделать только один вывод...

– ...что отец – я, – сокрушенно докончил Клод захлебывающийся рассказ слуги.

– Именно! Но это ведь... – Эрл осекся и потупил взгляд.

– Это невозможно! – разъярился господин. – Она же жила у нас всего ничего!

– Элла не из наших краев. Может, она пришла к нам уже брюхатой? – простодушно предположил конюх, поняв, что за его разговоры хозяин не зол.

Клод с вселенской грустью в глазах вспомнил, как нашел эту девушку в лесу и спас от отравления ежевикой.

– Может... только король в это не поверит.

– Что вы будете делать, господин? – спросил Эрл, до которого только сейчас дошла вся серьезность вопроса.

– Беги к Иткинсу и срочно продавай ему весь скот и коней. Кроме Карла, конечно, – Клод резко взобрался на своего рогатого скакуна.– Я поеду в центр и заложу имущество. Как все сделаешь, собирай все необходимое в тюки и готовься к отъезду... Карету мы арендуем, нашу не запрягай. И фамильное серебро упакуй как следует! – прокричал хозяин, уже удаляясь.

Эрл посмотрел ему вслед, почесал кудрявый затылок и направился к самому зажиточному соседу – Иткинсу, главному конкуренту Клода, чтобы принести ему самую лучшую новость за последние тридцать лет.

Когда господин Клод вернулся, было уже за полночь. Карл был уставший и взмыленный; казалось, что он даже рога понурил. Но Эрлу было не до того, чтобы его распрягать. Клод мимоходом закусил холодным ужином и бегло оглядел все, что упаковал верный конюх.

Когда все приготовления были сделаны, Карла запрягли самым необходимым. На него сел Эрл, которому Клод уже вручил адрес, а сам хозяин дошел до ближайшего трактира и запросил телегу с двумя лошадьми. Спустя двадцать минут мальчик, помогающий Клоду нагружать телегу, спросил с хитрым прищуром:

– Никак уезжаете от нас?

– Верно, – ответил Клод растерянно.

У него уже не хватало сил ни разозлиться на наглость слуги, ни насторожиться от его любопытства.

– Надолго?

– Навсегда, – быстро кинул Клод, вскочил в телегу и, стегнув посильнее коней, выехал на дорогу.

Мальчик бежал за ним, ведь именно он должен был быть кучером, чтобы привести потом телегу восвояси, но дорога была неровной, а ночь темной, и вскоре он мог различить лишь неверно качающийся фонарик, висящий на носу телеги.

*Эл-он – блеск жизни