Ha Seong - Run

Темнота. Холод. В глазах мутнело от медленно, но верно покидавших сил, которых с каждой секундой становилось все меньше и меньше. Сидя на коленках, он болезненно скрючился, держась за сердце, и сразу же упал на корачки, задыхаясь. Парень жадно хватал ртом воздух, кашляя угольно-черной демонической кровью прямо на землю, оставляя кривые лужицы.

Джексон впервые за все свою долгую жизнь чувствовал себя таким беспомощным, таким жалким... мысли были как в тумане, он слышал родные отголоски своего разума, такие спокойные и нерасторопные, совсем не свойственные чопорному и энергичному Вану.

— Мэйю... — вдруг прошептал темноволосый с хрипотцой в голосе.

Пухлые губы с чернильными отпечатками от крови дрожали, а сам он скрестил руки на груди и обнял себя за плечи, зажмуривая угасающие глаза от боли, стискивающую рёбра.

Ему было так холодно... демоны обычно не чувствуют холода, но это, по-видимому, показатель того, что Джексон слабеет и становится более уязвимым.
Ноги дрожали, щеки будто немели, а мигрень никак не отпускала, и это заставило обессилевшего демона рухнуть на сырую землю.

— Мэйю...— вновь позвал он с угасающей надеждой. Что-то такое живучее находило в нём силы, и не переставало звать её в этой клетке тьмы, которая в былые времена казалась такой родной и приветливой. — Мэйю, спаси меня, пожалуйста...

Он впервые в жизни сказал человеческому дитя что-то подобное, вежливое, и впервые попросил помощи, искренне признаваясь себе, что не такой уж он и всесильный, что не сможет один выбраться отсюда.

Джексон вообще в принципе всю жизнь только что и делает, что спасает чужие задницы и разгребает все дерьмо, в которое вляпываются его подопечные. Темноволосый привык, что вечно за кем-то присматривает, как нянька, ведь люди все такие — сначала делают, и только потом думают, но именно в этот раз всё по-другому. С этой девушкой словно все в первый раз.

И ни на секунду он не пожалел, что так поступил.

Демон лежал в полутьме и не знал, что делать. Да и не мог, сил совсем не осталось.
Он пытался прислушаться к посторонним звукам, хотел вновь услышать голос Мэйю, возможно, она его ищет, хоть немножко беспокоится, но тут вспомнил все произошедшие события, и сразу же померк.

Нет, она его точно не будет искать. Ведь её жизнь была намного лучше без него.
Ты сама мне так сказала.

Ван больше не мог слышать ни её зова, ни желаний, их больше ничего не связывало, а контракт, который она разрушила своим же языком, был расторгнут. Сказав эти слова, Мэйю самолично отказалась от него.

Джексон чувствовал, как каменеет тело, словно его медленно начинало опутывать ползучими тяжелыми цепями, поэтому даже не предпринял попытки встать. Руки слабо поддавались движениям, и тот ударил со всей силы кулаком о землю, пытаясь заглушить всю ту моральную боль, что атаковала со всех сторон уже избитой души, от которой не было места где скрыться.

Его ещё никогда в жизни не отдавали в другие руки, а Мэйю просто взяла и отказалась от него. И уже совсем не важно, это она в сердцах или действительно того хотела. Наверное, её жизнь действительно будет лучше без него.
Мысли медленно убивали его, полаская заточенным лезвием по, казалось бы, совсем бесчувственному и иссохшему сердцу, оставляя после себя зияющие порезы. А оно, оказывается, ещё живое, еле дышит.

Он чувствует, как разум начинает его покидать, и, под давлением явной безысходности, предаётся своей участи, и закрывает глаза.

✁✁✁

Девушка уже представила, как разбивается о грубый и каменный асфальт, как уходит из жизни, под свой последний, отчаянный вскрик, но вместо этого падает на холодное, но мягкое покрывало.

Она сжалась в комок, все ещё не понимая, что произошло, но чувствуя безвкусный воздух в своих легких, открыла глаза, активно хлопая слипшимися от слез ресницами. Комната была незнакомой и тёмной, но весь интерьер четко говорил о том, что здесь живет парень, она была готова поклясться, что это его комната.

В следующую минуту в горле брюнетки тут же пересохло, подступил противный ком. Мэйю почувствовала, как её дыхание участилось, и с каждой минутой, понимая, что она до сих пор находится в этом гребаном мире, что все ещё дышит, что не умерла, ей становилось только хуже. Потому что Джексон не позволил ей этого.
И поэтому пожертвовал собой.

Ради неё... хотя, нет, ради такой бестолковой и неуклюжей хозяйки, как она.
Её сердце сейчас разрывалось от горя и обиды на саму себя, что стесняли грудь. Из глаз хлынул новый поток слез, капая на молочную кожу рук.

— Джексон, — тихо, совсем безнадёжным голосом она позвала его в темноте, обнимая колени и тихо всхлипывая.  — Джексон, пожалуйста, приди. Не оставляй меня одну.

Ведь я не приказываю. Я не прошу. Я молю.

Но все было тщетно. Он не отзывался.

Студентка, чувствуя такую угнетающую вину, ревела навзрыд, и завтра её глаза наверняка будут красными, опухшими и болезненными на вид, но сейчас это совсем не имело значения.
Жидкий яд мыслей отравлял разум, впитывался в кору головного мозга, предвещая взрыв черепной коробки. Вот тогда она точно будет сожалеть, что не разбилась в ту секунду об асфальт.

Что-то внутри заставляло чувствовать себя ещё ужасней и вдвойне тревожней от того, что Мэйю не знала, где он, и жив ли вообще.

«Дура, дура, — повторяла она охрипшим от крика голосом, как мантру. — Что же я наделала?»

Нет. Это не может быть правдой. Все выглядит так, словно Мэйю стервозная принцесса, сгоряча ударившая своего ни в чем неповинного слугу, и в результате убила его своим ударом.
Но все не так.
Если бы только он тогда засунул свою принципиальность в задницу, если бы только пошел ей навстречу и хоть на минуту показал ей свою искреннюю улыбку, тогда Хан не пришлось бы вот так просто принять объятия Марка, тепло которых она мысленно и не отдавая себе в том отчёта принимала за чужие, и даже вовсе не человеческие.

Она не специально, она не хотела, чтобы все так получилось...

«Ты бы ведь сейчас посмеялся, застав меня такой, да? — всхлипнув и с усмешкой  вытирая покрасневшие глаза, не понятно у кого спросила Мэйю. — Сказал бы, что я некрасивая с распухшими глазами и что у нас совсем нет времени на это...» — и вдруг она умолкла. То ли обдумывая свои слова, то ли что, но то, как девушка сжала кулак, словно собирая в него всю свою волю, говорило о том, что она не собирается тут задерживаться.

Брюнетка вытерла слезы и подумала, что действительно нет времени реветь, что нужно срочно что-то делать, и найти его.
Найдя в себе силы подняться, все ещё пытаясь восстановить сбитое дыхание, девушка слезла с кровати и в панике метнулась в соседнюю комнату, в надежде отыскать хоть какую-то малейшую подсказку, по дороге чуть не навернувшись из-за легкого головокружения.

Войдя в помещение, она прикрыла рот ладошкой, смотря на большую дыру в стене, совсем не вписывающуюся в интерьер такой изящной комнаты. Закоптелый бетон и подгоревшие обои намекали на след от психа жильца.
Было очевидно, что Джексон тут работал, хоть и работать было особо не с чем, ведь тот лишь около трёх недель вернулся из своей спячки. На столе лежала большая кипа бумаг, и студентка рванула к ним, судорожно перебирая каждый листочек, искренне желая хоть за что-то зацепиться.

«Джексон Ван, ты слишком живуч, чертёнок, — рассуждала она вслух, ища глазами нужные листочки. — Я тебя найду, и, если потребуется, даже из под земли достану».

И она нашла.
Среди многочисленных папок и бумаг, она нашла одну, на которой стояла печать ночного клуба «Оазис», а рядом напечатаны адрес и имя директора этого клуба, Им Джебома. Других вариантов особо не было, поэтому, не теряя ни минуты, Мэйю пулей пустилась из квартиры, вбивая в навигатор адрес.

В такси она только что и делала, что нервно постукивала ногтями о подлокотник, пытаясь справиться с тревожными мыслями. Так странно, и давно ли она стала так волноваться за этого самодовольного и наглого демона?
Но в данный момент это было совсем не важно, и единственное, что Хан сейчас понимала, это то, что хочет найти его. Всем сердцем.

По прибытию девушка только-только хотела открыть дверь, как вдруг её на пути чуть не сбили два в стельку пьяных парня, но брюнетка вовремя успела увернуться и проскользнуть внутрь.
В нос мгновенно ударил вишневый запах ароматизированного кальяна, который всюду клубился по этому помещению, и из-за этого было сложнее ориентироваться. Музыка била по вискам от таких сильных и громких битов, поэтому она даже закрыла уши ладонями, и стала протискиваться сквозь пьяную толпу, у каждого спрашивая, не знает ли тут кто-то Им Джебома. Но все либо мотали головой, в знак того, что понятия не имеют, о ком говорит девушка, либо же просто не слышали её из-за чертовски громких песен.

Надежда найти единственную зацепку таяла, как воск под горячим пламенем свечи, отдаваясь болью внутри и выплескивая из глаз новый поток солёной жидкости. Но внезапно Мэйю столкнулась с кем-то, упираясь тому носом в грудь из-за своего невысокого роста, и тут же подняла голову вверх. Два зрачка кофейного цвета с каким-то призрачным блеском смотрели прямо на неё, а тонкие губы изогнулись в приветливой улыбке.

— Меня ищешь? — наклонился тот к её уху, пытаясь переорать музыку.

Хан сейчас была в слишком встревоженном состоянии, чтобы оценить насколько же красивый и с приятным голосом молодой человек сейчас стоит перед ней.
А ведь другая бы сейчас растеклась бы рядом с ним в лужицу.

Нечеловечески-яркие глаза точно дали понять, что это не простой парень, а явный демон, и, поэтому, молча кивнув, она даже не постаралась перекричать эту музыку. После этого Джебом взял девушку за руку и вывел из толпы, где воняло не только вишневым кальяном, но и перегаром, и повёл её в свой кабинет.

Им тут же почувствовал этот запах волнения, смешанного со слабым ароматом лаванды, и ему не составило труда понять, кто же перед ним.
Но что же понадобилось подопечной Джексона от него?

— Мне нужна твоя помощь, — без разглагольствования начала брюнетка, с паники совсем позабыв про все свои манеры, о которых её учила мать. — Ты ведь... знаешь Джексона Вана?

Та решила спросить для достоверности и прищурила глаза, которые все ещё были красными и тем самым выдавали недавнюю истерику.
Джебом рассмеялся от её серьёзного выражения лица, пытаясь разрядить напряжённую обстановку и про себя отмечая, что подопечная, однако, зачетная у его друга.

— Да.

После реплики демона, Мэйю сделала глубокий вдох и выдох, и только после этого отважилась рассказывать все, что произошло с ней сегодня.
Ох, знал бы этот светловолосый, скольких нервных клеток ей стоил этот рассказ, но все это сейчас не имело значения, и лишь какое-то неведомое ей чувство держало Хан на плоту. Может, такие ощущения и некое влечение чувствует каждая подопечная к своему хранителю, и каждый человек бы интерпретировал это чувство по-своему. Одна бы сказала, что это любовь, вторая, что это привязанность, а Мэйю посчитала это чувством вины.

Но, чего скрывать, нельзя было отрицать и то, что за такое жалкое время эта студентка успела привязаться к тому несносному ворчуну, и даже была готова шагнуть в неизвестность ради него, и то ли потому, что он — её хранитель, и желание что-то сделать для своего слуги для таких, как она, норма, то ли потому, что этот парень без раздумий шагнул ради неё с восемнадцатиэтажки.

В течение всего монолога Им внимательно всматривался в красивые и такие мягкие черты девичьего лица, пытаясь пересилить себя, чтобы не улыбнуться в такой неуместной для этого обстановке. Ему не доводилось до этого хоть одним глазком лицезреть нынешнюю подопечную Вана, но он прекрасно знал его первую хозяйку, и понимал, что эта брюнетка действительно реинкарнация Суро, что они и вправду похожи, как две капли воды, но от демона и не ускользнуло то, что и от Джексона в самый первый их момент встречи. Джебом понял, что их единственное отличие во взгляде, потому что эти глаза горят искренностью, желанием и толикой отчаянности с оттенком антрацита, а у Суро лишь отчётливо читалась похоть и слишком большая любовь к себе.

Но желание улыбнуться тут же пропало, когда светловолосый понял всю серьёзность ситуации и поспешил успокоить плачущую брюнетку, сказав, что выход есть, но у них чертовски мало времени, и для вызволения Джексона нужно перебраться в его (кхм, вообще-то, Джебома) квартиру.

✁✁✁

Девушка послушно сидела на кожаном диване в той самой комнате с закоптелой стеной. Джебом, конечно, немного офигел от жизни, когда туда зашёл, и сказал, что обязательно поможет ей вызволить Джексона, хотя бы ради того, чтобы надрать его лисий хвост, ведь тотемным животным Вана была именно лисица, и в неё же он обращался, когда становился необычайно злым, но по их законам этого нельзя делать просто так, только в тех случаях, если тебе или твоему близкому грозит смертельная опасность.

— Почему тебе не хочется всё оставить так, как есть? Ты ведь ходишь в колледж, у тебя есть друзья, любящие люди, так зачем тебе это всё? — ради интереса спросил Им, копошась в старой кладовке.

Хан взглянула на демона, но потом поспешно отвела от него взгляд, оставив его вопрос без ответа.
Если бы она ещё сама знала почему...

Ей не хотелось признавать вслух, что Джексон не пойми где именно по её вине, что тот сам много раз спасал Мэй, и теперь пришёл её черёд.
На минуту она и правда задумалась об этом. Зачем ей все это? Благоухать кровью, которая обходится ей каждый раз чуть ли не смертельной платой, зачем трястись каждый день от страха, поджидая новую нечисть, когда можно обратно вернуть свои беззаботные будни? Тогда Мэйю не будете страдать этой головной болью, наконец-таки объяснит все Марку, возможно, что скорее всего, что у них даже что-то завяжется, только... зачем ей всё это, без него? Без вечно ворчливого Джексона, который всегда ругается на её слишком идеально-разложенные вещи, на слишком вонючий запах лаванды, который он успел возненавидеть за все минувшие века?

Брюнетка волнительно ерзала на месте, понимая, что время все капает, и что с каждой минутой её хранителю всё больше и больше грозит смертельная опасность. Хотелось поторопить Джебома, но Мэйю лишь сжалась в комочек, боясь что-либо сделать не так и что он уйдёт, оставив её наедине со своими проблемами. А ей этого сейчас меньше всего надо.

После пятнадцати минут поисков, Им, все-таки, нашёл то, что так долго и муторно искал.
Джебом с особой осторожностью нёс антикварную вещь с красивыми резными позолоченными и серебряными узорами, и поставил в середине гостиной на стеклянный столик около дивана.

Обратив внимание на странные недопонимающие взгляды девушки, он жестом руки предложил ей сесть по-ближе и сделал то же самое.

— Это священная курильница, — пояснил демон, смахивая с неё многолетнюю пыль. — Раньше её использовали жницы во время служб и одна мне... — он, наверное, хотел продолжить, но потом понял, что времени в обрез, и оборвал самого себя. — Короче, с её помощью ты сможешь попасть в царство мертвых, но для этого её сначала нужно запустить...

Парень был необычайно внимателен и сосредоточен, потому что ему предстояла нелегкая задача, а такой финт ушами он делал лишь раз в жизни.

— Для этого нужно смешать кровь демона и человеческую, — некоторое время спустя сказал светловолосый, посмотрев на реакцию Мэйю. — Готова ли ты пустить немного крови?

Сначала от услышанного прошлась дрожь по телу. Сейчас последний шанс попросить этого малознакомого парня все прекратить, свернуть эту лавочку и скорее вернуться к Дживу, которая подарит ей самые тёплые объятия и к Марку, никогда на неё не причитающего и готового принять любые её недостатки... но что-то тянуло назад, сердце ныло и болезненно сокращалось лишь от одной мысли, что тот, пускай и не самый воспитанный демон, окажется на краю погибели, причём по её причине.

— Я всегда готова, — брюнетка уверенно протянула руку Иму, выдыхая из себя все волнение.

Даже после после положительного ответа Джебом все ещё сидит и непрерывно смотрит на девушку с каким-то немым вопросом в глазах. На самом деле, он не хотел ничего спрашивать, просто его искренни поразило с какой боевой готовностью человеческое дитя протягивает ему руку, добровольно ставя её под лезвие ножа. От этой девушки не слышится аромата страха, лишь сырой запах тревоги. Потому что ей не страшно. Потому что ей плевать, и единственное, что ее сейчас колышет — надо его освободить.

Интересно, как бы отреагировал Джексон, узнай он то, как за него сейчас волнуется это юное человеческое сердце?

Под рукой ни ножа, ни ножниц не было, как и их драгоценного времени, поэтому пришлось использовать то, что даровала природа...

— Вдохни, — предупредительно сказал Джебом, смотря ей прямо в глаза, а потом резко выпивается за мгновение выросшими клыками в бархатную кожу.

По комнате разлетается вскрик, потому что это было очень неожиданно, да и, к тому же, больно, но держаться заставляла лишь одна мысль: «Джексону наверняка больнее».

Почувствовав на губах металлическую жидкость с приторным привкусом лаванды, парень тут же отстранился, облизнувшись. Чёрт, а ведь не врёт нечисть — её кровь действительно очень хороша на вкус и запросто может вскружить неопытному демону или злому духу голову.

Сжав в руках её тонкое запястье, Джебом отвёл его к антикварному предмету, и алая капелька крови падает прямо на курильницу, затем вторая, и от неё спустя пару секунд повалил белый дым, медленно клубящийся по всей квартире, и всё помещение запахло цветочным ароматом. Мэйю даже немного удивилась, потому что впервые почувствовала лаванду, запах которой присваивали к её крови. Было трудно в это поверить до конца, потому что никогда этого не слышала, но сегодня всё изменилось.

Она забеспокоилась, что на неё сейчас нападут духи, но светловолосый предупредил, что это бессмысленно, потому что перед входом Джебом поставил защитный барьер, чтобы ни одна тварь сюда больше не сунулась.

Потом демон укусил себя тоже, и точно так же капнул на крышку уже своей кровью. Только теперь повалил угольно-чёрный дым. Спустя нескорое время несколько невесомых язычков двуцветного дыма сплелись воедино, будто танцуя воздушный танец.

— Смотри, сейчас ты будешь вдыхать пары этой курильницы, в то время как я буду погружать тебя в транс. Нужно действовать аккуратно, потому что сейчас на Джексоне темная печать. Она высасывает из него жизненную энергию, и... это тёмный мрачный мир. Там нет ни капли света, и если верить рассказам, его кутает чёрная магия в своё подобие кокона. В это место просто попасть, но выйти из него практически невозможно, именно поэтому тебе нужно как можно быстрее найти его и вызволить и не наглотаться отрицательной энергии. Ты поняла? — спросил парень в конце своего монолога, внимательно посмотрев на оцепеневшую от испуга Мэйю.

Она с ужасом в своих глазах слушала его слова, и начинала покрываться гусиной кожей.
Как его вызвалить? Как она его найдет? А жив ли он вообще? Сколько ему осталось?

Какой бы непобедимой эта девушка не казалась, но в душе Хан большая трусиха, а страх незнания того, что ей предстоит лишь леденил кровь.

Но сейчас места страху не было. Она подумала, что Джексон бы посмеялся над ней, если бы ощутил её запах малодушия, и поэтому, взяв себя в руки, решила, что сделает это. Она сделает это для него.

— Погнали, — вздохнул юноша и положил ей ладошки на виски, начиная шептать заклинание, опуская студентку в транс.

Брюнетка опёрлась о кожаную спинку, слушая каждое слово, произнесённые губами Джебома. Она только сейчас услышала, насколько же чарующий голос у этого юноши, что при желании он тебя так и загипнотизировать может, и это будет полностью на добровольной основе.

Веки стали тяжелеть и словно по волшебству стали сами собой закрываться, заставляя её погружаться в иллюзорный сон. Казалось, она чувствует кожей каждую частичку этого мира, как слышит цвета и ощущает на вкус мелодии песен.
Но это было лишь на первые мгновения, а потом Мэйю почувствовала липкий холод и поняла, что оказалась в каком-то непонятном темном помещении. Тут пахло сыростью, под ногами чувствовалась земля, и девушка, не теряя ни минуты, двинулась вперёд.

Сейчас трудность состоялась в том, что контракт расторгнут, и они теперь ничем не связаны, но она все равно продолжает идти вперёд, еле сдерживая слезы. Как ей, простому человеку, найти одного демона среди этого беспросветного смога тьмы? Это равносильно поискам иголки в стоге сена.

Чувство собственной вины кольнуло в уже избитое сердце, и Хан вдруг остановилась на месте, понимая, что ничего не видит, что ничего не ощущает, кроме скребущих кошек на душе и израненного сердца, изливающегося алой кровью.

— Черт возьми, Джексон, ну подай же ты уже хоть какой-то знак! — в психе крикнула брюнетка, чувствуя, как такими темпами скоро сорвет голос, но сейчас ей не было жалко даже своих голосовых связок.

Ноги подкосились, и студентка села, нет, упала на коленки, понуро опустив голову и схватилась за волосы, чуть ли не вырывая свои тёмные пряди, настолько ей хотелось заглушишь физической болью моральную. Но проблема в том, что ничего так сильно не душило и не угнетало, как волнение за этого несносного демона.

А ведь Ван ни черта не видел, в глазах было чёрным-черно от сгустков тёмной энергии. Он чувствовал, как щупальца тьмы, словно ползучий вьюнок, вились вокруг всего тела, охватывая лодыжки, бедра, пояс, грудь, всё плотнее подступая к горлу и блокируя дыхание.

Подобно чуду парень услышал слабые отголоски голоса, который показался таким родным и знакомым, и это заставило почти безжизненное тело шевельнуться.
Конечно, это невозможно и, наверное, тьма уже начинает пробираться к мозгу, раз Джексона посещают такие иллюзии, но ослабший организм, как замерзающий цветок, тянущийся к единственному лучику света, придаётся этому сладостному заблуждению, отчаянно пытаясь зашевелиться.

Такой жалкий, такой беспомощный... разве это Хитрейший?

«Омхэя» — единственное, на что у него хватило сил и голоса, чтобы произнести. Заклинание света.

Он изогнулся, превозмогая ломающую боль, такое ощущение, выворачивающую его наизнанку, и бросил вверх световой шар, надеясь, что его можно будет увидеть в этой неприглядной тьме.

Джексон вновь тихо прошептал имя его прошлой хозяйки, и тут же рухнул на землю, поднимая пыль.

Девушка услышала глухие шорохи и тут же подняла голову. В её зрачках показались крошечные отражения двух шаров света, которые она видела при атаках Вана, и тут же сердце дрогнуло, заставляя её подняться с дрожащих колен, и бегом пуститься к тому самому месту.
Она не услышала своё имя на его устах, зато отчетливо слышала стук еле бьющегося сердца в этой, казалось бы, такой мощной и непобедимой груди.

Спустя пару минут она нашла темноволосого, обессилено лежавшего на земле, и глаза наполнились горючими слезами, потому он выглядел очень жалко для такого дерзкого демона, и ей было очень совестно, что она довела его до такого состояния. Это она сделала его таким.

Кожа бледная, и словно обмороженная, а на неподвижных ресницах, как частички пыли, копился иней. Он сейчас был больше похож на мертвеца из морга, нежели на властного демона.

Мэйю опустилась на коленки и потянула руки к его лицу, накрывая ладошками заледеневшие щёки.

— Я так испугалась, что ты можешь погибнуть, — дрожащими губами прошептала девушка, сквозь слёзы и лбом каснулась чужого лба, желая прижаться к нему ближе, боясь, что он опять может исчезнуть. — Так испугалась...

Она повторяла эти слова, словно мантру, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
Большим пальцем ладони Мэй провела по черничного от холода цвета потрескавшимся губам, на которых ещё остались отпечатки от демонической крови. Ей хотелось укутать их обоих в невидимый непроницаемый купол и согреть, несмотря на всё, что произошло до этого.

Раздражение к нему вытеснилось уважением и ещё одним легким, порхающим, как бабочка, чувством, и совсем ей ещё неизведанным, а в сердце на данный момент не было ничего, кроме щемящей нежности и трепетной заботы.

Хан и не заметила, как щупальца тьмы распустились и уползли вслед за отступающими сгустками темной энергии. На сердце с каждым мгновением становилось спокойней. Мэйю пригляделась и вдруг поняла, что вокруг них стали появляться непонятные огоньки, рождающиеся прямо из тьмы, и когда она присмотрелась, то поняла, что это светлячки. Маленькие, со светящимися брюшками лавандового цвета и пытающиеся заполнить тёмное пространство, освещая ей путь.

Темноволосый резко вдохнул воздух, когда щупальца освободили горло, немного даже напугав этим студентку, но её глазки антрацитового цвета засияли каким-то новым отблеском, когда она увидела, как распахнулись глаза демона, и Ван даже сначала не нашёл, что ответить.

— Пора возвращаться домой, — она произнесла эти слова с какой-то лаской, с которой обычно не обращалась к нему никогда, поправляя мизинцем его лезущую чёлку в глаза и продолжая невозмутимо держать мужское лицо в руках.

В тот момент Джексон и ответить ничего не успел, как почувствовал, что поднимается в воздух и его тело наполняется жизненной энергией. Больше его не сковывают противные оковы тьмы и тогда он, пользуясь приливом новых сил, тут же изящно подхватывает Мэйю на руки, и через пару секунд, пройдя световой коридор, его босые ступни касаются ламинированного пола квартиры.

— Джексон, я... — она замялась, вглядываясь снизу вверх в его хищные черты лица, и потянула ноги вниз, давая тому понять, что нужно ее поставить на пол, но тот словно не услышал этого.

А потом брюнетка резко задергалась, хватаясь за его шею, и в конечном итоге выпуталась из его объятий. Вспомнив про лучшего друга Вана и боясь, что кто-то их двоих сейчас застанет в таком виде, она в панике рассматривала комнату в поисках Джебома, но того словно и след простыл.

А парень всё продолжал молча всматриваться в глаза девушки, будто искал в них ответ на свой немой вопрос.

Наш контракт был расторгнут, мы друг другу больше ничем не обязаны, но ты все равно вернулась за мной...

— Т-ты чего так смотришь? — спросила студентка, немного смутившись от его неприлично-долгого взора, и стала мелкими шагами отступать, когда тот стал двигаться в её сторону.

А Джексона сейчас не волновали его манеры, потому что до него только в этот момент дошёл смысл всех событий.

До этого приключения у него были и по хлеще, но ещё никогда Джексон не испытывал столько эмоций ни с одним из его предыдущих хозяев. Ненависть, ревность, волнение, беспокойство — все это скопление, спектр эмоций, и совсем не важно, какие они, положительные или отрицательные, главное то, что благодаря ним, он чувствует себя живым. Чувствует, что хоть его кровь и угольно-чёрная, демоническая, но чувства, что сейчас переполняют его грудь, сугубо настоящие и человеческие.

Он посмотрел на неё, а Мэйю передёрнуло от той серьёзности и непонятной задумчивости в его взгляде, с какой Джексон никогда в жизни на неё не смотрел.

Не смотря на столько лет прислуживания, демон презирал своё положение. Он был готов продать душу за то, чтобы стать свободным и не от кого не зависимым, помогая только тому, кому сам захотел бы, но у него не было даже такой возможности, потому что у демонов нет души. Ван злился и каждый раз гневно скалил зубы, когда об этом заходила тема. Даже попрошайка у метро был свободнее него — для таких есть организации, где их могут приютить, а на крайняк у него есть душа, которую при желании можно продать, и получить взамен что пожелаешь.

Джексон подходит плотнее, продолжая все так же пронзительно долго и чересчур внимательно рассматривать её черты лица. Волосы растрепанны, глаза немного опухшие и красные от слёз, а нежно-розовые пухлые губы потрескались от холода в тёмном царстве, но даже в таком виде она ему показалось самой красивой на свете.

Джексон хоть и немного грубоват и обычно не разбрасывается словами благодарности, потому что благодарить особо и не кого, но в нём тоже бьётся сердце, в котором, кажется, стали распускаться цветы, и тоже способен отвечать теплом на тепло.

Ему ещё никогда не хотелось так сильно кому-то принадлежать.

Демон неторопливо наступал в её сторону, безбожно сокращая расстояние и тем самым ускоряя сердцебиение брюнетки. Он подошёл к ней вплотную, пока в спину девушки не врезалась холодная стена.

— Мэйю, — наконец-то заговорил Джексон своим по природе хриплым голосом. — Позволь мне заключить с тобой контракт. От всего сердца.

И в следующую секунду он, не особо спрашивая, впивается губами в девичьи уста.

Почему бы и не обновить эту историю спустя почти полгода?

Да, знаю, я ужасный автор. Надеюсь, кто-то действительно ждал продолжения.

Как думаете, что будет дальше?

С любовью,
Ваша Саика✨