Инчхон, Южная Корея
2019г.

— Пожалуйста, задуши меня своими ляжками... — прошептала брюнетка, смотревшая на экране телефона видео с очередного концерта своей любимой группы, вместо того, чтобы слушать лекцию.

Конечно, ей же потом будет хуже — придётся просить у Дживу конспект и самой воспринимать материал. Хотя, в принципе, этой девушке не привыкать, потому что искушение было слишком велико, а этому, черт бы его побрал, Пак Чимину, вечно приспичит проводить трансляции днём, и ведь тому в голову не приходит, что, может, кто-то сейчас сидит на парах.

— Хан Мэйю, — вдруг обратилась к студентке преподавательница, буравя недовольным взглядом. — Если вам не интересно, то можете покинуть аудиторию.

Девушка фыркнула и, поставив телефон на паузу, заблокировала экран и отложила гаджет в сторону, подперев щёку кулачком и беря в руки карандаш. «Вот стерва, — подумала про себя та, чиркая что-то на полях тетради. — Тут все, на кого не глянь, сидят в телефонах, а сделала замечание только мне. И чего, спрашивается, присосалась?».

Было, конечно, обидно, что больше особо не позалипаешь на своего любимого биаса, и хоть девушка в открытую этого не признавала, но, не смотря на все свои ругательства, в душе понимала, что всё это верно, ведь Мэйю нужно учиться.

Ещё с самого детства ей мама всегда говорила: «чтобы хорошо жить, нужно хорошо учиться».
Ага, только вот, много ли чего ей дала эта хорошая учеба? Да, возможно, работать в прокуратуре Сондго, одного из трёх районов Инчхона, это звучит довольно пафосно и престижно, но, на самом деле, люди бы так не подумали, увидев во сколько и в каком состоянии возвращалась её мать с работы: злая, голодная, уставшая, сил оставалось только для принятия душа, и то, дай бог, и она тут же валилась в кровать, а потом снова поднималась ни свет ни заря, собираясь на работу. И так каждый будний день, словно белка в колесе.

Об этом ли ты мечтала, мамочка? Гляди, к чему тебя всё это привело.

Оставшееся время Мэйю неохотно записывала какие-то обрывки фраз преподавательницы, чтобы не привлекать особого внимания, но по окончанию пары все-таки дернула подругу за рукав серого свитера свободной вязки.

— Опять все полтора часа думала о Чимине? — в голосе блондинки звучит усмешка, но вовсе не злая, а даже наоборот, добрая и свойственная ей.

— Ага, — не весело согласилась Хан, озадаченно почесав затылок и забирая из протянутых рук тетрадь, после чего лучезарно улыбнулась. — Ты лучшая.

Дживу деловито поправила свой конский хвостик блондинистых волос на макушке и, с максимальной скоростью собрав все свои вещи, исчезла за дверьми аудитории, произнеся самодовольное, без какой-либо нотки надменности, «я знаю».

Мэйю немного завидовала своей подруге, но в хорошем смысле. Её всегда удивляло, как в одной девушке могут умещаться все качества, что так ценят люди: умная, креативная (недаром ведь состоит в активе группы), всегда жива и, несмотря на новые идеи, что роятся в её голове, умудряется оставаться собранной, чего совсем не скажешь про нашу главную героиню.

Мэйю могла концентрировать внимание только на том, что ей было интересно, именно поэтому отлично помнила расписание выхода новых серий своей любимой дорамы и даты камбеков групп, но вот что касаемо себя... такая вот была она рассеянная. Могла бы забыть голову, забыла бы обязательно.

Мать часто ругалась на эту черту, мол, что же будет, когда та выйдет замуж? Но девушка лишь отмахивалась и говорила, что обойдётся и без него, а если будет слишком одиноко, то заведёт кота.

Женщина не понимала такое отвращение к семейной жизни, ведь её дочери скоро стукнет двадцать два, а она ещё ни разу не состояла в отношениях, да и, кажется, не особо в них заинтересована. Тут уже было два пути: либо её Мэйю не традиционной ориентации, либо она просто дура.

Дорога домой пролегала сквозь парк, который особенно прекрасен весной. В это время года природа словно просыпается от зимней спячки, желая показать свои настоящие краски.
Сейчас тут просто волшебно: в глазах рябит от ярких оттенков разноцветной космеи; длинные, издалека напоминающие атласные фиолетово-баклажанные ленты, ряды низких густых кустов пурпурной магнолии, а над ними возвышались многовековые вечнозелёные дубы, оттенявшие своей кроной тропинку, где обычно гуляли прохожие; на зеленом и, на вид, пушистом газоне расположились некоторые парочки, закатившие пикник; по дорожке, проложенной темной плиткой, что успело нагреть апрельское солнце, бегут маленькие дети, сверкая загорелыми босыми пятками; а в воздухе, благодаря еле ощутимому тёплому бризу, дувшему с большого пруда, скрывшегося за плотными кустами, словно своеобразные нетающие снежинки, парили нежно-розовые и, на ощупь, бархатные лепестки цветущей вишни, мягко касаясь земли — все это сейчас было похоже на волшебную сказку.

Идеальная смесь сладковато-нежного аромата сакуры и свежего воздух дурманила мозг, хотелось потеряться в этом, казалось бы, просто бесконечном парке, но Мэйю для этого тут слишком часто гуляла, чтобы потом не найти тропинки домой.

Её глаза антрацитового цвета блеснули с неподдельным восхищением, когда она увидела пышные цветы красной камелии, что совсем недавно распустились. В голове возникла отнюдь не хорошая мысль, но именно таких ядрено-пунцовых бутонов на хватало в её комнате для празднества души.

Студентка оглядывается по сторонам и, убедившись, что никого нет рядом, скинула с плеча портфель в красно-чёрную клетку и, покопошившись немного, нащупала ножницы. Хан сейчас выглядела, как маленький шкодный ребёнок, пытающийся незаметно стащить конфетку из серванта, пока этого не видят родители.

«Они и не заметят» — отмахнулась девушка, и стала аккуратно срезать стебель наискосок, как её учила младшая сестра, когда рассказывала про свою подработку в цветочном магазине. Сейчас она вместе с мамой живут в Сеуле, а Мэйю пришлось переехать сюда, потому что для всех сеульских колледжей была непригодна, видите ли, баллы были не такие высокие, какие требовались.

Брюнетка любовалась цветами, пока не заметила под кустом металлический блеск, отсвечивающий солнцем. Убрав ножницы в портфель, девушка с любопытством потянулась к предмету, торчащему из земли. Вынув и отряхнув его, оказалось, что это кольцо и, судя по всему, сделанное из настоящего золота.

Мэй искренне удивилась, ведь это не какая-нибудь там безделушка... и как оно тут оказалось?

Не долго думая, она улыбнулась сама себе, и решив, что не пропадать же добру понапрасну, надела себе плетёное колечко на палец и поспешила домой, чтобы скорее его отмыть от песка и грязи.

Но едва ли кольцо коснулось её пальца, за спиной словно взорвалась зловонная дымовушка, сзади послышался оглашающий хлопок, сопровождающийся сгустком вонючего дыма. Так обычно пахла сера.

От страха или, скорее, неожиданности, букет красных камелий мягко приземляется на пушистую траву, ноги Хан подкашиваются от внезапности, и та тоже приземляется пятой точкой на газон. Ох, она уже предвкушает, как предстоящий вечер будет бороться с этими травяными пятнами на одежде...

— Что за черт? — кашляя, не понятно кого спросила брюнетка, прислоняя к носу рукав от кардигана, но это мало спасало от неприятного запаха, и попыталась рассмотреть силуэт, возникший в дыме.

Хотелось позвать на помощь, но парк словно опустел, все люди куда-то исчезли. Стало так тихо, даже никогда не утихающий шум от машин на дорогах перестал быть слышен. Ей это переставало нравиться все больше и больше.

Когда облако на понятно чего постепенно рассеялось, Мэйю поднялась и, отряхнув свою юбочку, то ли с испугом, то ли с недоумением наблюдала, как все чётче и чётче становилась эта фигура.
И какого же было её удивление, когда студентка увидела перед собой человека, замершего в полупоклоне.

По такому виду было бы невозможно опередить не пол, не возраст — ничего. Разве что по одеянию, и то, такое не носили лет как четыреста уже, ведь ханбок, в который сейчас был одет человек, расшит красивыми цветными золотыми нитями, и все это складывалось в чудесный рисунок, чем-то напоминающий огненную лисицу, засчёт золотых нитей, поблескивающих на солнце. Мэйю, конечно, много пинала балду на уроках в школе, но про одеяние она точно помнила, что крестьяне носили самые обычные однотонные ханбоки, а кто-то выше по статусу — расшитые различными узорами. А ещё эти длинные волосы, собранные в тугой конский хвост... черт, да они длиннее, чем у неё! Это так непривычно, он словно из пятнадцатого века сбежал, если не раньше...

В голове возник десяток вопросов, но задавать она их не решалась. У неё не тот тип личности, что теряется при непредвиденных обстоятельствах. Ей удавалось комбинировать в себе сентиментальность и хладнокровие в некоторых ситуациях, но если было дело, касающееся её близких или друзей, то эта холодная стена невозмутимости таяла, словно лёд в тёплых ладонях.

Словно прочитав её мысли и поймав волну вполне аргументированного недопонимания со стороны, человек заговорил.

— Рад приветствовать вас, хозяйка...— она сначала совсем не обратила на странность его слов, растворяясь в приятном, сдержанном и спокойном мужском тоне.

Когда тот поднял голову, то для Мэйю это оказалось двойным ударом по сердцу, и та даже усмехнулась про себя, потому что внешне он был так же красив, как и его голос: мужественные черты лица, смелый, даже дерзкий выразительный взгляд больших карих глаз, обрамлённых густыми ресницами.
Симпатичный, ничего не скажешь, но Хан, накушавшаяся подобного рода людьми, по своему опыту прекрасно знала, что доверять таким не особо стоит, и именно такие кидают ножи в спину.

Как только их взгляды встретились, незнакомец замер, а застывшие черты его лица выражали явное удивление, словно тот не девушку, а приведение увидел.

Парень молча подался вперёд, внимательно вглядываясь во внешность, будто пытаясь узнать, видел ли её прежде. Но его реакция и этот настороженный взгляд заставили студентку вздрогнуть и ввело в заблуждение. «И чего это он так на меня уставился? — подумала та про себя. — Может, с причёской что-то не так?».

— Суро? — словно не веря своим словам, спросил он, подходя ближе, к девушке, пытаясь отыскать что-то в её внешнем виде знакомое.

Но Мэйю лишь испуганно попятилась назад, а незнакомец, словно разочаровавшись в чем-то при взгляде на неё, резко остановился и покачал головой, будто делая свои собственные выводы, и стал рассматривать цветы на соседней клумбе.

— Ты не Суро. Странно, хотя пахнешь точно так же...

«Что вообще за дичь он несёт?» — пронеслось у неё в голове, но единственное, что она произнесла, было сдержанное:

— Ты вообще кто?

Слова девушки вызвали у него на губах непонятную усмешку, и он, подняв свой взгляд, вновь развернулся к Мэйю, а на нежно-розовых губах возникла хитрая улыбка. Было трудно догадаться о том, что сейчас творится в его голове — он словно был непроницаем, тая все свои мысли под этой мимикой.

Его неожиданное появление вызвало у неё интерес, наверное, именно поэтому с такой внимательностью студентка за ним наблюдала. Она смотрела на него и понимала, что в этом незнакомце определённо есть что-то особенное, чего нет у других. Его движения чем-то напоминали задатки льва, а эта дикая красота, казалось, только дополняла его образ.

Парень, вроде, хотел было что-то произнести, но тут же затих, словно обдумывая, говорить ли ему это вслух, и взвешивая у себя что-то в кладовой мыслей.

Так она, похоже, ничего не знает...

Спустя некоторое время он внезапно сорвался с места и слишком быстро для человеческого глаза переместился ближе к незнакомке, и уже на второй секунде стоял рядом с озадаченной Мэйю вплотную со своей этой дьявольской улыбочкой, тем самым ускоряя сердцебиение брюнетки. Темноволосый грубо взял девушку за подбородок, и поднял его пальцами вверх, чтобы она смотрела тому в глаза.

— Спасибо что освободила, девчонка, — подмигнув, произнес тот с хрипотцой в голосе, заставляя покрыться её гусиной кожей. Его тон прозвучал так самодовольно и надменно, а эта раздражающая ухмылка лишь ухудшала ситуацию, портя все впечатление о её обладателе.

И во мгновение ока Хан в десятый раз убедилась, как обманчива бывает наружность. С виду ты красивый павлин, а на самом деле главный петух в курятнике.

«Глаза бы тебе расцарапать, чтобы подмигивать было нечем» — пронеслось у Мэйю в голове.

Эта студентка вовсе не отличалась хорошей успеваемостью, но зато всегда могла постоять за себя. Она ненавидела, когда мальчики задирали девчонок из группы, когда учителя делили учеников на ранги, а буфетчица в их колледже накладывала порцию риса своему любимчику больше, чем остальным. Вот и сейчас, Хан не собиралась молчать. Черт знает, как у него получилось сюда переместиться, но в обиду себя не даст.

— Думаешь, раз появился из неоткуда, значит тебе всё можно? Тебе вообще известно, что такое личное пространство? — спросила девушка, не растерявшись, и впилась ногтями незнакомцу в кожу, отчего тот стиснул зубы от внезапной боли, и наклонила голову вбок, усилив хватку, смотря ему прямо в глаза. — Думаешь, что можешь просто так подходить вплотную и хватать незнакомых людей, когда тебе вздумается?

Небывалая уверенность в голосе обожгла леденящими языками страха, смешанного с колкой неожиданностью, вынуждая сдать свои позиции. Лицо темноволосого искривилось от неприятных ощущений, и, поняв, что только он тут страдает, тут же выпустил её руку, схватившись за раненое место другой ладонью.

Так оскорбительно и удивительно одновременно... откуда столько смелости и дерзости в одной девушке? Не она ли пару минут назад буравила его таким невинным и недопонимающим взглядом? Да она хоть знает, что он раньше делал с такими же самоуверенными, как эта девчонка?

Незнакомец убрал ладонь со своего запястья, и его глаза цвета карамели словно сверкнули каким-то демоническим блеском от увиденных глубоких красных дужек от ногтей, а пухлые губы дрогнули, будто он пытался сдержаться изо всех сил, лишь бы не закричать.

— Да ты без меня и дня не протянешь! — его слова сейчас были подобны раскату грома, такие же динамичные и неожиданные.

Звучит как вызов. Только вот, какой вызов?

Девушка стоит тут уже несколько минут, хотя ей следовало бы скорее делать ноги отсюда, потому что ему, похоже, апрельское солнце напекло голову. Говорит какие-то странности, хватает ни с того ни с сего — выбесил её, чертёнок.
В своё время в садике она таких пиздила ложкой.

— Да кому ты нужен? — его слова вызвали у неё усмешку. Ей не стоило отвечать и, тем самым, продолжать ругань, но этот нахальный парень достал её настолько, что она не могла себе простить того, если бы не сострила ему в ответ. — Уходи.

Меньше всего сейчас хотелось видеть этого самонадеянного грубияна, а позволить себе уйти первой — брюнетке казалось равноценным признать своё поражение. Не сдвинется с этого места, пока не увидит затылок этого незнакомца в самом конце парка.

Но долго ждать не пришлось. После услышанных слов, лицо парня побагровело, тёмные брови нахмурились до предела, на лбу проступила вздувшаяся синеватая венка, которую обычно не было видно, а на губах возникло некое подобие оскала, со стороны напомнивший хищный, и вовсе не предвещающий чего-то хорошего.
Похоже, задели чьё-то достоинство.

— Я-то уйду, только потом не зови меня, когда на тебя нападёт стая голодных злых духов! — словно прорычал темноволосый развернувшись, и, щёлкнув пару раз пальцами, растворяется в воздухе.