Саоми снилась драконья заводь. У маленькой горной реки, берущей начало высоко над землёй, в пяти вёрстах над уровнем моря, она была всего одна. Течение в заводи, как положено, было не таким сильным, как в потоке, но желающие окунуться в чистую прозрачную воду этого течения боялись – уносило и било о подводные камни так, что костей не соберёшь.

Однажды, ещё будучи пятилетним малышом, Саоми впервые узнал, что значит «бояться утонуть». Это было всего лишь мелководье, его маленькая ручка крепко сжимала ладонь его матери, но оплетающий его босые ступни холод, будто невидимый водяной змей, грозил утянуть его на дно, запутать в тугой зелёной тине, припорошить песком и тяжёлым грузом свернуться у него на груди. С берега их позвал отец, но мальчишка долго не сдвигался с места, словно «змей» должен был наброситься, если тот попытается убежать. К огромному ужасу мать тогда отпустила его руку, даже не подозревая, что её дитя не раз будет вспоминать навалившийся в то мгновение страх.

Да, своенравные реки и глубокие озёра он с тех пор недолюбливал, но было удивительно, что так много лет спустя он увидел это во сне, так, будто пережил снова. Однако в этот раз что-то было по-другому. Он чувствовал чью-то поддержку. Сквозь сон, сквозь страхи, сквозь время. Вместо холода, оплетающего его ноги, он ощущал ласкающее его доброе тепло. А рука, за которую он держался, больше не была рукой его матери и не отпускала.

– Саоми, – тихо, едва разборчиво, позвал кто-то знакомый, и картинка в его сознании стала ещё ярче, наполнилась чужим присутствием. – Са-о-ми...

Его тряхнули за плечо, пытаясь разбудить, и юноша, резко вынырнув из приятного сновидения, ошарашено сел на кровати. Точнее – только успел приподняться, как его тут же вжали в постель и зажали рот широкой и крепкой ладонью, не давая проронить ни звука. И правильно: от такого пробуждения Саоми готов был закричать.

Испуганно скосив на обидчика глаза, он увидел только странно нахмурившегося Хору, который и сжимал его тело чуть ли не мёртвой хваткой.

– Молчи и не шевелись, – наклонившись к самому его уху, прошипел дракон. – Хорошо?

Саоми с готовностью затряс головой, борясь с желанием сделать наоборот и отскочить от Хору подальше. Кажется, мужчина был чем-то встревожен, но и выглядел устрашающе. Отпустив перепуганного мальчишку, он сощурился и вобрал в лёгкие воздух, будто принюхивался, пытаясь уловить неприметный запах.

– Я поступил глупо. У нас могут быть неприятности, – шёпотом сказал он, бесшумно садясь на кровати.

На улице ещё было темно, солнечный свет только самую малость пробивался у горизонта, и в комнате царил баюкающий сумрак. Однако дракон и не думал засыпать, словно с самого начала ночи чувствовал неладное.

– Саоми, они близко, уже внизу, скоро будут за дверью. У них плохие намеренья, но они не знают, что я догадался... Не издавай ни звука. Мы сбежим через окно.

Не пытаясь выспросить, что происходит, юноша снова качнул головой, соглашаясь. Он привык доверять своему дракону. Перебросив через плечо походную сумку, Саоми устроил прижухшую в ожидании беды Аннику за пазухой и первым полез в открытое окно. В этот момент в дверь громко постучали.

Кто они такие? Чего они хотят так рано утром? Опасны ли они? Он не знал, но Хору, суровый и напряжённый, молчал об этом.

Зацепившись руками за хрустнувшие под его весом ставни, Саоми кое-как съехал вниз по стене, ушибся коленом о какой-то булыжник и тут же шмыгнул за угол, прихрамывая. Давно он не испытывал такого напряжения. Казалось, что минуты, которые он провёл в темноте, пытаясь слиться с холодной стеной и попутно унять скачущее под рёбрами сердце, тянулись целую вечность.

«Саоми, мы в безопасности?» – пролепетала Анника, но не получила ответа.

Только увидев мощную тень Хору в начале переулка, юноша немного пришёл в себя. Всё в порядке, он успел сбежать. Каково дракону так осторожничать, когда он запросто может победить любого врага, не ожидающего, что под маской простого на вид человека скрывается огнедышащий ящер?

«Выходит, я его обременяю», – думал Саоми, глядя, как приближался его спутник. – «Если бы мы улетели ещё прошлым вечером, а не остались, чтобы найти мою семью, не бежали бы сейчас, будто воры».

– Уходим, – поравнявшись с юношей, Хору набросил капюшон тому на голову и потянул его за руку.

– Что это такое было? – помолчав, осмелился спросить парень, когда позади осталось не менее четырёх пустых кварталов.

Хорошо, что людей вокруг пока было мало. Хотя, и затеряться в случае опасности так было сложнее.

– Хору?

Саоми остановился, пытаясь привлечь к себе внимание, но дракон, замерев подле него, продолжал странно, даже нервозно, шарить взглядом по сторонам.

«Ты что, испугался?» – высвободив мордочку из-под плена тяжёлой шубы своего друга, спросила Анника.

– Нет же, нет. Нам нужно временное укрытие, чтобы переждать и подумать.

Всплеснув руками, Саоми храбро позвал за собой, попутно вспоминая дорогу к выгоревшему кварталу неподалёку. Крупный пожар этой осенью разрушил по меньшей мере десяток домов, большинство хозяев которых опустило руки и подселилось к родственникам, чтобы переждать зиму.

На горелых развалинах было пустовато и, конечно, мрачно. У покосившегося забора, на притащенном большом бревне, сидели трое бездомных, уныло бросавших ветки в маленький костерок. Мужчины были хоть и тощие, да в обносках, но молодые. Таким бы как раз в боевой отряд вступить – и в тёплых казармах окажутся, и паёк какой-никакой им выдадут.

Однако цена за эти простые удобства была высокой. Воюй или разведывай. Саоми, глянув на них мельком, в очередной раз сказал себе, что ни за что не выберет такую жизнь. Сидеть здесь, пускай и голодным, но под защитой городских стен, пока остальные сражались, он считал верхом трусости. Трусом он считал и себя, ведь пока его собственные руки не показали своей силы, однако он был полон решимости ринуться в бой, как только представится такая возможность.

Покружив по руинам, юноша отыскал полуразрушенную стену дома, самый угол, и несколько полен. Расчистив у стены землю, Хору по привычке чиркнул пальцами, извлекая искру, и только после этого посмотрел по сторонам, вспомнив о возможных свидетелях. Но дела до всполошённых ранним утром путников никому не было.

Саоми опёрся спиной о стену и протянул ладони к маленькому занимавшемуся огоньку, успокоенному драконом. Севший рядом Хору долго молчал, горячими ладонями иссушая местами насквозь промёрзшую древесину.

– Мне страшно, когда ты молчишь, – наконец, прошептал Саоми, всё же пряча руки в шерстяные варежки. – Что случилось?

«Лично мне страшно всегда, когда он рядом», – вставила своё веское слово Анника, но напряжение от этого никуда не делось.

– Тебе страшно всю твою жизнь, – бесцветным голосом ответил Хору. – Саоми, я идиот.

От этой отстранённо брошенной фразы, юноша окончательно опешил. Он и вспомнить не мог, чтобы этот чёрный дракон хоть когда-нибудь был настолько к себе критичен.

– Думаю, нас считают шпионами. Или кем-то подобным. Они не смогут убедиться в этом, пока нас не поймают.

– То есть, – парень, ошарашенно распахнув бледно-голубые глаза, с ужасом рассматривал каменное лицо своего спутника, – выходит, только что за нами приходила городская стража? Н-но... Что мы такого сделали? Никого не убили, не ограбили и не предали! Почему...

Хору не хотелось пугать Саоми так сильно, ведь он в любой момент мог перекинуться в дракона и унести их отсюда, но в городе оставалось незаконченное дело, поэтому и действовать приходилось осторожно.

– Вчера я забылся. Потерял бдительность, – мужчина положил тёплую ладонь ему на плечо, успокаивая. – Из-за этой военной обстановки жители города очень насторожены. Многие боятся диверсий – подрывающих действий в тылу, или шпионажа. Та монета, которой я вчера расплатился с хозяйкой, была не местной. Но почему-то, даже когда я рассмотрел её, не подумал, что она могла оказаться вражеской.

– Асаранская монета? – удивлённо прошептал Саоми. – Ах, ты ведь тащил в пещеру всё, что ни попадя. – Он и сам чувствовал досаду, ведь, кто знает, может, пресёк бы этот неосторожный поступок, если бы вовремя взял себя в руки. – Но как хозяйка заподозрила неладное? Даже ты не...

Юноша запнулся. Дракону и так было не по себе, и задевать его лишний раз он вовсе не хотел. Никто из них не подозревал, что такая мелочь, как чужая монетка, может навлечь на них беду.

– Просто я почувствовал, что эта женщина была насторожена. Когда ты пошёл в комнату, я незаметно проследил за ней. Она показала монету своей дочери, а затем между ними завязался спор. Хозяйка хотела оставить деньги себе, её дочь говорила, что монета явно издалека и выглядит подозрительно. После этого они договорились показать её какому-то старику по соседству, и тот, пожалуй, забил тревогу, – закончил Хору.

«Так вот, отчего он не спал всю ночь, – смущённо подумал Саоми. – Пока я смотрел свой странный сон, он охранял его. Он боялся, что я пострадаю из-за его ошибки, хотя он не виноват, что так вышло».

И когда этот слабый и вечно напуганный человек начал испытывать это удивительное, ни на что не похожее чувство к своему дракону? У него даже защипало щёки, но вовсе не от мороза. Нахохлившись, он намеренно спрятал зардевшееся лицо под пушистым воротником.

– Прости, – Хору воспринял этот мрачноватый жест по-другому и подумал, что парень на него сердится. – Здесь отличное место, чтобы обратиться и полететь назад, но мы так и не дошли до цели. Саоми, я обещаю, что ты сегодня же встретишься со своей семьёй, чего бы мне это ни стоило.

К полудню на центральной площади города стало особенно людно, и скрывающимся пришельцам это было только на руку. Конечно, городские патрули мелькали то здесь, то там, но внимание их рассеивалось, хотя и было заметно, что они кого-то выискивали.

Хору разрывался между желанием разведать всё самому и не оставлять Саоми одного в быстро меняющихся для его же безопасности укрытиях. Однако пришлось выбрать первое. Щуплый голубоглазый парнишка с ручной зверушкой и высокий плечистый мужчина с ними вкупе – всё же бросались в глаза. Поэтому дракон, подумав, оставил спутника в узкой захламлённой улочке неподалёку, надеясь, что в случае опасности Анника мысленно забьёт тревогу, и он успеет вернуться.

Оживление на площади казалось странным, люди сбивались в стайки, неспокойно шептались и будто чего-то ждали. Женщины, дети, старики. Хору хмуро улыбнулся, понимая, что те собирались на прощание.

Дергенская армия как таковая разрослась только в военное время, и жутко было представить умения новобранцев, взявшихся за оружие меньше месяца назад. Сейчас же они плотными рядами маршировали по главной улице, всем своим видом показывая отвагу и гордость за то, что в это тяжёлое время нашли своё предназначение. Пожалуй, все они явно собирались выступить за городские стены для каких-то неизвестных целей.

«Дураки. Я отбил врага от города на полдня пешего хода. Зачем они лезут на рожон? Неужто местный военачальник сошёл с ума? – думал дракон, медленно обходя площадь. – Здесь тысяча женщин, тысяча детей... Если эти возомнившие себя героями сосунки доберутся до врага, то домой вернётся только четверть».

С каждой минутой выполнить данное Саоми обещание было всё сложнее. Хотя, казалось бы, судьба была на их стороне, и здесь, на площади, могло сойтись всё разбросанное по городу семейство. Он говорил об отце и брате – они явно угодили в местную армию, говорил о матери и сёстрах – те наверняка жили отдельно в бараке и теперь явились, чтобы вдохновить на бой своих мужчин. Хотя, кто знает...

На сердце у Хору становилось всё тяжелее. Люди. Кругом люди. Один среди людей, как тогда. Тогда он никого не пощадил.

«Он очень напряжён. Не понимаю, что с ним», – пробормотала Анника, прижимая ушки.

– Я заметил. – Саоми подпирал спиной стену старой оружейной лавки и косился в сторону площади. – Когда мы только пришли сюда, Хору был намного уверенней.

«Огромный дракон в провинциальном городишке, с чего бы ему чувствовать неуверенность? Он здесь за секунду всё разнесёт, – саркастически фыркнула крольчиха, переводя переживания в уклончивую шутку. – Только вот из-за тебя не станет».

– Из-за договора?

«Договор давно не имеет значения. Ты разве не понял?»

Он понял, но не мог всего объяснить... Дракон – есть дракон. Ведь так любит говорить о себе сам Хору? Но настолько ли он дракон, насколько это утверждает? Иногда, наедине с ним, Хору был намного человечнее, чем люди, с которыми Саоми имел дело всю свою жизнь. Но порой это непонятное существо напоминало настороженного и опасного дикого зверя. Чего же в нём было больше?

Стоя посреди города, который всего каких-то несколько лун назад Саоми считал своей отдушиной, где в самые счастливые дни коротких поездок сюда сбывались его такие маленькие, приземлённые мечты, единственным, что осознавал юноша, была тоска. Прямо сейчас ему хотелось быть подальше отсюда – в горах, в тёмных запутанных пещерах, в лесах, где можно было охотиться сутки напролёт плечом к плечу с тем, кто подарил ему чувство свободы. Однако это желание казалось тайным и таким смущающим. Говорить об этом вслух и вовсе было стыдно.

Он должен победить свою слабость, он наконец-то должен быть наравне со всеми в этом жестоком и пёстром мире людей, а не тешить себя мечтой о тихой жизни.

«В начале переулка появился отряд! Я его чую! – Анника повела по воздуху носом и взгромоздилась Саоми на плечо, высматривая что-то у того за спиной. – Так и есть. Не оборачивайся. Спокойнее. Просто отступай к большой улице, но не беги».

Юноша, испуганно выскользнув из тяжёлых мыслей, послушался и, прижав ладонью торчащие над своим плечом белые уши крольчихи, уверенным шагом направился к главной улице.

«Не отстают. Заметили, намеренно не показывают к тебе интереса. Ох... это из-за того, что меня увидели. Старуха наверняка настучала. Тоже мне, дикие ручные кролики – эка невидаль!»

Один из пронзительно-чёрных глаз зверька, затаившегося в густом ворсе меха шубы, сощурился. Анника была куда осторожней и проницательней своего друга и внимательно следила за каждым шагом преследователей.

Отряд состоял из трёх человек, а у них – привычные для этого города ярко-синие нашивки с чётко выведенным белым кругом на рукавах. Вероятно, это всё городская стража, которая была здесь ещё до начала войны. Никто из них не угодил в армию, зато туда с радостью сослали набежавших за помощью деревенщин.

«Хору нас ищет. Понял, что мы влипли».

– Если он найдёт нас и влипнет за компанию, нам всем станет легче? – полувопросительно буркнул Саоми, ускоряя шаг и петляя между людьми, которых становилось всё больше. Он нервничал и готов был сорваться на бег, чем себя и выдавал. Убегают ведь только преступники.

Направо. Теперь налево. Несколько возгласов за спиной. Быстрее. Нужно петлять, смешиваться с толпой.

«Совсем рядом!»

Не выдержав напряжения, Саоми и сам обернулся, пытаясь понять, насколько близко к нему был отряд. Зря. Встретившись глазами с взглядом одного из стражников и оторопев от его суровости, он больше не мог остановиться.

– А-ну стоять! Тебя всё равно поймают! Задержите этого мальчишку!

Поздно хитрить. Он понёсся со всех ног, расталкивая на своём пути людей, которые, к слову, хоть и возмущались, но ловить неизвестного мальчишку никто не торопился. Слишком уж все были увлечены начавшимся шествием, и едва ли не каждая женщина высматривала в колонне новобранцев своего мужа, сына или брата. Саоми и сам не понял, как, включив от страха всю свою прыть, умудрился в три прыжка перескочить дорогу аккурат перед колонной и ворваться в жужжащую толпу на противоположной стороне площади.

Только обернувшись и увидев, что его не преследует пресловутый отряд, он тяжело вздохнул.

– Жива? – шепнул он на ухо дрожащему зверьку на своей груди, не отличая стук маленького сердечка крольчихи от своего собственного бешеного сердцебиения.

«Жива...»

– Где Хору? Он в безопасности?

«Я пока не понимаю, Саоми... Я... Я чувствую что-то странное».

Медленно отступая назад сквозь толпу, Саоми опасливо поглядывал по сторонам, но стражи в этой части площади видно не было. Только сейчас, чуть успокоившись, он начал понимать, что находился в эпицентре странного... «праздника»? Нет же, нет... Почти все люди вокруг него плакали. И было так много женщин. Это безумие, какое-то безумие. Молодая девушка рядом с ним рыдала так безудержно, что от этого тоскливого, душераздирающего звука у Саоми снова задрожали руки.

– Анни, скажи мне...

«Чувствую запах, похожий на твой, но... какой-то странный, будто... – потерянно отозвалась его подруга, не находя слов. – Будто от кого-то тебе близкого».

Он понял это за какую-то крошечную долю секунды до произнесённых слов и весь похолодел внутри. Всё верно, он ведь собирался найти здесь свою семью, но вдруг оказался к ней так близко.

– Берта...

Девушка, не переставая плакать, с усилием потёрла глаза и оторвалась от большого узорчатого платка, которым утирала заливающие её лицо слёзы. Сорвала его с головы, с тёмных красивых волос... Как же часто он видел этот платок в качестве украшения, самого дорогого подарка от родителей, но сейчас тот превратился в потускневшую мокрую тряпку.

– Берта! – уверенней позвал юноша и схватил сестру за трясущиеся плечи. – Это я, Берта!

Покрасневшие от слёз глаза девушки удивлённо расширились, на несколько мгновений она даже прекратила дрожать, всматриваясь в побледневшее от волнения лицо брата.

– Этого не может быть...