Саоми, слепо шаря руками в темноте, пытался понять, куда идти. Как полагается, зимой стемнело рано, дневного света больше не было, а другого освещения в пещере не наблюдалось. Действительно, зачем оно дракону? Это существо наверняка могло отлично видеть в темноте. Не просто видеть – охотиться, летать, наблюдать. Жить независимо от солнца.

Ему же, человеку, оставалось только плестись вдоль каменной стены, ощупывая её замёрзшими пальцами. Несколько минут назад дракон, ещё раз злобно рыкнув напоследок, сказал идти в пещеру и найти там какой-то ход у озера, а сам исчез через мгновение, так, словно его здесь и не было.

«Драконья магия», – ахнул юноша, напряжённо всматриваясь в темноту, ведь та могла таить в себе что-то опасное и пугающее.

Он знал о драконах много. От деда-путешественника, от заезжих торговцев книгами. Читать он, правда, не умел, как, впрочем, и писать, но на подобную учёбу просто не было времени. Да и такой изящный предмет как перо он вряд ли удержал бы в искалеченных руках.

Он не просто о драконах «знал», он ими грезил, как грезят дети о новых сказках на ночь, как путники грезят о новых открытиях, а ювелиры – о чудесных камнях, которые им нужно огранить.

Приезжая с отцом в город к югу отсюда, Ханхедерген, он торопился быстрее справиться с работой на рынке, где их семья часто сбывала заготовленные на продажу продукты, и вечером бежал в особенное для него место. Это была лавчонка неподалёку от крепостных стен, хилая, сдавленная между двумя соседними лавками зажиточных бакалейщиков и торговцев снастями, но невероятно пёстрая, пахнущая травами и благовониями, немного воском и пылью, вся захламлённая странными штучками, будто свезёнными со всего света. Здесь, среди полок, заставленных оберегами, статуэтками и томами чудесных книг, Саоми, ещё будучи маленьким мальчиком, впервые узнал о существах, мощь крыльев которых создавала вихри, чей огонь мог спалить города, чья магия была единственной настоящей, идущей из самой драконьей сути, большого пылающего сердца.

В покосившейся лавчонке на краю города у Саоми был наставник – одинокий старик, давний приятель его деда. Звали его Бальд, он был не просто умён, а мудр, очень тих, сед, как наплывающий с моря туман, и почти слеп. Поговаривали, что слепота пришла не от старости, а как-то давно этого странствующего искателя приключений ослепило огнём, выдохнутым ему в лицо потревоженным в горах драконом. Старик не раз рассказывал о своих путешествиях и, конечно, об этой встрече с гордым чёрным ящером, которому он побоялся бросить вызов. Бальд был лучшим рассказчиком в городе, и в его удивительной лачуге часто собирались десятки людей, жаждущих его историй, верящих в каждое слово и ждущих чудес. Приходили, конечно, и скептики, но даже они заслушивались, пускай и считали рассказы старика вымыслом, могущим их, разве что, развлечь.

Наставник вспомнился даже сейчас, когда Саоми стоял в холодной темноте, вздрагивая от завывания ветра и шорохов и сожалея, что так и не попрощался с ним.

Его, отчаянно глупого мальчишку, съедят, а до этого будут держать в ледяной тёмной пещере. Что ж, он сам на это решился. Радовало лишь то, что трапеза состоится, когда враги с северо-запада будут разгромлены. Тем более, быть съеденным драконом – большая честь.

– Эм... Г-господин Дракон, – подал голос юноша и постыдился того, каким слабым и дрожащим сейчас он был, – к-куда мне идти?

Ответом было только эхо. А вдруг эта мрачная пугающая пещера была настолько огромной, что он мог в ней заблудиться? Или, ещё хуже, вдруг, кроме дракона, в ней жили и другие существа, ещё менее разговорчивые и, к тому же, вооружённые острейшими когтями и клыками? Драконьи горы всегда слыли зловещим местом, в котором пропадали люди, поэтому последние лет двадцать, а то и больше, ни один житель окрестных деревень сюда не совался.

– Господин Дракон...

Несмотря на гнетущие мысли и попытки разглядеть в темноте какую-нибудь отвратительную хищную тварь, с каждым шагом Саоми чувствовал, как беспокойство медленно отступало, и мягко подкрадывалось смирение. Он всё равно был в драконьих владениях, поэтому, в целом, вся разница сводилась лишь к тому, в каком виде его съедят: замёрзшим здесь от холода или же свежим и ещё тёпленьким. Мрачно лелея эту мысль, юноша просто пошёл вперёд, опираясь о камни, пока не услышал приглушённый шум воды, словно стекающей с камней потоком. Шум не могло издавать искомое озеро, ведь вода в озёрах, как известно, стоячая. Скорее всего, там, в темноте, скрывался родник, горный источник, который, возможно, и имел в виду Дракон.

Через несколько мгновений шагах в тридцати от юноши вспыхнул факел, свет которого выхватил из непроглядной черноты кусок стены и уходящие вверх вытесанные прямо в камне ступени. У источника же послышались тихие всплески и чьи-то тяжёлые шаги, но не драконьи – кажется, человеческие.

Волнение снова заставило Саоми задрожать, он слышал, что драконы умели обращаться во многих существ, и отчего-то это казалось более жутким, чем перспектива быть сожранным. Не дожидаясь того, что его заметят, и побаиваясь задавать вопросы, он просто зашагал по ступеням, радуясь свету факела, ведь этот жест и без того выглядел как приглашение.

«...тридцать два, тридцать три...» – мысленно считал он, пытаясь даже такой ерундой успокоить разыгравшееся воображение. Интересно, наверху была ещё одна пещера или настоящая темница, в которой он, Саоми, будет ждать своей участи?

«Тридцать восемь», – пронеслось в его мыслях, и счёт, наконец, оборвался.

Дверей наверху не было, вход представлял собой невысокую узкую арку, за которой находился коридор длиной в десяток средних шагов. У входа был закреплён на стене ещё один факел, а в конце его маячила очередная арка, за ней же... показалась комната. Обычная небольшая обжитая пещера в ширину и длину в два раза больше коридора. Неровные стены освещались огоньком, весело плескавшимся в грубо выбитом в стене очаге, пол был покрыт козьими шкурами со свалявшейся пожелтевшей шерстью, у стены напротив входа примостилась грубо сколоченная кровать, впрочем, напоминавшая обычную лежанку, тоже укрытую чем-то меховым и пушистым. В углу стояли глиняные горшки, обвитые густой серебристой сетью паутины, и два серых почти развалившихся ящичка.

И хотя это жилище казалось пустоватым, неряшливым, несколько запущенным, всё-таки в нём жил человек, никакое не чудище.

Он вздрогнул, когда услышал шаги у входа, но так и стоял, уставившись в угол, как мышонок, готовый юркнуть за горшок и скрыться от хищного кота, однако пришлось отвернуться к очагу, так как пришедший направился именно в этот угол. Загремела посуда, послышалось шуршание ткани, шорохи, снова шаги. Так суетился любой обычный человек в своём жилище.

– Из-за твоего мерзкого запаха мне хотелось посадить тебя на цепь внизу, у источника, но к утру ты бы, возможно, умер, – заметил вошедший.

Нет, дракон, конечно, больше такое бы никто не сказал. Голос был низким, тон – насмешливым. Теперь Саоми начинало мучить любопытство. Слегка повернув голову, он рассматривал человеческую тень на стене.

– Я ведь сказал, что могу отмыться, чтобы Вам не было так противно.

Дракон усмехнулся, всё так же в чём-то копошась в углу.

– Поверь, от этого запаха не отмоешься. Он может исчезнуть сам. Но в твоём случае я в этом не уверен.

– Я Вас не понимаю, – озадаченно ответил Саоми, следя за движениями тени.

Дракон, пожалуй, продолжал что-то искать в ящиках.

– Ты меня боишься. Этим от тебя и пахнет.

Юноша удивлённо поднял брови и поспешил возразить:

– Почему бы мне не бояться того, кто съел наверняка не одну сотню людей? Тем более, когда меня ждёт та же участь.

– Но ты сам ко мне пришёл с глупой просьбой. Можно сказать, что ты сам полез мне в рот, решил воспользоваться моей добротой. Так ведь?

– Моя просьба не глупая! – оскалился Саоми и обернулся к дракону. Если бы он был собакой, наверняка бы зарычал и ощетинился.

– Ох, какой ты всё-таки грозный, – цокнув языком, заметил хозяин пещеры и как-то саркастически нахмурил брови.

Он и правда ничем не отличался от обычного человека. Просто был мужчиной постарше Саоми лет на десять, высоким и осанистым, с мощным телом, чуть золотистой кожей и тёмными спутанными волосами, которые придавали их обладателю несколько небрежный вид, хотя и обстригались намного выше плеч. Он надел старые потёртые штаны невнятного серо-коричневого оттенка и подпоясался холщовым ремешком, а вот с рубахой и обувью медлил, явно не находя их среди своих вещей. Глаза у мужчины тоже оказались тёмными, просто карими, без того удивительного солнечного золота, каким они светились у их обладателя в драконьей форме.

Такой человек мог бы жить по соседству, заниматься хозяйством, растить своих детей, ходить с товарищами на охоту, а в свободное время болтать с ними об очередных драконьих выходках в горах. А ещё он мог бы взять в свои крепкие руки оружие и пойти против врага, вторгшегося в его деревню. Наверняка через считанные дни так поступят многие мужчины, но мало кто из них выживет.

Саоми с досадой сжал кулаки, но чуть не вскрикнул от боли. Да, его руки давно были непригодны ни для приличной работы наравне со всеми, ни для защиты его родных. Единственное, чем он мог помочь им, – добровольно запрыгнуть в пасть к чудовищу.

– Так значит, ты, дитя, пришёл ко мне по собственному желанию, – скрестив на груди руки, спросил мужчина и со скрипом сел на свою койку, наконец отвлёкшись от поисков.

Теперь настал черёд тщательного рассматривания мальчишки, вдруг ссутулившегося и стыдливо втянувшего голову в плечи. Он понимал, что его разглядывают пристально, до мелочей, до каждой эмоции, отразившейся на побледневшем лице.

– Ты всегда в таком виде ходишь? – скучающим тоном спросил дракон, впрочем, чуть улыбнулся.

Саоми только сейчас заметил, что всё это время кутался в свою старую шубу с наброшенным на голову тёплым капюшоном. На фоне полуодетого хозяина жилища это выглядело нелепо.

– Простите! – Он быстро сбросил шубу с плеч, но так и замер с ней в руках, не зная, что делать дальше.

То, что происходило в этот день, пожалуй, было удивительным. Если бы юноша нафантазировал нечто подобное, скажем, год назад, он бы уснуть не смог из-за несказанного восторга от того, что своими глазами увидел это мистическое существо, подошёл к нему настолько близко, что даже смог заговорить с ним. Однако на деле вся «удивительность» начала таять неимоверно быстро, блеск в глазах застилала пелена смущения, восторг был кратковременным и скрылся под толщей страха. Сквозь налёт сокровенной фантазии в его голову просочилась мысль: «Что делать теперь, когда подошёл настолько близко, что дороги назад уже нет?»

– Жить будешь здесь. Выходить из пещеры – запрещаю. Если попытаешься убежать, то наш договор будет нарушен. Я перестану сражаться с вашими врагами, а тебя догоню и убью, – спокойно говорил он таким будничным тоном, что от жути у Саоми онемели и налились тяжестью ноги. – Здесь довольно тепло из-за очага, дрова я приношу сам. Вода есть в озере и источнике внизу. Она холодная, а когда морозы станут крепче, может вообще замерзнуть, поэтому иногда я нагреваю всё озеро своим пламенем. Для прочих нужд можешь выбрать место так же внизу. Разрешаю брать со стены факел. Если уйдешь глубоко в пещеры, я тебя искать не буду и посчитаю, что ты сбежал. Всё понятно?

Юноша слушал это, смотря себе под ноги. Пожалуй, ботинки так же стоило снять, потому что хозяин вздумал всюду ходить босиком. Интересно, драконы в любом обличии совсем не чувствовали холода? Это из-за того, что они приручили огненную стихию?

– А что мне делать, если Вы не вернётесь?

Дракон скептически изогнул левую бровь и пружинисто вскочил на ноги, отчего юноша вздрогнул всем телом и попятился. Хозяин пещеры, увидев эту панику, расхохотался, и, кажется, чуть смягчившись, решил уточнить у своего пленника:

– А почему ты решил, что я не вернусь?

– Вы полетите воевать. После такого, знаете ли, многие не возвращаются.

– Ты говоришь о людях, – усмехнулся он, рассматривая юношу едва ли не в упор.

Маска чуть надменной серьёзности, которой тот пытался скрыть собственные страхи и потерянность, его очень забавляла. Всё-таки, по мнению дракона, сегодняшний день оказался занятным. Сегодня определённо стоило проснуться.