Кровь человека оказалась тёплой, как у любого другого зверя, который хватался за жизнь, пытаясь сорваться с пронзивших его плоть клыков. Она была такой же густой. Такой же алой. У неё был такой же запах и такой же вкус.

Она так же искрилась в свете солнца и пламени и так же чернела на снегу, когда становилось темно. Она ничем не отличалась. Они ничем не отличались. Люди – то же, что звери. Кто-то сказал, что отличие лишь в том, что последние глупы и не могут говорить. Нет, люди тоже глупы. Глупы по-особенному, по-человечески.

Кровь липла к чешуе, до конца не смывалась снегом. Со временем она становилась зловонной, как гниль. Или этот запах начал ему мерещиться? Быть может, это из-за гари. Из-за запаха обугленных домов. Из-за смрада горящих тел. Ах, да что там кровь? В его пасть угодила всего лишь пара-тройка двуногих отродий, а остальное сделал огонь. Его родной, первоначальный, близкий, как старший брат. Его личный защитник и каратель в одном проявлении.

Они узнали друг друга сегодня. После неприятия длиною в десятки лун они, наконец, объединились, чтобы стереть с земли тех, кто поднял руку на священную вещь. Их семью.

Дракон был полон сил и энтузиазма. Весь мир подогревал в нём интерес к тому, чтобы творить полотно жизни. Лис, затаившись в траве, наблюдал за ним в лесной чаще, чтобы было, что рассказать учителю, но наедине с пришельцем не смел проронить ни слова.

Вернувшись с севера, дракон даже в человеческом облике казался «окрылённым», излучая удивительную энергию. Когда он безмолвно сидел на стволе упавшего в грозу дерева с закрытыми глазами, чтобы никакое копошение не отвлекало его от внутренней концентрации, даже его силуэт пропитывался солнечным светом, будто размывался, превращаясь в бледное искрящееся пятно. В такие моменты в причудливо переплетённых пальцах творца ветвились стебли трав и распускались тропические цветки, иногда в сложенных ладонях переливалась крошечная лужица возникшей из ниоткуда воды, а бывало, выпархивала стая больших разноцветных бабочек, через секунду с шорохом исчезающих в листве деревьев.

Лис не удивлялся, он знал, что существо, мирно творившее перед ним чудеса, может намного больше, чем эти милые игры с природой. Однако последнее время дракону было интересней наблюдать за вознёй жуков да муравьёв, а после – одним лишь мановением руки давать рост побегам мангровых деревьев, которых, благодаря этим экспериментам, «высадилось» уже не меньше, чем на целый лес.

Дракон загорелся идеей: он строил дом своими руками, не прося чужой помощи. Нашёл место на окраине городка, неподалёку от шатра учителя, деловито отделил камнями клочок земли и принялся валить им же созданный лес.

Странные хижины и шатры местных жителей ему не нравились, хотя он и привык к ним, таким простым и логичным в условиях жары и отсутствия вблизи деревни крупных хищников. Но в том месте, где он вырос, не было ни прочного горного бамбука, из стеблей которого можно выложить тонкие стены хижины, ни глины, которой можно укрепить пол, ни обыкновенного тростника для покрытия остроконечной крыши. Зато там, на севере, худо-бедно росли хвойные деревья и приземистый, но густой кустарник. А ещё дом там должен был защищать от снежных буранов и бродящих по льдистой пустоши опасных зверей.

Что ж, его личный выбор был очевиден, ведь ему опытным путём доказали, что за стенами только того, самого первого, его дома было тепло и безопасно. Значит, надо сделать такой же. Однако как сделать – он понятия не имел. Есть материал, есть рабочие руки, но человеческого навыка не хватало.

– Ты занимаешься странным делом, – заметил как-то Лис, решивший понежиться под солнцем, а заодно и понаблюдать за размышляющим над грудой древесины чудаком. – Твоя сила уникальна, а ты целыми днями творишь здесь что-то бессмысленное. Если хочешь создать жилище, почему бы не использовать магию?

– Хочу строить, как человек.

Лис прищурился на солнце, наморщил чёрный заострённый нос и вальяжно вытянул лапы.

– Да разве ты много узнал о людях...

– Зачем спрашиваешь? – Дракон сел на ствол поваленного дерева, упёр руки в колени и серьёзно нахмурил брови.

– Даже я не уверен, вопрос это или нет... Но, знаешь, что, – улыбнулся Лис, всё так же щурясь, – ты с интересом следишь за муравьями, которые строят муравейник, и за птицами, которые вьют себе гнёзда. Почему бы не повторить за ними, а? У тебя ведь есть крылья, так чем ты хуже птицы? Свей гнездо и живи в нём, как подобает небесным созданиям.

– Я ведь не птица... Да и они тоже, – задумчиво пробормотал тот себе под нос, не понимая лёгкой иронии, с которой говорил его рыжий приятель.

– А кто ты?

– Я... – Раздумывая, он не давал ответа вслух. – Я...

На небо наплыло облачко, и тень его медленно побрела по земле, погружая небольшой клочок своего пути в прохладу. Когда Лис оказался в тени, он разочарованно уткнулся носом в серый округлый камешек на траве и, сдвинув его, обнаружил большого изумрудного цвета жука, которого игриво подтолкнул прочь. Тот и взлетел.

Дракон молчаливо проводил его взглядом.

– А кто эти «они»? – не отставал Лис.

– Они – семья.

– Люди?

– Семья, – упрямо поправил дракон.

Лис фыркнул.

– Ты правда знаешь, что такое «семья»?

– Они сказали, что мы втроём – семья, – терпеливо объяснил он, смотря в небо; солнце снова заискрилось на огненной шерсти Лиса и золотом засверкало в его сощуренных глазах. – Семья это: я, мама, сестра.

В селении сегодня было шумно: местные жители устроили настоящее торжество с песнями, танцами и щедрым пиршеством в честь родившегося здоровым первенца вождя. Даже древний, как сама земля, шаман отправился на праздник, чтобы благословить новорождённого и повидать своих близких. Только пришелец столько лун спустя продолжал дичиться и сторониться шумных гуляний, хотя никого не боялся, да и хорошо знал язык приютившего его народа. Он понимал, что те даже не догадываются о том, кто он на самом деле. Понимал, что они – не семья. Дракон не стеснялся своего настоящего облика, просто вдруг решил, что раскрывать свою суть каждому – не имеет смысла.

Лис какое-то время помалкивал, даже глаза прикрыл, будто и вовсе заснул на солнце. Однако он продолжал размышлять, и стоило только его приятелю снова заняться работой, как тот заметил:

– Твой учитель – человек. Жители вокруг – тоже. Ты хочешь строить дом, как человек, для твоей семьи – людей.

– К чему ты это говоришь?

– Ни к чему. Просто впервые вижу существо, которое настолько тянется к людям. Настолько, что боится сказать вслух, кто оно такое на самом деле.

– Я не боюсь! – рассердился дракон, подбирая с земли большой сук, но бросить его в Лиса так и не решился. Тот явно не собирался уворачиваться от удара и продолжал мирно лежать на траве, хотя и сверлил друга пронзительным взглядом. – Почему ты так резок со мной? Я не боюсь говорить об этом. Я ведь... просто не видел таких же, как я. Я не понимаю, каким мне положено быть. Меня нашла матушка на леднике. Одного. А я ведь даже не помню, откуда я там взялся. Матушка назвала меня «драконом», но почему она знает, что я такое, когда сам я не имею об этом понятия?

Лис улыбнулся, провокация удалась.

– Ты видел людей, зверей и духов, но не видел себе подобных, поэтому не уверен в том, кто ты. Выходит, ты пытаешься определиться с тем, к кому из этих существ себя относить, когда нет опоры в понимании того, кто ты на самом деле. Я прав?

Дракон поморщился, отворачиваясь. Этот разговор был для него слишком сложным, ведь он плохо разбирался в хитросплетениях мыслей, которые шли на ум его рыжему товарищу. В общении с ним он вообще казался немного наивным.

– Если решил пойти по пути людей, то почему не попросишь их научить тебя этому ремеслу? Кто же, если не они, научат тебя «строить, как человек», – поднявшись, наконец, на лапы, заметил насытившийся солнцем Лис и побрёл в шатёр учителя, чтобы продолжить дремать в темноте и охладиться.

Дракон раздражённо хмыкнул ему вслед и пнул несколько разбросанных по земле сломанных веток. Но что толку от этих эмоций? Ведь за всё время, что они были знакомы, Лис слишком часто оказывался прав.

Вечером того же дня он решился рассказать о своих мыслях учителю. Слушая его, тот не выглядел озадаченным, хотя воспринял слова своего ученика с небольшим удивлением.

– Ты хочешь построить дом, чтобы в нём жила твоя семья издалека?

Он кивнул, насупившись, ведь только сейчас подумал о том, не будет ли кто-нибудь из местных жителей или сам учитель против?

– Ты просишь моего совета или моей помощи?

– Мне нужна ваша... помощь... – Смущённо выговорив последнее слово, дракон уставился на свои колени, боясь поднять глаза на сосредоточенного на этой странной просьбе учителя.

Однако после напряжённого молчания тот лишь тихо засмеялся, и широкая улыбка прочертила его морщинистое лицо.

– Какое смелое дитя, – просипел старик, сухой смуглой рукой ероша воспитаннику волосы. – Я рад, что ты не побоялся признаться в слабости. Не вижу в твоей просьбе ничего плохого. Если ты со своей семьёй будешь счастлив здесь, с нами, почему бы не помочь вам? Людям следует быть чуткими. Чуткость к ближнему лечит наш дух.

Дракон слабо улыбнулся: он чувствовал небывалое умиротворение. С каждым днём учитель всё больше казался ему ещё одним членом его семьи. Вот она, семья: он, мама, сестра и учитель. Дракон чувствовал, что стоит ему собрать всех важных людей рядом, и его жизнь станет очень счастливой.

– Я никогда не рассказывал тебе это, но... – подумав, вдруг снова заговорил старик. – Жители нашей деревни давно убеждены в том, что ты принёс в наши края что-то особенное. Ты не желаешь показывать им, кто ты, но твоя сила пронизывает воздух. Твоя магия очень светлая, дитя. Когда ты учишься творить, это чувствует каждая живая душа.

– Так все они знают, кто я? – ошарашено спросил дракон, сжимая сухую руку учителя в своих горячих ладонях. – Знают и не боятся?

Верно, он и не задумывался, что совсем не ощущает от этих людей запаха страха или тревоги. Скорее наоборот...

– Зачем же бояться того, кого так долго ждал мой народ? – снова улыбнулся старик. – Люди дорожат тобой, но не хотят показаться навязчивыми, вот и не преследуют тебя, как безумные. Мы уважаем твою свободу, хотя и желаем, чтобы ты остался с нами.

– Вот как, – прошептал он, поражаясь самому главному, что так долго не понимал в этих людях. – Учитель, если вы примете мою семью, я ни за что вас не брошу!

– Спасибо, дитя.

Всё было так, как обещал старик. Вождь впервые так открыто говорил с гостем и не скрывал восхищения. Много лун назад он и не догадывался, что найденный его людьми оборванец, который не мог произнести ни слова и казался нездоровым, покажет своё истинное лицо. Его приютили из жалости, одели, накормили, приставили к местному шаману, и с тех пор все надолго забыли о человеке, однажды спустившемся с гор, ведь и он вёл себя осторожно, отстранённо, исподтишка изучая всё, что происходит вокруг.

Шутка ли дело, но чужак оказался удивительным. Стоило ему обжиться, успокоиться и прислушаться к себе, как вся его сущность начала наполняться тёплым и ярким светом, конечно, незаметным для людей, но всё же... В присутствии чужака каждого пронизывало странное ощущение радости и трепета. Там, где ступала его нога, дни спустя вырастали лечебные травы, а тот, к кому прикасалась его ладонь, чувствовал себя лучше. Дракон и не знал, что именно благодаря ему состоялся последний праздник, ведь любимая жена вождя наконец смогла родить здорового младенца, хотя раньше трижды не смогла выносить дитя.

«Как же странно... – Думал дракон, наблюдая за суетившимися на выбранном им участке людьми. – Они правда пытаются помочь изо всех сил, хотя ничего не просили за свою помощь. Я слышал, что человек должен давать что-то взамен. Что я могу дать им? Ведь я не настолько силён, как они решили. Я не самый сильный. Если бы я только нашёл другого такого, как я, это помогло бы раскрыть им глаза, ведь этот другой явно может намного больше».

Он был терпелив и часами пытался объяснить то, как должен выглядеть дом. Стены из тёсаных брёвен, окошки со ставнями, крыша из той же древесины, а не тростника и соломы, пол тоже деревянный и крытый циновками, внутри – не меньше двух комнат, одна из них – для работы матушки, другая – для жизни, с местом для сна и очагом.

– Потрясающе, – улыбаясь, шептал он, видя, как с каждым днём его задумка всё вернее воплощалась в жизнь, и для неё вовсе не требовалась магия, а лишь упорство и дружественно настроенные люди, которые умели трудиться и рады были научить своего удивительного гостя таким простым человеческим делам.

Через несколько лун он понял, что дело закончено, и у его семьи появился дом. И пускай на фоне местных хижин он выглядел странновато, жители относились к нему с любопытством и даже подумывали через год-другой перестроить собственные жилища. Что ж, остался последний и самый ответственный шаг – уговорить матушку с сестрой последовать за ним в чужую незнакомую им страну, имея при себе только лишь доверие к своему приёмышу.

– Ты полетишь за ними завтра? – тихо подкравшись на мягких лапах, спросил Лис.

На шумные тропические леса опустилась ночь, поэтому люди разошлись, и дракон остался в новом доме совсем один. Спасаясь от безжизненности пустых комнат и скуки, он уселся на пороге, наблюдая за красной полосой гаснущего вдалеке заката. Пахло цветущей примулой и страстоцветом, к потрескивающему костерку, который догорал на разложенных камнях, слетались ночные мотыльки, а в траве шастали мелкие неугомонные грызуны. Одного Лис игриво прихватил за тоненький хвост, но отпустил. Есть эту забавную малышню он бы не стал.

– Молчишь?

– Прости, – встряхнув головой, опомнился дракон. Умиротворение теплом сворачивалось у него в груди. – Да, утром я отправляюсь в путь.

Рыжий грациозно запрыгнул на порог и уселся рядом с другом, обвив того шелковистым хвостом. Закат, треск костра и запахи вокруг казались по-настоящему прекрасными. Лис видел, слышал, ощущал это много раз, но сегодня даже ему что-то было в новинку. Молчаливое общество того, кто чувствовал то же самое.

– Почему ты не называешь нам своего имени?

Дракон удивлённо приподнял брови. Ах, правда. Местные дали ему прозвище на собственном языке, которое можно было расшифровать как «сошедший с гор», и он был не против, ведь звучало очень даже правдиво. В большем он и не нуждался.

– У тебя ведь есть имя, дракон?

В глазах Лиса заплясали янтарные блики, взгляд стал внимательным и мягким.

– Есть, – едва слышно ответил тот, отворачиваясь. – Конечно, есть. Даже целых два.

– Вот как. Как же ты их получил?

– Одно из них было будто вложено в мою память, его я знал с самого начала, с тех пор как... как ощутил себя в холоде, на леднике, – подбирая слова с каким-то напряжением, произнёс дракон. – Но никто не звал меня этим именем. Может, оттого что я сам не говорил его людям. А второе имя дала мне сестра. В тот день я впервые смог взлететь, и она это видела. Она... бежала по снегу и смеялась, а потом превратилась в точку. Я взлетел так высоко, что рассмотрел все льдины и пустоши кругом, даже увидел густой лес на материке.

– Что же за имя такое?

Дракон замолчал, снова уставившись на закат, но мыслями он уже перенёсся в тот холодный, однако такой удивительный день, в который он встал на крыло. Тогда он чувствовал и сильный пронизывающий ветер, и страх с небывалым волнением, но всё же был и восторг. Восторг бесконечный, незабываемый, помноженный счастливым заливистым смехом девчонки, которая с земли весело размахивала ему руками и кричала выдуманное для него имя.

Какой же красивой она стала. Как же он хотел её увидеть, прямо сейчас, здесь. Чтобы она вот так просто оказалась в этом доме. Чтобы он мог, поднявшись с порога, тихо закрыть дверь и найти её дремлющей у очага. Осторожно, даже чуть неловко, провести пальцами по её мягким золотистым волосам и заснуть рядом, вдыхая их запах. Как же хотелось, чтобы поутру она заварила горячий травяной чай, как любит, и подала ему в руки маленький глиняный горшочек, смущаясь того, что учится травничеству медленно и неуверенно. А он был бы и не против, ведь знал, что она всё равно старается.

– Что ж, не хочешь – не говори. – Разомлев от тепла и тишины, Лис крепко задремал на коленях своего задумчивого друга, ещё долго глядевшего в чёрные глаза тропической ночи.

На восходе тот отправился в путь, ещё не зная, что его мечты больше не имели смысла.