Аара пыталась дышать ровно. Но недавняя пробежка была такой утомляющий, что она еле сдерживала себя от хватания ртом воздуха, как рыба, которая внезапно оказалась на суше. Она должна была быть незаметной. Не привлекать лишнего внимания.

Это было особенно сложно, когда она шла по Зелёному кварталу. На самом деле, зелёным он не был, скорее грязно-серым. А зелёным он назывался из-за порошка, который можно было найти только в этом квартале. Сама улица была очень узкой, магазины с разноцветными вывесками толпились и прижимались друг к другу словно трубочки во флейте. Из дверных проемов, то ли дело вываливались пьяницы, хотя день даже не близился к своему завершению.

Зелёный квартал был опасным. В особенности, здесь было много ростовщиков и уличных бандитов. Аара замечала красные, наполненные яростью глаза людей, их забрызганные кровью палки и небольшие пакетики зелёного порошка, который, как утверждали некоторые люди, мог приблизить тебя к Тенгри. «Конечно же, нанюхаешься его и попадёшь прямиком на небеса», думала про себя Аара, лавируя между торговцами.

Она бы никогда сюда не сунулась, если бы не специфические предпочтения в еде ее госпожи. Морские водоросли можно было купить только возле самого низкого кольца, Рабада, но она была рада и тому, что ей не пришлось идти в низший круг, а отделаться его границей со средним. После удачной покупки, Аара с облегчением подумала о том, что наконец пойдёт домой. Но ее внимание привлекла кучка уличных мальчишек, у конца переулка, которые играли в кости.

Если она пройдёт достаточно быстро, будет ли шанс, что они ее не заметят? Аара быстро прикинула свои возможности и решила, что идти в обход заняло бы слишком много времени, а ей нужно было подоспеть к обеду. Вопрос здесь был: кого она боится больше? Свою Госпожу или стаю незрелых мальчишек? Ответ появился в ее голове ещё задолго до того, как она подумала об этом. С яростью Оэлин сравниться было нечему. Потому, набравшись смелости, она решилась уверенной походкой пройти мимо них.

- Стоять, - окрикнул ее один из мальчишек, преграждая путь. Самый большой, коренастый и пухлый, он пнул ей камень под ноги.

Двое других засмеялись. Это были обычные городские мальчишки, худые задиры, не способные ни на что кроме издевательств.

Казалось, неприятности преследовали сегодня Аару. Шли за ней по пятам.

- Что там у тебя в сумке? - интересуется он, подходя все ближе к ней, а потом слегка подталкивает ее.

Ну уж нет, в этот раз она себя в обиду не даст!

Стоило мальчугану положить руку ей на плечо, Аара сразу же развернулась к нему на пятках. Разозлившись - на них, на несправедливое отношение к ней и вообще в целом на жизнь - она плюнула ему в лицо. Плюнула, разумеется, до того как хорошенько обдумала это, а когда подумала, было уже поздно.

Шок на его лице стоил риска. А вот возможность быть избитой - нет. Потому, воспользовавшись всеобщим недоумением, Аара сорвалась и побежала. Через несколько мгновений, она услышала их крики и возмущения, и лишь потом, они додумались побежать вдогонку. К счастью, дом находился не очень далеко, всего лишь в нескольких кварталах отсюда. «Эти крысы подзаборные точно столько не смогут пробежать», с удовольствием подумала Аара, сворачивая за очередной поворот.

Чем выше она поднималась, тем краше становился город. Пробежав сквозь длинную, мощённую брусчаткой улицу с красивыми домами, она оказалась на следующей, огромной. Оставался всего лишь один квартал до ее дома, как она застала паланкин. То был не тот небольшой, скромно украшенный розовый паланкин, который был у ее госпожи. Нет, этот паланкин, сооружённый из красного шелка, расшитый бисером и разукрашенный восточными узорами, был огромным. Его несло шесть здоровых мужчин. А по бокам гордо вышагивало двадцать стражей. Это были солдаты, почти как тот, которого Аара застала несколько часов назад на базаре. Неприятное воспоминание о нем вспыхнуло у неё в голове, прежде чем она услышала громкий возглас.

- Дорогу Леди Апи!

Не раздумывая, Аара опустилась на колени. Тех, кто не падал и не выражал своё почтение, обязательно наказывали стражи. Собравшиеся люди это знали, потому опускались на колени без промедления. Никто не хотел быть побитым.

Паланкин завернул за угол. Аара вздохнула от облегчения. Ещё одного приключения она сегодня бы не выдержала.

***

Сквозь нежно-розовый шёлк, цвета самого раннего рассвета в жаркие дни, и настолько мягкий, словно сшит он был из самих облаков Тенгри, миндальные глаза Аары в опаске скользнули по ее хозяйке Оэлин. А после, отодвинув ткань, она спеша вошла в ее комнату, морально подготавливаясь к словесной тираде, что та могла на неё обрушить за опоздание. Оэлин, будучи ненамного старше своей служанки, бросила на неё надменный взгляд. Тысяча мурашек пробежали по рукам Аары.

- Почему так долго? - ее голос - битое стекло, проникает в душу и осколками впивается.

- Извините, я задержалась на базаре, - Оэлин подняла свою руку вверх, прерывая оправдания служанки. Она их терпеть не могла.

- Адла готова? - спросила она, грациозно поднимаясь со своего ложа, будто тонкая лань.

Аара кивнула головой, опустив взгляд вниз. Такой была Оэлин - словно буря, гремя и метая звездные молнии, в одну минуту, сменяясь проливным дождем, раскрывая из пасмурных облаков солнце - в другую.

Она ее ненавидела и восхищалась одновременно: смуглокожая Оэлин была самой настоящей красавицей, с узкими и чёрными, как уголь глазами, овальным лицом и губами, пухлыми и розовыми, словно яркие лепестки самых молодых роз. Ее уши украшали миндалевидные сережки, громоздкие, но красивые, они оттягивали уши и тяжестью ложились на хрупких плечах. Все в ней было изящно: от румяных щёк и изящных пальчиках с дюжиной колец, до легких, но острых слов, которые часто задевали Аару, искусно танцуя на струнах души.

Оэлин и Аара вышли из комнаты, отправившись прямиком в стойло за лошадьми. За долгие три года пребывания у Оэлин, Аара успела выучить молодую госпожу настолько, что с лёгкостью могла предугадывать ее дальнейшие шаги. Они взрослели вместе: когда Аара только попала в Каурт, ей было 14, а Оэлин 16, с тех пор являясь личной собственностью девушки. Такова была судьба почти каждого человека, земли которых оказывали сопротивление, будучи завоёванным Южным племенем: девушки и женщины становились прислугами и шли на кухню, а мужчины либо земледельцами, либо чернорабочими.

Отвязав Адлу, белую и здоровую кобылу Оэлин, Аара помогла забраться госпоже в седло, а сама встала чуть дальше. Рабам запрещалось ездить на лошадях, поэтому она привыкла к такому виду прогулок. Но тем не менее, девушка никогда не упускала возможности побыть наедине с лошадьми: животные ее всегда любили, и она сама, словно связанная невидимой нитью тянулась к ним.

Они шли медленно и неспешно, по обширным просторам владений династии Хон, солнце было в Зените и светило так ярко, что лишь взглянув на него, глаза сразу заполнялись слезами. В голубом небе парили белоснежные и громоздкие кучевые облака, со временем, принимая различные формы, переливаясь и сливаясь воедино. Сам день был жарким и знойным, как это обычно бывает в южных городах, особенно в середине лета.

Каждая девушка была погружена в свои собственные мысли: Аара думала о своей завтрашней миссии - поход на окраину Рабад, один из самых ужасных и грязных районов города, где царила нищета и разбойничество. Госпоже Оэлин же предстояло в следующем месяце выйти замуж, и думала она, казалось, только об этом: красивое лицо было слегка опущено, тонкие брови сошлись на переносице, делая ее и так бесстрастное лико ещё хмурее.

«Наверняка, думает о свадьбе», - пронеслась догадка в голове у Аары, и от этого, она едва заметно усмехнулась. Она с Оэлин полные противоположности, богатая наследница и бедная сирота, но волю и свободу не видела ни одна из них. Оэлин являлась единственной дочерью и самым главным разочарованием господина Хона, богатого чиновника и человека, приближенного к правящей династии. Когда он понял, что детей кроме Оэлин у него не будет - возненавидел дочь за то, что она не родилась наследником, будто дитё может само выбирать кем ему рождаться, и сообразил, что проку от неё в жизни будет мало. Поэтому судьба ее была давно определена : чтобы дочь была хоть как-нибудь полезна господину, он политически-выгодно засватал ее со старым землевладельцем, настолько толстым и противным, что невольно напоминал Ааре перекормленную свинью, готовившуюся к отбою.

Но она ее не жалела. Никогда. Она презирала все семьи и кланы, способствующие захвату Севера. Их поступкам не было оправдания. В этот момент, солнце уже не светило для Аары так ярко, а облака, некогда напоминавшие лоскуты дорогих тканей превратились в тучи, настигавшее небо перед грозовой бурей. В ней вспыхнуло желание, поскорее увидеть отчаяние в глазах Оэлин, когда она будет вновь рядом с тем свином. Увидеть безнадёжность. Насладиться этим.