Её палец встречается с милой мордочкой игрушечной альпаки, проваливаясь в мягкость ваты, и девушка тычет туда пальцем ещё яростней, когда игрушка, словно издеваясь, лишь улыбается на волну злости, что направила на неё новоиспечённая хозяйка.

— Лирён, может, оставишь бедную игрушку в покое? — вздохнув, спросила рыжую подруга, закрывая тетрадь с конспектами по литературе. — Она, знаешь ли, ни в чём не виновата.

Лирён метнула в подругу злобный взгляд. Мол «не лезь, а то вместо плюшевой головы этой альпаки будет твоя» и отвернулась, снова буравя в игрушке дырку. Солли, в очередной раз печально вздохнув, кинула тетрадь на рядом стоящую тумбочку, бросила последний косой взгляд на соседку и завалилась на кровать. Голова уже просто гудела от учёбы. Завтра у девушек будет важная контрольная. Вот только в то время как Солли весь вечер готовилась, Лирён об учёбе даже думать забыла. Все её мысли, то и дело занимал один очень симпатичный, но до жути странный и вредный брюнет, который так бессовестно свалил, оставив девушке лишь своего любимого RJ. Речь сейчас идёт о той самой плюшевой альпаке, на которой свою обиду и вымещала О Лирён.

— Правда, Лирён. Твои флюиды злости доходят аж до меня. Может, прекратишь уже дуться на него? Месяц прошёл.

— Йа, Ким Сокджин, знал, что ты полный придурок? — будто не услышала слов подруги, рыжая обхватила руками плюшевые щёки Ар-Джея. — Береги моего сынулю? Когда приеду, будет серьёзный разговор? Пф, — фыркнула Лирён, закатывая глаза и щёлкая языком. — Кто тебе сказал, что я вообще буду говорить с тобой?

— Совсем кукушка полетела, — поцокала Солли, переворачиваясь со спины на бок и подкладывая под голову руку, согнутую в локте. — Надо бы позвонить Джину и сказать, чтобы встречаться тебе не предлагал. А то не дай бог подхватит твою шизу. Жалко парня. Хороший. Пропадёт ведь.

Рыжая на тираду подружки лишь обиженно надула губки. Взгляд упёрся в стену, где между плакатов с любимой группой и фильмами, разных фотографий с семьёй и Пак Солли, был один единственный снимок с Ким Сокджином. Девушка смотрела на него секунд пять, а после прилипла к нему чуть ли не носом, будто мечтая перенестись во времена, когда была сделана эта фотография, чтобы снова обнять лучшего друга. Обнять и сказать, что ещё тогда шесть лет назад, когда им с Джином было по пятнадцать, она уже тогда любила его не как друга. Что уже в той девочке, которая дерзко заявляла всем вокруг, что в любовь не верит, зародилось это противоречивое чувство, но она тогда ещё не понимала этого.

Она не знала, что желание проводить с ним времени намного больше, чем с остальными, было первым звоночком. Не знала, что держать его нежно за руку и чмокать в щёку при встрече, прижимаясь губами к мягкой щеке подольше — выглядело совсем не по-дружески. Ведь сердце в такие моменты выскакивало из груди. Лирён не знала, что ревновать его к другим девочкам — это не естественный порядок вещей. И девушка уж точно не знала, что с друзьями не практикуют первый поцелуй и не просят научить целоваться.

Лирён бы хотелось обнять Джина крепко-крепко. Запрыгнуть ему на руки и, обвив руками шею, повиснуть на нём, как обезьянка, выслушивая смешные ворчания парня о том, что она тяжёлая. На что рыжая лишь бы оплела ногами подтянутый торс сильнее, упираясь пятками Киму в поясницу, и захохотала громко и заливисто. Джин всегда говорил честно. Без лишней лести или ненужных комплиментов. Он рубил правду с плеча, никогда не боясь высказать своё мнение, пусть оно и было слишком резким порой. Джин никогда не старался кому-то понравиться. Он вёл себя естественно, не переживая за осуждения со стороны окружающих. И даже его вечное: «Ты весишь тонну, наверное», которое для многих девушек звучало бы обидно, для Лирён было самой сладкой песней на свете. Ведь она знала, что брюнет говорил это в шутку, без цели обидеть её, и в то же время, если бы она, действительно, пару лишних килограммов набрала, на её вопрос об этом Джин бы ответил честно. Лирён обожала его прямолинейность, девушка и сама такой являлась.

А ещё О Лирён приходила в восторг от глупых шуточек Сокджина, считая их вершиной юмора. Когда их общие друзья и знакомые после Кимовой шутки сидели с каменными лицами, Лирён на пару с Джином гоготали, как ненормальные.

Вспомнив ряд счастливых и таких неповторимых моментов из своей жизни, Лирён, отлипнув от стенда с фотографиями, упала на кровать, а после села, подобрав к груди коленки. Игрушка оказалась у девушки в руках. Рыжая вдохнула её аромат с особым упоением, ведь та пахла едва уловимым парфюмом своего законного хозяина и его гелем для душа. Запах оказался таким стойким, что даже спустя месяц не выветрился, будто игрушка пропиталась им до последней ниточки. Это и не удивительно — Джин везде таскал плюшевую альпаку с собой, сколько Лирён с ним знакома. Девушка обняла Ар-Джея, представив, что обнимает самого Кима, и зажмурила глаза, полностью погружаясь в воспоминания.

Flashback

На улице стояла жаркая погода, но из-за лёгкого ветерка, приносящего с порывами спасительную прохладу, этого почти не ощущалось. Лирён сидела на качели, медленно раскачиваясь взад-вперёд, и болтала от скуки ногами. Модная шляпка с широкими краями и аккуратным цветочком, прикреплённым сбоку, защищала голову от солнечного удара, на ногах красовались новенькие, только сегодня купленные босоножки, а сама девочка была одета в джинсовые шорты и белую майку на тонких бретельках с рисунком телепузиков спереди. Вокруг бегали дети, мамочки сидели на лавочках, наблюдая за своими чадами. Детский хохот, писк и гомон вокруг, где-то раздавался плач, от чего хотелось заткнуть уши, ведь шум мешал думать. Она понуро опустила голову к груди, уставившись в землю.

Друзей для игр во дворе девочка не имела, потому что в их доме жили либо малыши, либо уж совсем взрослые старшеклассники или же студенты. Да и, в общем, друзей у неё, как таковых не было. Одна подружка и та жила в другом городе, и всё их общение сводилось к интернету. Девочки пообещали друг другу, что после окончания школы поступят в один университет, но когда это будет? Казалось, до этого момента Лирён сойдёт с ума. Ей было одиноко без подруги, а в школе близких по духу людей не наблюдалось.

Лирён в очередной раз вздохнула, собираясь оттолкнутся от земли, дабы сильнее раскачаться, как качели рядом противно скрипнули, будучи достаточно старыми, а перед взором девчушки появился Чупа-чупс с малиновым вкусом. О удивлённо уставилась на сладость, хлопая ресницами, повернула голову и застыла, врезавшись взглядом в широкую улыбку.

Симпатичной наружности парень дружелюбно ей улыбался, склонившись к ней, и щурил левый глаз от слепящего солнечного света, падающего прямо на лицо. Накинутый на голову капюшон, белая майка без надписей, шорты, из-за которых виднелись худые ноги. Он выглядел совсем щуплым. За лето мальчик очень вытянулся и пошёл в рост. Только достаточно широкие для пятнадцатилетнего подростка плечи добавляли ему капельку мужества, как и тёмные брови, что сейчас мило приподнялись, образуя домик. На носу уселись очки, которые незнакомцу приходилось поправлять раз за разом, что его несказанно раздражало, и он постоянно вздыхал, когда те сползали из вспотевшей переносицы. Парень вытянул руку сильнее, поднося Чупа-чупс к Лирён ближе, подобными действиями будто убеждая, что леденец предназначен именно для неё.

— Привет, — небольшие пухлые губы зашевелись, а Лирён застыла ещё сильнее, не понимая, чего ему от неё надо. Лишь перевела взгляд на конфету в руке незнакомца. — Вот держи. Это тебе, — сладость на палочке теперь оказалось у О в ладошке. Девочка заморгала, а после перевела взор на брюнета.

— Спасибо, — всё, что смогла выдавить из себя девчонка, будучи ещё шокированной его внезапным появлением.

— Ты выглядела такой грустной. Вот я и подошёл. У меня дома таких целая упаковка, папа часто покупает мне сладости, так что ешь, не стесняясь, — заверил её он, кивнув подбородком на Чупа-чупс. Заметил, как девочка нерешительно зажимала презент в кулак. — Меня, кстати, Ким Сокджин зовут. Можно просто Джин. А тебя?

— Лирён, — представилась стеснительно, поджимая розовые губки и мило дёргая носиком. — О Лирён.

— Лирё-ё-ён, — проговорил Джин задумчиво, словно пробуя имя на вкус, а после улыбнулся. — Красивое. Мне нравится, — мальчик показал пальцем знак «во», из-за чего игрушка, которую он зажимал до этого под подмышкой, выскользнула и упала на землю, немного пачкаясь.

Лирён засмеялась. Она прежде не видела парней, любящих мягкие игрушки, да ещё и таскающих те с собой. Тихо ругаясь, Ким поднял игрушку с земли. Губы поджались, выражение лица недовольное и пухленькие щёчки премило надулись, что девочке захотелось ткнуть в них пальчиком. Почему-то подумалось — они мягкие, а кожа безумно нежная, на ней отсутствовали даже малейшие намёки на прыщи. Джину будто совсем не знакомо, что такое переходный возраст и такие заботы, как проблемная кожа к нему не относятся. Лирён сама не заметила, как невольно засмотрелась на нового знакомого. Минуту назад он ярко улыбался, выглядел абсолютно беззаботным, словно ничто не способно подпортить ему настроения, но вот парень вмиг преобразился. Стоит такой весь грозный, обтрёпывает белую плюшевую игрушку от пыли, недобро хмурясь и бубня что-то невнятное под нос. Но О это не отпугивало, наоборот вызывало больше интереса к персоне Кима.

— Вот же, — протянул раздосадовано, — сильно запачкался. Придётся стирать.

— Что это? Плюшевый барашек?

Лирён совсем не насмехалась. Её вид излучал искреннее изумление. Девочка имела мало друзей. Всего одну подругу, если быть точнее. Солли жила в другом городе, и они лишь единожды встречались лично, а так интернет становился их спасителем. Там девушки и познакомились полтора года назад. А вот в школе Лирён так и не сумела найти себе близких по духу людей, потому в кругу одноклассников она славилась своей уравновешенностью и меланхоличностью. Мало общалась со сверстниками, предпочтительно проводя время за книгой в одиночестве или неизменно переписывалась с интернет-подружкой. Но, не смотря на некую отчуждённость, Лирён от природы довольно любопытная, она не может скрыть истинные эмоции, когда её, действительно, что-либо заинтересует. Вот как сейчас. Глаза светились, улыбка не сходила с лица. Новый знакомый казался ей забавным. Даже ныне плохое настроение улетучилось, растворившись в облаках.

Джин отрицательно мотнул головой, вытянул руки с игрушкой вперёд, демонстрируя её Лирён, чтобы та смогла поближе рассмотреть. Милая мордочка, румяна на плюшевых щеках, симпатичный красный платок, повязанный на шее, слегка запачканная от недавнего времени белоснежная «шёрстка». Как не разглядывала, О приходила к выводу, что это барашек, других похожих животных в голову не лезло. Она непонимающе уставилась на Сокджина. Тот обречённо вздохнул, охнул как-то театрально и, пытаясь сохранять невозмутимое лицо, серьёзно произнёс:

— Это альпака, а не барашек. И его зовут RJ.

End Flashback

В тот день они долго просидели на качелях, разговаривая и смеясь. С Джином было просто. Он не старался казаться крутым, как мальчишки в школе, не хвастался почём зря и не плёл о выдуманных подвигах, пытаясь впечатлить. Просто не нуждался в подобном. Такое безумно подкупало. Подкупали простота и честность. Лирён впервые не хотелось идти домой, впервые хотелось общаться с кем-то, помимо Пак Солли. Но попрощаться всё же пришлось, когда обоих домой позвали родители. А на следующий день выяснилось, что загадочный Ким Сокджин новый ученик в её классе, что семья парня переехала из Кванчхона в Сеул неделю назад, а если приплюсовать то, что они ещё и практически соседи, и у них много общих интересов, подростки молча сошлись на том, что теперь они друзья.

Так и произошло. Время шло, юные особы с каждым днём находили всё больше общих тем для разговоров. Даже, если интересы их, порой шли врознь, на дружбу подростков подобное никак не влияло. Они сидели за одной партой, вместе кривляясь с учителей, ходили под ручку в столовую, где задорно смеясь, обсуждали фильмы и обменивались новостями. Не было такой перемены, за исключением тех, когда кто-то из ребят болел или по другим причинам не появлялся в школе, которую они бы не проводили вместе. Поначалу одноклассники удивлялись резким переменам, казалось необщительной Лирён, но со временем привыкли, и к концу средней школы у неразлучной парочки всего за полгода появилось ещё парочка хороших приятелей.

Джин с Лирён были не разлучными настолько, что подружились и их родители, после, часто наведываясь друг к другу в гости, а Пак Солли незаметно стала общей интернет-подружкой, с которой оба подростка мечтали встретиться. Позже они пошли учиться и в одну старшую школу.

Год за годом парень с девушкой сближались. Буквально взрослели на глазах друг у друга. Отсюда первая любовь, первая симпатия, поцелуи, свидания и... проблемы. Много проблем. Ведь, пока повзрослевший и сильно похорошевший Джин обзаводился поклонницами, каждый день, делясь с Лирён новыми «любовными» успехами. Рассказывал, какая девочка ему понравилась, а какая выдалась до жути скучной, с какой хотелось блевать при поцелуе, а какую удушить за чрезмерную болтливость. Лирён с бесстрастным лицом молча слушала, изредка кивая и поддакивая незаинтересованно, и тихо ненавидела каждую девочку, маячившую в километре возле лучшего друга. Под конец его рассказов, обязательно заявляя, что в дурацкую любовь не верит ни капельки, потому замуж никогда не выйдет, а вместо детей заведёт десять кошек.

Сокджин смеялся громко и заливисто на милые пыхтения подруги, толкал легонько локтем в бочок и причитал, что, наверняка, она уже влюбилась, но предмет её воздыханий дал ей жёсткий отворот-поворот, из-за чего О теперь плюётся ядом в каждую особь мужского пола. За что в обычном порядке получал от рассерженной девушки сильную затрещину. Но долго девушка не злилась. Запрыгивала ему на спину и заставляла катать, вплоть до самого дома, а на дедовские ворчания да кряхтения парня гаденько хихикала наигранно злобным смехом.

Обняв игрушку крепче и стискивая ту в плотном кольце из рук, Лирён жалостливо хлюпнула носом. Воспоминания нагоняли тоску. Джин о своей поездке её никак не предупредил заранее. Рыжая узнала обо всём последней. Прямо в день отлёта Кима. Брюнет учился на актёрском и подвернулся шанс пройти полугодовые курсы в штатах, парень за хвост удачи без раздумий ухватился, ведь такое, возможно, выпадает раз в жизни, и О искренне за друга радовалась. Вот только обида душила изнутри сильнее, потому что Сокджин не посчитал за нужное поделиться с ней своей радостью в первую очередь.

Лирён уже намеревалась завалиться на кровать, нервно выдёргивая из-под себя одеяло и не выпуская из рук Ар-Джея, как телефон на тумбочке зазвонил. Девушка взяла гаджет в руку, вяло всматриваясь в экран, а когда лишь с раза пятого до неё дошло, что звонившим является весьма обожаемый лучший друг — мгновенно подняла трубку. Хотя в душе не представляла, как начать диалог после месяца недообщения лишь по переписке в Kakao Talk. Но с Сокджином всегда было просто и легко. В чём девушка моментально убедилась с первых секунд разговора.

— Чем там занята временная мамочка моего сынули? — послышался задорный голос Джина на том конце, заставивший рыжую деву расплыться в довольной кошачьей улыбке до ушей.

— Ничем. Спать собираюсь, — изо всех сил стараясь изобразить холодный тон, едва с уловимой для Кимовых ушей обидой произнесла Лирён. Хотя в душе черти в это время плясали ламбаду и пели «ча-ча раз, два, три». И чертям этим было глубоко фиолетово, что напеваемый ритм и танец вещи абсолютно несовместимые.

— Зануда, — хмыкнул Джин. — Так как там мой сын? Не обижаешь?

— Какой сын? — так же спокойно спросила О, прижимая альпаку к груди. — Если ты о той бесполезной игрушке, которую ты с детства таскаешь за собой, о той милой плюшевой альпаке с симпатичным красным платком на шее похожей на барашка?.. То я её раскромсала на части острющими, как новенькое лезвие высококачественной бритвы, ножницами и выбросила в мусорный бак, расположенный за студенческим корпусом, подальше от своих глаз, — рассматривая маникюр на ногтях одной из рук, сообщила брюнету рыжая бестия. Да ещё и протяжно охнула, будто устала, для пущей убедительности. Но забыла, что пытается обмануть не только лучшего друга, но ещё и будущего актёра. Джин такие дешёвые приёмчики ещё в первом семестре первого курса изучил.

У лежащей на соседней кровати и наблюдающей за рождающейся на ходу театральной сценкой Солли возникло резкое желание долбануть себя с размаху ладонью по лбу. А лучше глупую подружку приложить разок второй. Вооружившись телефоном, Пак предусмотрительно выключила звук и тихонечко, как умелый папарацци, исподтишка сделала парочку удачных снимков, чтобы позже бессовестно слить те Ким Сокджину в качестве компромата на бессовестную подругу-врушку. Или так, просто для забавы. Глупо похихикивая, блондинка наделала с два десятка фотографий Лирён, тесно прижимающую к груди плюшевого зверька с влюблённой улыбкой до ушей.

— Ладно, тогда я пошёл, — решив ей подыграть, как-то печально произнёс Сокджин, и на краткое мгновение юной особе показалось, — тот вот-вот расплачется, позорно громко всхлипывая и размазывая по щекам сопли, будет оплакивать весьма обожаемую игрушку. Девушка так ярко себе представила подобный ход событий, что молчала с минуту, тихо сгорала от любопытства, однако надолго терпения не хватило и, не выдержав, Лирён всё же вкрадчиво поинтересовалась:

— Куда?

— Прыгать с моста, — обрушилось на неё безапелляционное с нотками язвительности, не что иное, как ответная реплика затеянной девушкой театральной сценки. — Ты же убила частичку меня. Я не вынесу этой боли и тоски по любимому сыночку, потому лучше покончу со всем сам, чем скорбь съест меня заживо, — страдальческим голосом пожаловался Ким, да всхлипнул для пущей убедительности, как и рисовало воображение рыжей каких-то две минуты назад. Нужно подметить вышло у него очень убедительно.

Хоть разговаривали молодые люди не по громкой связи, но благодаря полной тишине в комнате и за её пределами, что было довольно удивительной редкостью для обычно шумной, кипящей хаосом, общаги, Солли отлично слышала диалог этих двух «влюблённых идиотов» (как про себя блондинка их называла). Убеждаясь в очередной раз, что двое её лучших друзей несомненно идеальная парочка, прекрасно друг друга дополняющая, правда, глупые оба донельзя. Порой, Солли руки чесались притянуть двух влюблённых, слепых баранов (так она тоже их частенько величала) за шкирки и силой заставить поцеловаться. Как непослушных котов тыкают в наделанные на коврик кучки или испорченные тапки, а Джина с Лирён необходимо хорошенько ткнуть друг в друга, тем самым подталкивая к страстному поцелую, ибо Пак уже задолбалась наблюдать детский сад под носом. Окинув подружку долгим, пристальным взглядом, светловолосая снова покрутила головой.

— Хреновый из тебя актёр, Джин-балаболка. Я даже ни на одну сотую не прониклась, — не осталась в долгу находчивая на «комплименты» Лирён, ворочаясь на кровати в поисках удобной позы. С лица не пропадала счастливая улыбка. — Чему вас только учат на этих хвалённых курсах? Или ты прогуливаешь? А, Джин-балаболка? — посмеивалась девушка, распалившись их игрой и непринуждённым общением, которого ей так не хватало.

— Но-но, — якобы предупреждающе возразил молодой человек, явно подняв сейчас указательный палец к верху. — Между прочим, я лучший студент на курсе! Плюс ещё самый красивый. А ещё умён, остроумен и до безумия талантлив во всём, за чтобы не взялись мои прекрасные руки! — произнёс он горделиво, а Рён тотчас цокнула.

— Ах, да. Эти прекрасные руки с прекрасными пальцами-кривульками, — вновь съязвила она.

— Ничего ты не шаришь в искусстве, о мой юный рыжик. Они не кривые. Это изюминка! Особый шарм моих Аполлонских рук. Сечёшь тему, недалёкое ты прелестное создание? — изображая аристократа, выдал брюнет. Лирён на воспетую ей эпопею только закатила глаза.

Ким Сокджин не будет Ким Сокджином, если лишний раз сам себя не похвалит. Тем не менее, при всём честном народе Лирён готова без сомнений заявить, что этот человек являлся самоуверенным эдаким мачо и до умиления стеснительным скромнягой одновременно. К слову, данная черта характера О до безудержного восторга восхищала. Как и всё остальное, в прочем.

— Оу, ну конечно. Само собой разумеется, мистер ходячее совершенство. Уж извините мою безалаберность и неуважение, о Величайший из Величайших! — проговорила подобно утончённой, воспитанной и с королевскими манерами придворной леди, ни чуть Джину в актёрском мастерстве не уступая. Ким даже представил, как в этот момент, если бы они сейчас были вместе, подруга сделала элегантно реверанс. А потом они бы оба безудержно хохотали, валяясь от смеха в обнимку на полу.

С губ парня сорвался, пропитанный тоской, вздох. Джин по Лирён тоже ужасно скучал. Не мог ничегошеньки с атаковавшими сердце чувствами поделать. А после недавнего закидона Лирён, он вовсе сходил с ума в этой чёртовой Америке. Даже перед отъездом мелькала мыль отказаться от курсов, о которых мог только грезить и то в самых смелых мечтах, наплевать на любые перспективы и предлагаемые подсластители, и остаться дома. Настолько зёрнышко влюблённости, заброшенное ещё в детстве, внезапно быстро проросло, пустило вглубь сердца прочные корни, превратившись во что-то большое и серьёзное, и отныне терзало бедного парня изнутри.

А казалось, Лирён попросила его о таком пустяке — научить целоваться разок. По-взрослому. С языком. Показать все прелести «нашумевшего», излюбленного парочками по всему миру французского поцелуя. Проблема заключалась даже не в самой просьбе, хотя и та тогда знатно подкосила Сокджину коленки. А то, что он, мать его, почти мгновенно согласился и продемонстрировал лучшей подруге знаменитый поцелуй, к собственному удивлению, с неистовой страстью.

Flashback

Они шли домой после тяжёлого учебного дня, как обычно вместе, но совсем не обычном и не свойственном им ни по каким меркам и правилам гробовом молчании. Молодые люди погрузились каждый в свои размышления. Джин ломал голову, как лучше преподнести новость о скором отъезде, Лирён загружалась невесёлыми думами, как попросить друга о кое-чём таком, что, возможно, навсегда и бесповоротно изменит их с ним дружбу, от того рыжая слегка дрожала, обхватывая руками худенькие плечи и зябла от слабых порывов ещё пока тёплого сентябрьского ветра. На улице начинало смеркаться. Оранжевый солнечный диск, коего виднелась уже лишь половинка, медленно опускался за горизонт на ночной покой. Вокруг шумели листья деревьев, создавая своеобразную музыку, растения, будто перешёптываясь между собой, обсуждали свежие сплетни и Джина с Лирён, бредущих в молчании по аллейке, ведущей к их подъезду.

Оба студента проживали в общежитии, но так же частенько наведывались с ночёвками и домой, когда уж слишком по родителям скучали или просто за родными стенами да за умиротворённым отдыхом. Солли никогда не обижалась на Лирён за такие «вылазки», ведь тоже частенько моталась в родной город к маме с папой, хотя и не так часто, как её рыжая подруга. Порой девушки приходили с ночёвкой к семейству О вдвоём, но сегодня Пак отправилась на сабантуй к своему новоиспечённому парню, а Лирён просто до безумия не хотелось оставаться в их общежитской комнате одной. Плюс именно сегодня Лирён такая несусветная грусть одолела, что хоть на стенку лезь.

Она подруге, конечно, не завидовала, искренне радовалась её успехам во всём и в личной жизни в том числе, но, порой, когда у тебя самой на личном фронте раскинулась безлюдная, а в случае с О, без намёка на грядущие отношения пустыня, хотелось убиться об ту же стену под аккомпанемент «прекрасного» звука сверчков. В общем, О Лирён поднадоело куковать бесхозной дамой. Ей до чёртиков стыдно признаваться — в свои двадцать один она и не целовалась то ни разу, не говоря уже о более развратных в её понимании вещах.

Проблема состояла даже не в том, что девушка не имела врождённой привлекательности либо чем-то отталкивала и не цепляла противоположный пол. Стройная, невысокого роста рыжеволосая симпатичная студентка, с достаточно милыми чертами лица и не плохими формами не могла не привлекать внимания. Чего только стоят одни её большие (как для азиатки) ореховые глаза, обрамлённые средней длины тёмными ресничками. У неё имелись поклонники. Уйма. Но всё не то. Не её. Не то чего ищет и жаждет юное сердце. Подруга повторяла, что у неё слишком высокие стандарты, а за перебирание Бог потом скручивает дули под нос, но ещё чаще Солли советовала, настаивала, напутствовала обернуться, присмотреться и... понять, наконец-таки, господи-боже-мой! Что понять не сказала, лишь как-то хитренько улыбнулась, игриво поведя бровью.

Лирён не в курсе, что твориться в голове у Пак Солли. Ей бы со своей головой разобраться. А ещё с сердцем, выскакивающим из груди и губами, которые, пылая, просят тепла и ласки. Девушка не внимала происходящего с ней. Кровь бурлила и приливала к щекам, окрашивая те в пунцовый цвет. Пульс набатом отбивал ритм в висках. А когда пара шагнула в кабинку лифта и створки шумно захлопнулись, Лирён бросило в жар. Почему-то осознание уединения в таком тесном пространстве пускало предвкушающую дрожь по телу. Рыжая никогда такого рядом с лучшим другом не чувствовала. Ведь да... они же лучшие друзья! «Опомнись, О Лирён», — давала она себе мысленные оплеухи, но мозг сегодня явно заключив с сердцем крепкий уговор, уплыл от хозяйки в неизвестном направлении. Всё о чём получалось думать — поцелуй. Страстный первый поцелуй, которого до сих пор не случилось в жизни юной студентки, и о научном пособии, идущем в подарок с практическим уроком для которого, она собиралась попросить ни кого иного, как Ким Сокджина.

Причин тому решению имелось предостаточно. Во-первых, она ему доверяет. Во-вторых, Джин, как считала Рён, должен офигенски целоваться с его-то опытом, и поцелуй с ним получиться, как минимум приятным и, возможно даже не таким слюнявым, коим ей всегда представлялось сие действо. В третьих... а в третьих, Лирён никак не признается себе, что Ким ей просто нравится. Не как друг, а как парень. При чём, очень давно.

Заметив боковым зрением пару пронзительных ореховых глаз, Джин с улыбкой поворачивается к девушке, вопросительно поднимает бровь и склоняет голову набок, будто немо задавая вопрос. И рыжеволосую Афродиту охватывает нешуточной силы мандраж. Она понимает — время пришло.

— Джин-и, — роняет ласкающее слух Рён и чему-то сильнее смущается, а Ким тем временем теряется от непривычно нежного тона. Тона, от которого сердце бы ускоряло привычный ритм. Лирён прежде не произносила его имя так трепетно. — А научи меня целоваться, — внезапно огорошивает друга Лирён.

В кабинке лифта повисает звенящая тишина. Джин долгих полминуты взирает на подругу, переваривая услышанное, а после закашливается, поперхнувшись воздухом. Часто-часто моргает в попытке сморгнуть пелену, затянувшую взгляд розовой дымкой.

— Рыжик... ты... чего? — выдаёт он сдавленное. — Мармелада испорченного объелась, что ли? Или на улице был такой сильный ветер, от которого тебе выдуло мозги или от пыли, попадающей в слизистую глаз, зрение помутилось? Это ж я, — гикнув, постарался отшутиться Джин.

— Именно потому, что это ты, я и прошу. Джин-и, научи меня целоваться, — повторяет рыжеволосая настойчивей, а в глазах такая мольба кричащая, что Сокджину ещё больше не по себе становиться.

Молодого человека тотчас озноб окутывает. То жар, то холод, то дрожь, путешествующая от шеи вдоль позвонка к пояснице и обратно. Он не верит собственным ушам, поначалу наивно предаваясь размышлением, что не то слух, не то разбушевавшееся воображение или дикая усталость, которая до этого, буквально, валила из ног, сыграли с ним в злую шутку. Потому что Джин же прекрасно знает свою рыжую подружку. Доверяет ей, как себе. Гогочет рядом с ней громче всех. Любит нежной братской любовью. Делиться всем, что в голову взбредёт и что тревожит. Лирён для Сокджина: младшая сестрёнка, лучшая подружка, советчик и закадычный кореш, с коим и в футбол поиграть, и по баночке пива бахнуть. Порой ему казалось, что он со своими двадцатью пальцами на руках и ногах в совокупности не настолько хорошо ознакомлен, как с внутренним миром его рыжеволосой подруги-зажигалки. Джин свою Лирён знает. И с уст его О Лирён ни за что на свете такая бы просьба к нему не прилетела. Его Лирён сторонилась всей этой «романтической хрени», и от души клялась — замуж исключительно после тридцати, а на все «нападки» старшего поколения укоризненно отбивалась фразой: «Подумаешь, заведу лучше кота». Джин даже мысли не допускал, что данная жизненная стезя Лирён заботит.

Пока Ким, пребывая в культурном шоке, ушёл с головой в раздумья и всецело придался анализу пока не произошедшего поцелуя, Рён так покраснела со стыда, что на горящем лице вполне можно яичницу жарить. Девушка триста раз о сказанном успела пожалеть, но, к огромному сожалению, нельзя отмотать время или забрать слов обратно, и ей, в конечном итоге, придётся перед другом объяснить причины изъявленной просьбы, хотя чем дальше, тем интенсивнее в голове формировался план побега, как только створки лифта откроются на двадцать седьмом этаже. И тут же в мозг вклинилось вопящее: «Господи, почему мы живём так высоко?».

— Рён, — начал осторожно Сокджин, повернувшись к ней всем корпусом, и судорожно сглотнул, когда неконтролируемый взгляд невольно зацепился за маленькие розоватые губы, что к центру имели более глубокий цвет и приобретали бледно-красного оттенка. Девушка кусала нижнюю более пухлую губу, блуждала глазами по носкам белых конверсов, от чего тёмные пушистые реснички, мило подрагивая, касались румяных щёк. От увиденного Сокджину кровь прилила к вискам, а дыхание участилось, словно заметил все эти особенности в привычках, внешности и смущении подруги впервые. — Тебя обидел кто-то? Отказал? Ты боишься показаться неумелой? Скажи мне, кто посмел тебя упрекнуть в подобной ерунде и ему не поздоровиться. Гарантирую. На месяц в заику переквалифицируется.

Лирён сцепила в замок руки, вдохнула-выдохнула несколько раз подряд, подняла на Кима осторожный стыдливый взгляд, но встретившись с его взволнованными блестящими глазами, тут же опустила веки. Знала же, что так случиться. Знала же, что наткнётся на отказ и непонимание, да плюс ко всему проблем не оберётся в виде нежеланных расспросов о личной жизни, коей просто не существовало от слова «совсем».

Рыжеволосой казалось, лифт двигался донельзя медленно. Буквально, уподобился черепахе и полз по шахте, скрипя старым механизмом от этажа к этажу. А ей бы хотелось выскочить наружу сию минуту, дабы избежать неловких вопросов и стыда, заполняющего собой нутро до последней частицы. Ну почему? Почему она, вдруг, послушалась Солли, поддалась воздействию тоски и первобытным физическим требованиям, и ляпнула этот бред? Да она же после такого неделю, нет месяц, Сокджину в глаза посмотреть не осмелится. Переживая муки совести, девушка крепко зажмурилась, что не осталось её спутником незамеченным.

— Айщ, ладно, забудь, — буркнула девчонка. — Воспринимай, как неудачный пранк.

Циферки медленно росли. Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать. Ещё немножечко и родная лестничная клетка, спасительная дверь родительской квартиры, в которую прошмыгнёт со скоростью света, укрываясь в доме, как в надёжной крепости.

— Рён, — позвал уже веселее девушку Джин, распалившись её смущением и внезапно надумавший довести дело до конца. Подошёл ближе, что рыжеволосая провокаторша ощутила плечом его крепкую грудь. Как он нависает над ней с каждой секундой всё больше. Как склоняется ниже, обдавая горячим дыханием шею, ухо, часть щеки, острую линию подбородка. Забавляется. Играет. Лирён даже чувствует довольную ухмылку на лице Кима и, пугаясь неизведанной раннее такой его стороны и напора, отодвигается в сторону, но подобным манёвром лишь загоняет себя в ловушку. — Рён, — повторяет приторно-ласковым тягучим шёпотом Джин, пуская волну непрошеных мурашек по телу юной подруги.

— Говорю же, пошутила. Отцепись, Дон Жуан недоделанный, — возмущается она, но кинув на друга аккуратный взор, резко замолкает, словно под воздействие его чар попадает. Секунда, и оба уже не в силах разорвать зрительный контакт.

Лифт в это время минует двадцать пятый этаж, как Сокджин тянется за спину рыжеволосой скромницы и нажимает на кнопку «СТОП». Железная коробка, застопорившись, замирает на отметке — двадцать шесть, а довольный воспроизведённым эффектом на лучшую подругу Джин хитро улыбается, ловит девушку в капкан из выставленных по обе стороны от неё рук и прижимает спиной к стене.

— Так о чём ты меня просила? Чему научить? — он думает, будет весело. Хочет проучить непутёвую, чтобы впредь не лезла к кому не попадя с такого рода предложениями, преподать урок, что играть с мужскими инстинктами — плохая идея, но не замечает, как внутри живительный огонёк вспыхивает. Тот самый, которого так ему не хватало в присутствии других особей женского пола.

Джин, будто Лирён немой вызов бросает, однако она понимает намёк иначе, вновь набираясь былой смелости.

— Джин-и... понимаешь, мне двадцать один, а я даже теоретически не в курсе, что делать при поцелуе, как и куда пихать язык и такой ли процесс тактильного соития слюнявый, коим он мне представляется, — О запинается, обдумывая тщательно дальнейшие слова. Выдыхает шумно, будто сейчас в самых смертных грехах сознаётся. — Я не хочу замуж, но и тридцатилетней девственницей быть тоже не хочу. Поэтому... поэтому нужно с чего-то начать... а-а-а... а... а с тобой будет не так противно. Ну, в смысле целоваться. В смысле я больше ничего иного не прошу. Ты мой друг, и я тебе доверяю. Вот, — амплитуда дыхания неумолимо возросла. — Но если ты... если тебе... айщ, короче, я пойму и не приму отказ близко к сердцу.

— И что пойдёшь учиться на помидорах за условием моего отказа? — усмехнулся на её очаровательное заикание Джин, а после резко нахмурился. — Или другого учителя найдёшь? — прошипел он сквозь зубы, моментально раздражаясь. Подлое воображение тут же срисовало картинку целующейся с кем-то Лирён, и взгляд затянула муть.

Без стука под корку мозга забралась мысль не только о возможных поисках партнёра для познавания искусства поцелуя, в которые его рыжик пуститься, откажи сейчас он ей, но и более смелых вещах. Стоило чисто теоретически представить рядом с девушкой какого-нибудь смазливого ушлёпка, преследующего гадкую цель затащить очередную неопытную дурнушку в постель, Джин по-настоящему зверел, а кулаки так и чесались намять выдуманному ухажёру бока. Незаметно для себя самого одна ладонь парня со стены перекочевала Лирён на талию, опустилась ниже к пояснице, беспрепятственно и словно на давно изученной территории там хозяйствуя, рывком притянула охнувшую девушку ближе. Так, что тела их соприкоснулись, плотнее друг к другу прижимаясь, и без того сбитое дыхание участилось не иначе, как раза в три, а охрипший девичий голос зазвучал у Джина где-то в желудке, жаром разливаясь и отдавая волной покалывания в пах.

— Предпочту учиться на мандаринах. Говорят, на них удобней, да и ощущения по ярче, — обескураженно, не зная, как вести себя в сложившейся ситуации на грани едва различимого шёпота сказала Лирён.

Чувствовать друга так близко — невыносимая пытка, как оказалось. Кажется, впервые за шесть лет дружбы его присутствие смущало до чёртиков, а сам парень активировал внутри неизведанные бури. Что тот шаман, бьющий в бубон и скачущий с песнями, призывал дождь. Только Ким погодные условия внутри Рён менял намного основательней. Там и бури, и ураганы, и смерчи вместе с ливнями, и палящее солнце вместе с бунтующими бабочками, кои, будто впервые на волю вырвались.

— И что потом будешь делать с этими знаниями? Ну, когда пройдёшь «обучающий курс»? — уточнил Сокджин, намереваясь свести диалог к шутке, но ничегошеньки не получалось. Особенно, когда их губы оказались на расстоянии нескольких ничтожных миллиметров. — Пойдёшь искать парня или всё-таки ответишь взаимностью одному из бегающих за тобой поклонников, или может... — Ким облизался, нервно дёрнув щекой, — тебе уже кто-то нравиться и ты для него научиться хочешь?

Вопрос бурлил язвительностью, вновь загоревшейся, не до конца погашенной злостью. Или это была не злость вовсе, а кое-что другое? То, о чём Сокджин никогда прежде не задумывался, даже мысли не припускал, не рассматривая лучшую подругу в качестве потенциальной возлюбленной. А может, просто настолько искусно себя обманывал. Проще говоря, он что-то окончательно запутался.

Часто мы не замечаем тех, кто всегда рядом, боимся чего-то постоянно, одёргиваем себя по выдуманным, порой бредовым причинам. Бережём шаткую грань дружбы, норовя сохранить кусочек святого в сердце, опасаемся потерять человека навсегда. Этого боялся Джин? Хотелось бы ему дать ответ, но в данную секунду он сам затруднялся, в душе не чая как происходящее прокомментировать. Но одно понятно. Парня тянуло сейчас к Лирён, будто сильнейшим магнитом.

— Так... научишь? С языком, — осторожно поинтересовалась снова рыжеволосая, проигнорировав все раннее заданные Джином вопросы. Подняла на него нерешительно блестящие азартом вперемешку со смущением глаза и застыла, ведь в следующее мгновение тот сократил мизерное расстояние между ними и в лёгком, нежном поцелуе прильнул к её губам. Поначалу робко и скованно, не иначе как прощупывая почву собственных ощущений.

У третьекурсницы тотчас рухнул и поплыл окружающий мир. Не встретив сопротивления, Сокджин осторожно, будто боясь спугнуть бабочку с цветка, шевельнул губами решительней, прижимая хрупкое тельце к себе теснее, а второй рукой зарываясь в огненные локоны, попытался завлечь девушку к процессу. Поначалу она бездействовала. То ли от полного незнания, то ли от растерянности. Лирён настраивала себя, готовилась и воображала, что сходу начнёт умело отвечать. «Да чего там сложного», — часто отмахивалась она скептически, коротая скучные одинокие вечера за просмотром заурядных сериалов про любовь. Оказалось, не так-то просто, как фантазировала. Впрочем, именно так ей от испугу почудилось. Что утратившая запал строптивица уже было засобиралась отстраниться, однако Джин не позволил.

— Расслабься, — пробормотал брюнет в поцелуй в приказном тоне. Не с первого раза, но до этого напряжённые, её плечи опустились, и она обмякла в мужских руках. Однако губы остались «немыми», будто парализованными чужими ласками. — Рот тоже расслабь, — потребовал юноша, наткнувшись на преграду в виде зажатых зубов, когда он с намерением углубить поцелуй, попытался подключить к делу язык. — Расслабь, Рён.

И она послушалась. Дала ему возможность всецело управлять процессом и вести её. Отключила мозг, доверившись инстинктам, и начала потихоньку отвечать. Чуть шершавый язык Джина скользнул ей в рот моментально, огладил нёбо, сплёлся с её языком. Под закрытыми веками заплясал хоровод звёзд и фейерверки, фейерверки, фейерверки. А потом крышу снесло окончательно обоим.

Всё ещё неловко, но уже с нескрываемой отдачей Лирён впивалась в мягкие, до безумия нежные губы друга так неистово, что под её напором терялся Джин. Неожиданно парень поймал себя на мысли — ему нравится. То, каковы на вкус губы подруги, как она пахнет и как ощущается. Её ещё неумелая ласка заставляла Сокджина сжимать девушку в объятиях крепче, дабы не упасть. Потому что ноги подкашивались, а сознание помутилось не хуже сознания неопытной, не познававшей раннее подобных ощущений Лирён.

У них порядком саднили губы, а уязвимая кожа горела. Наверняка, припухлость вокруг губ будет заметна утром, из-за чего кое-кому несомненно придётся воспользоваться тональным кремом. Но Джин никак не мог найти силы, чтобы отстраниться. Рён и самой не хотелось прерывать столь сладостную пытку. Нет желания узреть конец воссоздавшегося волшебства, лишиться тепла на устах и крепких рук, что незаметно уже давно блуждали по изгибам да впадинкам, оглаживая каждый интересующий миллиметр, при этом, не пересекая запретных черт. Они увлеклись, забылись, улетели куда-то ввысь.

Пустующая кабинка лифта, застрявшая на двадцать шестом этаже, купающаяся в миксе нежности со страстью парочка, и никого больше.

Возможно, где-то сердито притопывая ногой, ворчит так и не дождавшийся лифта сосед, сыплет недовольствами в сторону вечно ломающейся техники, и пыхтит раздосадовано, топая к ступенькам. Но молодых людей подобное заботило в последнюю очередь. Лишь Ар-Джей, улыбчивая мордочка которого выглядывала из расстёгнутого портфеля Сокджина, стал невольным зрителем случившегося. Но с него даже слово брать не придётся либо угрожать расправой. Он и без применения всяких хитростей посторонним о случившемся «ни-ни».

End Flashback

— Джин! — послышался хлопок двери и чей-то возглас. — Ой, ты разговариваешь. Тебя там просто... Клер обыскалась. Уже рвёт и мечет. Говорит, вы должны практиковать там что-то...

Вслушиваясь в диалог со всей внимательностью, Лирён пыталась из общего набора слов выцепить хоть парочку знакомых, чтобы понять общий смысл сказанного. С английским у неё всегда было туго, однако мельком заметив, как преобразилось лицо Солли, которая в отличие от неё прекрасно иностранным языком владела, ощутив что-то на подобии тревоги, нахмурилась. А когда до мозга дошло английское: «Клер... Она и... встретиться» и успешно там обработалось, хорошее настроение полегло в неравном бою с ревностью.

— Скажи ей, что я сейчас приду, — раздражённо отмахнулся от пришедшего Ким. Дверь захлопнулась, в трубке чем-то зашуршали и прокашлялись, а уже после парень вернулся к разговору с подругой. — Прости. Не могу больше болтать. Нужно идти на репетицию. Через три дня спектакль, — печально поделился с девушкой, даже не подозревая, как она в данную секунду закипает от злости и что был бы он рядом, на него тут же обрушилось нескончаемое количество праведного гнева. Стоит добавить: для демонстрации которого эмоциональной от природы Лирён хватило бы одного лишь красноречивого взгляда. Впрочем, Джин никогда подобного рода сигналов не понимал. Поэтому сейчас так беспечно продолжил говорить о дальнейших планах на день. — Сегодня ещё нужно творческую работу сдать. А я никак не могу нормально запомнить конец того грёбанного монолога...

Джин всё тараторил, тараторил, но Лирён его давно не слушала. В мозгу крутилось: «Клер... Клер... Клер...». Незнакомое имя, но рыжая заочно уже ненавидела его обладательницу. И вообще, будь он проклят тот день, когда она познакомилась с Ким Сокджином на тех злосчастных качелях, будь проклят тот Чупа-чупс, которым любовалась неделю, будь проклят её язык, осмелившийся попросить о первом поцелуе. Будь проклято всё, что связано с теми временами присутствия лучшего друга в её жизни всего такого распрекрасного, идеального, что выть от безысходности из-за чёртовой влюблённости. Лирён не хотела в Джина влюбляться. Оно само как-то получилось. Ведь нам, увы, не подвластны выборы, кого и когда любить.

Дружбы между мужчиной и женщиной не существует.

Может, и существует, но Рён точно не относилась к данному числу счастливчиков. Недавно к ней пришло осознание, что практически с первой встречи она неровно к лучшему другу дышала. А после поцелуя в лифте их дома сердце сошло с ума окончательно. Теперь там больше не было места для других особей противоположного пола и для другой любви. Первый поцелуй всегда приобретал особое значение для неё. Но проблема состояла в том, что Лирён не знала приобретал ли он такое же значение для Сокджина. А точнее, значил ли что-либо именно их поцелуй для него. Догадки грызли изнутри. И легче было, если бы друг находился рядом, однако неожиданная поездка изменила ход событий, заставив жизнь юной студентки пойти кувырком.

***

С Джином дружить — всё равно, что выиграть джек-пот в лотерее. Никогда не знаешь, с какой стороны тебе прилетит. Будь то бесцеремонное вторжение в её комнату в пикантный момент переодевания, внезапный звонок в два часа ночи с просьбами поесть вместе рамёна, потому что сударю видите ли одному трапезничать скучно, либо сообщение посреди пары, где текст содержит в себе до чёртиков раздражающее: «Hello, мой неумелый рыжик». Типа как нокаут прямым ударом под дых. Мгновение и девушка уже не размышляет над вопросами теста, а, краснея ушами, вспоминает их с Кимом целовашки. Откидывая телефон подальше, в самый дальний угол парты, О рычит несдержанно, бурчит под нос ругательства, щедро нелестными эпитетами брюнета осыпая, однако минуты не проходит, как смартфон вновь оказывается в руке, а девушка принимается яростно строчить ответ.

Последний месяц Лирён всё чаще убеждалась, что не зря всю сознательную жизнь считала любовь и идущие в комплекте с ней всякие амурные сладости — полной фигнёй, доставляющей лишних хлопот. Взять, к примеру, саму Лирён. За последний месяц она превратилась в рассеянное нечто, вечно витающее в облаках. Из-за чего неизменно встревала в неприятности. И если ещё постоянные опоздания, невыполненную домашку, нулевую подготовку к занятиям и круги под глазами можно списать на банальную усталость и новообразовавшуюся осеннюю депрессию, то ленту в черепной коробке, где через мысль фигурировало имя «Ким Сокджин», — никакими отговорками не обоснуешь. Как и то, что любимый плюшевый зверёк вышеупомянутого молодого человека не выпускался из рук двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Даже сейчас, занимая свое почётное место рядом с новоиспечённой хозяйкой, расположившейся на соседнем стульчике Ар-Джей, отличненько себя чувствовал.

«Тилиньк».

«Тилиньк».

«Тилиньк».

Почти гробовую тишину аудитории раз за разом разрезал звук уведомлений. Все без исключения, включая преподавателя, недобро косились в сторону рыжеволосой нарушительницы, а сообщения всё продолжали приходить без перестану, пока Лирён не додумалась отключить на телефоне звук. Взволнованно оглядевшись вокруг, кинув взгляд на почти пустующий листок с контрольной, посомневавшись доли секунд, взвесив аргументы «за» и «против», Лирён спрятала гаджет под парту и, вогнув шею, ушла целиком в переписку.

Пользователь WWH набирает сообщение...

WWH: Омма* малыша Ар-Джея, на связи аппа* малыша Ар-Джея. Как слышно? Пш-пш. Приём. Пш-пш. Как слышно?

Рыжик: Я же чётко и ясно сказала тебе, что распрощалась с твоей бесполезной игрушкой раз и навсегда

Рыжик: И вообще у меня важная пара. Так что, отвянь

WWH: Злюка *обиженно надувает губки*

WWH: И врушка

Рыжик: Да злюка. Особенно для всяких красавчиков-зазнаек

Рыжик: Нет, не врушка. Я самый честный и искренний человек в мире. Понял, Джин-балаболка?

Ответил (-а) вам

|Да злюка. Особенно для всяких красавчиков-зазнаек

WWH: Так ты признаешь, что я красавчик?

Ответил (-а) вам

|Нет, не врушка. Я самый честный и искренний человек в мире. Понял, Джин-балаболка?

WWH: Да-а-а?

Вы ответили

|Так ты признаешь, что я красавчик?

Рыжик: А то, что я написала зазнайка, твой могучий мозг целенаправленно пропустил?

WWH: Нет. Но глупо клевать на твои дешёвые поддевки

Рыжик: Пф...

WWH: Ну, а сама...

Рыжик: Что?

WWH: Мой второй вопрос проигнорировала. Уверена, что не врушка?

Рыжик: А что тут собственно игнорировать, когда ответ такой очевидный. Конечно, да

WWH: Точно?

Рыжик: Да

WWH: Это твоё окончательное решение?

Рыжик: Да, чего ты докопался! Да, это моё окончательное решение!!!

WWH: Подумай хорошенько. Иначе мне придётся подключить тяжёлую артиллерию. Второго шанса не будет, рыжик

Рыжик: Ой, да что ты там можешь... Смотри, доболтаешься и с царской руки полетишь в мой чёрный список VIP-пользователей

WWH: Ok

WWH: Сама напросилась

*Пользователь WWH отправил (-а) медиа-файл*

Лирён было засобиралась в прежней манере ответить что-нибудь язвительное, однако присланное фото, где три дня назад, разговаривая с Джином по телефону и вешая ему на уши лапшичку под названием «я уничтожила твою глубоко обожаемую альпаку», горячо её же в этот момент тискала в объятиях, — это же чистой воды компромат. Сидящая через парту Солли вздохнула картинно. За перепиской Рён даже не замечала, как минимум, две пары глаз на неё направленных. Подруга на ситуацию лишь качала головой, а вот преподаватель, недобро поглядывая, то и дело, делал бесчисленные пометки в большом блокноте, после чего хитренько улыбался, вновь одаривая непутёвую студентку взглядом.

WWH: Ну

WWH: Где пропала?

WWH: Свалилась под парту в обморок от стыда?

Рыжик: Я убью Солли

WWH: Так же, как мою добрую невинную альпаку, от макушки до пят набитую плюшем? *саркастический смешок*

Рыжик: Хуже

WWH: Думается мне, на Пак Солли твои дешёвые методы расправы, увы, не подействуют. Смотри, чтобы наоборот не получилось

Рыжик: Ой, да иди ты лесом, Ким-наглёныш-Сокджин

WWH: Всенепременно

WWH: После того, как ты всё-таки расскажешь мне, как там поживает наш малыш

WWH: Ну, так что... безответственная, мамаша. Ты хорошо заботишься о моём сыночке?

Рыжик: Цветёт и пахнет твой сыночек, хамоватый папаша!

*Пользователь Рыжик отправил (-а) медиа-файл*

Рыжик: Доволен?

WWH: Вполне

WWH: Ладно. Пора мне. Кушай хорошо, Лирён, и не забывай ложиться спать вовремя. Когда приеду, хочу увидеть свою подругу, а не подобие скелета. Пока

*Пользователь WWH отправил (-а) медиа-файл*

Звонок на перемену немного вывел Лирён из транса. Вокруг стоял гомон, однокурсники шумели, грохотя стульями да партами, переговариваясь между собой о вопросах контрольной. Потихоньку аудитория пустела, а стопочка листков с ответами на столе профессора неумолимо росла, в то время, когда у Рён из написанного только собственное имя и сегодняшняя дата. Поспешно черканув пару буковок наугад и внизу приписав, что обязательно, честное-пречестное, явится на пересдачу, третьекурсница сдала контрольную, быстренько ретировавшись с глаз долой недовольного её безответственностью преподавателя вслед за похихикивающей подружкой.

Она пообещала себе с завтрашнего дня снова усердно учиться. Твёрдо решив, взяться за ум. Правда, стоило звонку на следующую пару прозвенеть, как перед взором возникло селфи Сокджина, отправляющего ей поцелуйчик. А дальше калейдоскоп закружился с сумасшедшею скоростью, сменяя картинки лишь событиями и тасуя те вместе с воспоминаниями.

— Нет. С этим определённо необходимо что-то делать, — пробормотала едва слышно. Солли рядом насмешливо фыркнула.

— Определённо надо. Иначе я скоро кокнусь. Я, знаете ли не нанималась работать бесплатным голозадым амурчиком, — посетовала на обоих друзей блондинка. Лирён ожидаемо возмущений Пак не услышала, потому всё негодование досталось Джину, которому светловолосая настрочила с десяток гневных, вразумительных сообщений.

И так ещё один человек тяжко вздохнул с чётким пониманием: «Надо что-то делать, — а потом кинув беглый взгляд на висящий на стене календарь, тут же добавил: И срочно».

Что Джин, что Лирён всегда соображали туго, когда дело касалось чувств. Солли сию черту сразу выделила при первом же «очном» знакомстве. Они смотрели друг на друга влюблённым глазами, но в упор этого не замечали. Особенно Сокджин. Возможно, парень сам никогда до конца не понимал, какие чувства бурлили внутри него нескончаемым потоком рядом с дражайшей подругой, потому списывал их всё время на тёплые дружеские или даже трогательные братские. Почему-то в его голове образ Лирён ассоциировался с нераскрывшимся бутоном цветка. Одно неловкое движение и он сломает его, повредит, тем самым отняв у цветка шанс полноценно расцвести.

Юноша боялся, что своим «опытом» навредит девушке. Ведь он не всегда такой душка, и в отношениях часто вёл себя эгоистично, и ревновал, как сумасшедший, влюблялся слишком часто, чтобы мочь назвать себя верным. Но всё это быстро угасало. Очередное увлечение, не приносящие и не оставляющее за собой ни капельки привкуса удовольствия. Как не яркая вспышка, загорающаяся всего на долю миллисекунды. Делясь любовными неудачами с подругой, Джин чувствовал облегчение. Когда Лирён дулась премило, сдвигая бровки к переносице, когда ворчала очаровательно, проклиная все эти амурные сладости-гадости. Ему, правда, становилось лучше. А при объятиях с ней вовсе забывалось обо всём на свете. Брюнет часто сравнивал рыжеволосую с Ар-Джеем. Игрушка так же его успокаивала, дарила силы, надежду и много любви.

Лирён пока до конца не понимала, насколько дорогой и значимый подарок ей сделали, оставив плюшевую альпаку на попечение. Мягкий товарищ был рядом с тех пор, как Киму стукнуло одиннадцать и он, воображая себя дизайнером, решил придумать собственную игрушку. Методом проб и ошибок эскиз был готов спустя неделю, пока маленький Сокджин воображал, кем именно из животного мира воплотиться его новый друг, какие черты характера будет иметь, как выглядеть, какие особые аксессуары носить. Насмотревшись передач о животных, Джин остановился на альпаках, сюжет о которых попался случайно ему на глаза одним вечером, и те так мальчишке приглянулись, что решение рисовать именно их принялось сиюминутно. Рисунок закончен, история происхождения с именем придуманы. Оставалось дело за малым — уговорить папу эту самую игрушку сделать. Ведь папа, по мнению маленького Кима, мог всё-всё на свете, а ещё мужчина безумно любил младшего сына, потому ещё через неделю обожаемая игрушка уже грелась у Джина под боком во время сна. Вот так на свет родился RJ. Милая улыбчивая альпака со стильным красным платком на шее и абсолютно добрейшими глазками. В единственном экземпляре.

Лирён никогда Сокджину не говорила, но она чертовски влюблена в эти румяные щёки и беленькую «кудрявую» шёрстку. Ей хотелось пищать маленькой девочкой, когда парень, уезжая, оставил Ар-Джея ей. Из-за обиды она не показывала ему распирающей нутро радости, корчила из себя равнодушие, выписывая с язвительными нотками сообщения, однако глубоко на уровне подсознания осознавала: мягкий и уютный зверёк намного круче, нежели все те цветы и побрекушки, коими Джин частенько баловал очередных пассий. Ведь подобный жест наглядно показывал, насколько она ему важна, а главное — насколько сильно он ей доверяет.

Доверие.

Именно его Лирён боялась потерять, вернувшись одним из пасмурных ноябрьских вечеров в общежитие и не обнаружив в рюкзаке Ар-Джея.

Паника настила не сразу. Постепенно накатывала, будто снежный ком. Пускала морозную волну по телу, что кончики пальцев похолодели, превратившись в ледышки. В поисках игрушки Лирён перерыла и перевернула вверх дном всю комнату. Вывернула рюкзак наизнанку раз двадцать, а то и больше, устроила хаос в тумбочках и шкафах, даже холодильник попал под раздачу. Альпаки нигде не наблюдалось. Тогда в голову стукнула ужасающая мысль, а вдруг, она забыла его в университете в какой-то из аудиторий или чего хуже — рюкзак магическим образом расстегнулся, и бедный Ар-Джей лежит сейчас где-то на тротуаре весь мокрый и грязный. Или стащил кто... хотя нет. Кому нужна обыкновенная игрушка? Тут рыжая осеклась. Ведь плюшевое изделие было крайне особенным. Оно определённо могло кому-то да приглянуться. Хотя бы, к примеру, какому-нибудь невоспитанному ребёнку, незнающему, что брать чужие вещи нельзя.

После безрезультатных поисков студентка рухнула обессиленно на кровать и, простонав что-то нечленораздельное, накрыла ладошками увлажнившееся глаза.

— Ого! — присвистнули сбоку. — Здесь что побывало торнадо?

Девушка даже не заметила возвращения подруги и её парня с вечеринки.

— Нет, — отозвалась О хрипло, даже не соизволив удостоить пришедших взглядом. — Это я тут побывала.

Услышав, как сипит голос Лирён, Солли тут же всполошилась, пулей подбегая к подруге и скидывая обувь на ходу. Рыжая ощутила, как тёплая ладонь легла ей на коленку и слегка потрясла. Ей не хотелось ни разговаривать, ни видеть никого. Она затолкала эмоции в кулачок, мужественно держалась, стараясь дышать ровно и глубоко. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Так, уже лучше. Жидкости в глазах стало меньше, грудь не сдавливало тисками, вот только душащий комок в горле продолжал нагонять истерику. Словно на шею одели стальные кольца, что с каждый вздохом неумолимо сужались, блокируя доступ к кислороду и глоткам успокоения заодно.

— Солнышко, что случилось? — Пак попыталась достучаться до подруги. Лирён лишь тихо шмыгала носом, мысленно умоляя не задавать никаких вопросов. Потому что... — Расскажи нам. Тебе станет легче. Вот увидишь. Лирён, ну пожалуйста, я уже начинаю серьёзно переживать и надумывать себе страшные вещи, — Солли бегло окинула взглядом царящий в комнате бардак. — Ты что-то потеряла? — ответом ей было, конечно, красноречивое молчание. Разве, что всхлипов прибавилось. Девушка переглянулась со своим молодым человеком.

— Можем вместе поискать, — предложил шатен, оттолкнувшись от стены. — Этот предмет большой? Где ты видела его в последний раз? Уверенна, что пропажа твоя потерялась с концами? — продолжил он задавать вопросы. Глубокий, утешительно-размеренный голос определённо приковал к себе внимание студентки. Лирён медленно убрала руки. Посмотрела сначала на взволнованную Солли, потом переключила внимание на Намджуна, что уловив её взгляд, тут же обворожительно улыбнулся, демонстрируя ей свои ямочки. Кровать чуть скрипнула под весом ещё одного тела. — Дай угадаю, — задорно, будто они персонажи интересной игры, воскликнул юноша, постукивая подушечкой пальца по губам. — Твоя пропажа белая, плюшевая и любит ярко-красные платки?

— Откуда ты... — тут же приняла сидячее положение рыжеволосая, ошарашенно выпучив на бойфренда подруги глаза. Они не совсем уж редко виделись с Намджуном, хорошо ладили с первой встречи, однако так получилось, что ту самую игрушку парень не видел ни разу. Разве что Солли могла где-то в разговоре упоминать мягкого зверька вскользь.

— А вот откуда, — Джун потянулся за спину Лирён. Обе девушки равноценно не понимали его действий, лишь, когда потерянный Ар-Джей оказался у своей хозяйки в руках, до обоих дошло, откуда у парня такие познания. — Я заметил её практически сразу.

— Но как...

Тут воспоминания, как в замедленной съёмке атаковали мозг, отматывая события на пару часов назад.

Вот она возвращается домой совершенно уставшая, в полном раздрае из-за вновь накатившей тоски по лучшему другу. Достаёт из рюкзака RJ и, предварительно умостив его на пушистой подушечке, бросает рюкзак в недолгий полёт под стол, а после, скинув курточку, бросает её на кровать, таким образом, пряча под ней плюшевого приятеля.

От осознания, от комичности ситуации — девушку внезапно пробило на хохот. Она смеялась заливисто, громко, содрогаясь всем телом, смех выдался таким заразительным, что Намджун и Солли тоже это веселье подхватили.

— Вот я идиотка слепая, — утирая уголки глаз от выступивших там слёз, хохотнула в последний раз Лирён.

— Да. И не говори, — поддержала смешком подругу Солли. — Я уж всерьёз перепугалась. Надумала себе черти что, а оказывается, что Ар-Джей просто решил в прятки с тобой поиграть, — блондинка поднялась с кровати и направилась к шкафу с целью переодеть неудобное платье на домашние футболку с шортами. — Кстати, это напомнило мне, как Джин так же его «потерял», — сделала она кавычки в воздухе, повернувшись к рыжеволосой с добытыми вещами в руках. — Помнишь?

— Конечно же, помню, — хмыкнула Рён. Подобной значимости события её мозг хранит в особенном местечке под названием: «сердце». — Странно, что Ты помнишь это. С твоей-то памятью, — задрала носик к верху, подмигнув блондинке игриво. Наблюдающей за ними Намджун, только и успевал, что внимание с одной на другую переключать. Да улыбался широко, как всегда забавляясь с милого общения двух подружек.

— Ой-ой, — надула та губки. — Почему же тогда, коль у меня такая плохая память, тройки по устному пересказу получаешь ты? А у меня такой забывчивой — одни пятёрки.

— Да ты просто Юнги-сонсенниму вечно глазки строишь!

— Так-так, — Джун прекратил вдруг смеяться. Приподнял заинтересованно брови, сурово взирая на свою девушку. — А с этого места, пожалуйста, поподробней.

Солли бросила на Лирён негодующий взгляд, мол, кто тебя злючка болтливая за язык тянул, а дальше, трогательно захлопав ресничками, повернулась всем корпусом к ожидающему объяснений парню.

— Оппа, не бери в голову. Это Лирён так шутит, — отставив согнутую в колене ногу в бок, а ручку уложив на талию, Пак принялась невинно накручивать на палец светлую прядь. — Пусть лучше Лирён вместо глупостей, — вновь зыркнула на подругу предупреждающе и умоляюще одновременно, — расскажет, как они с Джином искали Ар-Джея по всему кампусу.

А что Лирён? Лирён Солли очень любила и не могла не помочь, при том, что сама же ей проблемку создала, потому вздохнув глубоко, девушка принялась рассказывать об удивительных поисках Ар-Джея, случившихся год назад.

Flashback

Лирён спокойно печатала своё эссе, как дверь резко распахнулась, со стуком ударившись о стену. От неожиданности девушка дёрнулась и, подпрыгнув на кровати, пугливо прижала руки к груди. Таким спонтанным было появление незваного гостя в комнате. На её лбу даже испарина выступила, а сама студентка во все глаза шокировано воззрилась на Кима, который и являлся тем самым нарушителем воссоздавшейся спокойной обстановки.

Весь вспотевший, словно марафон по пути к общежитию подруги бежал, с растрёпанной олимпийкой, свисающей с одного плеча. На голове творился хаос из торчащих во все стороны света волос. Щёки горели ярко-красным, как и уши, а жадно ловящие кислород губы были слегка приоткрыты. Он растерянно обвёл обитель рыжеволосой взглядом, а когда наткнулся на саму «хозяйку» апартаментов быстрым шагом направился к ней, что бедная девчушка панически вцепилась пальцами в клетчатую ткань любимого пледа, напуганная его решимостью и угрюмостью, целыми потоками от него исходящей. Но через секунду Лирён расслабилась. Джин ведь никогда не представлял для неё угрозы, да он кого хочешь на месте закопает, если этот кто-то пускай только подумать успеет о перспективе причинить Лирён вред. А если уж сам, вдруг, из-за плохого настроения на ней сорвётся, то лично оплеух себе надаёт за необдуманность сказанных в порыве гнева гадостей. Нет, конечно, они часто ссорились. На самом деле, порой даже слишком часто. Однако мирилась неразлучная парочка друзей быстрее, нежели обиды успевали бы в душе укорениться.

Потому Лирён дала страху отбой, а ему на замену пришло беспокойство. Получше к брюнету приглядевшись и трезво оценив до малюсеньких деталей его поведение, девушка сделала вывод, что друг явно чем-то взвинчен, а ещё взволнован не на шутку.

— Лирён, это катастрофа! — воскликнул Джин возбуждённо. Его кислая мина заставила О заволноваться с ним на пару. Отложив нетбук, девушка привстала с постели и умостилась на краешке, как бы готовая к разговору.

— Что случилось? Господи, ты весь мокрый? — уложив руку ему на спину с целью подбадривающе ту погладить, охнула она, когда Ким умостился с ней рядом на кровати, устало закинул назад голову и, прикрыв веки, испустил пропитанный отчаяньем вздох.

Лирён редко приходилось видеть парня таким угнетённым. Зачатую, у Джина мастерски получалось сохранять оптимизм даже в самые трудные жизненные этапы. Он скорее шутил глупые шутки в отместку плохому настроению, таким образом, прогоняя то прочь. Рыжая закусила губу. Что могло его так расстроить? Завалил экзамен? Нет. Джин не тот, кто мелочиться по поводу учёбы, страдая за каждую плохую отметку. К слову, у него в принципе плохих отметок практически не бывает, поскольку ему очень сильно нравилась будущая профессия. Вновь неудавшиеся отношения? Тут же осекает себя, фыркая с ухмылкой на возникшие мысли. Чтобы Джин из-за расставания с девушкой переживал? Да ни в жизнь Лирён в подобную чепуху не поверит. По крайней мере, до тех пор, пока не увидит в глазах лучшего друга тот самый искренний интерес к избраннице, пляшущие на дне зрачков искорки счастья, наполненный любовью взгляд, в конце концов. А так, скорее девушки из-за болезненных разрывов с Кимом испытывают стресс. Тогда что. Дома что-то случилось? И это предложение было самым ужасным, что Шерлок Холмс в лице симпатичной юной особы, усилила захват на плече Сокджина, до боли его сжав тонкими пальчиками.

— Кажется, — начал брюнет нерешительно, покусывая нервно губы, — я посеял где-то Ар-Джея. С концами.

После сказанного Рён сделала одно громкое, облегчённое: «Фух», однако радость долго не продлилась, ведь она же прекрасно знала, насколько плюшевый зверёк для Джина важен. Без шуток. Ким безумно дорожил этой мягкой игрушкой. Порой, Лирён грешным делом даже ревновала лучшего друга к дражайшей альпаке. Ведь по сути, без О Лирён Ким Сокджин мог обойтись, а вот без любимого Ар-Джея — нет. Он считал игрушку своим талисманом-телохранителем, светлым лучиком из детства, не позволяющим встать на скользкую дорожку занудства, бесповоротно превращаясь в серьёзного, абсолютно скучного и не интересного взрослого.

— А ты уверен, что везде смотрел?

Молчаливый кивок. Будущий актёр сцепил в замок пальцы, понуро опустив к груди голову, и зачем-то повторно кивнул, но уже отрицательно.

— Ладно, — студентка решительно подскочила, подала Джину руку. — Вставай. Пойдём искать вместе. Пройдёмся по всем местам, где ты сегодня был. Уверенна, он найдётся, — её мягкая улыбка напоминала Сокджину уютные объятия, тёплый шарф, надёжно согревающий в морозную погоду, чашку ароматного горячего какао, приятной волной разливающегося по организму, солнышко, ласкающее лучиками лицо. Улыбка Лирён внушала доверие, и Ким даже на мгновение улыбнулся ей в ответ.

Никто не был столь понимающим, как она. Никто не поддерживал, не терпел его выходки, как она. О Лирён слишком дорога Ким Сокджину. Когда-то у него получиться до разума упрямицы донести: именно дружба с ней самое большое сокровище для него. Джин невероятно рад их знакомству и тому леденцу, положившему начало крепкой дружбы. Он рад переезду из Кванчхона в Сеул, хотя тогда шесть лет назад, узнав от родителей новость о смене места жительства, мальчишка не хило так расстроился, не желая столь кардинальных перемен в жизни, а теперь понимает, насколько тот переезд выдался судьбоносным. Не бывает же таких совпадений. Они с Лирён жили в одном доме, были соседями, одноклассниками, учатся хоть по разным специальностям, но в одном университете. Удивительно, как прочно переплелись тропинки молодых людей.

— И так, — по пути к учебному корпусу рассуждала рыжеволосая, — где ты видел Ар-Джея в последний раз?

— Эм, — Ким почесал озадаченно затылок. — Точно не помню. Утром, наверное. Я в спешке собирался, так как проспал и уже опаздывал на экзамен.

— Опять играл ночь напролёт? — строго спросила девушка, сведя к переносице брови, что Сокджин под её взглядом скуксился, испытывая чувство стыда. Словно перед ним сейчас находилась не вечно весёлая, готовая творить глупости подруга, а собственная мама, ругающая за проступок. Одна из удивительных способностей Лирён — преображаться за долю секунды, а так же одна из причин, почему его маме девушка всегда нравилась. Они с ней были донельзя похожи. — Хотя, можешь не отвечать. По глазам вижу, что играл.

— Я что такой очевидный? — парень открыл перед подругой дверь. Часы показывали только пять вечера, поэтому в университете ещё кипела работа, и студенты могли спокойно пойти на поиск потерявшейся вещицы. И это безумно радовало Лирён. Ибо в другом случае пришлось бы успокаивать друга долго и нудно, а это ещё одна бессонная ночь. У неё, между прочим, завтра тоже экзамен. Она не такая отличница, как Джин, и не так в своих знаниях уверенна. Так что предпочтительней для Лирён — вечером вернуться к подготовке, дабы очередная сессия не закончилась нервным срывом.

— Да ты в зеркало давно смотрелся, мой невнимательный друг? — в Кимовой манере хмыкнула Рён. — У тебя белки глаз краснющие, как у быка увидевшего провокационный кусок ткани. Я шоке, как ты экзамен сдавал. Преподаватели не шарахались? — Джин не успел и слова вставить, как рыжеволосая провокаторша вновь заулюлюкала. — Не, не, не. Не отвечай. Наверняка, они наивно верили, что отличник, умница и просто красавец Ким Сокджин готовился несколько ночей подряд без перерывов на отдых.

Студенты миновали два лестничных пролёта. Сегодня у брюнета все занятия проходили на третьем этаже, потому вооружившись ключами от нужных аудиторий, которые им в холле любезно предоставила вахтёрша, когда они в общих чертах обрисовали ей возникшую проблему, друзья двинулись к первой, находившейся ближе всего аудитории. Тихо скрипнула дверь, Сокджин мигом зажёг свет, и второкурсники ввалились внутрь.

— А хотя. Ты же у всех преподов в любимчиках числишься. Не понятно только. На что они ведутся? — хихикнула рыжая, прикрыв ладошкой рот и старательно пытаясь скрыть за шуточными насмешками искреннюю заботу. Ведь подобным образом она просто отвлекала Джина от невесёлых мыслей. За несерьёзными разговорами парень стал даже выглядеть живее и казался не таким чересчур подавленным.

— Харе уже паясничать. Такой кайф издеваться над любимым другом?

Лирён, заглядывая под парты, тщательно проверяла каждую. Вдруг, кто переложил игрушку в другое место или уборщица переместила пропажу на учительский стол. Девушка так погрузилась в процесс, что не заметила, как задетый её игнорированием парень, приблизился, оказываясь за её спиной, как раз в тот момент, когда она перегнулась через стол преподавателя и искала следы наличия альпаки под ним, рыская в тумбочках. Однако те все до одной оказались пустыми.

Мужские руки упёрлись в стол по обе стороны от девичьих ножек.

— Тут нашего Ар-Джея определённо нет. Пойдём в другую аудиторию, — от резкого разворота и незнания присутствия кого-то за спиной, девушка едва не стукнулась с нависшим над ней Сокджином лбами. Лицо промелькнуло в опасной от чужих губ близости, губы девушки задели лишь чувствительное место на линии подбородка. От испуга она ухватилась за широкие плечи друга, повиснув на нём, когда он в попытке спасти от падения придержал её за талию.

— Осторожно, рыжик.

Горячее дыхание потоком обрушилось и будто обожгло все уязвимые точки. Лирён испуганно расширила глаза, захлопав с не менее шокированным Джином в такт ресницами, жар пополз по шее, перекочевал на лицо, окрашивая щёки в пунцовый свет. Уши парня тоже загорелись, словно первый цвет на светофоре, превратились в два фонарика. Молодые люди пребывали в весьма пикантной позе. Опираясь поясницей о край стола, Лирён крепко держалась за плечи Сокджина, будто обнимала, тела вплотную прижались друг к другу, не оставляя ни миллиметра зазора, руки парня обхватили талию рыжеволосой. Одна ладонь покоилась чуть выше, на лопатках, а вторая обосновалась в области поясницы, крепко к себе прижимая. Оба учащённо дышали, а зрачки бегали туда-сюда, как и сердца бились в сумасшедшем ритме. На мгновение они забыли, где находятся, что делали, зачем сюда пришли.

Первым очнулся Джин. Встряхнул головой, медленно убрав руки, отошёл от подруги на несколько шагов назад. Туман рассеялся, что через пару секунд он уже забыл причину настигшего его ступора. Забыл, почему стало настолько жарко. Не придал должное значение тому, из-за чего, а точнее из-за кого, сердечко столь громко стучало.

— Кхм, — парень прокашлялся. — Так что ты там говорила? Продолжим поиски дальше?

Всё ещё испытывая неловкость, Лирён судорожно закивала, и молодые люди молча покинули аудиторию, не забыв погасить освещение и запереть дверь обратно на ключ.

Поиски затянулись на два часа. Обыскав ещё три аудитории, Джин с Лирён не нашли игрушку, потому двинулись по маршруту Кима дальше. Зашли в магазинчик, где брюнет покупал бутылку колы и мармеладки. Опросив продавца не находил ли тот что-то или, возможно, замечал, что покупатель забыл что-то, ведь магазинчик весьма маленький, покупатели завсегда на виду, однако результат был нулевым. Далее друзья двинулись в кафе, в котором Ким запивал шоколадные круасаны вкусным кофе. Там они чуть не поругались, по причине обиды Лирён на парня, что тот ей даже не предложил сходить в него вместе. Сокджин ей двадцать минут объяснял, что она сама же его послала куда подальше, когда он ей позвонил, сославшись на занятость и подготовку к экзаменам, а Лирён всё бухтела, не прекращая. За спорами парочка почти забыла цель прихода в заведение, и в итоге, не найдя Ар-Джея и там, они вернулись обратно в общежитие, но на этот раз к Джину.

Уставшие, без какого либо намёка на хорошее настроение парень с девушкой ввалились в комнату, тут же упав, куда глаза глядели. Хорошо, что комната в данный момент пустовала. Двое соседей Джина как раз накануне их прихода свалили в клуб. Так что ребята имели прекрасную возможность в тишине перевести дух, а главное — избежать чужих любопытных вопрос, отвечать на которые хотелось сейчас меньше всего.

Отодвинув стул, Сокджин плюхнулся на него устало и с удовольствием протянул ноги. Пятки ощутимо ныли и гудели, будто он марафон пробежал, а не два часа бродил по окрестностям в поисках какой-то игрушки. Перевёл взгляд на не менее уставшую Лирён. Девушка завалилась на кровать с целью дать телу возможность получше расслабиться, однако не успела она удобно улечься — в спину неприятно что-то впилось, будто под одеялом какая-то вещь определённо мешала полежать с комфортом, впивалась в левую лопатку и надавливала.

— Да, что ж такое! — раздражение выплёскивалось целыми потоками. Особенно, когда осознавала, что унылому вечеру всё-таки быть, а нормальной подготовке к сессии всё-таки нет. Рён привстала, дёрнула одеяло на себя, собираясь расправиться со стоящей на пути к комфорту преграде, но стоило причине злости засветить своим милым носиком, рыжая моментально оттаяла, а после вовсе рассмеялась. Надо же, на неё с неизменной улыбкой смотрела та самая якобы потерянная альпака. — Джи-и-ин, — протянула тягучее.

— Что? — Ким поднялся с нагретого местечка, с интересом приподнимая брови.

— А ты уверен, что вообще брал сегодня Ар-Джея с собой в университет?

— Да. Конечно, — не понял цели вопроса Сокджин. Подошёл к подруге ближе. Лирён медленно стала доставать плюшевую потерю из-под одеяла. — Ты же знаешь, я всегда ношу его с собой.

— Ага, — усмехнулась девушка, окончательно являя взору хозяину его потерянное сокровище. — А это тогда что? — улыбка нарисовалась на её лице. — Видимо, ты утром так торопился и собирался впопыхах, что банально не взял его с собой, как обычно, а оставил на кровати. А так как не заметил Ар-Джея, застилая утром кровать, то и по приходу из универа даже мысли не допустил, что он мог быть тут всё время. Сразу утроил панику.

Всё оказалось настолько просто, что даже смешно. Джину хочется и смеяться, и плакать от счастья, и благодарить Лирён за помощь, за терпение, за то, что нашла игрушку. Но сильнее хочется треснуть себя по лбу за тупость и невнимательность.

— Блин. Какой же я дундук, — хохотнул Ким, прижимая альпаку к груди и лаская ту полюбовными взглядами. Лирён, наблюдая эту картину, только улыбалась да вздыхала облегчённо. — Спасибо, рыжик. Чтобы я без тебя делал.

— Что, что, — студентка раскинула в стороны руки и ноги, развалившись на кровати в форме звёздочки. — Рыдал бы тут в три ручья. Эх, знали бы твои пассии, что рядом с Ар-Джеем ни одна из них не стояла. В плане любви. Не слетались бы на тебя, как пчёлы на мёд.

Смеясь, парень улёгся рядом с подругой, а между ними плюшевый зверёк, как какое-то объединяющее звено. С минуту молодые люди лежали молча, а потом тёплая ладонь Джина накрыла ладонь Лирён, вынуждая её вздрогнуть невольно. С каких это пор она стала так бурно реагировать на прикосновение лучшего друга? Раньше подобного не было. С озадаченной улыбкой она повернула к нему голову.

— Ты не права, — возразил Сокджин на её последнюю реплику. Рыжеволосая в ожидании приподняла брови. — Есть одна девушка, на чьём фоне меркнет даже Ар-Джей. В плане любви, — добавил он в конце, подражая ей.

— Ну, и кто же эта счастливица?

— Ты.

Как не крути, Джин умел выбить почву из-под ног Лирён всегда. Ему и говорить много не нужно было.

End Flashback

***

Ещё каких-то полгода назад Сокджин и подумать не мог, что будет готов сорваться с другой точки мира и спешить на всех порах к девушке при этом, будучи самым счастливым человеком на земле. И уж, тем более, что будет так сильно нервничать. До помутнения рассудка. Ладошки потели, сердце колошматило рёбра, будто боксёрскую грушу, парень мял пальцы и никак не мог унять поднимающееся с глубин, и оттого обжигающее ознобом нутро волнение. Оно переполняло, сотнями фейерверков взрывалось внутри и в моменты взрывов Сокджину чудилось, что он скоро взорвётся сам, если немедленно не обнимет своего рыжика. Если не увидит эти блестящие озорством большие ореховые глаза. Не почувствует конфетный запах её то ли шампуня, то ли геля для душа. Юноше хотелось затискать подругу до смерти. Но больше всего Джин мечтал перестать называть Лирён только подругой.

Три месяца, а по ощущениям, словно не виделись три года. Он соскучился безумно, но рука об руку с радостью шла грусть, ибо ему пока не то, что объятия не светят, для начала ему придётся хотя бы «привет» заслужить.

Всё началось из звонка Лирён две недели назад. Джин в это время спокойно ждал свой стаканчик кофе у автомата, а когда вернулся обратно в комнату, обнаружил там неприглашённую гостью. Однокурсница Клер сидела у него на кровати, закинув ногу на ногу и игриво улыбаясь. Верхние пуговицы её блузки были расстёгнуты, а сама ткань неприлично просвечивала, как бы невзначай демонстрируя дорогое кружевное бельё. Короткая джинсовая юбка задралась донельзя высоко и Джин, созерцая этот разврат, всё задавался вопросом: «Зачем она вообще её надела? Пришла бы уже сразу в одних трусах». И нет, брюнет вовсе не фантазировал о подобном появлении американки в своей комнате. Да, она выглядела сверх соблазнительной, но грань между соблазнительностью и девушкой лёгкого поведения была до ужаса шаткой, что при виде на шатенку, появилась немедленная потребность выбежать обратно в коридор. Досчитать там до двадцати, крепко зажмурив глаза, а после уже вернуться с надеждой, что увиденное раннее просто галлюцинация мозга. Неудачная шутка. Джин сходил с ума, скучая по Лирён, а значит, ему могло и привидится. Но, увы, не привиделось.

Раньше Ким с удовольствием бы согласился. Иностранная однокурсница проявляет ему знаки внимания с первого знакомства. Красивая, с невероятными формами, пухлыми губами и нереально чарующими голубыми глазами. Тэхён повторял: «Хватай быка за рога, пока не брыкается. Такая цыпочка, чувак, а ты ломаешься, как неопытная школьница». Сокджин не ломался. Просто не проявлял ответного интереса. Ведь мысли, а главное — сердце занимала другая красотка. Та, ради которой он сейчас и примчался в Корею, взяв больничное на пару дней.

Подцепив ручку чемодана, Джин выдохнул громко и направился к входу в общежитие с надеждой, что его не выбросят в окно вместе с вещами, не успеет он переступить порог заветной комнаты и, растянув губы в приветственной улыбке, поздоровается. Брюнет ещё никогда так не трусил заходить в обитель подруги, казалось, она придушит его на месте без рук, использовав в качестве холодного оружия пронзительный взгляд. Но как ещё объяснить упёртой, что он ни капли не виноват, что ничего у него с Клер не было, а то, что та наплела Лирён по телефону — исключительно выдумки первой.

Тихий, несмелый стук не был рыжиком услышан. В наушниках на полную громкость рубала музыка, на коленях покоилась манга, которую студентка бездумно листала, лишь бы скоротать скуку. Солли снова умчалась на свиданку с Намджуном, в очередной раз, предоставив подругу самой себе. Правда, Рён совершенно не знала, что этим вечером блондинка свинтила из комнаты специально, ведь в отличие от рыжеволосой прекрасно осведомлена о приезде Сокджина из-за заграницы.

Парень выждал минуту, две, однако никакого намёка на присутствие какой либо жизни в комнате не наблюдалось. Раньше, он мог без зазрения совести врываться в апартаменты девушки без стука, посему частенько заставал подругу за переодеваниями, а сейчас было стыдно как-то проворачивать подобный трюк. Но когда прошла ещё минута, а дверь никто так и не открыл и не отозвался, парень вздохнул и решительно вошёл внутрь.

Картина маслом. В ультра коротеньких пижамных шортиках, в растянутой майке, с небрежным пуском на голове, без макияжа, но всё равно до одури красивая. И как он не замечал этого так много лет? Будто страдал от близорукости, а тут решил сходить к окулисту и тот приписал ему очки для зрения. Одна бретелька спала, оголив смуглое плечо, а стоило взгляду пропутешествовать ниже — Джин заметил торчащие соски, прикрытые лишь тканью той же майки. Во рту пересохло моментально и перед взором заплясали цветные пятна. Ни одна напомаженная супер-красотка не сравниться с той естественной, по-домашнему уютной и родной девушкой, которую он видит перед собой прямо сейчас.

— Привет, — парень присел возле кровати Лирён на корточки и осторожно вытянул из её уха наушник. Рыжеволосая удивлённо захлопала ресничками. Сердце на мгновение перестало биться. Подумалось — это сон. Прекрасный, красочный сон. Протяни руку, и она его коснётся, но Лирён не касалась. Боится, что тогда возникшая иллюзия тут же исчезнет. — Что читаешь? — он не знал, что спросить, как лучше начать диалог. Рука потянулась к манге на её ногах. Джин принялся разглядывать беззаботно обложку, пока Лирён забывала, что такое дышать и как это делается.

Если перед ней, правда, Ким Сокджиин, то почему она на него совсем не злиться? Почему, кроме как: «Наброситься объятия» — в голову ничего не лезло? Однако вопреки истинным желаниям, память не нужно было просить дважды, только девушка подумала об обиде, так сразу в голове зазвучало противно сладкое: «Сокджинни пошёл в душ... Я кто? Я его девушка, а вы?»

— Не твоё дело, — отбрила она, вырвав чтиво у Кима из рук. Да как он вообще смеет так неожиданно появляться и прикидываться тут невинным ангелочком? Кобель. Лирён серьёзно жаждет размать по довольному лицу Джина его эту святящуюся счастьем улыбочку.

— Злишься?

— Нет.

— Лирён, — Джин окольцевал тонкое запястье, медленно потянул строптивицу на себя. — Лирён.

— Я не злюсь. С чего бы мне злиться. Ты ведь свободный человек. Спи, с кем хочешь. Хоть всю Америку там поимей. Мне плевать, — она забрыкалась, когда Джин нагло стянул её тушку на пол и усадил себе на колени. Холодные ладони забрались Лирён под майку, сжимая бока и запуская табун колючих мурашек по коже. Джин носом уткнулся ей в изгиб шеи и улыбнулся, ощутив, как она напряглась всем телом от этого действия, и наверняка премило покраснела.

— М-м-м... ты злишься, — протянул он томительно медленно, словно издевался, подливая в огонь горячих действий масла из слов. — Рыжик, а ты знаешь, что я летел больше тринадцати часов ради объятий с тобой. А ты мне что? Фырчишь злобным ёжиком, выставляешь колючки.

— Я не просила тебя прилетать. Мог бы сидеть там себе дальше, практикуя с Клер поцелуи, — О пихнула его кулачками в рёбра, пытаясь высвободиться, но парень даже не сморщился и не шелохнулся. Лишь сжал руки за её спиной в кольцо поплотнее. — Пусти, придурок! — вновь забрыкалась. — Разве такие объятия у друзей?

— После первого поцелуя именно такие, — ему нравилось дразнить её, нравилось ощущать так близко, понимать, что то, чем так грезил эти три месяца, наконец, осуществилось. — Я же предупреждал перед отъездом — как вернусь — готовься к серьёзному разговору. И прекрати, наконец, вертеться. Только хуже делаешь.

Щёки Лирён заалели пуще прежнего, когда Сокджин с намёком чуть подвигал тазом вверх-вниз, давая ей ощутить, какое именно «хуже» он имел ввиду. Девушка замерла, однако руки совсем не слушались и, своевольничая, опустились на широкую грудь парня. Мягко, бережно, словно это котик прикоснулся подушечками лапок. Теперь была очередь Джина замереть на долю секунды.

— Рён, — подняв на рыжеволосую блестящие глаза, прохрипел он. — У меня ничего не было с Клер. Она всё наврала, честно. Хочешь, верь, хочешь нет, но после того нашего поцелуя я не могу думать ни о ком другом, кроме тебя, — от признания у обоих спёрло дыхание. Лирён придвинулась к Джину ближе, удобней умостившись на его коленях, и пальцами зарылась в густую копну чёрных волос, ероша причёску. От подобных манипуляций парень блаженно прикрыл глаза. — Я скучал по тебе. Безумно. Всё прокручивал в памяти твою просьбу, вспоминал вкус твоих губ... Рён, я был таким слепым.

— У тебя, правда, ничего не было с той американкой?

— Нет.

— Поклянись на мизинцах, — вдруг, девушка подняла к уровню его глаз руку с выставленным мизинчиком.

Будучи подростками, они частенько так решали конфликты либо что-то друг другу обещали. «Поклянись на мизинцах», — всегда звонко звучал её голос, а волосы забавно подпрыгивали вместе с ней. Сокджин без вопросов протягивал свой мизинец и давал клятву со всей серьёзностью. Сегодня тоже не отличилось отклонением от традиции. Пускай и детской, и немножко глупой. Он протянул ей палец на встречу, даже не раздумывая.

— Клянусь, — кивнул Ким уверенно, а после чуть наклонился и поцеловал, бережно накрывая трепещущие уста девушки и нежно те сминая.

Они целовались вновь без свидетелей. Всецело погружённые в чувства и в друг друга. Лучшие друзья, которые спустя шесть лет, наконец, нашли силы разобраться в себе и признались в том, что каждый так отчаянно подавлял в себе либо не замечал на протяжение этих лет. Парень и девушка, которые уже не представлял жизни друг без друга. Тёплые губы, бережные касания, словно пёрышком по спине, бёдрам, тонкой талии. Несмелые по широкой груди и таким мужественным плечам. Они целовались самозабвенно, и трепетно в то же время, даря друг другу ласку и ценные минуты, как можно лучше процессом насладиться, растягивая удовольствие.

Они целовались, а наблюдающий за ними с кровати альпака Ар-Джей широко улыбался, ведь в какой-то мере он тоже причастен к созданию данной истории любви. Он тот дорогой подарок, который не давал забыть ни на секунду. Тот, кто охранял, дарил тепло и объятия, которых так Лирён не хватало, пока Сокджин учился заграницей. Он тот дорогой подарок. Связующее звено, ниточка любви между двумя лучшими друзьями. Он самый дорогой подарок, ведь вместе с игрушкой Сокджин подарил Лирён ещё и своё сердце.

— Будешь моей девушкой, О Лирён? — оторвавшись от манящих губ, спросил брюнет. — Только имей ввиду — отказы не принимаются.

— Ну, раз на отказы категоричное табу, — глазки девушки игриво блеснули. — То-о-о... тогда я согласна. Грех ведь отказывать такому несносному красавчику, — хихикнула она, неспешно поглаживая его щёку.

— Вот за что я тебя люблю, рыжик. Ты всегда знаешь, как заткнуть меня за пояс. Знаешь же, как сильно я тебя обожаю?

— Знаю, потому что я так же обожаю тебя.

— О, так мы идеальная пара? — подмигнув, он притянул её к себе так, чтобы ощущать тепло её тела максимально близко.

— И не говори. Идеальней некуда, — улыбнулась она искристо в ответ, и в первый, но явно не последний раз, сама его поцеловала.