— Итак, - сказала я шедшей впереди широкой спине дикаря, — откуда здесь электричество?

Он, не останавливаясь, обернулся на меня и прищурился, будто говоря: «Тебе, правда, сейчас интересно именно это?» Вокруг властвуют могучие деревья, у которых стволы в обхвате больше, чем моё туловище, под ногами хрустят уже упавшие листья всех оттенков желтых, коричневых и зеленых цветов, над головой раскинулось во всем великолепии предзакатное небо... а кого-то тянет поговорить о жилищных условиях. Вот, что значит «приземленность».

— Под землей проведены линии, - со смешком ответил он.

Прогулка длилась немногим больше десяти минут, однако замерзшие руки я уже спрятала в карманы отданной мне куртки дикаря. Мы не намеревались уходить куда-то далеко, неспешными шагами спокойно нарезали круг вокруг коттеджа. Кай направлял меня, шагая впереди и иногда оборачивался назад, проверить, рядом ли мой задающий слишком много вопросов рот.

— А вода?

— Под землей проведены трубы.

— А сеть, связь? И не говори, что что-то под землей.

— Над землей всё подключено к спутнику, - ответил он, издевательски улыбаясь в ответ на мое нахмуренное лицо.

— Ты всё это воруешь?

Иначе я отказывалась понять, как в диких землях лишенный какого-либо законного основания на жизнь здесь дикарь организовал себе премиум условия.

— Нет, я что похож на вора? - Кай приподнял бровь. — О, не отвечай. Зачем ты спрашиваешь об этом, Джун? Планируешь тут покупку недвижимости?

Я задумалась о том, как же он наладил связи с правительством, чтобы с такой уверенностью говорить обо всём, будто это мои вопросы (а не его ответы) странные. И ладно, я действительно как бы и понимала, и не хотела в это верить. Неужели система настолько коррумпирована, неужели по ту сторону чистых стен правительственных зданий сплошные взятки и грязные связи?

— А многие хотят? - с сомнением переспросила я.

Свежий воздух и отдаленность от городской шумихи вряд ли для простых смертных станут более соблазнительными, чем индустриальные блага. Кай всего лишь никогда не был простым и, судя по его образу жизни, смертным.

Когда он молча кивнул, я постаралась не особо удивляться. Уже пора привыкнуть, правда. И новая пища для ума, сколько же людей уже живут так, как дикарь? Озираясь по сторонам, я не могла разглядеть ничего кроме множества выглядывающих из-под друг друга веток и дороги, которая какими-то путями вела из леса к цивилизации. Никакого света фонарей других домов, никакого подобия человеческого быта в радиусе ста метров не наблюдалось.

Хотя это и логично, если ты до такой степени хочешь уйти из республиканского города, что согласен на отшельничество в диких землях, вряд ли сильно обрадуешься соседям.

— Странно, - произнес Кай, вытаскивая из кармана пальто вибрирующий смартфон, — звонят из школы.

— Иви снова практикует удары на ком-то? - я пыталась пошутить, вспоминая недавний инцидент с участием Чуда. Нос мальчика, по которому она хорошенько проехалась, всё еще заживал.

В последний раз улыбнувшись, дикарь ответил на звонок, на долгое время стерший любой призрак улыбки с его лица.

— Что-то с Иной, нужно отвезти ее в больницу, - сбивчиво рассказывал Кай. — Она приехала за Иви в школу, и не знаю, - он взял меня за руку, ведя к припаркованному на территории автомобилю, — приступ или что. Нэтью сказала срочно.

В панике я на автомате следовала за дикарем. Села в машину, пыталась пристегнуться, подмечая, что руки трясутся. Нелепый вид с мужской курткой поверх домашней футболки и опухшее после рыданий лицо вообще не интересовали.

Нэтью - директор школы Иви. А Иви сейчас была, скорее всего, напуганным до смерти комочком страха за маму. Вся легкость после выпитого вина вмиг испарилась, оставляя вместо послевкусия фруктового шлейфа жалость, беспокойство и тонну неопределенностей.

— Кай, - я нерешительно обернулась к нему как раз в тот момент, когда он заводил автомобиль. — Ты же выпил...

День стремительно становился хуже. Плотно сжатые губы дикаря выдавали нервное напряжение, во время которого оставаться сконцентрированным и способным решать задачи - титанический труд.

— Это наименьшая из наших проблем, - он смотрел только перед собой, выезжая к дороге на повышенной скорости. — Ты поможешь с Иви, хорошо?

— Да.

— А я разберусь с Иной, - продолжил он, сжимая руль сильнее, чем требуется, — и всё будет хорошо.

— Да.

Всё обязательно будет хорошо. И, наверняка, Кай знает, где и как врачи могут помочь Инессе Эйрменд, ныне считающейся уже как шесть лет мертвой.

Иначе же и быть не может.

***

Вождение после пары бокалов вина по сравнению с состоянием Ины вообще не было проблемой. В целом, слово «проблема» обрело для меня значение более болезненное, кровавое и опасное для жизни, когда я увидела Белую, в позе эмбриона скрутившуюся на кушетке в кабинете школьной медсестры.

Она лежала на боку, прижимая к низу живота голубую больничную салфетку. Размазанная тушь отпечаталась под ее голубыми глазами, выбившиеся из высокого хвоста белокурые пряди прилипли к покрытому испариной лбу. Губы казались полностью обескровленным, серыми, такими обнаженными без излюбленного Иной слоя помады. Привычный, идеальный до строчек на брюках и стрелок в кончиках глаз вид не имел ничего общего с этой поломанной куклой, пытающейся не показывать, как болевые спазмы выворачивают её изнутри.

Встретившая меня с Каем в фойе директриса объяснила, что отправила Иви на дополнительные занятия, чтобы не пугать состоянием матери. До того, как увидеться с дочерью, Ина разговаривала с Нэтью, но внезапно вскрикнула, резко схватилась за живот, а её голубые брюки окрасили темно-коричневые разводы крови.

Вечно слишком собранная директор спотыкалась на своих низких каблуках, провожая нас к Белой. В глазах мисс Нэтью я видела отражение собственного страха: чисто женского, смешанного с тонной сочувствия к другой женщине. От дикаря я не слышала ни слова с тех пор, как мы выбрались из машины. Он закрылся, замкнулся, словно мысленно готовясь к сражению.

Если бы напряжение могло принять осязаемую форму, оно оказалось бы ножом прямо у сердца Кая.

— Она ведь не была беременна, да? -  осторожно спросила у меня мисс Нэтью.

Нет.

Наверное, нет.

Будто я могла об этом знать, понятия не имея, когда вообще Ина потеряла мужа.

Стало еще страшнее.

Неопределенно пожав плечами, я замерла в дверях кабинета, не решаясь войти внутрь. Незнакомая женщина средних лет, видимо, местная медсестра, качая головой, подала Ине новую салфетку, всем своим видом выдавая, что всё очень плохо. Абсолютно чужие люди, которые и не должны были встретиться на моем пути, неожиданно вызывали столько страха за собственное здоровье, что сердце всё больше сжималось в тисках.

Притихший Кай медленно подошел к кушетке и свернувшейся на ней Белой, выглядя таким неподходящим к этой картине - высокий, в черном пальто, с растрепанными волосами посреди небольшого серо-голубого помещения. Он ступал осторожно, будто мог чем-то спугнуть Ину. Или, может быть, боялся приближаться к разыгрывающемуся в реальности кошмару.

Ина попыталась улыбнуться ему, её посеревшие губы дрожали. Я попыталась не зарыдать.

— Ин, - дикарь нежно взял ее за руку, становясь перед кушеткой на колени. — Мы сейчас поедем в больницу, хорошо?

Кай говорил тихо, спокойно и до такой степени мягко, словно перед ним была маленькая Иви, расстроенная потерянной игрушкой.

— Хорошо, - шмыгая от слез, произнесла она осипшим голосом. — Не переживай за меня.

— Ты можешь идти?

В ответ Ина кивнула. Кай начал придерживать ее, помогая для начала сесть, но девушка вскрикнула и вся сжалась от нового приступа боли. Я неосознанно сделала шаг вперед к ней, даже не представляя, чем могла помочь.

— Мы не могли вызвать сюда скорую помощь, - мисс Нэтью всё ещё стояла за моей спиной, заламывая в руках ежедневник. — С проблемами детей мы справлялись, приезжали родители. Но это...

Она покачала головой, ошарашенно смотря, как кровь пропитывает тканевую салфетку, которую Ина прижимала к паху. Когда медсестра приблизилась к Белой с небольшим шприцом, Кай встал перед Иной.

— Что это? - спросил он, не доверяя женщине.

— Анальгетик, обезболить, - сбивчиво объясняла она, — Это маточное кровотечение, я не могу ничего сделать. Вы ее увезете. Так ей будет легче.

Я бы тоже начала заикаться, если бы дикарь, находясь в таком состоянии, требовал от меня каких-то ответов. Напряженное лицо было омрачено сжатыми губами и низко опущенными бровями, будто он хищник, готовящийся к атаке. Но с кем бороться, когда близкий человек мучается от боли, непонятно.

И весь его облик кричал, что Кая это «непонятно» сейчас убивало.

Он не отпускал руку Ины, пока медсестра делала укол в изгиб ее локтя, а затем повернулся ко мне. Каким образом Кай сохранял этот отрешенный и ровный голос, я и не догадывалась.

— Джун, ты останешься с Иви, хорошо? - серьезно произнес он, но передумал. — Дьявол, я не знаю, как долго меня не будет.

Как много за сегодня плохих «хорошо?» происходило, уже сбилась со счета. Я не знала, что наговорили Иви, но оставить ее с ночевкой в школе явно стрессовая ситуация.

— Я могу попросить кого-то из родителей подвезти их домой, - подала голос Нэтью.

Кай мрачнел с каждой секундой всё больше. Хотел ли он открывать незнакомцам адрес своего жилища? Хотел ли оставлять племянницу с чужаками? Нет, доверие - слишком большая роскошь в его реальности. И каким бы ни был род деятельности Кая, вряд ли предполагалось, что у него может быть много таких случайных «гостей».

Всё для безопасности семьи.

— Я умею водить, - сказала я, — я могу отвезти.

Полученные мною в восемнадцать права были использованы по назначению только во время поездок с Евой. Она без паники сажала меня за руль и с редкими замечаниями помогала освоиться в этой роли. По итогу, я водила не хуже тети.

Ева была уверена, что современной женщине водительские права так же необходимы, как качественное высшее образование и достойная цель в жизни. Тетушка всегда была «за» самореализацию, что угодно, только не сиди на месте в тупом ожидании замужества, чем жили большинство девочек богатых родителей.

- Ты выпила, - дикарь выглядел сокрушенным, пытаясь взвесить все возможности. Но возможностей не было - были только риски.

По ощущениям я полностью протрезвела в тот миг, как заглянула в этот чертов кабинет. И признаться честно, в других обстоятельствах я бы ни за что не стала брать на себя ответственность за целостность Иви, даже если нет никакого алкоголя. Слишком страшно ошибиться и оказаться виноватой в том, что с головки Чуда упал хоть один черный волосок.

Мы не выбираем моменты, когда учимся ответственности. Жизнь, жестокая и безразличная к нашим страхам, делает это за нас.

Когда Кай, стоя на коленях, брал за руку Ину, что попыталась подбодрить его кривой улыбкой, во мне что-то сломалось. Такой сильный, он старался казаться еще сильнее, чтобы не подвести её. А Ина, такая измученная, такая напуганная собственным состоянием, храбрилась, улыбалась через приступы боли, чтобы не подвести его.

Я не была членом их семьи, но в этот момент так стремилась помочь, так хотела оказаться не бесполезной деталью их слаженного механизма. И я чувствовала, что справлюсь, что в целости и сохранности, да хоть на собственных руках донесу Иви до дома, давая ей возможность спокойно поспать, а Каю с Иной не нервничать за ребенка.

— Я в порядке, - никакие слова прежде с такой уверенностью еще не слетали с моего языка. — Ты с Иной, я с Иви, и всё будет хорошо.

Карие глаза Кая долгое мгновение всматривались в мои, будто разыскивая там подтверждение сказанному. Он взвешивал очередное трудное решение: не было ни времени, ни благополучных обстоятельств, ни подсказок. Трудно вверять кому-то собственную жизнь, но еще труднее доверять постороннему жизнь любимого человека.

А «всё будет хорошо» становилось паническим девизом дня, в который отчаянно хотелось бы действительно верить.

Я понимала, что со стороны не являлась гарантом безопасности. Но если бы чувствовала, что Иви может угрожать со мной опасность, не сказала бы ни слова.

— Кай, я уверена.

Ина болезненно выдохнула, что звучало как тихий полустон. И это настолько нас оглушило, ставши концом и сомнений, и споров, и уговоров. Времени не было.

— Ключ от дома, - Кай по очереди вкладывал предметы мою ладонь. — Ключ от машины Ины, - дикарь достал его из сумки Белой. — Телефон. Едешь строго по навигатору, я забил маршрут. Блокировку снял, как только будешь дома, сразу позвони Ине. Номер в «Контактах». Всё понятно?

Я кивнула, сжимая в руках сразу столько средств достижения свободы, ныне абсолютно ненужных. Каждый из них потерял для меня свою ценность, как только её обрели эти люди.

— Если ты передумала, сейчас не стыдно признаться, Джун.

— Наберу, как буду дома.

Приняв это за достойный ответ и кивнув, Кай вернулся к Ине. С помощью медсестры он осторожно поднял девушку на руки, стараясь сделать движения максимально медленными и не давать ей напрягаться. От вида крови на задней части её светлых брюк меня затошнило.

Соберись, Джун.

— Я хочу увидеть дочку, - слабо произнесла Ина.

Весь ее вид кричал, что это очень плохая идея. В первую очередь для самой девочки.

— Не нужно, да? - Ина продолжила, озвучивая то, на что мы не решались. — Не нужно, чтобы она меня видела, - девушка размазала по щеке остатки туши, вытирая дорожку слез. — Джун?

Я подошла к ней, висящей на сильных руках дикаря, и надеялась, что мое лицо не выдавало всех внутренних страхов. Ей и без этого плохо.

— Пожалуйста, сделай ей хлопья перед сном, - Ина старалась улыбнуться, но сколько же осколков стекла было в этой улыбке. — Спасибо тебе.

— Обязательно, - я осторожно прикоснулась к ее тонкой руке. — Мы будем ждать тебя дома.

И я смотрела, как дикарь, бережно неся свою ношу, выходил из кабинета, из школы, из поля моего затуманенного слезами зрения.

Прежде чем Нэтью проводила меня к Иви, я умыла лицо ледяной водой, стараясь выкинуть все эти жуткие образы из головы хотя бы на пару часов. Мне доверили самое важное, что вообще оставалось, и нужно было позаботиться об Ивей. А для страхов, рыданий и переживаний этого вечера снова у меня впереди была вся ночь.

— Привет, солнышко, - Иви подняла на меня свои красивые голубые глаза, когда я перешагнула порог её учебного класса.

Малышка в одиночестве сидела за партой и старательно вырисовывала каких-то овечек. Видимо, в такой вечерний час все дети уже отправились по домам, но ей не повезло.

— Джун! - она подбежала ко мне, протягивая руки для объятий, тянулась так близко, что я почувствовала запах клубничного шампуня в ее мягких волосах. — А почему ты тут?

— Пора домой! - я вкладывала в свои слова и улыбку всю оставшуюся энергию.

— А где мама? - спросила Иви, пока мы вместе застегивали пуговички на ее маленьком розовом пальто.

Конечно, у пятилетней дочери Инессы будет пальто. Я не удивлюсь, если она уже носила стильные пиджаки и туфельки вместо привычных несуразных детских вещей.

— Она задерживается на работе.

На прощание я кивнула директрисе, обессиленно прислонившейся к стене и наблюдающей за нами. Может она тоже уговаривала себя отложить переживания и постараться дожить этот день, не знаю. Она молча кивнула мне в ответ: слова казались здесь лишними.

— А где Кай?

Мы уже подходили к автомобилю Ины. К счастью, я помнила, как он выглядел во время нашей с ней первой встречи. Самое сложное - не натворить неприятностей.

— Помогает маме с работой. Какой мультик посмотрим, пока будем ждать их? - я помогла Иви устроиться в детском кресле на заднем сидении и села за руль.

Пристегнулась.

Всё будет хорошо.

Машина Ины была из тех навороченных чудес техники, где водитель особо и не требовался: сама припаркуется, сама отрегулирует температуру в салоне, сама подрежет какого-нибудь грубияна на дороге. А смартфон Кая, который я поставила в специальный держатель у передней панели, отображал адекватный маршрут до коттеджа, обещая, что дорога займет всего десять минут.

— Про храбрую принцессу, - Иви сразу заулыбалась, вдохновленная темой для разговора, — Она притворилась мальчиком и спасла всех! Или про собачек. Они принесли лекарства и спасли всех. О, а еще можно про лошадку! Она подружилась с индейцем и...

— Спасла всех, - с улыбкой заканчиваю за Иви я, уже выехав на дорогу.

Осталось только, чтобы кто-то спас твою маму, Чудо.

— Да! Ты тоже смотрела? Здорово!

Поддерживая с наивной и ничего не подозревающей девочкой беседу о древних мультфильмах, в которых я ничего не понимала, было просто сосредоточиться на дороге и без происшествий добраться до коттеджа. Нам не встретился никто: ни встречной машины, ни случайного пешехода, ни патрульных. Казалось, будто эта часть штата Грейсон относится к абсолютно безлюдной. Я обратила внимание, что, чтобы настроить навигацию до дома, Кай не вбивал адрес (тот отсутствовал), а установил точку в виде координат на карте.

Ни районов, ни улиц, ни пронумерованных домов - ничего.

Не совсем ровно припарковавшись перед домом, я, наконец, выдохнула. Даже не замечала, как была напряжена, как сильно сжимала руками руль, как пристально вглядывалась в лобовое стекло, в боковые зеркала, пока всё не закончилось.

— Пойдем домой, - я отстегнула малышку и помогла ей выбраться из кресла.

— А когда мама приедет?

— Скоро, солнышко, - дверной замок поддался моим манипуляциям со второго раза. Отлично, я сделала это. Иви дома. Фух. — Беги, помой ручки, Иви, а я подойду, хорошо?

Когда она отошла, я занялась телефоном. Кай сказал позвонить по номеру Ины, который я отыскала в контактах, просто забив в поиске «Ина». Очевидно.

Но как же много он мне доверил: вся эта кладезь номеров, имён и фамилий, электронная почта, фотографии, сообщения, сохраненные документы... Соблазн засунуть свой нос хотя бы куда-нибудь предрекал те еще открытия, осуждаемые с моральной точки зрения.

— Да, Джун, - ответил Кай после первого же гудка.

- Мы дома, всё нормально, - было немного странно разговаривать с ним по телефону: не начинать же с «Привет». Как мы докатились до этого с учетом плачевного старта, непонятно. — Как Ина?

За секунду, что он медлил с ответом, меня уже начали пронзать холодные иглы страха.

— Так же. Ты сможешь отвлечь Иви?

— Да, - судя по песенке, доносившейся из ванной, она мыла руки.

— Хорошо. Я скоро буду.

И он положил трубку.

По завершению звонка смартфон автоматически открыл журнал последних вызовов. Я только случайно бросила на него быстрый взгляд (оно само открылось, я же ничего не трогала) и уже почти выключила экран, но глаз предательски зацепился за строки со знакомой фамилией. «М. Грейсон» не мог быть никем другим, как Майклом Грейсоном - главой этого штата, уважаемым Белым мужчиной с огромным состоянием и политическим весом. И судя по тому, что все обозримые мне строки содержали его имя, Кай общался с главой своего штата довольно много за последние сутки. Куда больше, чем я общалась с главой моего родного штата, даже несмотря на то, что Моретти - мой отец.

Какие же у них могут быть общие дела, очень интересно.

— Мама с Каем уже приехали? - Иви вовремя появилась в коридоре.

Я посмотрела на хрупкую девочку, чудом доверенную мне, на одно из бесценных существ, что составляли жизнь дикаря. Выключила телефон, оставляя его в прихожей, подальше от всех моих сомнительных идей, и выдала Иви самую широкую улыбку из своего арсенала.

— Они задерживаются, солнышко, - прикоснувшись к крохотным пальчикам, я потянула её на кухню. — Я сделаю тебе хлопья, а ты расскажи, что же такое красивое рисовала в школе. Сможешь показать мне?

Опыта взаимодействия с детьми у меня не было, никакой Белый не будет пугать своё чадо моим диким лицом. Но по тому, как малышка послушно всё съела, а затем по очереди показывала каждый из трех своих альбомов с рисунками, всё шло неплохо. Чуть позже мы переместились на диван, Иви, облокотившись на меня, комментировала мультфильм (решили, что он будет о принцессе) и всё чаще зевала. Я не тревожила её, пусть уснет, сама не замечая этого. Когда дыхание девочки стало медленным и глубоким, мне понадобилась вся аккуратность, чтобы, не разбудив, выбраться из-под неё, взять на руки и отнести в спальню Ины на второй этаж.

— Я не буду спать без мамы, - пробормотала она, как только я опустила её головку на подушку.

Дьявол, почти вышло.

— А ты не спи, - я присела на кровать, поглаживая черные волосы Ивей. - Просто полежи с закрытыми глазами.

— Мама же вернется, да? - Чудо, продолжая сонно бормотать, обняла своими руками мою руку. - Не как папа?

Уже сколько раз за сегодня моё сердце билось, можно было привыкнуть, но этот удар оказался больнее остальных. Будто дыхание перехватили, лёгкие сжали, оставляя только состояние удушения, что накатывает перед рыданиям. Мир девочки буквально смыкался на матери и Кае, и если бы что-то случилось с кем-то из них... Нет.

— Вернется, милая. Всё будет хорошо.

Она снова уснула, не отпуская меня. Прислонившись к подголовью кровати, я закрыла глаза, надеясь хотя бы немного подремать. Однако образ Ины, которая серыми губами слабо улыбалась Каю и просила «не переживать за нее», преследовал меня бесконечными часами за сомкнутыми веками. Такая сильная, держащаяся из последних сил, даже будучи сломленной. Я никогда не смогу забыть, какой болью озарилось её лицо, когда она говорила о дочери.

«Кому-то всегда легче», - говорил дикарь. Но за что же им троим сейчас было так тяжело?