Я действительно узнала много новых слов, пока слушала, как Ина бурно выражала свое мнение насчет чертовых правил чертовой директрисы Нэтью в чертовой школе и того несчастного мальчишки Джима, которому она сломала бы не только нос, но и чертовых родителей.

Она приехала буквально через пару часов после нашей поездки за Иви, которая до сих пор спала. Белая уже долгие тридцать минут обогащала мой словарный запас, выплескивая гнев и страх за свою девочку. Кай, сидящий рядом со мной на диване, сначала был согласен с каждым её неприличным комментарием, но, спустя всего десять минут однотипных выкрикиваний Ины, «отключился» от происходящего, сосредоточившись на стене за телевизором.

— Даже не верю, что эта сука еще и посмела наказать Иви! Она же плакала, да? Сильно? — небесные глаза пытливо уставились сначала на моё лицо, потом на дикаря. Мы молча кивнули, полчаса злости одной на вид хрупкой Белой не на шутку изнуряют. — Завтра же поеду в эту гребаную школу! За что, черт возьми, я плачу?! За то, чтобы моей дочери какие-то малолетние придурки портили жизнь?! Доводили до слез?! Да этой директрисе самой психолог нужен, черт возьми!

Кай устало потер лицо и, пробормотав «принесу что-нибудь», ушел на кухню. Черт, почему я не додумалась так сделать раньше него?

— Почему Кай не защитил Иви? — девушка без сил опустилась на диван.

— Защищал. Просто... Не до этого было. Она очень хотела домой, и нужно было побыстрее закончить, — да, это Джун Моретти, которая заступается за дикаря.

— Я плохая мать. Я должна была быть рядом, — она потерла руками покрасневшие глаза и тяжело вздохнула.

— Уверена, ты еще успеешь...

— Что? Спасибо, Джун, — она отвернулась от меня, — за поддержку.

Несколько молчаливых, обиженных секунд я смотрела на прекрасную Инессу Эйрменд: на её золотые шелковые волосы, собранные в небрежный хвост, от которого потом будет болеть голова, на её длинные бледные пальцы, пыталась поймать взгляд её полных синевы глаз.

Правильная, безупречная принцесса. Разве может Чудовище объяснить Красавице, что его обижали, обижают и буду обижать, как бы она ни старалась отправить на казнь всех обидчиков?

— Ина, я же отчасти понимаю, каково ей, — поток правды, льющийся из моих губ, напоминал тоненький ручеек. — Тоже отличалась от детей, была везде не такой, как надо. Я думала, что в смешанных школах лучше, но, похоже, они не так уж и хороши. Её, скорее всего, обидели из-за цвета волос или глаз, это неважно. Важно, что девочка пострадала лишь из-за того, какой она родилась. И это не прекратится.

— Ты реально пытаешься успокоить меня тем, что моего ребенка будут продолжать травить?

— Скорее, подготовить. Поговори с ней. Моя тетя объяснила мне, что скоро я стану совершеннолетней, и все проблемы уйдут. В школе было тяжело, в университете не лучше. Я просто терпела, ожидая того самого дня. Я не хочу тебя обидеть, Ина, и желаю Иви только хорошего, правда. Просто это реальность.

Ина поджала губы, и, если бы я умела читать по глазам, узнала бы, что она чувствует: понимание, сожаление, жалость, отрицание или ненависть. Но девушка и те мысли, что парили над её печальной и красивой головой, оставались для меня загадкой.

— Проблемы не заканчиваются на темной внешности, Джун. Запомни уже.

— Я говорю о маленьких пятилетних девочках, плачущих у кабинета директора, а не о взрослых. Мы с Иви отличаемся от тебя, понимаешь? Не такие. Не правильные. От этого и травля, и косые взгля...

— Черт, мне тоже было трудно, — перебила Ина. — Моё детство может дать фору твоему, ладно?

— Откуда мне знать, Ина? Расскажи, — я указала ладонью на себя. — Большинство моих проблем написано буквально на моём лице. Мне не нужно ничего никому пояснять, и так всё видно.

Белая усмехнулась так, что на секунду я представила её в той среде, где ей и положено находиться: в вечернем платье и с безупречным макияжем, в дорогом ресторане с бокалом темного вина в ухоженных руках, в светском обществе с полными вранья, лести и лицемерия белоснежными людьми. Она окинула меня оценивающим взглядом, сконцентрировалась на диком лице, прищурилась, вглядываясь в страшные темные глаза, и грустно улыбнулась.

— Отложим этот разговор, пока я достаточно не напьюсь.

Инесса отряхнула идеально чистые джинсы и, не оглянувшись на меня, поднялась по лестнице наверх, к мирно спящей Ивей.

Не умею я налаживать отношения. Может, моей дружбы с Сарой и всем остальным миром не существовало не из-за того, что я отпугиваю своим видом даже на расстоянии метров двадцати. Может, я просто не умею дружить. И если операция сделает меня нормальной внешне, то что поможет залатать дыры в темной душе?

***

— Там Ина вроде обиделась, — сказала я увлеченному смартфоном Каю прямо с порога кухни.

Он сидел за пустым столом, явно не собираясь возвращаться к Белой. Наверное, с самого начала понимал, что ничто не успокоит её лучше, чем время, тишина и объятия дочери. Дикарь оторвал взгляд карих глаз от телефона и, вяло улыбнувшись, пожал плечами.

— Приготовь ей что-то, похвали её новые кроссовки. Я так обычно делаю, помогает.

— А как делал твой брат? — только задав этот вопрос, я тут же почувствовала собственную тупость.

Разве мне приятно, когда чужой, навязанный человек спрашивает об умершей Еве? Ни черта. Это будто покушение на память о ней, будто кража информации, которая должна оставаться только между нами – мной и её мертвым телом.

— Ну, знаешь, — усмехнулся Кай, совсем не выглядя рассерженным, — у мужчины для своей жены есть очень приятные «вещи». Может быть, позы.

Сначала я не поняла, шутит он или говорит о подарках, потом до меня дошел пошлый «намёк». Покраснев, я почти выбежала из кухни, куда вообще-то изначально собиралась за советом. И так постоянно - бегаю и краснею от собственных вопросов. Глупая Джуни, что ты вообще ждешь от жизни, какой из тебя политик и руководитель, если для безопасности следует зашить собственный рот?

***

Прятаться от обитателей дома в обнимку с книгами мне нравилось: разговоры с ними шли намного лучше, чем с людьми. Наверное, благодаря тому, что я молчала.

Десять минут назад я на цыпочках прошла по коридору второго этажа, заглянув в комнату, где оставалась Иви. Немного приоткрыла дверь, надеясь, что Ина не заметит меня. И всё получилось только потому, что она спала. Эта комната практически была копией той, где я проснулась: то же дерево, та же мебель, те же шторы, но выполнена в более светлых тонах.

Они с дочерью раскинулись на большой двуспальной кровати. Инесса обнимала тело маленькой Иви, а её рука касалась путающихся на подушке волос ребенка. Она гладила их, прежде чем уснуть. Перед моими глазами предстала картина, полная нежности, заботы и любви; картина, которую следует поместить в какой-нибудь учебник для будущих родителей. Я отвернулась, чувствуя, что наблюдатель здесь явно лишний.

Время неумолимо тянулось к обеду, тишина успокаивала и дарила ощущение безопасности. За окном стоял солнечный день: ни дождя, ни хмурых туч, ни страшного воя диких животных. Интересно, Иви часто прогуливается по невидимым тропинкам рядом с коттеджем? Дикие земли – большая тайна, и, если сегодня она освящена солнцем, необходимо её исследовать.

Сейчас мне предстояла лишь прогулка к холодильнику, но, если я увижу, как Иви выходит за пределы этих стен, уплетусь за девочкой.

Размышляя о темно-зеленых елях, устремленных верхушками к свободному небу, о том, какая на ощупь кора настоящего, реального дуба, я неторопливо спускалась. И замерла, даже не дойдя до подножья лестницы, увидев, что на многострадальном диване в гостиной кто-то сидит.

Мужчина. И это не Кай.

Очередной человек, который перевернет мой мир? Новые загадки, тайны, недомолвки, секреты и интриги?

Белый мужчина, высокий, поджарый, наверное, чуть старше Кая. Он небрежно раскинулся на диване, положив длинные ноги, облаченные в темные джинсы, на журнальный столик. Его янтарные волосы собраны сзади в очень короткий хвост, а черный свитер лишь подчеркивает их цвет и правильность. Глаза, цвет которых я еще не смогла рассмотреть, сосредоточены на нолисе в руке.

Можно сказать, что я привыкла к Белой Ине. Смирилась с тем, что она пока что неизвестным способом очутилась здесь, полюбила дикаря и осталась в его мире даже тогда, когда он сам его покинул. Но нормально ли то, что в чертовом диком доме в диких землях процент увиденных мною Белых людей выше Темных? Не-а.

Помню, как, только открыв глаза, я испугалась, что попала в логово сумасшедших дикарей. В итоге единственный здешний дикарь кормил меня яблоками и давал советы, как ужиться со здешними Белыми.

— Даже не трать воздух на слова, окей? — мужчина не обернулся на меня, но, так как говорить тут больше было не с кем, я поняла, что он обращался ко мне. — Считай, что я заранее их проигнорировал.

Он действительно не поднял взгляд от устройства. Возможно, услышал шаги и отреагировал, сразу заткнув меня. А ведь я даже не начинала портить с ним отношения... Обидно. Мои беседы с Каем и то лучше всех этих белоснежных задниц.

Я молча сошла с лестницы и направилась на кухню, когда он пробормотал: «Да ладно, ты не ответила! Ад замерз, проверишь?». Идиот.

И только я практически скрылась за аркой, Белый всё же взглянул на меня. Оказалось, что его глаза зеленые, яркие и очень удивленные.

— Ты не Ина! — потрясенно воскликнул он.

Так те «добрые» слова предназначены для Инессы Эйрменд? Вау, у неё есть Белый недруг, пачкающий обувью ковер в доме дикаря. После «монолога» Белого, полного и презрения, и пренебрежения, разговаривать я с ним не собиралась.

— Стой, стой! — сказал он, когда я отвернулась. — Извини, я думал, ты Инесса.

Меня спутали с идеальной Белой принцессой и послали в ад. Вот это кардинальные изменения в жизни: обычно посылают просто меня – дикую девчонку.

— А кто ты, кстати говоря? — заинтересованно спросил он, приподняв бровь.

Мужчина был красив: правильные черты лица, почти такие же, как и у Кая, высокие скулы, щетина, чуть темнее цвета волос. Красивые Белые мужчины передо мной никогда не извинялись и не улыбались так, будто им действительно интересно, кто я, а не как от меня быстрее избавиться.

— Никто.

— Я тебя здесь не видел, — он встал, оставив нолис, и приблизился ко мне.

— А Вы часто здесь бываете? — я отправилась на кухню, надеясь, что Кай там.

Вдруг у незнакомца нехорошие намерения? За прекрасной внешностью могут скрываться монстры, этот урок мне пришлось усвоить еще там, в нормальной жизни. А дикарь, который помогает, спасает, кормит и учит, наоборот, заставляет поверить в то, что и за самым жутким лицом может оказаться добрый человек. Странно, но сегодня я слишком много раз мысленно похвалила Кая. Пора прекращать.

— Да, — взгляд Белого задержался на моей (на самом деле не моей) одежде. — Я скажу тебе своё имя, если ты скажешь мне своё.

— А мне оно не нужно.

— Мы так не играем, — широко улыбнулся он, склонив голову.

— Отстань от неё, — услышала я голос Кая и, черт возьми, расслабилась.

Лучше спрятаться за сильной, дикой, но знакомой спиной дикаря, чем гадать, чего хочет недолюбливающий Ину Белый. Наверное, еще несколько дней назад я бы кинулась на него, умоляя спасти меня из этого «ада», увезти в штат к нормальным, ненавидящим меня людям. Обещала бы деньги, расположение, власть, что угодно – лишь бы закончить собственный кошмар. Но в тот же момент я поняла: какой смысл рваться из открытой клетки в другую, где я проведу всю жизнь и умру, сидя на рабочем месте? Да и мне было интересно, что будет дальше.

— Кто она, Светлячок? — мужчина прошел к сидящему за столом Каю, и уселся напротив, не переставая улыбаться.

— Почему «Светлячок»? — спросила я, когда незнакомое слово в очередной раз резануло слух.

Так называла Кая Ина, а я всё не могла найти повода задать этот вопрос.

— Светлячок – это маленькое, летающее, светящееся насекомое, — пояснил Кай.

Ага, спасибо, всё сразу стало ясно.

— Это тупое насекомое, которое ярко светит своей задницей, привлекая хищников, — Белый отобрал у дикаря стакан с соком и продолжил. — Темные обычно так называют Белых. Типа, издевка над «светлой» внешностью, понимаешь?

— Но...

— Да, некоторые близкие Белые обзывают очень даже Темного Кая этим светлейшим словом, потому что он придурок.

— Был им, — вставил Кай.

— Нет, — мужчина покачал головой, — тебе кажется, друг мой, это самообман.

Значит, он близок Каю. И, получается, есть «дикари» и «светлячки», которые воюют между собой и придумывают дурацкие слова, лишь бы друг друга позлить. Почему мы не замечает абсурдность собственного мира, пока не становится слишком поздно?

— Вроде антонима к «дикарю», верно? — Кай указал на стул рядом с собой, приглашая присесть, и кивнул, сразу ответив на мой вопрос.

Белый мужчина склонил голову, переводя взгляд от дикаря ко мне и обратно.

— Так что насчет имени... — протянул он.

Кай молчал, будто давая мне самой решать: хочу я знакомиться с его друзьями или нет, хочу я еще больше погружаться в секреты и имена их хитрых хранителей или нет. А я не знала. Так обычно и случается: постоянно ноешь и причитаешь, что всё решают без твоего мнения, ведома и желания, а когда тебе, наконец, позволяют выбрать, замираешь в нерешительности и сомнениях.

Мысленно я поблагодарила Ивей, которая избавила меня от нужды думать, ворвавшись в помещение. Девочка, чье немного опухшее лицо сразу озарилось лучезарной улыбкой, бросилась к незнакомцу, обхватывая его шею своими ручками и буквально душа в объятиях.

— Ты меня убьешь, — прохрипел Белый, даже не пытаясь отстраниться от ребенка.

— Молодец, крошка, так и продолжай, — сказала Ина, появившаяся вслед за дочерью. Не думаю, что она шутила.

Девушка подошла к кухонной стойке, игнорируя закатывающего глаза Белого, а я отметила, что и заспанная, растрёпанная, с немного покрасневшей щекой и следами от подушки на лице, она все равно выглядела готовой для показа новой коллекции очередного модного дизайнера. Магия.

— Джун, будешь кофе? — Белая улыбнулась, словно не было никакого неприятного и незаконченного разговора.

Мне всегда нравились люди, не держащие обиду и сразу смывающие все осадки ссор со своей души, но я и не подозревала, что Ина к ним относится.

— Да, спасибо.

— Отлично, тогда сделай и мне, — ответила она и, сев рядом с Каем, обратилась к нему. — Что у нас на обед?

***

— Пс, Джун, — позвала Ина и кивнула в сторону пустой кухни.

Я последовала за ней, оставляя Ивей наедине с Каем, Дином и каким-то древним мультфильмом.

Белый не назвал мне своё имя, это сделала Ина: «Иви, закрой ушки. Джун, это Дин. Это он кинул то тряпье на чертов обеденный стол. Впервые увидел женское белье, растерялся, да?». На что Дин незамедлительно ответил кривой ухмылкой: «Впервые? Как ты объяснишь Иви, что её мамочка щеголяла по подиуму в штуках поменьше той тряпки? Впервые такое я увидел на тебе, как и любой парень в этой долбанутой стране».

Воцарилось молчание, которое благополучно прервал дикарь с предложением посмотреть мультфильм. Удивительно, но иллюзию цивилизованного мира создавали Темные – я, Кай и темноволосая Иви, пока идеальные Белые бросали друг в друга колкие замечания и недовольные взгляды.

— Если хочешь продолжать пахнуть мужчиной, можешь возвращаться в гостиную, — она налила воду в стакан и улыбнулась, обнажая белые зубы.

— Что?

— Твой гель для душа не твой, — видимо, ей нравилось говорить непонятными фразами, потому что улыбаться она не переставала; а я как всегда ничего не понимала. — Ты пахнешь Каем. Я, конечно, в восторге, вы мне нравитесь и всё такое, но если вдруг у тебя появилось желание сменить аромат на что-то более ягодное и цветочное, сейчас самое время.

В ванной комнате Кая действительно не нашлось женских принадлежностей, и я нагло пользовалась всем, что пока не было запрещено дикарем.

— Предлагаешь мне свой гель?

— Завтра здесь не будет ни меня, ни его. Ты знала про мою, — она закатила глаза, — карьеру недоделанной модели?

Если я хочу получить ответы, нужно действовать спокойно, тихо, чтобы не спугнуть девушку. Это довольно сложно, учитывая сильнейший поток грозящих вырваться наружу вопросов.

— Тебя сложно не узнать, — кивнула я.

— А я думала, меня уже похоронили... — улыбка на её губах стала жестокой.

Только твоя мать.

— Как ты здесь оказалась? — рискнула я спросить и мгновенно пожалела: Ина прищурилась, от хорошего настроения ничего не осталось.

— А ты? — парировала она.

— Кай в лесу откопал, — и пошутила, и правду сказала.

Ина протянула руку к моему лицу и взяла за подбородок. Медленно она повернула лицо, будто придирчиво рассматривая его на свету, отмечая каждый изъян и оценивая темноту чертовых радужек. Я отстранилась: терпеть осмотр собственных уродств было невыносимо уже двадцать лет.

— Я мечтала быть такой, как ты, Джун, — прошептала она и грустно улыбнулась.

Какой «такой»? Дикаркой?

— Ты можешь показать миру, что, помимо своей внешности, представляешь нечто большее. Этого права мир мне не предоставил, и я из него ушла.

— Сама? — могла ли я поверить, что принцесса может захотеть сбежать из собственного королевства?

— Не совсем. Это долгая история. Финн похитил меня с моей же помолвки, — она отвела взгляд, сделала паузу, — хорошее было время.

И это весь ответ, которым стойко поделилась Ина, пока её прекрасные синие глаза не заблестели от пелены скопившихся слез.

Она не дала сказать мне ни слова: ни извиниться, ни выразить соболезнования, просто схватила за руку, пронеслась со мной мимо мужчин и Иви к своей комнате. Оказалось, за дверью там также скрывалась ванная комната, из которой девушка молча вынесла мне гель.

А я о нём забыла.

— Спасибо. Ина, я хо...

— Пожалуйста, — отрезала она.

***

Зеркало, запотевшее от пара, издевалось: я пыталась разглядеть в нём то, что так «хотела» для себя Ина.

Что я могла показать миру?

Врунью, выдающую себя за незнакомку в чужом нижнем белье. Девушку, укутавшуюся в свою ложь и предрассудки, сильнее чем в приятное коже кремовое полотенце дикаря.

— Черт!

От неожиданности я подпрыгнула.

Голос, вторгшийся в мои жалкие мысли, принадлежал Темной девушке, которая молниеносно закрыла дверь ванной и скрылась.

Слишком много гостей за один вечер. Выдохнув, я принялась одеваться, готовясь к новой встрече.

— Я хотела помыть руки, не думала, что там кто-то есть... — пробормотала незнакомка, стоя в коридоре с Иной.

— И давно ты моешь руки именно у Кая? — Белая так улыбалась, что я лучше бы смылась в лес к волкам, чем была на месте смущенной Темной.

Когда я прикрыла за собой дверь спальни, девушка обернулась, пряча серые глаза и щеки, залитыми миловидным румянцем. Невысокая, худая, она заламывала руки, всем своим видом показывая свою неловкость. Её короткие черные волосы аккуратно обрамляли ни капли не накрашенное лицо. Она настолько сильно отличалась от прямолинейной и нагло смотрящей на мир свысока Ины, насколько может отличаться Темный от Белого.

— Простите, — неуверенно улыбнулась она, краснея еще больше.

— Это Роуз, — произнесла Ина.

— Джун, — представилась я и протянула руку девушке, — нестрашно.

Если бы не серые глаза Роуз, она была бы точно такой же дикой как и я. Это не Сара, не Ина, чьи жизни хотя бы в теории должны были быть идеальны, а почти точно такая же ошибка моего возраста, краснеющая и лепечущая извинения. Может, мы могли бы стать подругами?

— Отлично, рада познакомиться, Джун, — она кивнула и отошла к лестнице, собираясь спуститься вниз, — еще раз: извини за вторжение.

Смотрящая ей вслед Ина выглядела странно: как человек, который одновременно хочет и рассмеяться над глупостью собственного ребенка, и пожалеть его за ушибленную голову.

— Наверное, хотела зайти и понюхать его вещи. Чокнутая. Мы вовремя сменили твой аромат, понимаешь?

— Она милая...

— Да, чересчур. А еще добрая, честная, отзывчивая и нежная, — монотонно перечислила Ина, — никогда такой не будь. Это актуально в возрасте Иви, но не для нас.

Роуз оказалась действительно милой, доброй и прочее: мы все вместе отправились на кухню, чтобы приготовить обед.

И это было реальное «мы», где я впервые не чувствовала себя чужой. Никто не сжимал губы, не отправлял меня в комнату подальше от гостей, не старался отвести взгляд от моей дикой головы, унизить или оскорбить.

Пусть я и оказалась в причудливой компании почти что незнакомцев, у каждого из которых свои скелеты в шкафу и пистолеты под подушкой, я чувствовала себя своей. Дикарь улыбался, слушая, как Иви читает домашнее задание под присмотром Ины, Роуз непринужденно разговаривала с Дином, который, наконец, перестал хмуриться и обмениваться «любезностями» с Белой.

Они были семьей.

Настоящей, сплоченной семьей, где никто никого не стыдится и не пытается спрятать.

Солгу, если скажу, что не завидовала и не пыталась представить, как бы это смотрелось у меня дома. Диана Моретти, готовящая реальную пищу и мило слушающая, как её муж читает последние новости? Без привычной формальности, типичного холода и желания убраться подальше – просто сказочно.

— Джун, а откуда ты? — поинтересовалась Роуз, пока я пыталась ровно нарезать хлеб.

— Моретти.

В каждой лжи должна быть щепотка правды, разве нет?

— Далековато, — протянул Дин.

— А вы из Грейсона? — я обратилась к Роуз и Дину во многом для того, чтобы они не обращались ко мне.

— Да, мы росли вместе, — она тепло улыбнулась Белому, который только и делал, что улыбался ей. — А ты, — замялась девушка, — родственница Кая?

— Подруга, — быстро вставил дикарь, не дав мне даже секунды на размышления.

Улыбка на губах Роуз померкла. Захотелось прокричать: «Я — всего лишь полумертвая девчонка из леса!», чтобы вернуть тепло в её направленный на меня взгляд. Иногда вокруг так много холода, что задумываешься делать все возможное, лишь бы хоть одна ничтожная искра оставалась согревать тебя.

Но, естественно, я промолчала. Мы не подружимся.

***

Через час наевшиеся взрослые решили поиграть.

— Всё просто: нажимаешь на эту стрелку, — Ина указала на нолис, в котором уже была загружена какая-то программа для «игры», — она крутится и указывает на одного неудачника из нас. Он выбирает: хочет он честно ответить на вопрос или сделать то, что прикажет нажимающий. И так по кругу.

Оставив Иви с уроками, Белая присела на диван рядом с Каем и выжидающе уставилась на меня и Роуз. Дин сидел в кресле, допивая крепкий кофе.

— Я лучше останусь наблюдателем, — улыбнулась я.

Играть в игру, суть которой заключается в правде, когда всё, что у тебя есть – ложь? Нет, спасибо.

Роуз выглядела так, будто не могла решить: сесть и расслабиться с друзьями или сбежать и побыстрее от странных задумок странной Белой. Я бы с удовольствием побежала вместе с ней.

— То есть, увидеть весь бред и услышать все грязные секреты, при этом не поделившись своими? — наклонился ко мне Дин. — Хорошо придумала, но мы так не играем.

Кай согласно кивнул, указав на свободное кресло.

— Играют все.

— Не бойтесь, — успокаивающе оскалилась Ина, — никто не будет загадывать что-то непристойное. Станцевать голышом, поцеловать кого-то... Мы взрослые люди. Хотя уверена, что не все были бы против целоваться.

Не заметить румянец, который вмиг окрасил щеки Роуз, было сложно. Но кто я такая, чтобы её судить, если точно так же покраснела.

— Роуз, ты, как самая сомневающаяся, можешь быть первой, — подбодрил девушку Дин, и она сдалась, сев рядом с Каем и нажав на мгновенно закрутившуюся стрелку.

Она остановилась на Ине как раз в тот момент, когда я поддалась искушению, азарту, риску и всем качествам, которые не должны быть мне присущи, и заняла кресло напротив Белого.

— Вопрос, — смело заявила Ина, смотря прямо в глаза замешкавшейся Темной девушке.

Под давлением такого взгляда я бы не рискнула вообще открывать рот.

— Ладно, — Роуз откашлялась, — ты... Про тебя когда-нибудь ходили слухи, к примеру, в старшей школе?

— Я их сама распространяла, — рассмеялась Ина. — Однажды я упала в обморок во время какого-то доклада, и это стало такой новостью, которую я не хотела слышать. Тогда я подошла к самой тихой забитой девчонке и поцеловала в губы. При всех, — она пожала плечами. — Об обмороке мгновенно забыли. Лайфхак.

И она улыбнулась ошарашенным нам.

Я без проблем представляла юную Ину: самоуверенную, яркую, шикарно одетую и окруженную свитой таких же белоснежных красавиц. Что ей было бы от этой сцены? Наверное, пару дней её подруги без конца обсуждали произошедшее со всем штатом, а она, привыкшая ко всеобщему вниманию, даже не вслушивалась в их сплетни. Но та тихая девушка, которая по инициативе Белой принцессы стала не пустым невидимым пятном, наверное, благодарить её не собиралась. Вдруг об этом узнала её семья, где поцелуи с богатыми девчонками, мягко говоря, не приветствовались. Вдруг это был её первый поцелуй, который так нагло украла идеальная Инесса, преследовавшая собственные корыстные цели. Вдруг это до сих пор омрачает её дни.

— Ты вообще понимаешь, как изгадила жизнь той девчонке? — нахмурился Дин. Не одна я пожалела невольную участницу шоу Инессы.

— Я нашла её потом и заплатила.

— Черт, не всё же покупается, — мужчина сжал губы.

— Значит, мне повезло, что именно это «купилось». Она была рада получить те деньги, — судя по сжавшимся в кулаки пальцам Ины, она была готова вступить с Дином в бой.

— Жизнь Финна ты тоже запросто купила? Или продала?

— Мудак, — прошептала побледневшая Ина, — как ты смеешь?! Я потеряла муж...

— Если бы не ты, он был бы здесь, — Дин подался ближе к Белой, выглядя таким же разозленным и наверняка собираясь причинить ей очередную порцию боли.

Я сжалась в кресле, в точности повторяя позу Роуз, и старалась быть как можно более безучастной. В этой семье, как и в каждой другой, были свои проблемы и раны, которые просто так никакое время мира не излечит. Но я чужак, не желающий в них посвящаться.

— Заткнитесь. Оба, — вмешался Кай, не смотря ни на кого из ругающихся. — Пожалуйста. Отличная история, Ина. Моя очередь, — он потянулся к нолису, и стрелка снова закрутилась.

Когда она остановилась, точно указывая на меня, я вспомнила, что совсем не хотела играть.