Когда раздался глухой стук в дверь, Доктор уже почти погрузился в удивительный сон, на удивление легко избавившись от ужасной бессонницы: он находился на зеленой поляне, освещенной солнцем, где гигантская изумрудная бабочка, размахивая бархатными крыльями, словно веерами, нагоняла сладкую истому. Умиротворение и покой, собираясь в небесную манну, витали в воздухе настолько ощутимо и осязаемо, что безумец решил отведать их ложкой. В ту же секунду его пальцы крепко сжимали серебряный столовый прибор, украшенный изумрудом на тяжелой ручке. Зачерпнув побольше вязких ощущений, мужчина широко открыл рот, чтобы, наконец, расслабиться и насладиться приятным вкусом, как стук повторился вновь, но гораздо громче. Пристроившаяся на плече бабочка взмахнула крыльями, вылетев в открытое окно. И Доктор готов был поклясться, что, когда открыл глаза, увидел её светящийся изумрудный след.

Холодный ветер задувал через распахнутые настежь ставни. Мужчина поежился, натянул по самый нос съехавшее покрывало, постепенно отходя от странного видения и пытаясь вспомнить, зачем сдался ему свежий воздух в десятиградусный мороз.

Стук повторится громче и настойчивее. Делать нечего, пришлось подняться, закутаться потеплее в старый махровый халат, всунуть ноги в тапочки и встать с кровати. Большие часы пробили ровно полночь. Недовольно пробурчав что-то невнятное, мужчина подошел к деревянному столу, чтобы взять горящий светильник. Взгляд остановился на предмете, которого доселе тут никогда не было.

— Это что ещё такое, — удивлённо пробормотал он, но холодные струи ветра, овладевшие пространством, заставили его отвлечься от находки и быстро подойти к окну, чтобы закрыть его, а непрекращающийся стук в дверь требовательно приказывал спуститься вниз.

На пороге стояла Мэли. Сияющая и искрящаяся, как изумрудная елка. Улыбнувшись, она стряхнула снег со своей зеленой шубки и виновато посмотрела на изумленного мужчину.

— Простите, Доктор, я ужасно непунктуальна. Вы, вероятно, уснули?

— Нет-нет, — энергично затряс головой тот, прогоняя зевоту, - я удивляюсь себе, ведь ночами я редко засыпаю раньше трех.

Мэли удивленно вскинула брови, сложив перед собой ладони, хотя в глазах гостьи явно плясали лукавые искры понимания..

— Вы уверены?

— Конечно, проходите, — кивнул Доктор, пропуская женщину в темный коридор, только углы которого были освещены желтыми кругами от старинных ламп.

Он не любил непунктуальных людей, отмеривая свое время по секундам. Когда же гостья не пришла в назначенный срок, мужчина решил, что неотложные обстоятельства не позволили ей осуществить задуманное, не предполагая увидеть ее в полночь. Тем не менее, он не высказал своё недовольство, так как любопытство оказалось сильнее.

Проведя её в кабинет, он предложил располагаться поудобнее, сам же вышел переодеться и приготовить бодрящий чай.

Вернувшись, как и подобает, в своем лучшем костюме и с двумя горячими чашками ароматного напитка на подносе, он не застал её, сидящей на старой кушетке, поверх который покоился теплый серый плед, не было её и в кресле, стоящем в углу комнаты рядом с пыльными витринами, и даже стул, расположенный у потрескивающей дровами печи, одиноко пустовал. Док повернулся в сторону своего рабочего места. Мэли сидела на столе, сложив ноги вместе и держась руками за край. Скинув шубку, она с интересом разглядывала большую картину, висящую на стене, где было изображено чудовище с несколькими парами глаз, похожее на огромного паука, которое раскинуло свои лапы на всю землю. Полотно было наполовину завешано пыльной старой портьерой, но надпись: «Deus non est» просматривалась на латунной табличке, поблескивающей на раме.

Доктор осторожно подошел к столу и поставил на него понос.

— Вы верите в Бога? — тихо спросил он, чтобы не испугать не замечающую его особу.

Но та все равно вздрогнула, повернув голову к нему. Её изумрудные глаза смотрели кристально-чисто, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос.

— Что ж, — она обворожительно улыбнулась, спорхнула со стола и подошла к кушетке, рядом с которой дымился горячий напиток. — Я бы поведала вам и об этом, дорогой Доктор, но на сегодняшнюю встречу вы меня пригласили исключительно, чтобы узнать другие тайны. Поэтому оставим данный вопрос на следующий раз, который, я верю, непременно состоится.

— Итак, — не дожидаясь приглашения, она присела на край пледа, который покрывал потрескавшееся сидение, тонкими пальцами взяла фарфоровую чашку и поставила на блюдце. Доктор последовал её примеру.

Наслаждаясь душистым ароматом трав и цветов, Мэли начала свою историю:

— Особо рассказывать нечего. Моя карьера писательницы, как вам известно, началась пять лет назад, но все слухи, распускаемые народом, не есть правда. Да, была подруга, которая хотела украсть несколько произведений, была психиатрическая больница, так как в определенный период жизни я нуждалась в квалифицированной помощи, был адвокат, решивший на чужом несчастье заработать деньги, но позже они признали свою вину и исчезли навсегда. Куда? Неизвестно. Ведь большего мне не надобно.

— А как же портал? Визуализация персонажей из ваших книг? — прервал её Доктор. Он не верил в сверхъестественное, но источнику, который передал информацию, доверял. Поэтому непременно желал получить ответ именно на это.

Мэли вновь скосила взгляд в сторону картины. Отложив чашку, от которой не отпила ни глотка, она вытянула вперед руки, проигнорировав его порыв.

— По поводу загара. Я много путешествую. Но основное мое пристанище — золотые пески пустынь. Только там я могу черпать вдохновение. Я заряжаюсь энергией от солнца, — она сжала и разжала пальцы. Сегодня их украшал один-единственный изумруд в серебряной оправе на левом мизинце. На секунду женщина перевернула руки ладонями кверху, но этого хватило, чтобы проницательный Доктор увидел полное отсутствие жизненных линий на обеих гладких поверхностях.

— Что ж, ну а теперь мне пора, — заметив его недоуменный взгляд, она быстро встала.

— Как же, — Доктор встрепенулся. — Вы еще не попробовали чаю.

— Зато я вдоволь насладилась его ароматом, — парировала та, подойдя к столу, взяв с него шубку и накинув на плечи.

— Постойте, но, право, вы не дали мне полной информации, — мужчина разочаровано следил, как она, словно тень, проскользнула к двери, прекрасно понимая — остановить её будет невозможно.

— Это все, что я могу поведать вам, милый Доктор. — Мэли послала ему воздушный поцелуй. — А во что верите вы? — внезапно задала она свой вопрос, но, не дождавшись ответа, скрылась из виду, растворившись в темноте.

Мужчина просидел в ступоре еще минут пятнадцать, ожидая, когда хлопнет входная дверь, но так и не дождавшись, вышел в коридор.

Мэли там не оказалось, дверь же была заперта на цепочку и два замка.

Доктор непонимающе огляделся по сторонам и поднялся в спальню. Холодный ветер вновь теребил занавески открытого окна.

— Наваждение, — пробормотал он, вытер рукой вспотевший от напряжения лоб и подошел к большому старинному зеркалу рядом с кроватью. Глаза на исхудалом лице с потрескавшимися от недосыпания сосудами выглядели ужасно. Он походил на паука со своей картины.

Долго, не мигая, он вглядывался в отражение, но вдруг оно исчезло, а на его месте появились буквы. Сначала вперемешку, следом нестройные ряды, затем же они выровнялись в строфы:

«Судьбу мою прочтёшь не на руках,

Ведь образ той — проекция, не боле,

Прямая противоположность боли,

Какая есть, я только лишь в стихах...

Прости, мой друг, но тайны в том и суть,

Чтоб оставалась неизвестна люду,

Всегда жила с ней и, конечно, буду

Я продолжать начертанный мой путь.

Пять лет назад открыв портала дверь,

Пройдя сквозь страх, тоску и унижение,

Я превратила в плоть воображение,

Которое живет само теперь.

Сначала я под маскою юнца

Скрывалась и под маскою невежды,

Творила, чтоб осуществить надежды...

Но жизнь моя под волею Творца.

И ты спеши поверить в чудеса,

Пускай не свято даже, а немножко.

Тогда вот этой с изумрудом ложкой

Получится отведать небеса»...

Когда же последняя буква растаяла, вместо своего отражения Доктор увидел женщину в темно-сером длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. У неё было закрыто все, кроме лица. Это было она, Мэли, только глаза вместо сияющих изумрудов блестели бирюзовой печалью.

Коснувшись поверхности другого измерения, мужчина почувствовал, что пальцы будто погрузились в воду, но вдруг все исчезло. Видение растворилось в серебре, оставив за собой лишь твёрдую поверхность с его удивленным отражением.

Не в силах понять, что же произошло, он медленно перевел взгляд от зеркала на стол. На нем все ещё лежал так поразивший его предмет — серебряная ложка с изумрудом на граненной ручке.

- Пафосно, - хмыкнул безумец, проводя по лицу рукой, - и эффектно, теперь мы квиты, госпожа писательница. Верю ли я?..

Доктор поднял глаза к потолку, будто пытаясь посмотреть на тяжелое небо над проклятым городом, или дальше, за грань этого неба. Он опустил взгляд, аккуратно убрал драгоценный прибор в отдельный ящик и вернулся в постель.