Осень подходила к концу, это чувствовалось в холоде утра, в сосульках на карнизах, которые подтаивали только к обеду, и в ужасной боли, скручивающей суставы Доктора. Вздыхая, мужчина медленно шагал по комнате, с трудом переставляя ноющие ноги, открыл один из шкафчиков и достал заветную склянку с мазью. Через час боль утихла, забиралась вглубь костей, где слегка скреблась напуганной крысой. Настроение Доктора улучшилось, и он решил отправиться на прогулку. День был подходящий, по небу слонялись разрозненные группы туч, скрывая солнце, ветер улегся, в воздухе повис запах засыпающей осени.

При каждом шаге колени Дока поскрипывали и он старался слишком не торопиться. На заледеневшей луже безумец поскользнулся  чуть было не упал, однако чудом сохраненное равновесие отдалось болью в спине и ногах. Прислонившись к стене, Доктор отдышался и краем глаза прочел вывеску того заведения, у которого едва не переломал кости, "Кинотеатр". Полный решительности высказать руководству храма иллюзий все, что он думает об их способе заманивать посетителей, мужчина вошел в затемненный холл и уткнулся взглядом в большой плакат с фильмом, который, видимо, был в прокате. "Треугольник" гласила афиша, у входа в зал с мягкими креслами стояла интересная пара. Парень чуть младше слушал своего старшего товарища, который, скучая, пересказывал смысл фильма, обличая главную героиню, и выдвигая смелые теории, касаемо сюжета. Этот молодой человек настолько погрузился в мир грез и фантазий, что мог разгадать любую игру воображения "на раз", как детскую головоломку.

Этот интересный случай не смог оставить Доктора равнодушным и он засел за ближайший столик в кафетерии, достал формуляр из кармана и принялся кропотливо заполнять его. Имя Повелителя Иллюзий выдавала табличка, приколотая небрежно к рубашке, видимо он работал здесь, в кинотеатре. Док начертал буквы имени адресата в соответствующей графе и сложил формуляр пополам, запихнув в программку, которую незаметно уронил позади увлеченного беседой молодого человека.

- У вас что-то выпало, - сказал безумец, указывая на программку и вышел из кинотеатра. 

Он знал, что его сообщение будет получено, что человек, ушедший в иллюзии прочтет его приглашение, начертанное в спешке.

"Здравствуйте, уважаемый Тони Дирк! Я, Безумный Доктор, передаю Вам сообщение таким странным способом, потому что случайно заметил Вас и мне показалось, что мы можем о многом поговорить. Например, об иллюзиях, которые Вам так нравятся. Могли бы Вы представить себе, что бежите по гулкому зданию, которое давно заброшено, вокруг только торчащая арматура, рассыпающиеся перекрытия, обломки кирпича и железные остовы станков. Из освещения только редкие голые лампочки, которые дробят помещения на пятна света и коридоры тьмы. Вы не знаете от кого Вам приходится спасаться, но интуиция кричит: "Там смерть! Беги!" и Вы бежите, однако побег заканчивается в тупике, из которого спасаться поздно, нет выхода среди высоких бетонных стен. Навстречу Вам, то выныривая из мрака в бледный свет, то пропадая во тьме, медленно двигается фигура и спасения от нее нет. Отчаяние захватывает душу, и Вы вдруг просыпаетесь. Перед Вами смутно знакомая стена, бетонные перекрытия, каменная крошка под ногами. Вы стоите в свете моргающей лампочки, а в глухом тупике лежит человек, вжавшийся в стену. Кажется, он еще недавно был жив. Как Вы поступите? Как думаете, что тут сон, а что явь? И нет ли еще одного выхода из этой ситуации? 

Жду Вас в своем кабинете не позже, чем через четыре дня, где надеюсь услышать ответ на свой вопрос. Взамен я, конечно, отвечу на один Ваш, ведь должен же быть справедливый обмен! Итак, увидимся.

Ваш Б. Д."

Слегка прихрамывая, Доктор удалялся от кинотеатра, ощущая, смутные сомнения. Он очень хотел видеть у себя этого молодого человека, но боялся, что тот так и не объявится. И дело тут было не только в личном желании или нежелании какого-то человека отвечать на вопросы, но и в самом городе тоже. Он перестал быть просто местом, точкой на карте, Крусди стал порталом, через который души устремлялись прямо в ад. Со временем, насколько было известно Доктору из источников, которые ставить под сомнение было глупо и опасно, город приобрел зачатки собственной воли, его стремления и желания зачастую доминировали над жителями, хотя и были темны и зачастую примитивны.

Город стремился перемолоть все то светлое, что в нем еще осталось, превратить отблески лучей в обманчивый свет болотных огней, пустынный мираж. Крусди всеми силами пытался превратиться в настоящую преисподнюю, чтобы, наверное, однажды провалиться сквозь землю, приумножая мрачные богатства ада. Но, пока город не стал второй Гоморрой, в нем происходили преступления одно тяжелее другого, ритуальные убийства, не говоря уже о кражах, грабежах и насилии, которыми местная полиция не занималась вовсе. Те немногие служители закона, которых еще не ослепило сияние золотого тельца, сбивались с ног, пытаясь навести среди царящего хаоса хоть какую-то видимость порядка. Однако им мешали их же продажные коллеги, которые наравне с преступниками, погружались в запретные удовольствия, ни в чем себе не отказывая.

Чем дольше Доктор жил здесь, тем чаще приходил к выводу, что все страхи, все ужасы и кошмары, принесенные сюда людьми воплощаются рано или поздно. Даже он был чьим-то кошмаром, а где-то рядом бродили его личные ужасы во плоти.

Через четверть часа центральные постройки сменились мрачными районами, в которых жили подобные ему люди, хранящие свои секреты не под половицами, не в сейфах и шкафах, а в самой душе. Доктор открыл входную дверь, вдохнул спертый воздух, поднялся на второй этаж в свою небольшую квартиру и расслабленно откинулся в кресле, едва сняв ботинки и пальто. Безумца тревожили мысли. Проклятое место всегда было неспокойным, как болото, кишащее уродливыми и страшными существами, но чуть больше десяти лет назад вокруг Крусди и соседнего городка происходили поистине страшные события, поражающие своей жестокостью. Расследование тогда закончилось ничем, но отголоски этого дела всплывают и сейчас, словно трупы из реки. Безумец немало знал об этих делах, даже сейчас он перебирал в голове все, что видел и слышал, но распахнувшаяся от резкого порыва холодного ветра рама прервала цепь размышлений.

Доктор понял, что изрядно замерз в неотапливаемом помещении, потому он поспешил развести огонь в печке и захлопнуть окно, возвращая живительное тепло в комнаты. Его мысли снова устремились вперед, покинув чертоги памяти, отдалившись от прошлого. Доктор ждал очередной исповеди, прислушиваясь к желаниям города. Иногда возникающее спонтанное желание, возникающее словно против воли безумца, приводило к удивительным событиям в жизни мужчины и города. В такие моменты он понимал, что не его воля, а города правила Доктором, как безвольной марионеткой. Хотя, возможно он просто внушил себе эту мысль, чтобы оправдать те поступки, которым не может найти оправдание здравый смысл.

Город ухмылялся разбитыми стеклами, как осколками острых зубов, Доктор чувствовал его хищный оскал и понимал, что место такого, как он, только тут, только в Крусди. Он заслужил себе это место, как палач заслуживает после смерти только мук в Геенне Огненной. 

- Мы все заслужили это место, - пробормотал безумец уже в полусне, глядя на пляшущие язычки огня, отражающиеся в оконном стекле. 

Их алый свет окрашивал обломки городского оскала в цвет крови, словно Крусди улыбался кровавой улыбкой тому, кто его понимает, своему старому другу. Так мог бы улыбаться один монстр другому.