Аврора

Мягкие и неторопливо выписанные слова яркими синими чернилами выделялись на белой смятой бумаге. Хочу стереть их из памяти навсегда. Слова — это ужасное оружие и Нейтан об этом знает. И применяет против меня. А меня так и распирает ударить его, пихнуть, сделать ему еще больнее, чтобы он замолчал и перестал говорить то, что говорит. Это мучает меня так, как я и представить не могла.

Первое, что мне хотелось сделать после разговора с Нейтаном — это разорвать дорогую ему тетрадь в клочья. Смять каждый лист, порвать их на миллион кусочков и салютом бросить их у его ног. Потом мне хотелось сделать ему так больно, чтобы об этом знали все: показать сочинения, прилюдно уничтожить тетрадь и выставить на посмешище. Но я ни за что не выпущу тетрадь Нейтана, пока не прочту его от корки до корки, чтобы изучить все уголки его мира. Чтобы потом он знал, что не сумел скрыть от меня ничего, и я пробралась в самые сокровенные места его души. Чтобы он знал, что я везде.

Поэтому я продолжила читать. Каждое слово, каждую заметку, каждую зарисовку и недописанные стихотворения. Всё. Не упуская ничего.

Среди множества строк мне удается найти себя, тот образ, который Нейтан вложил. И мне все больше кажется, что эти слова обо мне, что именно это предложение обо мне. И другое. Или это игра моего больного воображения, но это чувство не покидает меня. И раз за разом усиливается, когда я продолжаю читать. Я не могу знать точно, но и исключать вариант тоже нельзя.

Хочу ли я, чтобы Нейтан и правда, писал обо мне, даже не догадываясь об этом? Слишком сложный вопрос. Но от представления, что это может оказаться так — мурашки по коже.

На следующий день мисс Холден вызвала меня к себе в кабинет. Она выцепила меня в коридоре и не позволила улизнуть из школы, как я планировала. Но как я поняла — на сегодняшнем сеансе будем лишь мы вдвоем. Хоть это и вызвало облегчение, но расслабляться в присутствии этой женщины плохой вариант.

Разговор по душам с психологом был пятым пунктом в ее списке. И это еще больше приближало нас к концу этого глупого эксперимента. Поэтому я сейчас и находилась в уже знакомом кабинете. И мы говорили о Нейтане. Много говорили.

Мисс Холден любительница каверзных вопросов. Она хотела знать о моем отношении к Фармеру все. И простого «я ненавижу этого придурка» для нее было недостаточно. А я не могу сказать ей всего, ведь сама ничего не понимаю. Всю жизнь у меня было лишь одно чувство к Нейтану — ненависть. Не хочу это усложнять. Не хочу понять, что чувствую что-то другое. Это только запутает меня еще больше.

Какой восторг и возбуждение я ощущала вчера, когда Нейтан открыто бросил мне вызов. Война только началась, и я собираюсь получить от нее весь максимум. Если Нейтан думает, что все шалости, которые я делала до этого и есть мой предел — он глубоко ошибается.

Каждый раз, когда я отвечала на вопрос мисс Холден не так, как она того хотела, она с хмурым видом что-то писала в своей черной папке. И так продолжалось достаточно долго, чтобы меня это начинало раздражать. Она могла за все это время целую поэму обо мне написать. Но желания отобрать эту папку к чертям не возникало. Скорее, я не могла дождаться, пока меня выпустят из комнаты пыток.

Мисс Холден никак не удавалось достучаться до меня и пробраться в сплетения мыслей. Она подбирала ключи и искала нужные двери, но я не вчера родилась, чтобы позволить ей завладеть моими эмоциями. Она бросалась в меня разговорами о Фармере, желая получить отдачу, но так и не получала ничего в ответ. Хотя даже и не подозревала, что Нейтан Фармер уже давно крутится в моей голове. Он завладел моими мыслями, сейчас меня к нему влекло. Мне хочется узнать, на что способен этот Нейтан Фармер и как далеко сможет зайти, противостоя мне.

Вышла я из кабинета психолога часом позже, попутно переписываясь с Реем и с девчонками в общем чате. Наше свидание в пятницу вечером теперь было официальным. Если все пойдет гладко и по плану, то через три недели он пригласит меня на бал, а через еще одну неделю мы вместе будем фотографироваться у стены роз, которую я планирую поставить на балу для фотосессий. После бала он как джентльмен подвезет меня домой, и мы будет целоваться на крыльце, встречая вместе рассвет. Все по канону романтических фильмов. Осталось только найти подходящее платье. И разочаровать маму, когда я откажусь от ее варианта. Ах, да. Еще и бутоньерка. Нужно будет скинуть фото пример Катрине, чтобы она случайно и по-дружески отослала его Рею. Предварительный этап по созданию идеального вечера готов. Осталось разобраться с деталями.

Катрина и Джина уже давно разъехались по домам, когда как я только шла по школьной парковке. И вокруг остались лишь машины учителей и наказанных учеников. И тек, кто зависал в своих клубах. Не очень много людей.

Я переслала несколько милых сообщений от Рея девчонкам, чтобы Джина помогла мне ответить чем-то таким же милым. Джина прелесть, у нее хорошо выходит делать что-то милое. Мне же нужен план развития этого разговора. Писать что-то милое выходит у меня не всегда. Катрина говорит, что это из-за того, что я отношусь к отношениям как к школьному проекту. И для любви не нужны планы и графики. Но мне спокойнее, когда все идет по алгоритму в знакомом мне темпе. Наверное, это отчасти из-за Фармера, который любит срывать то, что для меня важно. Ненавижу, когда что-то идет не так, как я хочу.

Джина написала мне несколько хороших вариантов ответа для Рея, которые я использовала. Упуская кучу смайликов, которые меня раздражали. Джина не могла писать без них, считая, что без смайликов слова выглядят серьезно, строго и скучно. И я опять не преминула сказать ей про избыток сердечек и счастливых рожиц. Но в нашу шутливую переписку прервала фотография Катрины. Ну, точнее ее ноги, призывно выглядывающие из-под пенной воды в ванной. И это не было нормальным для нас. В общем чате мы конечно перебрасывались фотками нарядов, нового маникюра и еды, но подобного рода фотографии не были актуальны.

За фото твоих ног мы с Джиной не купим тебе новое платье. Я не Пирс, чтобы на это вестись.

Я набрала сообщение и отослала его. Джина прислала лишь смеющиеся смайлики. Предсказуемо. Катрина не заставила долго ждать своего ответа.

А это фото и предназначалось Пирсу. И завтра мы едем мне за платьем и босоножками.

Посмеиваясь, я убрала телефон, доставая из кармана ключи от машины.

Я не сразу обратила внимание на небольшой недочет, когда подошла. Только стоя у водительской двери, я осознала, почему же машина стала чуть ниже, чем я ее помнила. Мой взгляд медленно опустился вниз, а ключи так и замерли в руках.

Колеса моей машины были проколоты. Два из четырех, хорошая работа. Найду, кто это был — сожгу его машину и выставлю это как предновогодний фейерверк.

Тихий смех прервал поток моих грязных мыслей о расправе. Нейтан стоял рядом, облокотившись на свою машину. Я и не заметила, что он здесь. И машину его не видела. Как глупо с моей стороны.

— Проблемы с транспортом?

Непозволительно дерзкие слова.

— А ты видно о них уже давно в курсе. Не твоя ли это работа?

Я повернулась к Фармеру, крепко сжимая ключи в руке.

— Все может быть, — Нейтан непринужденно пожал плечами. Это был он. И даже не смеет отрицать этого.

— Значит ты больше не чувствуешь к себе отвращения? В открытую использовать грязные трюки, Нейтан... Я бы могла сказать, что впечатлена, но это старо как мир, — сказала я, кивая на колеса машины.

— И все же ты никогда не забывала проколоть мне шины перед выходными.

— Традиция.

Нейтан снова улыбнулся. Оттолкнувшись от машины, он небольшими шагами шел ко мне, оглядывая парковку.

— Почему я это делаю? — голос Нейтана глубоким басом отдавался во мне. — Не могу остановиться. Снова и снова отвечаю тебе, пытаюсь что-то доказать...

— Сейчас опять будет речь о том, какой ты хороший, и какая я плохая? — с вызовом спросила я. — Потому что этот сценарий начинает надоедать.

Фармер покачал головой.

— Вовсе нет. Я просто пытаюсь понять почему делаю это.

Нейтан опять пожал плечами, он подошел так близко, что я могла сделать с ним что-то очень плохое.

— Почему ненавидишь меня или почему проколол колеса моей машине?

Фармер не ответил мне. Он даже в глаза мне не смотрел. А я просто застыла на месте, ожидая хоть что-нибудь, что подскажет мне как себя вести и что делать. Ведь в моей голове сейчас была пустота.

— Что ты чувствуешь, Аврора? Тебе это действительно нравится? Ответь честно, только на этот вопрос. Я не прошу ничего больше.

До безумия. Что он мне сможет сделать? И чем я отвечу? Хочу это узнать. Хочу знать, что будет дальше, за пределами этой ненависти, хочу знать, что будет после Нейтана. И смогу ли я изжить его из своей жизни.

— Ты никогда не пытался со мной говорить. Надо ли сейчас начинать?

Фармер поджал губы, но по его лицу видно, что он ожидал подобного ответа от меня. Я ожидала этого ответа от себя. И вся эта ситуация была настолько дико непривычной для нас обоих, что мы не имели понятия как себя вести. Неловкость! Между нами сквозила самая настоящая неловкость! Подумать только... Не злость, раздражение, ярость или неприязнь. Я даже не знаю что сделать, чтобы избавиться от этого.

Хотя нет, знаю. В любой непонятной ситуации просто бей Нейтана Фармера.

Сжав руку в кулак, я с размаху ударила Нейтана в живот. Он стоят так близко, что размах получился небольшим, но Фармер все равно согнулся пополам с протяжным «уф».

— Какого черта, Аврора?! — Нейтан прохрипел слова, на маленький шаг, отходя назад. Раскрытый рюкзак Фармера упал на асфальт и несколько учебников впали оттуда. Это еще раз доказывало, что его тетрадь с рассказами попала в мои руки по его же вине.

— Ты вел себя странно, я должна была с этим что-то сделать.

— Хватит меня бить!

— Кто же виноват, что ты позволяешь это? — я взмахнула руками, отвечая Нейтану.

Фармер бросил мне резкий взгляд. Глаза недобро расширились и казались совсем черными, как две двери, открытые настежь. Рюкзак валялся на асфальте и Нейтан не собирался его поднимать. Вместо этого он схватил мою руку, прижимая ее к машине и отталкивая меня назад. С глухим неприятным звуком я впечаталась в дверь своей же машины. Было не больно, но это уязвило мою самоуверенность и гордость. И решимость в своей непоколебимости немного... колебалась. Я знаю, что Нейтан не тронет меня. Он никогда этого не сделал бы. Не знаю почему, но я в этом твердо уверенна. Фармер не такой. Однако сейчас он сжимает мое запястье цепким захватом.

Я дернула руку, пытаясь освободиться, но Нейтам мне этого не позволил. Тогда вторая моя руку вклинилась между нами, я попыталась отпихнуть его от себя, но Фармер словно статуя стоял неподвижно.

— Отпусти. Сейчас же.

— А почему тебе можно делать нечто неприемлемое, а мне нельзя? — пылко вопросил Нейтан.

— Знай свое место, Фармер, — процедила я сквозь зубы, но это нисколько не поколебало неизвестную мне решимость в его глазах. Он только придвинулся ближе.

Нейтан стал тверже. Все мои пенки в прошлом подгоняли нас к этому моменту. Я всегда была более решительной, а Нейтан зависел от других и цеплялся за определенную модель поведения хорошего Нейтана. И Хейли часть этого, но у него пока не хватает ума это понять. Я била его словами. Поступками, чтобы он показался и теперь он вот — Нейтан здесь. Тот самый Нейтан Фармер, которого знаю лишь я. Только я.

И мне это до безумия нравится.

— Почему это кажется таким ненормальным? — голос Нейтана был настолько глух, что я скорее прочла слова по губам, чем услышала это.

Неправильным.

Не знаю о чем он. Для меня все так и должно быть.

Сигнализация в нескольких рядах от нас заревела на всю парковку, напугав нас с Фармером. Он отскочил от меня так быстро, будто моя рука, которую он сжимал, горела адским пламенем, обжигая кожу его пальцев.

Мои же руки уже лежали на ручке двери, а в следующую секунду я сидела на водительском месте, таращась на руль. Сколько секунд заняло у меня, чтобы открыть дверь и забраться внутрь? Не помню.

В какой именно момент прозвучали звуки ревущего мотора, и старый джип вырвался за пределы небольшой парковки? Не помню.

Когда Нейтан успел приблизиться ко мне настолько близко? Не помню.

Но я знаю точно только одно: если бы не вопящая сигнализация, то я поцеловала бы Нейтана Фармера. И это я помню отчетливо.

���eSo�_"