Прошла неделя. Нога Дельвины (а я её прозвал Салли) стремительно заживала. Кстати, когда я называл её Салли, она злилась и делала обиженный вид, отчего становилась ещё милее.

Голос, который, возможно, принадлежал моей волчице Салли, часто звучал в моей голове. Так мы общались, что выглядело очень странно, но факт оставался фактом: я не был больше одинок.

И вот настал тот день, когда мне пришлось её отпустить. Лапа зажила, значит, нет смысла держать её тут. Видно было, что Дельвина давно скучает по воле. Наверное, там её ждёт семья...

Я вышел на улицу, она — за мной. Медленно вдохнул прохладный воздух, проговорил:

— Ну что ж, пора прощаться, Салли.

— Какая я тебе Салли?!

— Ну же, что за напыщенный вид?

Неторопливо опустившись на колени, я обнял её, уткнувшись в тёмную лохматую шерсть.

— Я буду скучать.

Она ничего не ответила, просто убежала, несколько раз обернувшись на прощание.