В открытое окно, увешанное разными фотографиями и обычными листками с напоминаниями, светило дневное солнце, укутывая своими лучами большое пространство в комнате. Были слышны отдаленные голоса прохожих где-то снизу; приглушенная музыка из радио, которое доносилось из соседнего дома напротив, в какой-то степени, начинало убаюкивать.

В комнате, где находились четверо людей, пахло крепким кофе и выкуренной травкой. Такой запах обычно ассоциируется с клубами, дискотеками и вечеринками. Но сегодня, удобно расположившись в разных частях комнаты, группа Måneskin наслаждалась выходным. Дым, витавший по комнате, приковывает внимание всех собравшихся, и никто не смеет нарушать ту тишину, воцарившую уже добрых двадцать минут.

Светловолосая девушка, развернувшись на просторном кресле лицом к окну, глубоко вдохнула воздух. Возможно, это был единственный раз, когда ей действительно не хотелось веселья и задора. Когда хотелось просто вот так вот полежать, насладиться моментом и перестать думать. А мысли, кстати, посещали её каждую секунду. Разные, надоедливые. И одному Богу известно, что из всего этого стоило её вниманию.

По правую сторону, чуть ближе к небольшому мини-бару, усыпанному разными фантиками и пустыми пачками из под сигарет, — сидел Итан, что-то черкая в своём чёрном блокноте. Виктория подумала, что друг сочиняет стихи, и когда дело касалось этого, никто не смел трогать парня с длинными чёрными волосами. Он изредка прикусывал нижнюю губу, хмурил брови на долю секунды, и после этого лицо его становилось непроницательным. Рядом с ним, в небольшой пепельнице дымилась сигарета, которую он не потушил. Дым от сигарет смешивался с дымом от травки, обволакивая комнату сильнее серыми облаками.

На просторной кушетке, подогнув под себя ногу, лежал Дамиано, держа в руках гитару Виктории. Он смотрел в потолок, изучая каждый миллиметр белой плитки. Его глаза, затуманенные пеленой, почти слезились от того, что долго не моргали. Но парень, чьи татуировки часто вызывали у людей недоумения и интерес, — был погружён в себя. Такое случалось часто, поэтому никто из группы не трогал его в такие моменты. На его голом торсе поблескивали капли пота, но Давид не спешил их убирать, позволяя каплям стекать вниз. Он думал о рыжей сеньоре, что так безрассудно посмела поселиться к нему в голову. Дамиано, встречавший на своём пути сотни девушек, не смог бы сказать, что хоть одна смогла его так зацепить. Нет, это была безусловно не влюбленность с первого взгляда. Такое бывает, когда человек, давно не испытывавший сильных эмоций видит объект, благодаря которому становится резко тепло в душе. Влюбленность, определённо не его конёк. Легкая симпатия. Флирт, который он себе позволил, общаясь тогда с ней, — был совершенной потребностью его организма. Было так смешно наблюдать, как на её светлом лице, с маленькими рыжими веснушками, проскальзывает багровый румянец. Все девушки, с которыми Дамиано что-то связывало, выглядели по иному. Развязные, с громкий смехом, прямыми намеками и резкими движениями. Диаманта же показалась ему загнанным в собственные тиски лебедем.

Он перевернулся на живот, кладя гитару в сторону, и теперь просверливая взглядом дыру в белой стене. Правда, та была не совсем белая. Несколько недель назад Томас неудачно открыл бутылку шампанского, и теперь на, когда-то, белоснежной стене остались бежевые разводы и брызги алкоголя. Впрочем, сейчас он думал далеко не об этой ситуации. Эта девушка и правда не походила на всех остальных итальянок. Её молочная кожа гармонировала с рыжими вьющимися волосами ниже лопаток. Глаза, полные какой-то надежды и сочувствия, походили на свежую траву на просторной поляне. Такие чистые, невинные. Дамиано ухмыльнулся, закусывая губу.

— Эй, Ви, — прежде чем вывести Де Анжелис от полудрема, парень приподнимается на локтях, наблюдая за расслабленной спиной подруги.

— Что тебе нужно, Дамиано?

Виктория говорит сонно, не желая разворачиваться к нему лицом. Томас, до этого что-то яростно печатавший в своём телефоне, теперь слушал разговор друзей.

— Диаманта коренная итальянка?

Повисла не долгая пауза, за которую все трое его друзей полностью развернулись к Дамиано, сталкиваясь с его вопросительным взглядом и полуулыбкой на губах.

— Ты что, запал на эту девчонку? — удивление Томаса отчётливо прослеживается в голосе, и парень садится удобнее, откидывая свой телефон на другую сторону дивана.

— Малыш, я что, не человек? Влюбиться не могу? Откуда столько удивления в голосе? — Дамиано хмыкает, вставая. Его чёрные штаны приспустились, открывая вид на косую мышцу. Он плавно подходит к окну, перед этим на ходу выхватывая сигарету из пачки рядом с Итаном. — Ну так что, Ви, она коренная итальянка?

— Насколько я знаю, её мать из Великобритании, но всю жизнь прожила в Италии, — Виктория хмурится, обхватывая свои колени руками.

Дамиано выглядывает в окно, придерживая сигарету в зубах. С пятого этажа отлично открывался вид на разъярённую ссору между продавцом обуви и продавцом антикварных товаров. Двое мужчин, что-то яростно друг другу объясняя, чуть ли не махались кулаками. Парень ещё раз пробежался взглядом по оживлённой улице, пуская клубочки дыма изо рта. В носу поблёскивала сережка от лучей солнца, и он нехотя почесал его, разворачиваясь обратно к Виктории.

— Прожила? — аккуратно выделяет он, прослеживая на лице Виктории каждую эмоцию.

— Дамиано, что ты хочешь услышать от меня? — хрипит Виктория, отводя светлые подкрошенные глаза на Томаса. — Я не вправе рассказывать тебе о её жизни. Надо будет — спросишь и сам.

— Что же такого в её жизни, что ты просто не можешь поделиться этим с друзьями? — спокойной спрашивает Дамиано, скрещивая ноги и облокачиваясь бёдрами о небольшой белый подоконник, усыпанный лепестками каких-то цветов. — Она что, кого-то убила, или может быть ограбила банк?

— Нет, — хмуро говорит Виктория, протягивая руку к парню. Тот передаёт ей сигарету и продолжает не спускать с неё глаз. — Дамиано, правда, я не могу тебе рассказать. Это слишком... личное.

— Я тебя понял, Ви, — сразу говорит он, соглашаясь с тем, что Виктория и правда не может вот так вот просто раскрыть карты другого человека. — Итан, что ты там начеркал?

— Ничего дельного, — Итан, скомкав очередной лист бумаги, закатывает глаза. — Марлена не посещает меня.

— Хреново, — хмыкает Томас. — Вчера вечером на почту пришло письмо из Рима, — Дамиано благодарен Томасу за то, что тот так умело переводит тему каждый раз, когда ситуация этого просит. — Кармен просит выступить на открытии какого-то нового ресторана.

— И сколько она даст за это? — подключается Виктория, завязывая хвост.

— Двести сорок евро, — Томас закидывает ногу на ногу, сканирует удивлённое выражение на лице у Виктории, после чего добавляет: — На четверых. Деньги конечно не большие, но может стоит...

— Она кинула нас тогда, Томас, и сейчас я желаю ей засунуть эти бабки себе же в задницу, — голос Дамиано был похож на рык дикого зверя. Вот только животное бы помечалось с таким рыком вперёд, к своей добыче, в отличии от парня. Он стоял, всё также около окна, и желваки на его острых скулах подрагивали сильнее с каждым вздохом.

— Дамиано, мы выступаем не из-за денег, забыл? — осторожно напоминает Итан. — Мы продвигаем свою музыку, чтобы люди знали...

— Я помню, Итан, — Дамиано вскидывает подбородок кверху, набирая в лёгкие больше воздуха. — Только я не потерплю, чтобы к моим друзьям и к нашей группе относились так, как отнеслась к нам она.

— Я согласна с ним, — хмыкает Виктория. — Кармен мне никогда не нравилась.

— Спасибо, дорогуша, за поддержку, — ехидно говорит парень. — Мы сможем сделать всё самостоятельно, друзья, — он хлопает в ладоши, разворачиваясь вокруг себя. — Без каких либо Кармен и прочих недоумков.

— К тому же, она всегда была сукой и стервой, — неожиданно соглашается Итан. — Что? Год назад она не выплатила нам по десять евро за выступление перед каким-то председателями, если вы не забыли.

— Ладно, хватит о ней, — Виктория встаёт, одергивая короткие джинсовые шорты, выкидывает докуренную сигарету в окно и упирает руки в бока. — Вы как хотите, но на сегодня у меня запланированы планы.

— И какие же, крошка Ви? — Томас почти смеётся, но затыкается, когда в его лицо прилетает пёстрая красная подушка.

— Ещё раз назовёшь меня крошкой, и я засуну твои яйца в микроволновку.

— Было бы интересно за этим посмотреть, — хмыкает Дамиано. — Так какие у тебя планы?

— Наведаюсь в один магазинчик, быть может что-то выйдет из этого, — загадочно говорит Виктория, сдерживая внутри себя улыбку. — А вам не помешало бы убраться тут и в репетиционной, — девушка находит свои кроссовки, обувается и выпрямляет спину. — Не смотрите на меня так, ради Бога. Я что, одна должна каждый раз драить эту квартиру? Пора бы и вам узнать, что такое уборка.

***

Наблюдать за цветами было неземным чувством. Вдыхать сладкий аромат ирисов; кончиками пальцев дотрагиваясь до нежных лепестков лилий; поправлять в букете нарциссы, пропитываясь приторным запахом. Каждый раз, дотрагиваясь до того или иного цветка, Диаманта чувствовала себя окрылённой. Тут, среди разносортных цветков, — девушка чувствовала себя как рыба в воде. Ландыши, пионы, маки, знаменитые на весь мир розы, и даже редкие фрезии, предающие нотки романтики, — все эти цветы олицетворяли в ней ту маленькую, беззаботную девчушку, которую она прятала глубоко в себе. Разве что не было её самых любимых цветов. Обычные полевые ромашки, которые Диаманта собирала в детстве и приносила на колени к своей матери, за что та гладила её по голове и напевала старую колыбельную.

Уютный цветочный магазин вмещал в себя белую стойку с изящными синими линиями, на которой стояла небольшая касса и тарелка с мармеладками и конфетами для совсем маленьких посетителей; расставленные по бокам горшки с землёй и саженцами; прилавки с букетами и обычными цветами, плотно сгруппированными в пластиковых серых вазах. Хозяйка магазина — добрая сеньора Дуэнта, фанатка фиолетового цвета, поэтому интерьер был выполнен исключительно в этом тоне. Она редко приходила сюда, присылая два раза в неделю свою дочь, чтобы та пересчитала деньги в кассе и проверила пришедшие заказы.

Сменщица Диаманты, двадцатипятилетняя Карла, заболела, и поэтому в этот выходной попросила подменить себя.

Сеньор Габриэль купил утром пару роз для своей жены, ссылаясь на то, что провинился перед супругой из-за ночной посиделки с друзьями в баре. Молодая женщина в обед купила жёлтые тюльпаны для дня рождения своей матери. Двое мальчишек забежали за лавандой для своих дам. И больше клиентов не было.

Диаманта около часа стояла над вазами с розами, в тесных резиновых перчатках и ножницах в руках, обрезая ненужные шипы. Она нелепо убирала выбившиеся пряди из высокого пучка со своего лица, хмурясь и высовывая язык, чтобы сделать всю работы аккуратно и безболезненно.

— Я думала, что не застану тебя, — звякает небольшой колокольчик над входной дверью, когда Виктория Де Анжелис врывается в магазин, попутно снимая с себя кожаную куртку и кидая её на стойку.

— И тебе привет, — Диаманта улыбается, отрезая ещё несколько шипов.

— На улице такая духота, просто кошмар, — Диаманта была согласна с этим высказыванием полностью, потому что уже двадцать минут чувствовала, как с её спины стекают капли пота. — Не хочешь прогуляться?

— Я работаю.

Если бы у Диаманты Риччи спросили, почему она так легко общается с человеком, с которым виделась несколько лет назад, — ответа бы так и не получили. Признаться, она сама не понимала, почему Виктория вдруг захотела наладить с ней контакт и начать общаться, но отрицать тот факт, что Диаманте нравилось это общение, — было бы глупо. Да, Болонья безусловно тот город, в котором она смогла уйти от старой жизни, вот только общения с людьми ей не смогли бы заменить книжки, цветы или перекидывание фразами с клиентами или продавцами других магазинов.

— Так я и не предлагаю тебе сейчас прогуляться, — Виктория хватает конфеты из стеклянной тарелки, закидывая их в рот. — Вечером. Часов в десять, когда эта идиотская духота пройдёт.

— Не думаю, что меня хватит на гулянье после целого рабочего дня, — смеётся Диаманта, наконец заканчивая с розами. Она кладёт ножницы на подставку, тыльной стороной руки вытирая лоб. — Может как-нибудь в другой раз?

— Тогда могу предложить тебе другое, — девушка играет бровями, опираясь локтем о стойку. — Не хочешь посмотреть на нашу репетицию сегодня вечером?

Посмотреть на парня, чьё имя она не могла выкинуть из головы несколько дней; чьи губы казались такими тёплыми и опасными, а глаза блуждали по её лицу целый вечер? Пожалуй, она не хотела. Хотя, нельзя отменять того факта, что муравушки от взглядов и прикосновений были приятными. Но Диаманта приказывала себе сторониться таких мыслей.

— Я не знаю... не уверена, что это хорошая идея.

— Это потрясная идея! — восклицает Виктория. — Пожалуйста, не лишай меня возможности вновь обрести подругу.

Диаманта приоткрыла рот, но сразу же закрыла обратно, потому что лицо Виктории было такое серьёзное, что могло сравниться с фотографиями людей на паспортах.

— К тому же, — не решаясь отставлять между ними неудобную паузу, Виктория приподнимает голову. — Ты понравилась парням, и они тоже хотят тебя видеть у нас.

Быть может, это новая возможностью обрести жизнь, в которой она смогла бы чувствовать себя лучше?

— Хорошо, — она кивает. — Хорошо, я посмотрю на вашу репетицию.