VANESSA MILLS

— Не думаю, что Вильям оценит наше совместное появление. — Нахмурив брови сказала я, прислоняя мобильник к уху.

— Твоего брата там не будет — хотя и приглашение пришло точно — он слишком занятой человек, Ванесса. Я заберу тебя в назначенное время, как и договаривались. Ещё есть нерешённые вопросы?

— Нет. — Сбросила я, хлопая себя по заспанному лицу.

Сладкий сон прервался на настырной ноте звонка от новоиспеченного приятеля. Мероприятие высшего ранга — день рождения художника, который завершает карьеру. Пресса, сотни линз от фотоаппаратов и незнакомые люди — сегодняшним вечером я встречусь с этим всем.

Одновременно во мне вспыхивал великий огонь внутри, растекаясь по разным сторонам, первая — нелюбовь к незнакомым людям в таком количестве, и вторая — падкость на взгляды.

Я была зависима от чужого мнения, подвергалась влиянию и, как минимум, равнялась на кого-то. Возможно эта привычка и вытеснила настоящую личность, окутывая всё в гладь оков безразличности.

В пелену паршивых копий.

Порой нам необходима небольшая смерть, чтобы придти в этот мир с чистым сердцем и желаем жить. Я умирала ежедневно от собственных проблем с нервами, утопала в волнах пульсирующего сердца при панической атаке и испепеляла свой образ, заставляя его тухнуть в глазах.

***

— Прекрасно выглядишь, — он шепнул мне это на ушко, пропуская в помещение первой.

— Лучше бы сказал это как только я вышла, милорд, — театрально вздохнула я.

Без его подхалимства знала, что выгляжу прелестно — даже не смотря на пятнистое месиво в виде души. Внутренняя кошка пылкой обиды впивалась ногтями, вытесняя материю из рёбер.

Бордовое платье с одновременно пошлым и баснословным вырезом, который усмирил в тон ему корсет, сочилось до сгиба коленей, указывая на моё превосходство хоть где-то.

Лёгкая и не обременяющая музыка, играла в зале, лелея уши. Помещение попадало под рамки моего превосходство, заставив мысленно похвалить хозяина торжества за непреклонный вкус.

Официант грациозно, если можно так выразиться, обхаживал каждый угол — где собирались толпы из солидных мужчин и дам высокой планки — его осанке и уверенной походке могла бы позавидовать каждая. Его бордовая бабочка у шеи была в тон моему платью, от чего я невольно усмехнулась подмечая для себе сей дивный факт.

На стенах висели, действительно, отблески абстрактного творчества. Холсты небрежно улитые краской — в них, фактически, застывали мои эмоции: всплески гнева перекрывающие другие варианты, тонкая струйка выдержки и стойкости — что уже на пределе — скатывается к краю вещая о своём миниатюрном размере.

Как-то по щелчки, по магическому заговору вспомнила тягость Евы к искусству и проглотила комок боли. Я ничтожна: на деле и по сути. Грусть накрыла меня, вдавливая в стены предательства.

Собственного предательства.

Собственной слабости.

Я ведь десятки раз обещала, что прийду к ней. Обещала, что мы вместе справимся, и именно сейчас, именно в самый трудный, для неё, момент — оправдываю слабость пропастью цветной боли любовного чувства.

Боль в сердце и душевно,и физически.

Я готова врать кому угодно: брату, подруге, приятелям и всем остальным кто только поинтересуется насчёт моего состояния — любому, абсолютно любому без зазрения совести, кроме него.

Ложь будет моей утопией, да, определенно — факт.

Но я никогда не смирюсь с одиночеством, никогда не забуду как на мгновение закололо в серце — когда с его губ слетали обыденные фразы — в них не было ничего ужасного, человек лишь ошибся и решил выпутаться из пучины лжи, но увы - правда разбила меня.

Я помню каждое слово, звучащее в тишине.

Именно рядом с ним — а точнее, после — осознала насколько функциональная была у меня память.

— Ты слышишь меня? — Мужчина легонько встрепенул меня, буквально вырывая из убийственных мыслей.

— Что?

— Тебя, как одну из самых сногсшибательных дам — начал падхалимство он, — пригласили поучаствовать в танцевальном аукционе, как на это смотришь, каков твой ответ?

— Танцевальный аукцион? — я сощурила нос, переспрашивая неясное словосочетание.

— За танец с тобой платят, вырученные деньги идут на благотворительность. Мистер Лонг помешан на благотворительности в пользу детей.

— Стать в какой-то степени товаром?

— Ты можешь отказаться. Это предложение поступило практически всем.

— Только при одном условии, — я закусила губу, фокусируя взгляд на его галстуке, который стоило поправить.

— Я думал, что ты и есть дева Мария, способная на всё ради лишнего цента в чистое направление. — Посмеялся мужчина, заправляя мешающую предь моих волос за ухо. — Весь во внимании.

— Если моё внимание захочет украсть какой-то убогий — ты раскрутишь свой кошелек на танец с такой божественной девушкой, как я.

— Когда-то я сделал так ради ужина и, кстати, тоже в пользу добрых дел. — Он хрипло посмеялся, а я почувствовала естественный румянец, что пробивается сквозь тональный крем. — Договорились, в целом, я не против.

— Вот и лестно! — Затянув удавку по-туже, я ехидно улыбнулась, ступая вперед.

Действительно, люди толпились в одном месте, и в основном женщины в одной стороне, а мужчины в противоположной. Значит ли это о скором начале аукциона?

Вероятнее всего.

Конечно же я понимала, что буду выглядеть вещью, за игру с которой стоит заплатить, но мне не привыкать — за спиной грёзы опыта «переговорах» о выделении средств на содержание детских домов, где у оппонента мерзко текут слюни, а ты лишь надела любимое платье с несильно глубоким вырезом.

Хотелось верить в порядочность экспонатов, стоящих напротив нас.

— Дамы и господа! — отклик так называемого «ведущего громкостью церковного колокола рассыпался в уши каждому вещая о следующем:

Цирк начинается!

Не являюсь сторонником подобного, но всё же — не умру, если подарю одному из них тройку минут своего времени.

— Этот танцевальный аукцион будет направлен на благие дела. Все деньги собранные этим вечером уйдут в пользу самым нуждающимся. Начнём!

По залу пронеслись рукоплескание и я облегчённо вздохнула вовсе настраивая себя на позитив.

— Наша первая участница! Обворожительная мисс Лоуренс! Начальная ставка для танца с ней 500.000$, — блондин извиваясь «рекламировал» даму лет тридцати. Короткая стрижка подчеркивала её безупречные углы, а изумрудные глаза светились неестественной добротой.

— 600.000$.

— 700.000$.

— 1.000.000$! — Различные мужчины — я даже не успевала находить источники звука — открыли битву за первый танец, с пеной во рту стараясь переплюнуть своих конкурентов.

Всё же, каждый из них желал уйти под руку с первой красавицей — победителем, я их прекрасно понимала.

Всегда стремилась занимать лишь первые места, наступая на головы предшественников.

— 1.500.000$! Отлично! Мистер Кэрролл, поздравляю! Право начать круг отдаётся вам вместе с уважаемой мисс Лоуренс, поздравляю ещё раз!

Вновь аплодисменты.

Ритм данного аукциона пляшет бешеный, борьба — опять-таки, тоже колоссальная, но и дамы стоящие рядом — нечто божественно неуклонное красотой. Радовал лишь один факт: я дожила до момента, когда могу одним лишь своим танцем с кем бы то ни было, спасти жизнь.

Всё выглядит безобидно и я даже раслабляюсь, гуляя глазами по так называемым «покупателям». Фрэнк стоит немного отстранённо от всех, сфокусировав тяжеловатый взгляд на мне.

Я мимолётно улыбнулся ему, но незаметно поежилась и покрылась мурашками от чувств, что помимо него есть ещё кто-то.

Кто-то, кто продал дьяволу душу, лишь бы не моргать, а пристально вглядываться в меня.

И я опешила.

Брайан. Он улыбнулся, отсалютовав мне бокалом.

Его серые глаза я узнаю даже в темноте. Его
грозный вид, который вовсе не изменился внешне сефчас меня настораживал.

За что судьба так груба со мной?

Почему так любит ковырять раны?

— И так! Невероятная Ванесса Миллз! Спор берёт начало с 1.000.000$! Прошу!

— 1.500.000$ — Выдал незнакомец в синем костюме лет сорока. Глаза забегали от одного парня к другому отмечая для себя их непоколебимость.

— 2.000.000$. — Равнодушно произнёс Фрэнк, досель хитро улыбнувшись.

— 3.000.000$. — Тембр голоса отличался, но от него пробежались мурашки.

Плчему Брайан желает воротить прошлое?

Господи, пожалуйста, не дай этому случиться...