BRIAN FORD

Луна сгорала в октябрьском костре, моментально сжигая все чувства. На теле проявлялись заметные лишь мне рваные раны, что беспросветно сочились алой кровью души. Волны дилемм раз за разом накрывали пылкий огонь — но вот незадача — он разгорался ещё сильнее. С каждой искрой я осознавал что потерял большую часть всего, что имел: её. Наверное именно эти мысли уносили меня в обречённую неизвестность.

Они строили из себя личную катакомбу, упрятав меня в самую глубь.

Мне казалось, что я унес с собой частицу ее существа: внешний ее облик стоял у меня перед глазами, внутренний же, во всей своей пленительности, запечатлелся в душе. Я жил под обаянием этого образа, как это бывает порой, когда проведешь с любимым человеком несколько светлых мгновений. Это некая странная одержимость — смутная, сокровенная, волнующая и даже восхитительная в своей таинственности.

Я сломал её, ведь при последнем контакте наших глаз, лицезрел смену взгляда. Мне всегда нравились её глаза, а особенно — отблеск. И ведь лишь недавно я понял, что «отблеск» был пыльцой любви. Хватило пару капель лжи, что-бы перекрыть кристальный океан неоспоримых слов, что я говорил.

Неужели, степень моей искренности была неподвластна её взору?

VANESSA MILLS

Поездка, — если незапланированный отжиг времени в пользу отдыха, можно так назвать — сильно затянулась и, уже, дождливый октябрь пришёл на смену солнечному сентябрю.

Необоснованная хандра проявлялась, отправляя весь мир — но я старалась не вспыхивать пылким огнём негатива при всех. Всё же, никто не виновен в моих личных проблемам и тем более, спутник, который действительно отвлекал от блеклой реальности.

Ежедневно я повторяла себе слова о том, что моим главным падением будет привязанность к нему, но не осознанно проникалась им и его жизнью до собственных корней.

И меня это пугало.

— Ты готова? — шатан сидел и вольготно попивал ирландский виски, отыгрывая пальцами этакий ритм по дубовому столу.

— Почти, — откручивая колпачок от губной помады, промолвила я, устремив взгляд скозь зеркальное отражение. — Можешь подождать меня на улице.

— Предлагаешь променять тёплый и уютный номер на противную погоду?

— Так уж и быть, оставайся, — сарказмом бросила я, проходясь последними штрихами по верхней губе.

— Тебе идёт красная помада больше, чем остальным. Что ты для этого сделала, милая Ванесса? — тепло улыбнувшись, он прыснул наблюдениями, вгоняя меня в неизведанную краску.

Но самое главное, я точно знала что моё сердце покрывается лишь льдистым шаром глядя на него. Хотя, разве осколки могут разгораться пурпурным пламенем?

— Родилась, Бойд.

Незамысловатые словосочетания испускались с наших губ, пока мы наконец не сели в арендованную машину. Признаться честно, меня безумно напрягала привычка Фрэнка пригубить пред поездкой, но за время что мы здесь — привыкла.

Дождь бил по тонированному окну, отстукивая неясный темп. Абсолютно не понимала куда мы едем, но лицо было настолько безмятежным, что и действительно поверила в прозрачность ситуации.

— Ненавижу осень, — пробурчала я, надеясь, что под симфонию дива природы — мой голос растворится в естественных нотах.

— А я люблю. Это моя утопия, небо хмурится и срывается на других чаще чем я, люди ходят хмурые от хандры и не отравляют своим оптимизмом таких как я.

— Забавная теория о любви к времени года, — ухмыльнувшись, выдала я, всматриваясь в дорогу.

— Чем тебе не нравится осень?

— Всем. Начиная от вечных дождей и заканчивая мерзопакостными ощущениями, которые ковыряют плоть.

— Мы до ужаса разные, — он усмехнулся, останавливая машину. — Но если бы ты только знала, насколько мне это нравится. — хлопая дверью, парень вышел ретируясь к моей дверце.

Дождь, кстати говоря, как по сценарию — прекратился ровно в тот момент, когда наша машина остановилась. Шатен подал мне руку, позже ненавязчиво приобнимая за талию — без намека на пошлость. Дверцы открились без наших усилий и в глаза бросился чудный своим дизайном, ресторан.

Мы проследовали в VIP-зону, там где нас уже ждали.

Прекрасная своей красотой блондинка слепила меня ярко-голубыми глазами.

И ведь она была олицетворением моей души: пустая и разбитая. Глаза излучали неистовый холод, вьедаясь в недра подсознания. Уверена, её что-то однажды сломало: резко и безвозвратно.

Что хранит в себе искусство? Это всего лишь блеклая иллюзия, которую однажды нам преподнесли. Искусство, это не мёртвое, забытое и пыльное. Искусство — это вечность.

А я владела вечностью изучения женских глаз — единственный показатель, который всегда мне ясен без переводчика. Блондинка была сильная духом, но соломенной внутри: бесспорно, я права.

Брюнет располагался по одну сторону с ней и скажу честно, они выглядели хорошей парой — но делать комплимент не зная детали: глупо и не корректно.

— Морвенна Мориарти, — девушка приторно улыбнулась, пригубив вина.

— Ванесса Миллз, — её спутник галантно оставил поцелуй на тыльной стороне моей руке и краем глаза я уловила мелькающее на её лице раздражение.

— Винсент Вотольд Рокко — Фрэнк ответил за него, отодвинув мой стул.

***

— Мне кажется, что когда мы прилетим обратно — я подам документы на лечение от алкоголизма, — отпив тёмно-красного напитка, что заиграл по стенкам кровавыми подтёками, сказала я, паралельно второй рукой вынимая из пачки сигарету.

— Однажды я выставлю счёт за выкуренные тобой мои сигареты, — он сделал шаг ко мне — я видела это в отражении панорамного окна. — Тут ведь действительно лучше?

— Да, ты в который раз угадал и сразил меня наповал, — я закатила глаза, выпуская едкий дым совершенно не думая о витающем, в последствии, дыме. — Этот отель мне нравится больше, определенно.

— Где вино вкуснее, всё же?

— Дома. В моей квартирке. Отъезд скоро?

— Я тебе уже надоел? — хрипло посмеялся он, а я улыбнулась.

— Ты сам прекрасно знаешь ответ. Просто хочу домой.

Крайне непонятное желание, ведь буквально недавно рвалась в другой штат ради того, чтобы абстрагироваться от вакуума одиночества, что иссупляет мозг.

— Как скажешь. Назови любую дату и я всё оформлю.

— Завтра. Я готова улететь завтра.

— Договорились, спокойной ночи. Но всё же, ты — самая главная заноза в заднице. — "Мило" пролепетал он, скрываясь за входной дверью моего номера.

Очень признательна верховному правителю за такой презент в виде... друга? Наверное, я могу его так называть, иначе.. что вообще происходит?

Домой.

Я просто хочу домой: в родные стены, ощущать сладкий аромат свечей — сто однажды подарила Ева. Я просто желаю отпустить его и не мучать себя. Жизнь не может заканчиваться из-за неразделённой любви.

Никогда.

Просто ошиблась, просто поверила и повелась. Он разбил мне сердце, возможно, даже не пытаясь.

Любовь выскочила перед нами слишком резко и неуместно, как пуля, что летит из пистолета, но поразила только меня! Его объятия всегда были для меня крышей, спасающей от ненавистного дождя, а сейчас.. хах.. сейчас стали ливнем.

Наверное так было суждено и — не хочу кричать о том, что мы разные люди — мы просто разные. Дружба — это единый термин подходящий нам.

Не буду врать: мне нравилось проводить с ним много времени. Смотреть мультики нашего детства и улыбаться каждый раз, когда ты держишь меня за руку; в дождливый день смотреть сериал, поедая тольло принесённую курьером еду. Я любила его и люблю до сих пор.

Однажды, в моё сердце выстрелит пистолет в котором пуля — обезболивающее — и я перестану что-либо чувствовать, аминь.