VANESSA MILLS

За окном шумел Нью-Йорк, от ритма жизни которого — мёрзнут конечности. Смежные углы домов, безликие люди с дырой вместо внутренностей, наматывают круги, расплавляя текстуры в моих глазах.

Чем пахнет жизнь?

Свободой.

Именно свободными, казались эти люди. Беззаботная походка, брошенные невпопад улыбки иным прохожим — они были лёгкими своей натурой. Темный покров густых ресниц, опахалом закрывает уставшие глаза.

Бледная рука сейчас переплетается с мускулистой и загоревшей, воссоздавая новую исторую без титров. Историю, где хэппи энд не точен, а планы на затвра, банально, не выстроенны.

На мужских губах золотом тлеет сигарета, колючая щетина пробивается сквозь кожу, прибавляя ему строгости. Облако вонючего дыма парит, в особенности, надо мной, оседая туманом смол в лёгких.

Дождь собирается над городом грозными тучами, перенимая бразды правления у дневного солнца и даже луны. Раскат грома предупреждает о грядущем ливне, подталкивая людей скрыться за дверью домов.

— Всё хорошо? — Парень перевёл взгляд на меня, озадаченно наклоняя голову.

— Да, просто задумалась о работе, — поднимая на него зелёные зеницы, говорю я, широко улыбаясь.

— Кстати про работу, — он придвинулся, размещая замок из рук на колени. — Я должен тебе сказать...

— Что-то нужно переделать? — встревоженно спрашиваю я, напрягаясь.

— Мы можем не торопиться с этим?

— Тебе всё таки не нужен ремонт, — догадалась я, откидываясь на спинку кресла.

— Звучит неприятно, но да.

— Стоило догадаться, — пожав плечами, вздохнула я, чувствуя внутри себя неизведанную пустоту.

— Я искал лишних минут с тобой, — вторая сигарета расположилась на припухлых губах, фирменная зажигалка вспыхнула, а парень моментально, со свистом зубов, затянулся.

***

Виляя бёдрами в такт нелепой попсы, я поправляла недавно сделанные брови, пока в другой руке держала красную помаду для завершения всего образа. Зеркало транслировало личный блог неизвестной мне брюнетки.

Она была счастлива. Отпустила прошлое, пребегаясь по всем обидам и установкам.

Давно пора.

Я улыбнулась собственным мыслям: все встало на свои места, стоило лишь вступить в отношения с ним..

Он окрылял меня, возвышал как музу в поэтологии, дарил ощущение важности, словно я — вода, после бешеной дистанции.

Теперь чувство страха – найти себя в пропасти.

Одной.

Страшно стать зависимой от него и его присутствия.

Боязно потерять себя в тени его улыбки. Пропасть, как искры в нерабочей зажигалке, что валяется в его бардачке.

Сладкий воздух — пропитанный до кашля сладким парфюмом, — врывается будоражащей терпкостью листа черной смородины, начинающей звучать еще насыщеннее на фоне двух версий ванили, оседая парящими частицами на фарфоровую кожу, кутает в себя, очаровывая изыском.

Волосы, сожжённые кератиновым выпрямлением, сверкают черными бусинами, по оттенку походящие на вороньи перья. Темные брови, безупречные до миллиметра, лезвием ровняют волоски, подчеркивая изумрудный блик глаз. Стрелки, острым кончиком разрезают веко, скользя по слизистой нафтовой кровью.
Красные губы расплываются в широкой улыбке, оголяя белесые зубы, которым можно позавидовать.

Красные лодочки гордо звякают о мраморное покрытие, перемещая тело ко входной двери, сумка оказывается в руке, а ноги переступают пределы квартиры, оказываясь в светлом подъезде, где сосед, лет пятидесяти ждёт лифт.

— Мистер Сэмюэл? — переспрашиваю я, растягивая уголки губ ещё шире. Этот мужчина всегда гулял со своей собачкой — Йоркширским Терьером — по кличке Бетти.

— Ванесса, детка, как ты? — он теплой улыбкой окунул меня в почести воспоминаний, вырисовывая отцовский силуэт в глазах.

— Всё прекрасно, где ваш монстр? — я окинула взглядом неоновое табло, где цифры менялись одна за одной, посылая сигналы мозгу о том, что скоро врата откроются на нужном этаже.

— Беатрис. — Исправил мужчина, заумно поправляя свои позолоченные очки. — Она потерялась пару деньков назад.

— Извините...

— Она вернётся. — Констатирует он, пропуская меня первой. — Самая умная собака. Обязательно ещё встретимся.

— Конечно. Всё будет хорошо, — поддержала я, абсолютно не веря в это.

Лифт опускался и по его мере приземления, мне становилось легче. Узел напряжения образовался на горле после звонка Брайана, с твёрдыми словами явиться в офис. Этот несносный мужчина самодур и полный придурок! Мне казалось, что я знала его, как углы своей квартиры, но получилось все иначе. Он непредсказуем.

Авто с шашечкой на крыше, без проблем доставило меня в пункт назначения, получив за это последние наличные деньги из кашелька. Кто придумал банковские карты? Я готова расцеловать того гения!

Стеклянные двери раздвинулись, впуская меня в прохладное — от работы кондиционеров — помещение. По-прежнему угрюмый персонал не знающий о слове «улыбка», однообразной походкой напоминают зомби.

На месте Брайана, я бы выбирала персонал лучше.

Рыжие девушка сидит за столом его секретарши, подкрашивая коралловым оттенком помады гиалуроновые губы. Я невольно скривила нос, отмечая слишком броское декольте. Кудри спадали на лицо, от чего она постоянно сдувала их, даже не обращая внимания на меня.

Покательно прочистив горло, я встретилась с её глубоким и томным взглядом, поежившись от напора.

— Мистер Форд у себя?

— Сегодня встреч нет, — цокнув, выплюнула она протяжным голоском с отчётливой хрипотцой. — Я могу вписать Вас в окошко на следующей неделе, — рассматривая его личный календарь, проговорила рыжая, задумчиво покусывая карандаш.

— Не стоит, — кисть свернулась в кулак, отстукивая пару раз по дубовой двери.

Девушка оживилась, проворчала что-то себе под нос и подлетела совсем близко.

— Да? — мужской голос сквозь стены  обогнал пищание девушки, загораясь зелёным цветом, чтобы войти.

— Хотел видеть? — ехидно улыбаясь, спросила я, закрывая перед курносой дамой дверь.

— Думал, что ты растроенна из-за работы.

— Милый, не бери на себя слишком много. — Соприкасаясь с его губами своими, проговорила я, расположив руку на мужской груди. — Не ты первый, и не ты последний.

— Твои слова ранили моё эго! — Театрально вскрикивает он, хрипло посмеявшись.

— Секретарша влюбленна в тебя, — серьезно выдаю я, расматривая глянцевые каблучки.

— И ты ревнуешь?

— И я ревную, — на выдохе соглашаюсь я, отводя взгляд на настенную картину.

Он вновь посмеялся, молча поднялся, взял за руку и повёл на первый этаж никак не комментируя это действие. Приятная мелодия разгоняет тучи напряжения в салоне и всё становится не так критично.

— Помнится мне, что она тебе понравилась, — выдал он, указывая на шикарную малышку красного цвета! Я собиралась купить её, сразу же, после окончания проекта.

— На что ты намекаешь? — с недоверием переспрашиваю я, играя в дурочку. Я не позволю мужчинам отобрать у меня статус независимой девушки. С головой хватило спонтанной покупки первой квартиры.

— Я дарю тебе её, — парень приобнял меня за талию, властно сжимая участки тела до приятных мурашек.

— Нет, Брайан...

— Да, Несса, именно. Если будешь упрямиться, посажу тебя за руль насильно.

— Я не могу принять такой подарок. — Я покачала головой в знак простета, ощущая как ситуация уходит из-под моей власти.

— Труд должен быть оплачен.

***

Утренний туман щекочет руки и пальто, а прохожие внимательно всматриваются в моё загадочное лицо. Ну или это мне кажется. Может это всё моя разыгравшаяся фантазия после кружки кофе, подсовывает мне такие нелепые мысли..

Вчерашний день оставил любовный ожог на грудной клетке, выжигая на ней фразу «ломай барьеры». Бетонный занавес кровавого цвета упал на притрушенную пылью сцену.

Что-то внутри меня просто сломалось.

Это явно был брак организма. Резь разливалась сладкой пульсацией внутривенно растворяясь под призмой нирваны. Я шагала против себя, ступая по стёклам зеркал — в каждом из которых видела отражение — я плясала в ритме погребального вальса, вскруживаясь до головокружения и тахикардии.

Он вновь избавил меня от тюремного заключения в собственной клетке. Вновь оказал позитивное влияние.

Я — ни разу не приземленная к искусству — рисую на стеклянных холстах, в сердце мелькает энергия, словно тысяча маленьких звёзд одновременно загораются в моей душе, создавая новые и новые созвездия. «Холст» — выступает в роли нашей жизни, которую мы негордо красим цветными пороками.

Каждый шаг, каждый вздох, голова идёт кругом и всё смешивается. Я теряю контроль, мысли бегут друг за другом всё быстрее и быстрее, как карусель - слишком много чувств. Волна за волной, непонятно, что дальше.

И от того, что я самовольно плыву по течению обстоятельств — совсем не строя грандиозные планы на последующие дни, как раньше — голова превращается в чугун, об который что-то ежеминутно разбивается порождая боль в висках.

Тяжесть воздуха оседала в лёгких, пропуская через ноздри сладость любимых Armani Si — прожигая их до крови шипровым ароматом и аккордими зелёного мандарина в союзе со спелой смородиной.

Светлый салон машины был прекрасен, банально, сводил с ума своей превосходностью.

Когда-то я поддалась Вильяму, сдавая позиции и именно так сдала на права. С первого раза. Я чувствовала и воспринимала руль, как что-то должное, совершенно не выстраивая себе картины устрашающих ДТП с моим участием.

Моим манёврам можно было только завидовать, широко открывая рот до неприличия. Я любила скорость и то, как свежий воздух царствовал над прической.

Хорошая ли идея была приехать к подруге?

Сквозь дверь слышу звон входного звонка, разводя мосты для всех и всего.

Тишина.

Ева банально не открывала, хоть и телефон за стенкой разрывался от напора дурной подруги. До побеления пальца, я зажимала кнопку, раздражаясь от созвучности.

Радовало лишь наличие ключей в меньшем кармане тёмной сумки. Совсем давно мы обменялись связками под предлогом «если вдруг».

Лаконичный коридор светлых оттенков, встретил кофейным, с примесью, запахом.

— Ева? — Мой голос рассыпался на частицы волн, оседая везде. Она не отзывалась и не издавала звуков бытовой жизни, пугая меня до бешенного пляса в районе сердца.

Тело блондинки бездыханно распласталось в просторной гостиной, от чего моё тело пропустило фатальный удар, присуждая победу кому угодно, но точно не себе...