VANESSA MILLS

Красные оверсайз брючки струились по ногам, чёрный кружевной корсетный топ указывал на подарок природы в виде второго размера груди, а свободный пиджак, в цвет брюк, в свою очередь так же идеально сидел. Акустическая система установленная сразу после покупки жилплощади излучала любимую песню, от чего черная шпилька двигалась вместе с ногой в такт. Вчерашний вечер и сегодняшняя ночь — это позор! Как я выглядела в глазах Фрэнка? А в янтарных лучах Райана?!

Я очень благодарна за помощь, за разрешение конфликта, за его подработку шафером и качественную доставку меня домой. Но я горю со стыда от сказанных слов и нелепых действий! Казалось, что алкоголь перестал действовать ещё после часа заточении в клетке, но нет. Стоило этому грёбаному шатену появится, меня опять как буд-то одурманили. Неизменный аромат, стальной взгляд и некогда пролетающая улыбка, черт бы его побрал!

FLASHBACK

- Я ужасная подруга! - с пьяну выдаю я, не боясь быть искренней.

- Райан вызовет такси и она благополучно доедет домой, Ванесса, - мускулистые руки, которые плавно выруливают машину, словно припечатали глаза к себе. Заставили неотрывно смотреть, как на что-то божественное. Мозг так кричит: отведи! Отведи свой взгляд, ты не рентген, Ванесса!

- Что ты из себя представляешь, Бойд? - выгнув темную бровь, я уставилась на шатена. Изучала так, как хищник долгожданную добычу: со стекающими слюнями. - С каким дьяволом меня свела чёртова жизнь?!

- Тебе ещё предстоит это узнать.

- Я не люблю загадки, Бойд.

- Тебе настолько понравилась моя фамилия? Примеряешь или смакуешь? - ежидно играясь бровями, трактует он, а я покрываюсь румянцем.

- С чего ты взял?

- Слишком часто ты её повторяешь, Несса, - я вспыхнула. Кислород по венам разтягивал их под действием адреналина.

- Не смей называть меня так. - Сухо, выделяя каждое слово, твердила я. Хмурый взляд пробежался по мне, но его поганый и грязный рот не открылся, вступая в дискуссию. Он просто молча кивнул, возвращая всё внимание дороге, ведущей к моему дому. Он не спросил мой адрес, но ехал абсолютно верно.

Я не удивилась.

Нарыл на меня досье? Что интересного нашёл?

Весь салон был обшит кожей и алькантарой с карбоновыми элементами, на бардачке лежала белая пачка с красным лейблом «Lucky Strike», а рядом с ней прямоугольной формы зажигалка с гравировкой «Boyd». Рука, как то невольно, по инерции, потянулась к чужому никотину, нагло забирая одну трубочку в свой плен. Горечь, как и всегда оседала в моих лёгких, но в прикуску с оттеночным вкусом алкоголя на языке - это было прекрасно.

Парень открыл окно, давая мне больше свежего воздуха. Тёмные волосы развивались на ветру, пока клубья дыма выходили изо рта. За, уже опущенным, стеклом менялись картинки. Люди, небоскрёбы, архитектура в целом - всё это никогда не было одинаковым. В этом городе всё менялось слишком быстро, что-бы безрассудно кидаться фразой «чего я тут не видел?». Нью-Йорк - моя слабость и крепость. Моя самая большая боль и самая прекрасная глава в книге жизни.

Однажды, я потеряла в нём почти всё: родителей, оставаясь с братом. Сейчас, я старалась дышать полной грудью, не вспоминая то, от чего моё сердце рвётся в клочья, а желудок начинает ныть до истошной боли. Истощеный организм явно устал, что я брожу по тупикам и лезвиям.

Ложь!

Притворство!

Лицемерие по отношению к самой себе!

Я живу прошлым, живу воспоминаниями. Выживаю, за счёт этого ужаса. За счёт детских альбомов. Не могу смириться с утратой и пустые пачки от антидепрессантов и редкие, но всё же имеющиеся, походы к психологу - тому подтверждение. Почему-то я отрекаюсь от реальности, желая жить по заезженной пластинке точно отдавая себе отчёт: это ничто иное, как самобичевание. Прыгать в пепел — моё хобби, мой кислород.

Перед глазами всё так же всплывает:
воскресное утро, ранний подъём маминым шёпотом над ухом, мои радостные визги и молниеносно собранные сумки. Нетерпеливый вопросы «скоро?» «а ещё долго?» занимают всю машину, а сидящий рядом Вильям недовольно ворчит что-то о том, что планировал погулять с друзьями, а не быть нянькой для такой мелкой, как я. Мама с папой бархатно смеялись, щекотя нервные окончания нынешней меня. Освежающий лимонад самостоятельно приготовленный папой и мамины бутерброды, которые пахли копчёной колбасой на всю машины.

Dodge Intrepid.

Я запомнила её модель. Её вид в понедельник вечером: серенький цвет, без единой трещинки и неровности, папа, отмывающий её самостоятельно перед предстоящей поездкой. И во вторник: стальная каша, половина которой потерялась на нью-йорской трассе. Брат рассказал мне всё сразу, не оттягивая кота за хвост. Тогда и пошла первая трещина во мне. Тогда мы и сблизились, тогда он и стал моей опорой.

- Черт! - прошипела я, обжигая пальцы золотистым фильтром. Слишком опасно поддаваться подобным размышлениям, полностью игнорируя мир вокруг. Избавляясь от мусора в руке прямо в окно, я повернулась обратно, и устремила томный взгляд на дорогу.

- За это — в нашей стране штрафы, милая Ванесса.

- На камерах твоя машина? Твоя. Кто из нас хозяин? Ты. Кто из нас понесёт ответственность? Тоже ясно, - бесцветно говорю я, вновь поворачивая голову на него. - Хотя..

- Что?

- Уверена, твой дружок-адвокатишка ест уголовный кодекс нашего штата на завтрак, закусывая твоими нервами. Такой с виду серьёзный.. Надеюсь способен спасти твою задницу от штрафа в виде пары сотен баксов?

- Он адвокат дьявола. Лучший из лучший в своём деле, Ванесса. Осторожнее с такими высказывания рядом с ним.

- Не убедительно, - отмахиваюсь, отстегнув противный ремень. Ненавижу их. Мой дом уже совсем близко, машина притупляет разгон, а потом и вовсе останавливается. Не понимаю одного: я пьяна алкоголем или его взглядом?

- Просто знай, что если твоя задница серьёзно влипнет, Кэмпбелл - именно тот, кто отстоит твои интересы и выведет сухой из воды.

- Секрет его карьеры - лишь продажные судьи, Фрэнк, - самостоятельно покив пределы автомобиля, нога сначала дернулась от неудобного каблука, но потом самообладание вновь вернулось и я гордо выстояла.

- У него идеальная репутация и одному лишь дьяволу известен процент совести Райана.

- Ты подрабатываешь его пиар-агентом? Я взгляну на него из благородных побуждений, договорились.

Фрэнк исказился в ухмылке, а потом хрипло засмеялся и повёл меня ко входу.

- Ты должна мне ужин, - немного придерживая меня, он помогает дойти до лифта не переломав себе всё тело.

- Это роскошнее ужина, - накрывая своими губами чужие, говорю я вновь поддаваясь его власти и полностью растекаясь во власти.

Распутсво - мой единый страх при алкогольном опьянение. Хотя я понимаю зачем сделала это: он очень похож на Брайана, но его холодящий взгляд, от которого морозит и по выступающему хребету бегают мурашки - полная противоположность извергающемуся вулкану буровящих жарой эмоций.

Через это незамысловатое действие, я восполняю поникшую надежду на взаимность, хоть и через минуту помру со стыда.

Он был явно не против: мои губы сминались под его напорством, тело раслаблялось, но он крепко удерживал пьяную меня, не давая рухнуться к полу из-за каблука. Ошибка? Определенно да, но об этом позже. Об этом тогда, когда я снова вспомню что этот поцелуй ни на шаг не приблизит меня к цели.

THE END

Судорожно вздохнув, я достала из сумки красный карандаш, дабы подправить стертый контур губ. Пару легких и невесомых штрихов и соприкосновений косметики с моими губами — уже лучше. Полностью готовая изъявиться перед потенциальным работодателем и уточнить волнующие, как мне казалось только меня, детали. За всё время «сотрудничества» Брайан не предложил ничего, никак не исправил и не заговорил о пожеланиях, взвалив это ношу на меня.

В моих же интересах справится с работой быстрее, что-бы не обременять себя ею на отыдхе в Италии и скором дне рождение брата. Нет, конечно же мне нравилось то, что я работаю на него. Определенно. Но ещё больше мне нравилось когда работодатели знают, чего хотят. Неспешно закрывая дверь, я зашагала по светлому коридору, ведущему к лифту.

На улице в лицо сразу же ударил запах сырости после небольшого дождика, от чего идеально уложенные волосы начинали пушиться. Ужасно! Затяжное небо так и кричало о возможном втором раунде, но я налевала на эти немые угрозы, покидая укрытие даже без зонтика.

Погода напоминает палитру художника: неясные никому мазки, в которых можно разглядеть прекрасное. Например та туча, что отделилась от остальных и напоминает мне доллар. Или скрывающееся солнце, которое всё так же реально расмотреть. Или передвигающиеся только группами птицы, некоторые из них трагично разбиваются о стеклянные корпуса небоскребов.

Птицы видят в стекле продолжение бескрайнего неба, пытаются пролететь новой дорогой — разбиваются от скорости и умирают вместе с надеждой. Так и с людьми: стоит слабо рассмотреть протянутую руку помощи, как самовольно захочешь разрыдаться на чужом плече, но вот незадача: тебе плюнут в душу. Ещё в подарок могу вытереть ноги.