Порочный хитрец сидящий внутри меня, уже воображал себе душещипательный, до блядких ожогов, грязный секс, но мужчина — определенно знал, что её нужно лишь обнять и выслушать.

— Ты можешь исповедаться передо мной. Я готов выслушать, но не факт, что понять.

В отражении зеркала, по периметру которого рябили лампочки, я видел озадаченный взгляд, который пронзал, пока пудрового цвета кисть остановилась в районе лба.

— Я устала. Честно, просто устала так жить. Знаешь какого это – существовать, но на постоянной основе пить таблетки?

— Не знаю. Зато уверен, что ты справишься. Насколько я помню, медикаментозный курс скоро закончится, ведь так?

— Да, но моя жизнь уже никогда не будет прежней, понимаешь?

— Человек привыкает ко всему. В конечном итоге – это не самый худший исход.

— Я не привыкла успокаивать себя тем, что у кого-то хуже, Райан... У меня даже детей не будет, зачем только брат искал донора? По сути, я – ненужная деталь общества. Девушка – которая не имеет права родить..

— Слишком колко. И вообще, откуда ты вообще знаешь, что будет, а что нет?

Я ретировался ближе, присаживаясь напротив. Одинокая — скупая — слеза провела прямую линию от глаза, до середины щёки, пока бледная рука не стёрла её. Кисть начала припудривать влажное лицо, а я молчал, дожидаясь ответа на поставленный вопрос.

Как вообще можно быть уверенным в ком-то — или чём-то — полностью?

— Это и так ясно. Если после таких операций живёшь лет десять – это уже достижение, какие дети? Сам врач намекал на это.

— Надежда есть всегда и умирает она последней, Ева. Чай будешь?

— Ты спрашиваешь это, находясь в моей квартире?

— Можем переместиться в мою. Но, поверь, за этим последует не только чай.

— Послал же бог придурка.. — Вздохнула блондинка, откидывая инструмент для макияжа. — В приближенных кругах – ты точно приёмник Сантаны.

— Если так рассудить, ты тоже не святая, милая моя. Не скидывай совместную грязь грехов лишь на меня. — Палец очертил острый подбородок, параллельно убирая светлую прядь за ухо.

— Наши отношения растут с дикой скоростью..

— И имеют порочные отрасли, именно так. — Перебил я, улыбаясь.— Никаких обид, обязательств и выяснений отношений, разве не прекрасно?

— Может ты и прав. Я признаюсь, но только не сочти за комплимент..

— Вникаю?

— Я впервые чувствую себя так...

— Свободно?

— Беззаботно.

— Это проблема?

— Нет, просто меня напрягает собственная легкомысленность...

— Не придумывай. Если ты скажешь нет – я прекращу при любом раскладе, и, уверен, этот механизм работает ещё и наоборот. Взаимовыгодное сотрудничество. Увы, большего дать я не сумею.

— Поработаешь шофёром? — Губ коснулся неясный мне тюбик с ярко-выраженным запахом вишни, а действие это – сопровождалось странной ухмылкой.

— Ева.. — Поднимая свой взгляд на зеркало, дабы убедиться в неизменности вида. — Спасибо, что не помадой.

Её губы оставили совсем легкий, даже девственный, поцелуй на щеке, оставляя мимолётную фразу:

— Теперь помадой.

— Спасибо большое. — Выдохнул я, вытирая косметику ватным диском, что она мне уже предоставила. — Чувствую себя использованным.

— Только давай не надо? Я уделяю тебе больше всего времени, а ты, думаю, не умрёшь если составишь компанию по магазинчикам.

— А Ванесса твоя где?

— Не будем об этом. Выходим?

— Полетели.

***

— Как тебе? — Она радостно крутилась, демонстрируя платье во всей красе.

Стоило заглянуть в её глаза, чтобы понять – эта поездка нужна была ей.

Зеницы светились, как бриллианты на пальцах.

— Чем оно отличается от прошлого? Оно ведь тоже розовое, такой же длины и таким же разрезом?

— Не строй из себя дурочка. Они абсолютно разные. Видишь эту пуговку? На прошлом её нет. И разрез у них разный.. Ладно, скажи просто: это или то?

— Первое. Самое первое, с разрезом над грудью и золотистой вставкой.

— Но оно слишком эксцентричное, как для меня..

— Мне нравится, а вообще, бери то, что хочешь именно ты и не спрашивай у меня, как у стилиста.

Развернувшись, последовал к зоне ожидания. На диванчике напротив сидел мужчина, который что-то усердно намеревался вычитать из журнала для женщин.

В руках оказался телефон, и, время утекло в рабочее русло, благо, почта подкрепляется к телефону.

За период с ней я не взялся ни за одно серьезное дело, разминаясь лишь юридической вёрстки документов прошлых клиентов.

Может быть именно так выглядит влюбленность.

— Пойдём. — Девушка легонько взяла меня за руку, направляя в сторону кассы.

Звучит комично, но после не единоразового секса — обычное соприкосновение рук ощущается слишком дико.

Каждый из нас понимает, что поступает неправильно.

Но даже при таком раскладе, всех всё устраивает.

— Я заплачу, — протягивая руку во внутренний карман, где лежит кошелёк, выдал я.

— Нет. — запротестовала она, расплачиваясь телефоном. — Я ненавижу подобные подачки, милый, — проязвила та.

Что-то, всё таки, в ней было этакое.

Что-то, что меня интересует.

— Значит, у тебя его не будет. — Уже на выходе, пропуская её вперёд выдал я.

— Это ещё в каком смысле?

— В самом грязном.