Пробираясь в толпе к выходу, на ходу поправляю платье, оглядываюсь, надеясь, что Дэвид не пошёл за мной. Боже, как стыдно! И чего он к платью моему привязался? Я что, виновата в том, что ему захотелось сделать его подлиннее? Да и почему я постоянно теряю дар речи рядом с ним и превращаюсь в глупую дурочку?! А эти картинки? Откуда, черт возьми?

Меня кто-то хватает за талию, и я возмущённо ударяю нападающего по рукам. Вот же наглый тип!

— Что ты о себе возомнил? Да как ты... — обрываю свою яростную тираду, оказываясь прижатой к стене, и не Дэвидом. Сердце внутри делает кульбит, и я сглатываю, смотря в запомнившиеся мне, наверное, на всю жизнь карие глаза.

— Привет, Барбара, как и обещал, мы снова встретились, — Кристофер, тот самый пресловутый пассажир, дотрагивается до моего лица.

— Отвали, — шиплю я, упираясь в его грудь.

— Ещё чего. Твоё заявление было довольно милым приглашением увидеть тебя и уладить наши разногласия, — дёргаюсь от его слов и с силой давлю на грудь, отворачиваясь, когда одной рукой он крепче прижимает к себе, а второй опускается к моему бедру.

— Помо...

— Заткнись, Барбара. Не создавай себе проблемы, — его ладонь быстро накрывает мой рот, а я забываю все приёмы, как обезвредить нападающего, которым меня учили на курсах.

— Сейчас слушай меня, — улыбаясь, тихо говорит он. — Ты выйдешь со мной из бара и сядешь в мою машину без криков и возмущений, иначе я тебя поимею прямо здесь, и никто тебе не поможет. А завтра видео будет уже на столе твоего директора, и тебя выгонят с позором, как и все от тебя отвернутся. Сопротивление мне нравится, но вот шум — нет. Так что сделаем всё по-хорошему. Ты ещё даже не понимаешь, какое счастье идёт тебе в руки, да и...

Кристофер не успевает закончить свою речь, как его кто-то заваливает на пол, да так быстро, что я не успеваю даже моргнуть. В дверях мелькает чёрная рубашка, затем следует крепкий захват за волосы, и я понимаю, кто мне помог. Дэвид. Выскакиваю на улицу и с ужасом наблюдаю, как Дэвид просто швыряет мужчину в лужу и ударяет его ногой в живот.

— О, боже, — шепчу я, добегая до него.

— А теперь послушай меня, малыш, — цедит Дэвид, наклоняясь к Кристоферу. — Ещё раз увижу тебя рядом с ней, убью. Ещё раз твои руки дотронутся до неё или кого-то другого, убью. У меня достаточно связей, чтобы найти тебя и уничтожить, как и есть запись твоих угроз. Мне не нравится, когда с ней так говорят, ясно? Ты меня бесишь, и я хочу тебя убить прямо сейчас, но не буду этого делать, потому что мне лень.

Дэвид выпрямляется и напоследок, неожиданно для меня, ударяет Кристофера кулаком в лицо. Если честно, то я в шоке. Я в полном и безграничном шоке от произошедшего и пока не могу сориентироваться. Да я просто позволяю схватить меня за руку и потащить куда-то по улице, а затем затолкать в машину.

— Ты самое страшное и безобразное происшествие. Ты ходячее приключение, Барбара. У тебя отсутствует инстинкт самосохранения, и меня это жутко злит. Ты сейчас меня безумно злишь, и твоё чёртово платье, — Дэвид заводит мотор и резко даёт по газам, а я, кажется, сейчас отключусь от избытка адреналина.

Господи, что случилось с моим миром? Почему меня начали преследовать неприятности? Почему огромная и грозовая туча нависла надо мной?

— Ты его ударил, — шепчу я, поворачиваясь к Дэвиду.

— Ударил. Мне не нравится, когда кто-то пытается применить силу против слабого пола. Не важно, как я к нему отношусь. И не важно, что у него слишком короткое платье, что и послужило причиной случившегося. Ты в зеркало не смотрелась, когда из дома выходила? Или же хотела найти себе приключения? Мне вернуть тебя обратно, раз ты разоделась, как наживка перед акулами? Никакого понятия о собственной безопасности, — отчитывает он меня, вызывая такой стыд, что я предпочитаю просто молчать.

— Теперь понятно, почему ты прошла экзамен только с девятого раза. Ты абсолютно неподходящая кандидатура для нашей профессии. Ты слишком красива. Платье отвратительное. Форма тоже тебе не идёт. Тебе ничего не идёт. Волосы распущенные идут. Меня это раздражает. Они пахнут. И ты тоже пахнешь. Ты провоняла собой мою машину и меня. Снова отдавила ноги и постоянно плачешь. Ужасная женщина, худшая в своём роде, — молча сношу оскорбления и обиженно поджимаю губы. Как так-то? Ему постоянно удаётся меня унизить. Дэвид каждый раз это делает с особым удовольствием и совсем не стесняется в выражениях. Да ещё и этот Кристофер. Не стоило мне оставаться на этой работе. Это всё тому доказательство. Мне так стыдно, и я даже не хочу поднимать тему о том, что не виновата ни в чём. Я просто стираю непрошеную слезу и отворачиваюсь к окну, выслушивая очередные упрёки и открывая в себе новые недостатки. Мне даже плевать, куда меня везут. Просто плевать. В моей жизни сейчас огромная клякса и имя ей — Дэвид Харбоу.

Машина останавливается, на удивление, рядом с моим домом, и это вызывает шок только на минуту, а потом уже становится всё равно. Плевать. Дойти бы до кровати, лечь и разрыдаться. Молча выхожу из автомобиля, вешая сумочку на плечо. Плащ забыла в баре. Плевать. А он у меня единственный, придётся снова ходить или в куртке, или в пальто.

— Спасибо за всё. Прости, что из-за меня теперь у тебя будут проблемы, — тихо произношу я, не поднимая головы, когда мы подходим к моему подъезду.

— В данный момент у меня только одна проблема, и это ты. Заходи. Я провожу тебя до квартиры, иначе снова куда-нибудь да вляпаешься. От тебя можно ждать чего угодно, — вижу, как рука Дэвида тянется ко мне и, дёргаясь, отступаю на шаг.

— Ты меня боишься? — Я даже не знаю: вопрос это или утверждение. По его тону не понять.

— Немного, — признаюсь, поднимая взгляд на его лицо.

— Ты заикаешься.

Снова то ли утверждение, то ли вопрос.

— Я...да, с тобой да. Ты меня пугаешь. Не знаю почему. Пугаешь, и я не могу правильно реагировать на происходящее. У меня всё сжимается при виде тебя, и я веду себя, как дура. Наверное, я, действительно, дура, — отвожу свой взгляд, а затем снова возвращаю его на Дэвида. Чёрт, и сейчас он меня тоже пугает. Это от него неизвестно чего ожидать. Он странный. Безумно странный человек, вызывающий внутри меня непонятные эмоции. То ли бежать хочется подальше, то ли расплакаться, то ли просто попросить обнять меня.

— Всё внутри сжимается от страха или от возбуждения?

— Эм...от первого, точно первого, — быстро заверяю его. Вот чего-чего мне не хватало, так это возбуждения. И это точно не оно.

— Хорошо. Пошли, — Дэвид указывает на подъезд.

— Не стоит, правда. Ты и так сделал для меня многое, и я...

— Сделай одолжение, закрой рот, Барбара. Я слышать тебя не хочу. Твой голос мне не нравится сейчас, — перебивая меня, мужчина выхватывает с моего плеча сумочку и сам направляется к подъезду.

Мда, иного выхода у меня нет, как только последовать за ним и в молчании подняться на третий этаж по лестнице, так как лифт не работает уже два месяца, и чинить его, наверное, и не собираются. Мы доходим до моей квартиры, и внутри рождается какое-то подозрение. Откуда Дэвид знает, где я живу, и что закрываю дверь на все три замка? Почему он, достав ключи из моей сумочки, так легко их подбирает и распахивает дверь.

— Включи свет, — требует он, входя в квартиру. Шумно вздыхая, щёлкаю выключателем, и моя небольшая студия озаряется тусклым светом. Обычно я им не пользуюсь, предпочитая бра возле кровати. Закрываю дверь, а Дэвид проходит к дивану, затем в спальню, видимо, оставляя там сумочку, и возвращается ко мне.

— Ты могла бы жить и роскошней, — замечает он.

— На зарплату обычной бортпроводницы только это могу себе позволить, — зачем-то оправдываюсь я.

— На одну зарплату уже давно никто не живёт. С твоей внешностью ты должна была принять предложение какого-нибудь мужчины и пользоваться его возможностями, — встречаюсь с его тяжёлым взглядом и шокировано моргаю.

— Что?

— Это глупо не пользоваться тем, что у тебя есть. Глупо отвергать то, что может быть твоим. Глупая девчонка.

— Подожди, — издаю нервный смешок, пытаясь понять, что он имеет в виду и в чём меня сейчас обвиняет.

— То есть ты считаешь, что продавать своё тело всяким козлам, вроде Кристофера, это нормально? Ты в своём уме, вообще? Знаешь, что, убирайся отсюда. На сегодня с меня достаточно и тебя, и твоих оскорблений, и твоих выводов обо мне. Уходи, я тебя уже поблагодарила за то, что ты спас меня от Кристофера, — со злостью указываю ему на дверь, но Дэвид лишь приподнимает бровь, пробегаясь глазами по моему телу, и мне хочется закутаться в плед, только бы не смотрел так странно холодно и в то же время опасно, словно что-то плохое задумал или прикидывает, как лучше меня порезать на кусочки и сделать из меня фарш себе на ужин.

— Я не оскорблял тебя, Барбара. Я лишь сказал всё так, как есть. Девушки, подобные тебе, предпочитают пользоваться тем, чем их одарила природа. И если не одарила, то они идут к пластическим хирургам, чтобы стать хорошим и выгодным приобретением. И я сам решаю, когда мне уходить и когда мне приходить. Запомни это, — Дэвид делает шаг ко мне, а я в сторону от него.

— Я не приобретение, а человек. И у меня есть собственное мнение по этому поводу. Как бы ужасно ни было моё положение, я никогда не буду опускаться до уровня шлюхи. Ты в моём доме, и это я буду решать, когда ты уйдёшь и когда ты придёшь. Запомни это, — уверенно приподнимаю подбородок, а его лицо остаётся таким же, как было раньше. Ни усмешки, ни улыбки, ничего. Только поджатые губы и потемневший бушующий взгляд.

— Сохрани собственное мнение, Барбара. Оно мне нравится. Оно меня восхищает. Прими горячую ванну. Не принимай никаких успокоительных. От тебя за версту несёт алкоголем. Забудь в будущем о нём. Питайся правильно. Не распускай волосы. Только при мне. И не от страха ты заикаешься и дрожишь, а потому что ты неверно распознаёшь собственные эмоции, — говорит Дэвид, проходя мимо меня и открывая дверь.

— Я, вообще-то, взрослая женщина. Свои советы оставь кому-то другому, они мне не нужны, — возмущённо фыркаю, в который раз, поражаясь его наглости.

— Ошибаешься, Барбара. Ты только учишься быть взрослой. А насчёт женщины, это слишком громко сказано. Ты не умеешь ей быть. Платье безобразное. Цвет мне нравится. Туфли тоже. Оставь их, а остальное выброси, — Дэвид хлопает дверью, а я обескураженно приоткрываю рот. Одуреть. Нет, какого чёрта он себе позволяет постоянно? Надоело уже.

— Да пошёл ты, невоспитанный хам, — шепчу я, сбрасывая туфли и направляясь в спальню.

Это же надо! Женщиной я не умею быть. Да я рождена ей, и мне не нужно что-то делать, чтобы, вообще, доказывать кому-то, что я женщина. Вот Кристофер сразу это понял, а этому всё не так. Задолбал! Ещё указывает мне, как жить. Без его советов тошно.

Зло швыряю платье на кровать и плюхаюсь на неё. С каждым днём моя ситуация становится всё хуже и хуже. Помимо личных проблем, теперь ещё и рабочие, и маньяк, преследующий меня. И я боюсь, что Кристофер на этом не успокоится. Он теперь унижен и отлуплен, а, значит, из-за меня и Дэвиду достанется. Но никто же не просил его бить Кристофера, верно? Я бы как-нибудь справилась...хм, наверное. И всё же Дэвид очень странный. Очень. Его слова меня задевают. Как будто у него такая задача находить во мне всё больше и больше минусов, даже не замечая плюсов. Но они у меня есть. Я думаю, что они у меня есть. Я ответственная и чётко выполняю все просьбы, хотя многого не умею. К примеру, дружить. Мне не нужны друзья, я не хочу делиться ни с кем своими переживаниями и предпочитаю одиночество. Дэвид тоже. Но у меня есть причины на это, а у него какие? Ну не рождается же человек сразу же с холодным выражением лица и постоянно тяжёлым взглядом? Он улыбается? Даже я улыбаюсь. А за всё то время, что я знакома с Дэвидом, он даже не усмехнулся ни разу. Его губы неподвижны, сурово поджаты, и такой вид, как будто ему ничего не нравится.

Анализируя этот вечер и находя всё больше и больше схожих черт между мной и Дэвидом, направляюсь в ванную и набираю воду. Делаю это не потому, что он приказал мне, да, его тон был именно приказным, словно являюсь его рабыней или что-то в этом духе, а потому что у меня ноют ноги, и я совершенно разбита.

Что или кто заставил Дэвида быть таким? Есть ли у него девушка? Где он живёт? С кем общается? Что он скрывает в своём прошлом? Я уверена, что у него произошло что-то очень плохое, и он держит это в себе. Именно поэтому он такой мрачный и холодный, отстранённый от общества. Хотя он общается с Сэймуром, раз приехал на празднование помолвки. Может быть, Брук знает что-то?

Наливаю себе чай и, кутаясь в халат, сажусь за стол, глубоко вздыхая. Меня не должно волновать ничего, что касается Дэвида Харбоу. Да и я его терпеть не могу, как и он меня. От одной этой мысли, образ этого мужчины встаёт перед глазами, и я передёргиваю плечами. Как можно быть таким красивым и настолько пугающим одновременно? Да-да, именно пугающим. При его приближении у меня мурашки по коже бегают, сразу же повышается пульс, и руки потеют. Я, вообще, ничего не знаю об отношениях. Ни о каких. Хотя у меня были парни когда-то, и я развлекалась с ними, но это всё было по-детски, примитивное и глупое. А вот взрослые серьёзные отношения для меня табу. Я не желаю их, ведь мужчины это одна сплошная боль. И я боюсь её. Очень боюсь.

Неожиданно раздавшийся стук в дверь снова заставляет меня вздрогнуть и взглянуть на часы. Кто мог прийти ко мне в начале первого ночи? Конни в рейсе, а никого другого я не жду. Если только это не Брук, решившая обсудить что-то или...

Мне не хочется открывать, но я ставлю кружку в раковину и, сбрасывая с головы полотенце, шлёпаю к двери. Распахивая её, замираю, и вновь это чувство опасности затмевает голову.

Дэвид.

Он без слов протягивает мне плащ, который я забыла в баре, вызывая ещё большее удивление, чем раньше.

— Спасибо, — шепчу я, забирая из его рук одежду.

Он оглядывает меня с ног до головы и, не проронив ни слова, разворачивается, направляясь к лестнице.

— Как ты узнал, что это мой? — Спрашиваю его.

Останавливается и оборачивается.

— Ты приняла ванну.

— Хм, да, — недоумённо киваю я. Это здесь при чём?

— Ты не ответил, откуда ты узнал, что я забыла плащ, и как, вообще, понял, что это мой? — Приподнимаю одежду.

— По твоему запаху.

— Ты нюхал мой плащ? — Стараясь не улыбаться от яркого представления о том, что Дэвид, как ищейка, обнюхивает вещи в гардеробе, прочищаю горло.

— Нюхал.

О, боже. Он ненормальный!

— И много плащей ты перенюхал?

— Один. Ты была в нём, когда пришла. Сейчас он воняет. Постирай, — спокойно отвечает он, чем вызывает во мне ещё большее удивление.

— Но тебя же не было в баре, и ты не мог точно знать, в чём я пришла, — хмуро произношу я.

— Был. Ждал, сидя в машине, пока ты уйдёшь. Мне не нравятся люди. Мне не нравится быть среди них долгое время. Мне не нравится длина твоего платья, — и это очередное подтверждение тому, что наши предпочтения схожи, кроме длины этого чёртового платья.

— Дэвид, — зову его, когда он снова отворачивается, чтобы уйти, заставляя задержаться. Я вижу, как его плечи напрягаются, и он сжимает руки в кулаки, вновь уставившись на меня. Только уже раздражённо.

— Что или кто тебя сделал таким? Какое тёмное прошлое ты скрываешь? — Интересуюсь я.

— С чего ты решила, что у меня есть какое-то тёмное прошлое?

— Очень многие говорят, что мы с тобой похожи. А раз мы похожи, то я делаю вывод, исходя из своей жизни, о том, что кто-то или что-то изменило тебя. Ты молчишь. Не улыбаешься. Выбираешь одиночество. Скрываешься. Ведёшь себя странно. Я уверена в том, что у тебя в прошлом есть какие-то тайны, которые причинили тебе сильную боль и сейчас ты оградил себя от людей, чтобы больше никто подобного не сделал, — тихо произношу я, ожидая от него честности. Ведь сейчас я практически выложила всю свою подноготную и призналась в том, что у меня есть проблемы, очень серьёзные проблемы с коммуникабельностью и общением.

Я так хочу, чтобы он ответил. Не знаю, зачем мне эта информация, но она мне крайне необходима.

— Я...думаю, что это помогло бы мне понять, как жить дальше. Вероятно, и не поможет, но... — вздыхаю, так и не закончив предложение, потому что сама не представляю, как завершить мысль.

Дэвид делает шаг ко мне, и внутри словно бутон розы распускается, готовый с радостью принять любое движение. Я даже слабо улыбаюсь, в уме разрешив ему войти ко мне и просто рассказать всё. Но мужчина резко разворачивается и уходит, и слышен только звук его торопливых шагов по лестнице. И снова в груди что-то гаснет. Печально закрывая дверь, прижимаюсь к ней спиной. Подношу к носу плащ и чувствую на нём его аромат. Запах его парфюма и холода.