Феб лежал на боку, уныло уставившись в стену. Зрелище не самое красивое и интересное, но всё же оно казалось куда лучше той неразберихи, что творилась у него в голове. После нападения Аканты, раны Феба зажили невероятно быстро, даже шрамов не оставив, чего, увы нельзя сказать о его душевных травмах. Мысли, вопросы, сомнения. Они вились над ним, как голодные стервятники. Почему? За что? Что он сделал не так? Аканта тогда смотрела на него с такой ненавистью. Но он же не сделал ничего плохого! Он никому, никогда не желал зла. А то, что он поддерживал Изгоя и богов... Но их поддерживают все благочестивые и послушные люди. Именно благодаря этому и сохраняется порядок в мире. Иначе никак! Так ведь? Жаль, конечно, казнённого парнишку, но он же был преступником и наказание своё  заслужил... Или нет? А вдруг Арчи оказался прав? Подумав об этом, Феб испугался. Однако с небес не сошёл огонь, а земля не разверзлась, дабы поглотить дерзкого  грешника, допустившего богохульные мысли. Впрочем, Фебу эта догадка совсем не нравилась. Ведь если нельзя доверять даже богам, то кто, тогда вообще достоин доверия?

Летописцу вдруг стало очень тревожно, будто бы весь его привычный мир рушится, и он теряет опору под ногами. Его вера в порядок вещей, в богов, в справедливость... все стало таким хрупким, неустойчивым. Страшно было оказаться перед зияющей пустотой, где нет никаких ответов. Но Феб надеялся, что Изгой сможет помочь и развеять его сомнения.

Размышления его прервали крики и беготня на улице. Судя по всему, случилось что-то ужасное. Феб резко вскочил с койки. Пожалуй, даже слишком резко, ибо голова его закружилась, а в глазах потемнело. Пришлось упасть обратно. Придя, наконец в себя, летописец, не забыв прихватить свой арбалет, вышел из домика лекаря. В лагере царил хаос: женщины рыдали, воины - которых почему-то осталось совсем мало - пытались сохранять спокойствие, но даже Феб заметил, как они были встревожены.

В паре десятков метров от домика лекаря стояли Изгой и старший советник, который истошно орал на героя. А совсем рядом  Феб заметил Лиру - худенькую, стеснительную служанку, которая подглядывала за происходящим из-за угла.

— Лиг'а, пг'ивет! - сказал летописец - Чего это за паника? Что случилось?

Густо покраснев, и не зная куда спрятать взгляд, девушка ответила:

– Так монстры напали на лагерь, убили нескольких солдат, а господина Феликса похитили.

Феликс был семнадцатилетним сыном старшего советника. Смазливый и заносчивый, парнишка пользовался большой популярностью среди народа. Он пришёл в лагерь добровольцем, чтобы подбодрить солдат и подать хороший пример молодежи. Правда, на тренировках он побывал всего пару раз, для показа по экрану. А остальное время флиртовал с симпатичными служанками, да ходил следом за военачальниками, делая вид, будто что-то понимает в военном деле. Тем не менее его похищение стало для всех настоящей трагедией.

— Хватит тратить время! - вдруг рявкнул Изгой, прервав гневную тираду советника. Резкий грубый голос будто ударил мужчину по голове. И без того невысокий советник, казалось, стал ещё ниже. Он что-то испуганно пробормотал в ответ, и герой, развернувшись, быстро зашагал в сторону леса. Феб бросился за ним, помахав на прощанье Лире.

— Погоди! Изгой! - задыхаясь крикнул Феб, пытаясь догнать героя.

Изгой остановился и недовольно оглядел парня.

— А ты уже поправился? Может останешься? Эти монстры, судя по всему, гораздо опаснее и хитрее тех, кого мы встречали раньше.

— Тогда тебе точно понадобиться моя помощь. - нарочито бодро заявил летописец, пытаясь отдышаться.

— Ты себя не переоцениваешь?

— Да и со скуки я тут сдохну. - Феб растянул губы в неискренней улыбке, пытаясь показать, что ему вовсе не грустно и не плохо.

— А вот это уже ближе к правде. — сказал Изгой и торопливо зашагал через лес. Но скоро замедлил шаг. Он прикасался к ветвям и стволам деревьев, к чему-то прислушивался. Фебу стало совестно, что он почти не переживает за похищенного мальчика. Но, как он ни старался, мысли его то и дело возвращались к одной и той же теме.

— Как думаешь, он ещё жив? - спросил Феб, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Еслиб хотели убить, убили бы на месте.

— Но зачем было его похищать?

– Это хороший вопрос.

— И я ещё хотел спг'осить... - набравшись храбрости, сказал Феб - Я тут много думал...

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Думать? - растерялся парень.

— И это тоже. Вы, смертные, как начнёте думать, это всегда плохо заканчивается.

— Да, пожалуй, ты прав. - нервно хихикнул Феб - Надо отучаться от плохих пг'ивычек.

Изгой резко остановился и взглянул на Феба. От этого взгляда у летописца пробежали мурашки по спине.

— Так что же ты хотел спросить?

— Да неважно. Глупости...

— Для тебя это не глупости. Говори!

Феб растерялся. Все мысли вдруг разбежались, напуганные взглядом героя. С трудом пытаясь их собрать, летописец промямлил:

— Да, я... Ну... Это... - наконец, набравшись смелости он более твёрдо произнёс - Что если, тот паг'нишка, ну, что полимог'фа исцелил... Может, есть маленькая вероятность, что он не виноват? А? Как ты думаешь?

Герой подошёл к Фебу почти вплотную, взгляд его стал ещё более жестоким и холодным. У парня возникла острая потребность провалиться сквозь землю.

— То есть какая-то преступница, которая, к тому же пыталась тебя убить, заставила тебя сомневаться в богах и во мне? После всего, что для тебя сделали?

— Ну, не то чтобы только она и не то чтобы прям сомневаться. Ты ничего такого не подумай...

— Мне сейчас совсем некогда вести с тобой долгие беседы, поэтому использую самый простой и доходчивый язык. - Изгой схватил Феба за ворот и каждое последующее слово сопровождал коротким, но сильным ударом кулаком в живот -  Нельзя. Сомневаться. В богах. И во мне.

Герой отпустил летописца и тот скрючившись от боли, упал в сырую траву.

— Ещё вопросы остались?

Боясь посмотреть на Изгоя и не в силах ничего сказать, летописец отрицательно покачал головой.

— Вот и хорошо. Вставай! Не хнычь. И с этим своим болтливым приятелем ты больше общаться не будешь! Он плохо на тебя влияет. Это для твоего же блага. Ты не абы кто. И подобные разговоры в твоём случае могут очень плохо закончиться. Ты же это понимаешь?

Феб молча кивнул, с трудом поднимаясь на ноги. До следующего дня они не разговаривали.

Утро пришло туманное и очень тихое. Лишь изредка где-то вскрикивали птицы. Феб страшно устал. Он запнулся ногой о выступающий из земли корень и чуть кубарем не улетел в сырую траву и опавшую листву. Но ухватившись за ветку, он умудрился устоять на ногах.

— Ай! Заг'аза! - возмутился летописец, разглядывая кровоточащий порез на голени и проклиная себя за неуклюжесть. От жгучей досады хотелось плакать. Но не успев толком остановить кровь, Феб поторопился за Изгоем. Тот не остановился и не замедлил шаг, он даже не заметил, что его летописец поранился. Герой всё пытался проникнуть в сознание похищенного мальчишки, но, поначалу, вообще ничего не находил, а потом видел глазами Феликса лишь серые каменные стены, да тускло горящие факелы. В сознании мальчишки царил туман; то ли его опоили чем, то ли хорошенько головой приложили. Но Изгой хотя бы смог понять, где его искать. Когда солнце совсем поднялось, охотники подошли к заросшей кустарником скале. Ветки вокруг были обломаны и следы вели к зияющей в камне расщелине.

Какая-то смутная тревога зашевелилась в груди Изгоя, заставляя сердце биться сильнее. Что-то тут было не так. Бессмертному герою, что побеждал самых кровожадных монстров, отчего-то очень страшно стало заходить под мрачные своды. Он посмотрел на Феба. Тот дрожал от холода и едва держался на ногах, но был непривычно мрачен и молчалив. Обиделся. Ну ничего, не смертельно, в отличие от гнева богов.

— Летописец, жди меня здесь.

— Но как же ты один? - охрипшим голосом возмутился Феб.

— Я вчера не достаточно понятно объяснил на счёт лишних вопросов?

— Не не, я все понял. Но что, если с тобой что-то случится? Как я узнаю?

— Следи, чтоб с тобой ничего не случилось! - грубо ответил Изгой - Ты же тут смертный!

Страх - просто глупость. Рудимент, оставшийся от смертного существования. Никак не получалось изжить его полностью. Снова и снова он возвращался, сковывая разум и волю. Но Изгой, в очередной раз, отмахнулся от него, как от надоедливой мухи и шагнул во мрак пещеры.

Внутри было ещё холоднее и противнее, чем снаружи. По склизким стенам стекали капли воды. Но далеко впереди едва виднелся тусклый желтоватый свет. Наверно, те самые факелы, что Изгой видел глазами мальчишки. Тревога всё нарастала, сердце гулко колотилось, не желая успокаиваться. Но Изгой решительно шёл вперёд, пока не попал в небольшую залу, на стенах которой горели факелы. От тяжелого, приторного запаха, заполнявшего пространство, закружилась голова. Будто зубы страшного чудовища, нависали сталактиты. Казалось, что вот сейчас они сомкнутся, и жуткая пасть поглотит человечка, возомнившего себя бессмертным героем. Но тут Изгой увидел Феликса. Тот был связан, кляп во рту позволял только неразборчиво мычать, но в глазах мальчика читался глубочайший ужас. Заметив Изгоя, Феликс резко замотал головой. Проследив за его взглядом герой обернулся и увидел полиморфа. Впрочем, монстр обратился не до конца. В нем оставалось ещё многое от человека, но в глазах блестела такая же незамутненная ненависть, что и у других, подобных ему, чудовищ.

— Долго же ты искал меня, герой. - заговорил монстр, но из-за того, что пасть его уже плохо подходила для человеческой речи, слова получались исковерканные, изуродованные, как и он сам - А ещё говорят, что ты отменный охотник. Врут. Впрочем, как и всегда.

Изгой взглянул на сталактит, висящий над головой монстра, пытаясь обрушить его. Полиморф тоже поднял взгляд.

— Не, даже не пытайся. Говорят, алкоголь подавляет телепатические способности. А  я создал раствор, способный при горении производить аналогичный эффект и пропитал им все эти факелы. Чуешь запах?

Проигнорировав вопрос, Изгой поднял камень и попытался броситься на полиморфа. Но почувствовал сильный удар в грудь, который отшвырнул его на неровный пол. Герой ударился затылком о камень, в голове будто со звоном лопнул стеклянный сосуд. Не дожидаясь, пока боль и звон в ушах пройдут, Изгой вскочил на ноги и увидел ещё двух монстров, тех самых, что убивали солдат и похитили мальчика.

— Не так всё просто, герой. - прорычал полиморф - Это всё я сделал ради тебя. Разве не интересно, почему?

— Да плевать.

— Ну ладно, потом расскажу. А пока посмотрю, какой из тебя охотник. Вперёд, мои собачки!

Обе "собачки" бросились на Изгоя. Тот, с трудом уворачиваясь от лап и клыков, прижался спиной к стене. Дальше отступать было некуда. Но по обе стороны, дрожа и отбрасывая неверные тени, горели два факела. Кажется, полиморф был прав, чем дольше Изгой находился в этой пещере и вдыхал странный дым, тем слабее себя чувствовал и тем медленнее реагировал. Но выбирать не приходилось.  Изгой выхватил факелы из их пазов. И как раз вовремя, чтобы ткнуть один из них в разинутую пасть монстра, что пытался было напасть. Тварь издала жуткий вой, который эхом заметался по каменной зале. Запахло паленой шерстью. Монстр отскочил и визжа, стал отчаянно тереть морду лапами, будто это помогло бы ему спастись от страшных ожогов. Другой зверь оказался осторожнее. Он ходил вокруг своей жертвы, пытаясь застать в врасплох. Но Изгой внимательно следил за ним и за полиморфом, который спокойно сидел в стороне. Зверь подошёл слишком близко, и Изгой попытался ударить его по морде факелом, но тот пригнулся и зацепил лапой руку героя. Изгой не смог удержать своё оружие, факел упал на пол и погас. Монстр попытался напасть ещё раз, но Изгой увернулся, упал и прокатился по полу. Но не успел он вскочить на ноги, как зверь прыгнул на него и повалил обратно. Полиморф в радостном возбуждении вытянул шею, пытаясь разглядеть Изгоя, которого полностью скрыл под собой зверь. Но тут послышался протяжный вой, переходящий в жалобный скулёж. Монстр как-то осел, а Изгой, руками и ногами сбросил с себя массивную тушу зверя, который продолжил биться в агонии на полу. Герой вскочил, сжимая в руке окровавленный острый обломок камня. Тяжело дыша, но с довольной ухмылкой на лице Изгой двинулся на полиморфа, следя за каждым его движением. Тот оскалился и отступил на шаг. Герой полностью сосредоточил внимание на монстре, он видел, как напряглись под бледной кожей мускулы, как налились кровью желтые глаза. Но, внезапно, боковым зрением он заметил движение. Едва он успел выставить руку, как в предплечье вцепился третий зверь, которого он раньше не замечал. Мощные клыки проткнули кожу. В нос ударило смрадное дыхание монстра. Изгой размахнулся здоровой рукой, желая ударить тварь кулаком в нос. Но монстр резко матнул головой и отшвырнул его. Герой сильно ударился поясницей о выступ стены. Что-то потивно хрустнуло, и позвоночник его будто пронзили раскалённым штырём. Сдержав крик, несмотря на боль в спине и разодранной, скорее всего, сломанной, руке, герой попытался подняться. Однако ноги не слушались. Они были на месте, целы, но казались совершенно чужими. Изгой судорожно пытался придумать план спасения, но мозг отказывался думать о чём либо, кроме жуткой боли, атакующей его со всех сторон. В один прыжок зверь оказался рядом. Одной лапой он наступил Изгою на грудь, другой - прижал к полу здоровую руку.

Полиморф подошёл к герою и заглянул ему в лицо. Глаза его блестели ненавистью и безумием.

— О, как интересно! Оказывается мой раствор ещё и здорово замедляет твоё заживление. Какой неожиданный и приятный сюрприз! Что, теперь ты уже не такой смелый? Теперь согласен поговорить?

Герой не ответил. Ему даже вздохнуть тяжело было. Но сквозь морок боли и страха, он всё ещё пытался найти выход. Да вот только не было этого выхода.

— Помнишь девушку. - так и не дождавшись ответа, продолжил полиморф - Юную, с глазами, цвета штормового неба, с мягкими каштановыми волосами? Она была моей сестрой-двойняшкой. Я уехал на заработки, а когда вернулся, она была уже мертва. Ты её убил. За что? Что она плохого тебе сделала?

Зверь отошёл на шаг, уступив место полиморфу, и сел, внимательно глядя на героя.

— Она была оракулом. - с трудом прохрипел Изгой, шаря здоровой рукой в поисках камня побольше - Её нельзя было оставлять в живых. Она была опасна...

— Что? - проревел полиморф, брызжа слюной - Что могла сделать хрупкая девушка?

— Вы опасны для этого мира... Вас быть не должно... Это просто моя работа...

Наконец, Изгой нащупал камень и попытался ударить полиморфа. Но тот перехватил его руку и прижал к полу. Свободную лапу он положил на живот героя, выпустив большие грязные когти.

— Да что ты говоришь! Я хотел было отправиться в Нептос и бросить вызов богам, чтобы отомстить, чтобы вы больше не считали людей просто бесмолвным скотом. Но вот незадача, так не вовремя попал под дождик. Но я доволен, что смог добраться хотя бы до тебя.

— Ты же всё равно не сможешь меня убить...

— Но попытаться ж можно. В крайнем случае, заставлю пожалеть о том, что ты творил. Тоже неплохо.

С этими словами монстр вонзил когти в плоть своей жертвы. Пещеру огласил полный боли крик, отражаясь эхом от мрачных стен.