Последние сутки Этель почти не спала. Стоило только закрыть глаза и она видела, во всех подробностях, того умирающего человека. Как будто образ его отпечатался на внутренней поверхности век, и никак его уже оттуда не вытравить.

Этель даже выяснила, кем был тот несчастный. Его звали Фибул, он служил помощником казначея. Он, его жена и трое из их четырёх детей погибли при взрыве. Младшего - двухлетнего мальчика спасло то, что он подхватил насморк, и в тот роковой день его оставили дома с кормилицей. При мысли о малыше, Этель содрогнулась. Каково это потерять всю свою семью в один день? Каково потерять всех, кто тебе дорог? Всех, кому дорог ты? Она вдруг подумала, что было бы, если бы её мама тоже погибла тогда. Этель воспринимала маму, как что-то само собой разумеющееся, как того, кто будет с ней рядом всегда. Да и куда ей деться, в самом деле? Но теперь девочка постоянно думала о том, что мама, как и все люди, однажды тоже умрёт. И, хуже всего - это "однажды", может наступить совершенно неожиданно. От подобной мысли внутри всё холодело. Мозг отказывался верить, это было слишком чудовищно, слишком ужасно. Нет уж, не будет такого! Они всегда, всегда будут вместе! И несдобровать тому, кто попробует с этим поспорить!

Этель стало теперь очень стыдно, что она так обижалась на маму. Наверное, всё же Ариадна оказалась права. Было бы действительно ужасно, если бы мама погибла, а последним что она видела от любимой дочери - была бы обида. Этель даже представить себе боялась, что ей пришлось бы с этим жить.

Но именно сейчас, когда девочка больше всего хотела оказаться рядом с мамой, им пришлось разлучиться. Элион отправил Марту заботится о раненых. Дело в том, что их дом находился близко к месту взрыва и превратился, потому, в подобие больницы, о которых в Фебре слыхом не слыхивали. Этель тоже было собралась помогать. Но стоило ей увидеть раненых и умирающих, их страшные травмы и окровавленные повязки, как тут же перед глазами появился несчастный Фибул. При воспоминаний о нём девочке становилось физически дурно. К горлу подкатывала волна тошноты, бросало в жар, руки начинали дрожать, сердце безумно колотилось. Естественно, что в таком состоянии от неё было мало толку. Этель корила себя за слабость последними словами, но так и не смогла преодолеть страх. Она и не представляла, что может чего-то до такой степени бояться. И, как назло, Ариадна и Мелентия, отец и жених которой погибли при взрыве, тоже помогали раненым (хотя Этель не завидовала тем, о ком заботилась Милли), и даже поговорить было не с кем. Не в силах, больше сидеть у себя в комнате, в одиночестве, девочка решила пойти к Бергосу.

Уезжая из Минзура, Этель забрала с собой "Онейру", надеясь, всё таки рано или поздно поступить в школу. Ей было немного стыдно перед учителем Тартоном, ведь она даже не спросила его разрешения. Но Этель знала, что он не особо-то расстроился. Да и читать книги там, кроме неё всё равно больше некому. Молодёжь Минзура не слишком тянулась к знаниям.

Надежды на поступление, впрочем, с гибелью Эллады, растаяли, как утренний туман, но книга всё равно оказалась полезна. Из неё Этель надеялась узнать побольше об Изгое. И чем больше она узнавала о нём тем больше влюблялась. Да и как тут было не влюбиться? Он же само совершенство! Герой, победитель монстров, защитник слабых. К тому же, такой красивый, несчастный и одинокий. И что не мало важно, он совсем не похож на придурковатого Элиона. Этель очень надеялась, что у неё получится позвать Изгоя. А может, его уже позвали? Взрыв это конечно ужасно. Но кто знает, может быть герой сможет расследовать его. Хотя, Этель точно не знала, входит ли это в его полномочия. Никто не знает, в чьи полномочия входят взрывы, такого ведь ещё никогда не было.

Теперь Этель лежала на подушках в комнате младшей сестры Бергоса - Адроники и пыталась читать. Сосредоточиться не получалось. А дело было в том, что пожилая слепоглухонемая женщина играла на арфе, причём, играла просто божественно. По началу Этель и мучила мысль: "как она это делает, ведь она же не слышит ни шиша?". Впрочем, девочка заметила, что Андроника, когда играет, прижимается щекой к раме арфы. Она, скорее всего, воспринимает музыку через вибрации. Это было вполне логичное объяснение, но оно не делало игру Андроники менее удивительной.

Наконец, бессонная ночь всё же дала о себе знать, и Этель стала медленно погружаться в сон. Но тут нога её непроизвольно дёрнулась. От этого девочка проснулась и увидела, что "Онейра" валялась на полу. Этель потянулась, чтобы взять её, но поняла, что что-то не так. Она взглянула на играющую Андронику и увидела мелодию. Именно, увидела. Каждая нота была своего цвета, распространялась во все стороны, и комнату заполнило множество радужных волн. Это было непередаваемо красиво. Она будто находилась в сосуде с водой, в который постепенно капали краситель. Этель привстала и попыталась коснуться этих волн, они прошли сквозь её руку.

- Обалдеть! У меня, что, крыша поехала?

"Вероятно." - ответила Андроника. Этель не услышала и даже не увидела её ответ, она сама не поняла, как он до неё дошёл, но ведь дошёл же как-то.

- Вы... Вы можете говорить?

"Ну конечно, могу," - Андроника грустно улыбнулась - "только вы меня, обычно, не слышите."

Она перестала играть, но волны музыки продолжали наполнять комнату.

- Это чудо какое-то, Вы просто невероятная!

"Знаю. Спасибо! Можно кое о чем тебя попросить?"

- Да, конечно!

"Когда будешь подниматься, пожалуйста, поищи моего друга. Вдруг ты увидишь его. Берг не хочет мне всё рассказать, а я очень переживаю."

- В каком смысле, подниматься?

"Так ты обернись."

Этель обернулась и увидела себя, спящую.

- Вот же странь!

"Мир полон необычного и непонятного. Тебе ли не знать."

В своей голове Этель увидела образ того, кого надо было найти. То был какой-то мелкий щуплый старикан со стоящими дыбом остатками седых волос, окружённый мягким оранжево-желтым свечением.

- Хорошо... Понятия не имею, как... Но я поищу... А как подниматься?

"Не знаю, я же этого не умею. Может, тебе достаточно просто захотеть."

- Л-ладно, ну я хочу. И че дальше?

Для верности Этель подпрыгнула. На пол она не опустилась, так и зависла в воздухе. Она подняла руки и тихонько поплыла в верх. Девочка пережила минуту ужаса, проходя сквозь потолок, но это было даже не больно. Этель поднялась над крышей дома. Смотреть на мир таким образом было до жути страшно, но, в то же время, сердце замирало от восторга. Будто она ехала в колеснице на огромной скорости. Оглядевшись, девочка увидела нечто ещё более удивительное. Всё вокруг - дома, деревья, колесницы - будто было нарисовано карандашом и выглядело тусклым, чёрно-белым. Всё, кроме людей. Они буквально сияли, у каждого был свой цвет, и сила. Видно было голубоватое сияние Адроники. Бергос, находящийся в другой комнате сиял немного ярче остальных. А в соседнем доме похожие на маленькие Луну и солнце среди мелких звёзд - Ариадна и Элион.

- Так вот, как он меня нашёл! - подумала Этель - Круть. Как же, тогда должны сиять боги и Изгой.

Этель развернулась. Место взрыва зияло жуткой тёмно-красной дырой, как открытая воспалённая рана. Но когда девочка подняла взгляд, её буквально ослепила Великая гора. Это было, как смотреть прямо на солнце. Этель тут же попыталась зажмурить глаза и отвернуться, продолжая видеть красный отпечаток ослепительного сияния. Если Изгой и друг Адроники находятся за горой, она их никак не сможет увидеть.

Отвернувшись от горы, Этель увидела Рону. Воображаемая подруга детства парила в воздухе на одном уровне с девочкой.

- О, привет! Неужели опять сон? - удивленно сказала Этель.

- Нет. - ответила Рона - Не надо тебе тут быть, это слишком опасно.

- А че такого-то?

- Ты можешь не вернуться.

- Да я не особо-то и хочу. Ты случайно не в курсе, как Изгоя позвать?

- Помоги мне... - Рона заговорила быстро, проигнорировав вопрос Этель - Я потеряна... Я блуждаю во тьме

- Че?

- Они преследуют меня...

- Кто?

- Кошмары...

Рона испуганно оглянулась. И непонятно откуда появилась стая, кого-то или чего-то похожего на летучих мышей будто сделанных из теней. От их оглушительных воплей зазвенело в ушах. Чудовища быстро приближались.

- Уходи! - крикнула Рона и толкнула Этель. Та полетела вниз и буквально врезалась в собственное тело. Девочка раскрыла глаза и вскочила. Голова болела и кружилась, но мир вокруг был вполне материальным. Звуки были звуками, цвета цветами, а люди людьми. Андроника встревожено искала руками. Каким-то образом она поняла, что случилось что-то неприятное. Этель вскочила, подбежала к женщине и поторопилась её успокоить.

Минут через десять, когда Этель снова устроилась на подушках, пытаясь сообразить, что это только что было, она услышала у себя в голове голос Ариадны.

- Элион просил позвать тебя.

- А чего это через тебя?

- Он сегодня не в форме.

- Во те раз. Надо на это посмотреть.

Этель вскочила и побежала домой. Элион находился в одной из комнат для гостей на первом этаже, и девочка предпочла влезть через окно, а не идти через дом, полный народу.

Отчим даже её не поприветствовал. Он сидел, опустив голову, у постели, на которой лежала Айола. При взгляде на девушку Этель стало не по себе. Айола была будто сделана из воска. Желтоватая кожа, заострённые черты лица - теперь в ней сложно было узнать некогда гордую красавицу.

- Она живая?

Элион поднял взгляд на Этель.

- Сама-то как думаешь? По-твоему, я сидел бы тут с трупом?

- Кто тебя знает.

- Хорошего же ты обо мне мнения.

Голос у него был тихий, слабый, охрипший. Глаза будто ввалились и под ними залегли темные тени, рисунок морщин стал чётче, а в волосах и бороде появилось гораздо больше серебристых нитей. В уголках губ виднелись какие-то болячки. Он будто постарел на несколько лет за одни только сутки.

- Ты когда спал последний раз? - спросила Этель.

- Припоминаю что-то такое на этой неделе. Пока я здесь, она не чувствует боли. А боль, уж поверь, просто кошмарная.

- Ужас. Бедная девчонка... А ты её чувствуешь?

- А ты с какой целью интересуешься?

- Может, это... Ну... Помочь тебе, что ли?

Во взгляде Элиона появилась привычная усмешка.

- О, моя маленькая бунтарка заботится обо мне. Сказать, что я поражен - ничего не сказать.

- Ничего я не забочусь. Просто ты выглядишь паршиво, сдохнешь ещё, хорони тебя потом.

- Даже не рассчитывай. Не дождёшься, куколка. И помочь ты мне не сможешь, ты ещё слишком мала и соплива.

- Я тебе не куколка. Прекрати меня так называть... Пожалуйста... И так тошно.

Элион улыбнулся.

- Да, ты права. Думаю, стоит повысить тебя до звания боевого кролика. Как тебе такое?

- Смеешься над постелью раненой девушки. Как же это мерзко!

- Ну, допустим, я смеюсь, потому, что я дурак. Вопрос только в том, почему же дурак сейчас решает все проблемы? Ведь никто больше этим не хочет заниматься. Все только хнычут о том, какие они несчастные. Может быть, если бы вы, умники, вытащили свои умные бошки из задниц, и начали бы уже хоть что-то делать, я бы тогда с удовольствием занялся своими прямыми обязанностями - бухать и шутить!

Элион поднялся со стула и перешёл на крик. Этель растеряно уставилась на него. Казалось, он снял маску веселого простака, и теперь девочка встретилась с его настоящей личностью. Той личностью, которую она видела в своих кошмарах.

- П-прости... - пролепетала Этель, отойдя от Элиона, испугавшись, что он её сейчас ударит.

Но он успокоился так же быстро, как и разозлился.

- Ладно, не бери в голову. О, Ариадна, как же я рад тебя видеть!

Служанка вошла в комнату и Элион очень аккуратно, будто хрупкую вещь передал мертвенно-бледную ладошку племянницы в руки Ариадны. Этель недоверчиво покосилась на служанку. Удивительное дело, девушка весь день возилась с ранеными, бегала туда сюда, но причёска была в отличном состоянии, а на простом розовом платье не было ни одного пятнышка, ни одной лишней складочки. От девушки не разило потом, как от Элиона, который просто сидел всё это время. Этель так и не смогла понять, каким образом Ариадна, несмотря на множество обязанностей, умудряется всегда оставаться такой раздражающе идеальной.

- Ну вот и отлично. Надеюсь, что, когда вернусь, ты будешь в лучшем состоянии, чем я сейчас. Прости, что приходится тебя об этом просить.

- Не переживайте, господин. Будьте спокойны. - ответила служанка.

Элион вышел из комнаты, взяв за руку Этель.

- И что теперь? - осторожно спросила она, боясь его снова разозлить.

- Ты должна мне помочь узнать кое что. Мои люди выяснили, как звали этого осла-взрывателя и где он жил. Но так и не понятно, один ли он действовал или в сговоре с кем-то. Мы пойдём сейчас туда, где он жил, и ты мне поможешь узнать, есть ли у него друзья. Если что-то подобное может повториться, к этому лучше быть готовым.

- А может, ты как-то без меня?

- А ты что же, не хочешь мне помочь? Как хорошо, что мне всё равно до твоего желания. Мне настолько плевать, насколько это вообще возможно.

Тут он почти нос к носу столкнулся с Мартой. Она несла ворох каких-то грязных тряпок, но увидев мужа и дочь, совершенно забыла, куда шла и чего хотела.

- О боги, любимый, господин мой, что с тобой? Ты не здоров?

- Всё со мной нормально, Мусечка. Тебе совершенно не о чем переживать.

Марта взглянула на Этель, та ей улыбнулась, впервые за последние недели, и на душе как-то сразу стало немного легче.

- Как же, да на вас лица нет. Когда вы ели последний раз? - сказала женщина, продолжая смотреть на дочь.

- Это провокационный вопрос. - ответил Элион - Я отказываюсь на него отвечать. И вообще дел много, надо идти.

- Подождите, подождите, буквально пару минут, никуда не уходите.

Марта убежала по коридору, но очень скоро вернулась с двумя небольшими свертками. Она сунула их в руки Элиону.

- Это пироги, их только испекли.

- Мусечка, ты святая женщина! - серьёзно сказал Элион и поцеловал Марту в лоб - Ну, мы пошли. Шевели лапками, крольчонок.

Этель быстро поцеловала маму в щёчку и шепнула ей на ухо:

- Мамочка, я тебя люблю. Не переживай, всё будет хорошо!

Марта хотела было обнять дочь, но та отстранилась и убежала. Женщине осталось только проводить ее взглядом. Ещё до ужасной свадьбы Милли успокоила её, сказав, что ничего страшного, на самом деле не происходит. Ничего такого между мужем и дочерью даже и в помине не было. Но что-то странное всё же происходит. Но вот что именно, никто говорить не хотел.

Когда Элион вместе с Этель уселся в колесницу, он кинул один из пирогов девочке, а другой стал жевать сам, одновременно пытаясь управлять парой лошадей.

Этель отложила свой пирог - есть ей совсем не хотелось.

- А чего у тебя такая рожа? - спросил он в, конце концов, не выдержав молчания. Этель подумала, что он, наверное может сам взорваться, если промолчит хотя бы пол часа.

- Это не рожа, это моё лицо.

- Ладно, тогда почему твоё лицо - такая рожа? Какие мысли тревожат твой крошечный мозг, дочь моя.

- Если б мы были там, этого бы не произошло...

- Может и так, а может наши потроха тоже разбросало бы по всему району. Вполне возможно, что осел-взрыватель не был восприимчив к гипнозу. И мы ничего не смогли бы с ним сделать. Не придумывай, мы не всемогущие боги, а просто паршивые людишки, и мы не отвечаем за все беды и несчастья, что сваливаются на человечество. Успокойся, крольчонок, делай, что можешь, и будет тебе в жизни счастье. Не точно, конечно, но может быть, если очень повезёт...

- Мне вот что интересно, а если тебя будет жрать полиморф, ты и тогда будешь дурачиться и шутить?

- Больше тебе скажу, я продолжу шутить даже находясь у него в брюхе.

- Резонно. Ведь от твоих тупых шуток его может и стошнить.

- Если не сработает, покажу ему твою вечно кислую рожу, чтоб уж наверняка. Больно ты разговорчивая. Думаешь, что самая умная?

- А, может, так оно и есть?

- Ох, и отпинает тебя жизнь. Мне даже тебя жалко. Немножечко. Самую малость.

Они спустились в Нижнюю Фебру и очень скоро въехали на улицу, состоящую из рядов двухэтажных, очень скромных, но довольно приятных домиков. Грязи и мусора на мостовой было гораздо меньше, чем в других районах Нижней Фебры. Тут явно жили люди бедные, почти нищие, но очень гордые, считающие что "бедный - не значит грязный".

Элион остановил повозку напротив домика, по стене которого разросся плющ. На встречу им вышел полный низкорослый мужчина с круглым загорелым лицом. Он очевидно, заметил их ещё из окна. Мужчина тут же упал на колени перед Элионом. Тот, с трудом сдерживая раздражение, сказал ему:

- Вставай, не трать время, в этом нет необходимости.

- Что привело вас ко мне, о господин?

- Я слышал, что ты сдавал комнату ослу-взрывателю.

Хозяин дома снова упал к ногам Элиона.

- Прости меня, мой господин! Я не знал! - чуть не плача, причитал он - Клянусь жизнями моих детей, я ничего не знал! Если бы я знал, что он задумал, никогда бы его не пустил. Помилуй!

- Тебя никто ни в чем не обвиняет. В какой комнате он жил?

- Наверху, господин.

- А где его вещи?

- Да разве ж можно хранить вещи этого чудовища. Моя жена сжигает их на заднем дворе.

Услышав это, Элион тут же побежал на задний двор, распугав кур, которые с кудахтаньем бросились в рассыпную. Он оттолкнул женщину, перевернул глиняный сосуд, в котором она жгла вещи взрывателя и затушил огонь голыми руками. Но уцелели только пара тряпок и, начинающий уже тлеть, игрушечный тряпичный котенок. Игрушка была коричневого цвета, но её до ужаса истертый и замызганный вид намекал, что изначально цвет котенка был совсем иным.

Элион победоносно поднял котёнка двумя пальцами за хвост.

- Это то, что нужно. А вам, друг мой - сказал он, обращаясь к хозяину дома, который вместе с Этель вбежал во двор - нужно забрать семью и уезжать так быстро и так далеко, насколько это только возможно.

- Но у нас же тут дом, работа! Как же... - возразил было мужчина. Элион прервал его ударив кулаком по лицу, и когда хозяин дома упал, несколько раз пнул его ногой, приговаривая:

- Ты хочешь, чтобы стража патриция так же тебя избивала, пока не выбьет из тебя весь дух, а твоей жене тем временем, под ногти будут загонять иглы, а детей пытать раскалённым железом? Этого хочешь? Отвечай!

- Нет, нет, господин, пощадите. - заскулил мужчина, пытаясь встать и размазывая слезы и кровь по лицу.

Его жена и двое маленьких детей с плачем жались к стене.

- Ну вот и хорошо. - сказал Элион совершенно спокойным тоном, и подул на обожженные, покрытые сажей пальцы - Возьмите мою повозку. Я не сочту это за грабеж. - и добавил, обращаясь к ошарашеной Этель - Идём.

По узкой крутой лестнице они поднялись в комнату взрывателя. Комнатка была маленькая, скромная и выглядела довольно аккуратно. Очевидно, её совсем недавно тщательно убрали. При этом всё равно оставался какой-то неприятный, затхлый запах. Свет солнца редко проникал в узкое окно и комнатка казалась очень мрачной и неуютной.

Элион уселся на кровать, застеленную грубым серым покрывалом, и похлопал ладонью рядом с собой. Этель послушно села. Он протянул ей, пахнущего дымом, игрушечного котёнка.

- Вот, держи, посмотрим, что он сможет тебе сказать.

Этель непроизвольно отстранилась.

- А что случилось? - с наигранным сочувствием заговорил Элион - Маленькая девочка испугалась злого дядю взрывателя? Небось уже и в штанишки насикала? Тебе пеленочки сменить?

- Да ничего я не боюсь, не приятно, просто.

- Я уже устал повторять, что твои желания меня не интересуют. Или ты хочешь, чтобы такое произошло ещё раз? Тогда уже точно будешь виновата ты.

Этель гневно глянула на Элиона, но всё же взяла котёнка.

- А чего делать-то надо.

- Сама думай. Мне-то, дураку откуда знать.

- Сам же сказал, что я слишком маленькая и сопливая, а теперь... - начала бурчать Этель, но мысль свою завершить не успела. Котёнок согласился рассказать ей свою историю. Когда-то он принадлежал маленькому мальчику, который погиб страшной смертью. Мать его бесследно пропала. А для несчастного отца, жалкая игрушка осталась единственным напоминанием о некогда счастливой жизни.

Этель отшвырнула котёнка, закрыла лицо руками и заплакала.

- Ну и? - нетерпеливо спросил Элион.

- Это так ужасно... Так несправедливо...

- Так один был или нет!

- Да один! Один! - выкрикнула Этель - С ним так ужасно обошлись! Почему?

- Ты что это, его жалеешь?! То есть, по-твоему, то что он сделал, это нормально? Может, его ещё наградить?

- Но почему он это сделал?!

- Открою тебе маленький секрет, крольчонок: у каждого есть своё "почему".

- А какое "почему" было у советника Криза, когда он убил ребёнка. Какое "почему" было у патриция, который лишил его справедливости? Это какой-то сраный круговорот зла. Почему нельзя просто взять и прекратить это всё? Просто перестать делать такие ужасные вещи! Почему?

- Как узнаешь, расскажи. - усмехнулся Элион - Мне и самому это интересно. Поверь, я бы тоже хотел прекратить это. Может, даже у меня это и получится, если ты мне поможешь.

Этель покачала головой.

- Ты ничего не изменишь. Ты такой же, как и они.

- Нет. - тихо сказал Элион - Я видел куда больше зла, чем ты думаешь. И кто бы знал, как я устал от этого... Безумно устал... А впрочем, не важно. - неожиданно бодрым тоном продолжил он - Он был один, значит. Ты точно уверена?

Этель закивала.

- Значит, в ближайшее время нам не придётся никого отшкребать от стен и пола. Это отлично! Это просто замечательно! Ну, а ты что? Что за слякоть?

- Мне страшно. - очень тихо сказала Этель, нервно хрустя суставами пальцев.

Элион недовольно покосился на неё, сжал губы, шумно вздохнул. Но всё же подсел к девочке поближе и мягко заговорил:

- Это ничего. Страх это не плохо. Не слабость, а совершенно нормальная вещь. Надо просто взять себя в руки и пройти через него. Очень может быть, что это окажется проще, чем ты думаешь. Да и... Ты же не одна... В самом деле.

Этель подняла на него заплаканные глаза.

- Вот ты говоришь, что у каждого есть своё "почему". А какое "почему" у тебя?

Элион подманил её пальцем поближе и доверительно сказал на ухо:

- Всё дело в том... меня очень разочаровало то... что лошади не летают...

- Ну тебя с твоими тупыми шутками. Дурак. - обиженно ответила Этель и отодвинулась от него.

- Нет, это правда очень несправедливо. Я бы с удовольствием покатался. - почесав затылок, сказал Элион - Ой, да ладно тебе! Я же ни кого не взрывал и ничьих детишек не давил. Да я, можно сказать, почти идеален. Ай, ладно, некогда мне тут с тобой доверительные беседы вести. Идём дальше людишек спасать.

🎵Братья Гримм - Лети
АнимациЯ - Спички