Слишком много произошло за последние двое суток. Всё было больше похоже на сон. Этель смутно помнила путешествие на "Серебряной стреле". Фаэтон, как оказалось, мог парить невысоко над землёй и двигаться с потрясающей скоростью. Оставалось только с ужасом наблюдать, как быстро мелькают в окне деревья и дома. Этель даже не успевала их толком разглядеть, и от них в её памяти осталась только смазанная картинка. К тому же, всю дорогу её тошнило. К с частью, уже через несколько часов "Серебряная стрела" оказалась в Фебре у дома лучшего друга Элиона - Бергоса. Считалось дурной приметой, если невеста переступала порог дома будущего мужа до свадьбы, поэтому Этель и Марта должны были пока пожить у старика. Как выяснилось, семья Бергоса состояла только из него и его слепоглухонемой сестры Адроники, с которой Этель даже не успела толком познакомиться. Их с Мартой поселили в отдельных комнатах с огромными кроватями без единого клопа (как бы тщательно Этель их не искала, ни одного не нашла) и стали усиленно готовить к предстоящему торжеству. Девочка и представить себе не могла, что существует столько всяких косметических процедур и что они могут отнимать столько времени и сил. А некоторые из них придумал человек с явными садистскими наклонностями.

Этель думала сбежать, но рядом постоянно толклись слуги. Они ходили за ней буквально по пятам. А когда Этель поинтересовалась, не будут ли они ещё и задницу ей подтирать, пришлось долго объяснять, что это была всего лишь шутка.

- Не горбитесь. - сказала служанка поправляя волан на груди девочки, пока они шли к дому Элиона - Вам очень идёт, госпожа.

Платье и правда было невероятно прекрасно. В Минзуре было принято носить одежду оранжевого цвета с чёрным орнаментом. В Фебре же в моде были пурпурный и розовый из-за близости моря, где водилось множество моллюсков из которых добывали особый краситель. Этель же розовый терпеть не могла. К счастью, для неё сшили светло-голубой наряд состоящий из топа и юбки. Тонкая полупрозрачная ткань с серебристыми блёстками была собрана в несколько слоёв, создавая видимость девичьих прелестей там, где их ещё и в помине не было. А благодаря яркому макияжу Этель выглядела лет на пять старше своего возраста. Но чувствовала она себя, при этом, жутко неловко.

- Ариадна, ну сколько раз тебе говорить, не называй ты меня "госпожа". Это бесит. - раздражённо сказала Этель.

- Как скажете, госпожа. - ответила служанка с лукавой улыбкой.

- Я тебя щас стукну!

- Не советую, вы испортите себе причёску.

- А мне что, теперь всё время так нафуфыриваться надо будет? - спросила Этель.

- Вы теперь племянница патриция, и необходимо соответствовать своему статусу.

- Обосраться и не жить! Да кому это надо вообще? Не, ну реально, это ж пол дня на это всё говнище угробить можно! Ну вот на шиша?

- Господин патриций просил передать, что в его семье не позволительно употреблять бранные выражения. - мягко сказала Ариадна.

- Ну, звиняйте. Просто в Минзике это не выражения, а констатация факта. Ты когда-нибудь была в Минзуре?

- Не имела счастья.

- Понимаешь, Ари, мой родной город это ж настоящая задница мира, и людишки в ней копошатся, как глисты.

- Фу.

- Приятного аппетита. Ну, ладно, я не буду ругаться при одном условии: если ты будешь обращаться ко мне на "ты" и перестанешь звать меня госпожой, я ведь младше тебя... лет на шесть?

- На восемь. - поправила Ариадна - Идёт. Не обижайся, Этель, я всего лишь выполняю повеление.

- Да норм. Чего уж там. Платье, наверно бешеных денег стоит. - сказала Этель, разглядывая красивый материал.

- О, да. - ответила служанка.

- А эта чешуевина тут, чтоб не видно было, что мне декольте нечем заполнить?

- Не переживай, у тебя ещё всё впереди. К счастью, это одна из проблем, которую решает время.

- Тебе вот не особо помогло. - кивнула Этель на совершенно плоскую грудь служанки.

- Увы. Не всем дано. - спокойной ответила девушка, поправив плечики своего платья.

- Да ну и ладно, не в сиськах счастье. У тебя зато спина прямая и зубы ровные. Не то, что у меня. Видала. - Этель оскалилась, показывая, торчащий из ряда зубов, клык - Амброзия говорит, что мне должно быть стыдно улыбаться. И как с этим целоваться, интересно?

- Не переживай - служанка улыбнулась - целоваться такой недостаток нисколько не мешает.

Этель хихикнула.

- Сомневаюсь, правда, что когда-нибудь до этого дойдёт.

- Уверена, ты обязательно найдешь достойного человека. Ну всё, дальше тебе надо идти одной, поднимешься по ступенькам, пройдёшь колоннаду и окажешься в торжественном зале.

- Ари, а ты разве не пойдёшь со мной? - с надеждой спросила Этель.

- Я прислуга, и у меня нет пропуска на этот праздник.

- А если я прикажу? Я же типа госпожа. На меня ж там все будут пялиться.

- Всё будет хорошо. Будь спокойна. - сказала служанка и отошла а сторону.

Гордо вскинув голову, Этель изобразила уверенность, которой на самом деле не чувствовала, и пройдя по пути, указанному Ариадной, оказалась в атрии - огромном зале с колоннами по периметру, фонтаном в центре и прозрачным стеклянным куполом вместо потолка. Голова закружилась от ароматов цветов, которыми стояли в огромных вазах и украшали колонны. На двух противоположных стенах висели огромные изображения богов Морфея и Фантаса. Конечно, дома, в Агоре, тоже имелись их портреты, но то были дешевые гравюры, скверно намалеванные местным художником. Когда Амброзия их купила, Этель, которой на тот момент было лет пять, заявила, что у богов такие лица, будто они хотят какать. За это тётушка на неё наорала, а вечером дядюшка, с самым скорбным выражением лица, побил девочку розгой. Тогда Этель узнала, что такое богохульство, и нельзя сказать, чтоб это знание поспособствовало её религиозности. Боги, заставляющие людей совершать жестокие вещи, вызывали скорее отвращение и страх, чем почтение и уважение. И сейчас Этель решила отойти к стене, на которой не было портретов, и встала за колонну, чтобы их не видеть. Оттуда было удобно наблюдать за собравшимися гостями и при этом оставаться относительно незаметной. Но Этель всё равно чувствовала себя жутко неловко в этой одежде в этом обществе.

Знатные гости всё прибывали. Народу в атрии становилось всё больше и больше. И вот, оказавшаяся в опасной близости, компания из четырёх девушек начала своё движение, явно намереваясь добраться до Этель. Выглядели они как стайка райских пташек, но судя по взглядам, кровожадностью не уступали стервятникам. Девочка огляделась, но ретироваться ей было некуда.

- Ну здравствуй, малышка. Это ты - падчерица нашего любимого Элиона? - подойдя, спросила юная черноглазая чуть полноватая красавица в шикарном лиловом платье с неестественно пухлыми губками и причёской невероятной сложности.

- Ну, я. И че?

- "И че" - тихо хохотнула одна из девушек.

- А где же твоя мама? - спросила другая девушка, чуть менее шикарная.

- Может, она ещё не все туалеты помыла. - сказала черноглазая. Другие красавицы звонко захихикали - А может, она и у меня дома приберет? Узнаешь у неё?

Этель нахмурилась и глянула на черноглазую, представляя, как выдергивает клоки волос из её причёски.

- Если у госпожи не хватает денег на прислугу, мама с радостью ей одолжит. - с кровожадной улыбкой ответила девочка.

Неизвестно, чем бы закончилась эта светская беседа... точнее, очень даже известно, если б не вмешался Бергос. Он смог предотвратить кровавое побоище. Со скоростью, которую сложно ожидать от ветхого старика, Бергос бесцеремонно вклинился в компанию девушек.

- О, прекрасная Мелентия - начал он, обращаясь к черноглазой - Вы сегодня так обворожительны. Точнее, вы обворожительны всегда. Но каждый раз, видя вас, я думаю, что великолепней уже быть просто невозможно, однако вы постоянно покоряете всё новые и новые вершины красоты. Совсем не щадите старика, я же слаб сердцем, могу не выдержать однажды.

- Ну что вы, дорогой Бергос. Уверена в силе и здоровье, вы ничуть не уступаете молодым. - сказала Мелентия мигом сменив выражение лица с ядовито-презрительньго на приторно-доброжелательное.

- Ах, если бы! Дорогие прелестницы, я устраиваю приём у себя на следующей неделе, чтоб немного развлечь мою дорогую сестру. Вы окажете нам честь своим присутствием?

- Вы ещё спрашиваете? Конечно, же я буду рада увидеть милую Адронику. Пусть Спящий видит о ней самые лучшие сны!

- О, скажу я вам, Спящий ещё не видел таких любезных и прекрасных барышень, как вы.

Обменявшись ещё парой любезностей с Бергосом, Мелентия взглянула на Этель, и если б взглядом можно было сжечь, от девочки бы даже горстки пепла не осталось. Но Этель продолжала нахально улыбаться и почесала нос средним пальцем.

- Ой, а пафосу-то, пафосу, обосраться и не жить. - сказала Этель, когда красавицы отошли на безопасное расстояние.

Старик и с облегчением сел на стул с узорной спинкой, стоящий у стены.

- Тебе уже говорили про употребление бранных слов?

- Извините, просто в моём словарном запасе нет приличных выражений для этой завистливой и ревнивой чувырлы, чтоб ее тараканы затоптали. Спасибо, конечно, что пытались помочь, но в этом не было необходимости. - сказала Этель.

- Ты в курсе, что она готова была вцепиться тебе в волосы. - ответил Бергос.

- Да ну да, и стала бы негодяйкой, ударившей ни в чем не повинное дитя. Опозорилась бы на всю Фебру и не посмела бы больше сунуться ни ко мне ни к маме. - сказала Этель и, увидев реакцию Бергоса, добавила - Ой, да ладно вам, у нас в Минзуре свадьба без драки считается скучной.

- Жаль, что у нас тут не Минзур. - улыбнувшись, сказал старик. - Тут драться с дочерью советника патриция - дурной тон.

- Драться нельзя, ругаться нельзя! У вас тут вообще что-нибудь можно, кроме занудства? - Этель хотела сказать это в шутку, но тон получился какой-то уж слишком жалобный.

- Увы, я тебя прекрасно понимаю. - кивнул головой старик - Но и ты пойми. Видишь во-он того необъятного господина с красным лицом и в черно-красных одеждах? Это твой дядя Креонт - патриций Фебры. Ты теперь не просто маленькая девочка, ты - его племянница. И на тебя все его враги и друзья смотрят очень внимательно. И лучше бы тебе его не позорить.

- Элион его регулярно позорит, и ничего.

- Элион - его брат, с которым они вместе выросли. Ты себя с ним не сравнивай. Креонт совсем не обрадовался этому браку. И если ты будешь компрометировать его своим поведением, он отравит жизнь и тебе и твоей маме.

- Я этого всего не просила.

- Но принять придётся.

- Вы тоже были против этого брака. Так ведь?

- Я считаю, что для вас с Мартой это слишком тяжелое бремя. Но моё мнение тут мало кого волнует. И я ничего не имею лично против вас.

- А можно спросить, почему вы дружите с Элионом? Он же полный идиот, и вы явно его боитесь.

Вопрос ничуть не смутил Бергоса. Он только пожал костлявыми плечами и ответил:

- Думаю Элион и сам себя иногда боится. Но в глубине души, он хороший человек. Ты увидишь это, если познакомишься с ним поближе.

- Не собираюсь. Я родного-то отца толком не знала. Отчим мне тем более нигде не сдался.

- А позволь поинтересоваться, что стало с твоим родным отцом.

- Да он ходил с отрядом в горы мёд-одурец добывать. Напился там в зю-зю и поспорил, что сможет собрать мёд без дымовой завесы. Ну и полез на скалу, но неудачно махнул башкой, а шлем был плохо закреплён, слетел...

- И что?

- И всё... Рассказывали, его голова была размером с арбуз.

- Какой кошмар!

- Сам напросился. Да и, судя по рассказам, он был не самым приятным человеком. - равнодушно ответила Этель.

- Ну что ж, теперь понятно, откуда у тебя такая безбашенная самоуверенность. - усмехнулся Бергос.

Девочка скрестила руки на груди и недоверчиво глянула на старика.

- Вот не надо, пожалуйста. Я на своих родителей не похожа ни капельки и никогда не буду.

- Конечно же, ты намного умнее, знаешь, что к чему и никогда не повторишь их ошибок. - тон Бергоса был нарочито серьёзен.

- Именно так. - Этель сделала вид, что не заметила его сарказма.

- О, да. Где-то я такое уже слышал... О гляди! Видишь тех двоих. Это твои двоюродные брат и сестра - Аякс и Айола.

Бергос кивнул головой в сторону юноши лет двадцати и девушки лет пятнадцати, идущих под ручку. Их лица будто списали с одного портрета, сделав поправку на пол и возраст: бледная кожа, пухлые красные губы, большие глаза цвета болотной тины. Разве что у девушки волосы были чуть темнее и волнистее, а юноша был на целую голову выше сестры.

Проходя мимо, брат и сестра слегка поклонились Бергосу, он в ответ кивнул головой. На Этель же юноша даже не глянул, а девушка смерила её оценивающим взглядом и, судя по всему, оценка оказалась ниже средней.

Когда они отошли, Этель присвистнула.
- Вот же ж родственнички. По сравнению с ними, даже Амброзия с её выводком не кажутся такими уж гадкими.

Тут Этель на глаза попалась весьма странная женщина. Длинное, черное плотное платье без украшений, рукава закрывали руки до запястий, ворот закрывал шею до подбородка. Седые волосы собраны в тугой пучок, на бледном строгом лице ни намека на косметику. Эта женщина выглядела, как черная оса, среди вороха бабочек.

Этель только открыла рот, чтобы спросить Бергоса о странной гостье, но тут разговоры затихли, даже музыканты перестали играть. На пороге дома Элиона появилась невеста. В белом, сверкающем драгоценными камнями, платье и венке из белых лилий, она была почти в буквальном смысле ослепительна. И что-то совершенно новое появилось в её голубых глазах. Там больше не было и намёка на прежние страхи и сомнения, лишь чистое незамутенное счастье. А ещё любовь, готовая осветить своим сиянием весь мир.

Марта, держа в руках огромное блюдо, перешагнула порог атрия, и размахнувшись кинула это блюдо об пол, выложенный плиткой с замысловатым орнаментом, оно разлетелось на мелкие кусочки. На удачу. Все гости восторженно закричали.

- Ты челюсть-то подбери, а то отвалится, будешь потом её по полу искать. - засмеялся Берген, видя реакцию Этель.

Креонт торжественно подошёл к своей невестке, взял её под руку и подвёл к Элиону, который зашёл с противоположного входа и тоже был в белых одеждах, с венком из лилий на голове.

Патриций вложил руку Марты в ладонь Элиона, перевязал их белой лентой и начал нудную и долгую торжественную речь. Он периодически прерывался, пыхтя и вытирая пот с головы, лысой, как одуванчик после урагана. Большинство гостей уже начали зевать, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет поесть и потанцевать. А жених и невеста, держась за руки, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Даже скучная речь патриция не могла омрачить их счастья.

Пока гости были заняты мечтами о весёлом празднике и угощении, а молодожёны - мечтами друг о друге, Этель всё же улизнула из атрия, мечтая об успешном побеге.