"Чем старше рассказ, тем меньше в нем правды"

В основах мироздания главное место отводится отправной точке создания всего вездесущего.

Лес – отправная точка создания Голдома.

Лес – главный фундамент всей реальности. Место начала существования мира, а после и первой жизни.

Вопреки ошибочно достоверной информации в «Истории Голдома», голмены не являлись первой разумной жизнью. Первым всегда был лес.

Из-за чрезмерной концентрации магии Либиса лесная растительность не просто изменила свой генетический код, превратившись в кристаллические растения. Она стала живой. Все деревья, кусты и трава обрели примитивный ум, который полностью подчинялся велению лесных существ с высшим интеллектом.

Магия Либиса не всегда была стабильной. В начале формирования реальности случались сильные всплески энергии – они невольно напитывали магией случайные предметы или целые местности.

Высокая липа. Озеро. Цветы. Листья. Бабочки. Все они однажды попали под удар всплеска энергии, навсегда изменившего их клеточную структуру. Они превратились в разумных существ, обладающих самосознанием, волей, мыслями и собственной магией, которая напрямую зависела от их здоровья и леса.

Леший. Озерная нимфа. Эльфы. Лесные нимфы. Феи. Именно они стали первыми живыми существами реальности Голдома, созданными случайностью.

Феи получили измененную форму позже всех – во времена создания Мавериков. Тогда в лесу впервые за тысячелетия вновь случился всплеск энергии, попавший на стаю бабочек. Их внешний вид и клеточная структура претерпела незначительные изменения, но организм по-прежнему, как у всех предшественников, мог существовать только в пределах леса.

Несмотря на магическое происхождение, все дети леса нуждались в крове и пище. Поэтому у каждого разумного существа был свой дом – озеро, закрытые бутоны цветов, деревья и небольшие землянки. Каждый обосновывался там, куда тянулась его первоначальная форма.

Дом Лешего представлял собой небольшую хижину из погибших деревьев и травяного настила, одеялом накрывающего весь дом. Вместо окон использовались сквозные отверстия радиусом в пятьдесят сантиметров. Они располагались по обе стороны от соломенной двери с прямоугольной дверной ручкой.

Внутри помещение намного больше, чем казалось снаружи. Яркий дневной свет полностью затапливал окружающее пространство, проникая внутрь через окна и промежутки в дощатых стенах.

В хижине нет пола – трава, сорняки и цветы заполняли собой окружающее пространство и расходились в стороны каждый раз, когда Леший возвращался домой.

Поскольку Леший питался исключительно ягодами, не носил одежду и спал стоя, в его доме отсутствовали личные вещи, кухонная утварь, кровать и прочая мебель. Исключение – деревянная табуретка и стол, за которым Елена часто рисовала. В остальном жилище хозяина леса выглядело пустым.

– Присаживайтесь, дети, – попросил Леший и указал на пол хижины.

Ребята скромно опустились на мягкую изумрудную траву. Хранитель последовал за ними и сел на колени в центре комнаты, позволяя Лесли поместиться рядом.

– Вы сказали, что хотели задать пару вопросов, – напомнил Леший. – Можете начинать.

Ребята взволнованно переглянулись.

– Вы ведь хозяин леса, – осторожно начал Кенрик, – и знаете о нем все. Скажите, пожалуйста, почему возникли аномальные зоны?

– Что они вообще такое? – добавил Фавст.

Леший непонимающе нахмурился. Его выструганные из дерева брови сошлись на переносице.

– Неужели вы не знаете этого? – удивился он.

Ребята непонимающе переглянулись. Елена, расположившаяся подле Фавста, опустила руку на его колено, чтобы привлечь внимание.

Мальчишка удивленно вскинул брови от ощущения теплой девичьей руки и смущенно посмотрел на Елену. Нежный румянец предательски вспыхнул на его щеках, но девочка не заметила этого. Она осторожно наклонилась к мальчишке, вынуждая того замереть, и взволнованно уточнила:

– Вы действительно не в курсе?

Окончательно раскрепостившись в обществе мальчишек, Елена больше не стеснялась тактильного контакта и не замечала, как влияла на некоторых ребят. А именно на Фавста.

От неожиданной близости с Еленой он замер каменным изваянием. Его грудная клетка часто вздымалась, а взгляд загнанного зайца неотрывно смотрел на миловидное лицо девочки.

– Эй! – Елена аккуратно помахала ладонью перед лицом Фавста.

Он вздрогнул и часто закивал.

– В королевстве никто об этом не знает, – смущенно проговорил Фавст. – Бывали времена, где исследователей специально отправляли туда, чтобы разгадать тайну аномальных зон.

– Ну, я знаю о работе исследователей, – поделилась Елена и убрала руку с ноги Фавста. – Но я думала, что голмены знают собственную историю, а к зонам пошли, чтобы изучить порталы.

– Вообще-то мы знаем свою историю, – не согласился Кенрик. – Нам ее рассказывают каждый учебный год.

– Дитя, можешь, пожалуйста, рассказать нам историю возникновения Голдома? – громким раскатистым голосом попросил Леший.

– Я? – нервно уточнил Кенрик.

– Да, дитя. Если тебя не затруднит.

– Нет, все нормально, – заверил Кенрик и взволнованно выдохнул. – Однажды Либис решил создать реальность, где будет царить справедливость, добро, мир и процветание. Он хотел добиться того, чего не смогли добиться другие Боги...

– Постой, – осторожно перебил Леший и вновь нахмурился. – А как же темная материя?

– Что?

На лицах мальчишек проскользнуло непонимание, которое красноречивей любого ответа дало Лешему понять, что голмены значительно исказили их общую историю.

– Что вы знаете о мире, где рождаются Боги?

– Есть такой мир? – пораженно выдохнул Лесли. – Мы первый раз слышим об этом.

Леший грузно вздохнул. Печаль отразилась в деревянных глазах, а липовые рога, словно уши расстроенной собаки, опустились до носа.

– Похоже, первые голмены не донесли до вас пару важных деталей о Голдоме, Богах и Вселенных, – догадался Леший и нежно погладил печально опущенные рога. – Наша реальность – это одна из тысячи Вселенных, созданных в темной материи. Темная материя – это животворящее и непостижимое пространство, где рождаются все будущие создатели реальностей. Боги. Они являются сосудами-посредниками, которые пропускают через себя животворящую энергию и доставляют в реальность. На этой энергии в мирах строится абсолютно все – жители, природа, погода, животные, дома и воздух. Вся наша реальность сделана из этой энергии.

Каждому Богу необходимо создать свою реальность, чтобы энергия не застревала в нем, ведь она имеет свойство накапливаться. Чем больше ее в Боге, тем ближе его смерть. Если создатель не успевает смастерить Вселенную, он погибает от больших объемов энергии в нем.

Второй причиной гибели Бога может стать смерть последнего жителя его реальности. Создать новый мир, чтобы выжить – невозможно. Создатель вкладывает во вселенную свое начало, становится с ней единым целым. Поэтому гибель мира становится смертью и для Бога.

Наш Либис при создании Голдома использовал абсолютно новый подход, который никто из других Богов не пробовал. Он решил создать реальность, которая будет полностью существовать на его энергии. Иначе говоря, для собственного существования вселенная должна забирать у Бога необходимую ей энергию, тем самым избавляя его тело от больших объемов темной материи.

Так в Либисе должно было стать в пять раз меньше энергии, чем в других Богах. Что фактически позволяло ему опуститься до статуса жителя вселенной и при этом оставаться Богом.

Понимаете, дети, в чем суть? Либис хотел жить вечно.

Бог, сотворивший вселенную, может умереть только после смерти последнего существа в его мире. А если сам Бог является жителем вселенной и переносит в пять раз меньше энергии, чем все остальные создатели, то в случае гибели существ он может создать новую жизнь. Энергия его не погубит. Нанесет вред из-за малого количества жителей, но не убьет.

Чтобы осуществить этот план, Либис вложил в реальность непозволительное количество темной материи, которая вызвала аномалии. Именно она сделала Голдом таким, каким он является сейчас: вся удивительная природа, животные, ваш организм и мы, лесные существа. Все это – результат аномалии. А магия ваших и наших телах – энергия, которую мы забираем у Либиса. Кто-то больше. Кто-то меньше. А кто-то ни грамма – я сейчас говорю о Перриях, Фавст.

Как можете заметить, у Либиса получилось задуманное. Он обеспечил себя вечной жизнью и стал полноценным голменом. Однако не весь его план складывался лучшим образом.

Возможно, вы уже догадались, дети мои, что лес принимает на себя вдвое больше энергии, чем любые другие части Голдома. И это привело к тому, что в одной зоне образовалось расслоение реальности. Из-за большого количества энергии темная материя принимает зону за Либиса и пытается слиться с ним. Поэтому в пространстве образуются дыры.

– Порталы, – неосознанно вслух проговорил Лесли и резко прикрыл рот рукой. – Простите, я не хотел вас перебивать.

Леший нежно улыбнулся и мягко потрепал мальчишку по смоляным волосам.

– Ничего страшного, – заверил он. – Ты правильно мыслишь. Порталы – это расслои реальности. Полноценные дыры, ведущие прямиком в темную материю, где находятся Боги и реальности. Заделать эти дыры невозможно, поскольку для этого придется переделывать основы мироздания, что фактически считается созданием новой Вселенной.

– А это невозможно, потому что на одного Бога – одна Вселенная, – вновь вслух размышлял Лесли.

– Верно, дитя, – подтвердил Леший. – Поэтому аномальные зоны невозможно уничтожить. Они будут существовать вечно. И вечно голмены будут там погибать, ибо все дыры ведут в темную материю, где она принимает голменов за Богов и пропускает через них божественную дозу энергии. Что, как можете догадаться, убивает голменов.

– То есть, шансы выжить – нулевые? – мрачно уточнил Кенрик.

Леший заинтересованно взглянул на мальчишку. Магическая энергия болезненно пульсировала вокруг него, печально отзываясь на колыхания истерзанной души, которая до сих пор не оправилась от утраты родителей. Леший знал об этой трагедии. Неоднократно слышал в разговорах Кенрика и наблюдал за его ночными вылазками к аномальным зонам.

Хозяин леса всегда незаметно охранял мальчишку на полуночных прогулках.

– Минимальные, – обнадеживающе поправил Леший. – Есть мизерный шанс попасть на энергетический след другой вселенной и перенестись в ее реальность. Но велика вероятность, что она будет устроена иначе, чем Голдом. И существование голмена в ее пределах может равняться смерти.

– Значит, нулевой, – печально выдохнул Кенрик.

Треплющаяся в груди надежда сменилась звенящей пустотой. Мальчишка понял, что больше нет смысла тешить себя верой в невозможное. Пора уже принять смерть родителей, как бы отчаянно он ни желал обратного.

– Кенрик, – тихо обратился Фавст и приобнял друга за плечи. – Не переживай. Может быть...

– Не надо, Фавст, – обреченно покачал головой Кенрик. – Я... принимаю их смерть. Мне давно пора перестать надеяться на чудо.

Горькая печаль тяжелым грузом повисла в воздухе.

Собирая в кулак волю и выдержку, парень подавил рвущиеся наружу рыдания. Слезы уже не имели смысла. Трагедия произошла давно в прошлом, и сейчас следовало наконец-то переступить через горе и продолжить жить.

Леший видел все переживания мальчишки. Видел его стойкость и упорность. Видел светлую душу, стремящуюся к справедливости и доброте. Кенрик был хорошим голменом. И этим заслужил уважение хозяина леса.

– Твои родители всегда будут жить в твоем сердце, – мягким, но в то же время скрипучим голосом проговорил Леший. – Решив оставить позади скорбь по их утрате, ты не предаешь свою любовь к ним. Она остается в тебе вместе с вечной памятью о времени, когда вы были вместе. Однако чтобы эта память сохранялась вечно, тебе нужно жить и проносить эту память сквозь года. Наслаждаться каждым моментом своего существования и не отягощать душу виной и печалью. Ведь они, как известно, способны свести голмена в могилу. А если ты умрешь, то как ты сможешь нести память о родителях? Никак. Поэтому живи, дитя. Люби, радуйся, веселись, неси добро и вспоминай только светлые моменты с родителями.

Нежно улыбнувшись, Леший протянул Кенрику палец, на котором за мгновение выросла хрупкая сапфировая незабудка.

Голубые лепестки растения сияли под теплыми лучами солнца, проникающими сквозь окна. Изумрудная ножка и пара сияющих листьев радугой переливались на свету и тянулись к Кенрику.

Парень улыбнулся при виде живого редкого цветка и неуверенно протянул раскрытую ладонь. Растение самостоятельно отделилось от пальца Лешего и спрыгнуло в руку Кенрику.

– Вау, – выдохнул Лесли, пораженно наблюдая за растением. – Так тут действительно все живое? А как же трава? Ей не больно, когда мы по ней ходим?

Мальчишка взволнованно взглянул на примятую траву рядом с собой, а после с наивным блеском в глазах посмотрел на Лешего.

– Растения леса не обладают сознанием и чувствами, – поделился Хранитель и нежно погладил траву слева от себя. – Но они могут подстраиваться под энергетические потоки лесных жителей и друзей леса и воздействовать на них. Дарить спокойствие, крепкий сон, радость и вдохновение. Заходя в лес, вы можете почувствовать удивительную атмосферу спокойствия и умиротворения. Ее создают растения.

Кенрик заинтересованно оглянул незабудку. Она несколько раз подпрыгнула на ладони, а после оплела указательный палец и камнем застыла на месте. Руку тотчас обдало приятным магическим покалыванием, которое резво пробежалось по телу и сконцентрировалось в грудной клетке. Там, где мгновением ранее бушевали эмоции, но теперь воцарило спокойствие и тепло.

Мальчишка растерянно моргнул от резкой смены эмоций и неуверенно погладил стебель цветка. Он оказался твердым и безжизненно холодным, словно цветок отдал Кенрику всю магическую энергию.

– Она решила остаться с тобой, чтобы все время дарить покой, – пояснил Леший с мягкой улыбкой на губах. – Со стороны растений – это высшая степень доверия и уважения. Отныне все лесные незабудки будут заботиться о тебе и поддерживать в нужные моменты.

Ребята заинтересованно склонились к незабудке на пальце Кенрика. Она больше не выглядела, как хрупкий цветок. Теперь это изысканное изумрудное кольцо с утонченным сапфировым цветком, помещенным на два сцепленных вместе листа. Украшение завораживающе блестело и радугой переливалось под прямыми солнечными лучами. У Кенрика захватывало дух от такого великолепия.

– Какая красота, – восхищенно протянула Елена. – Никогда не видела подобного.

Девочка на коленях подползла к Кенрику и склонилась над его рукой. Цветы никогда прежде не выказывали ей подобного уважения.

– Растения редко идут на такой тесный контакт с детьми Либиса, – скрипуче проговорил Леший и выразительно посмотрел на Кенрика. – Если незабудка так легко связала тебя со своими сородичами, значит, она увидела в тебе что-то чрезвычайно важное и особенное. Может быть, увидела великое предназначение.

– Предназначение?

– Цветы растут везде. В том числе и аномальных зонах, – расплывчато пояснил Леший и резко скосил взгляд на окно. – Порой они чувствуют и знают многое.

Ребята непонимающе переглянулись. Лесли хотел задать очередной вопрос, как в окно влетела фея. Сверкая узорчатыми крыльями, она плавно описала круг над ребятами, чтобы как можно лучше продемонстрировать красоту уникальных крыльев, и мягко опустилась на плечо Елены.

Рокот, цоканье и звон едва слышно донеслись до ушей восторженных мальчишек.

– Нам пора домой, – сообщила Елена и поднялась на ноги. – Леший, спасибо за встречу. Нам очень понравилось беседа, но уже пора идти. Прощальные объятия?

Леший широко улыбнулся

– Конечно, дитя.

Крепко встав на ноги, которые по-прежнему оставались скрыты за ветвями ивы, хозяин леса широко расставил руки в стороны.

Елена весело хмыкнула и бросилась в объятия Лешего. Девочка доставала ему ровно до живота, поэтому руки хранителя дотягивались лишь до хрупких девичьих плеч.

Мальчишки неуверенно поднялись со своих мест, неловко переминаясь с одной ноги на другую. Леший заметил неуклюжее поведение ребят и в приглашающем жесте вновь развел руки в стороны.

– Присоединяйтесь к групповым обнимашкам, – деловито предложила Елена и махнула ладонью. – На всех хватит места.

Ребята осторожно переглянулись, словно проверяя, не послышалось ли им предложение Елены. Но нет. Леший по-прежнему стоял с разведенными руками, ожидая, когда мальчишки присоединяться к объятиям.

Лесли первым бросился к Лешему. За ним последовал Фавст, осторожно поместившись рядом с Еленой. Заключающим в цепочке стал Кенрик. Он обнял всех ребят, а хранитель аккуратно поместил руки на его плечи.

Эти объятия оказались чрезвычайно теплыми. Нежными. И родными. Они приносили небывалое спокойствие и чувство полной безопасности, защиты от любого существующего в Голдоме зла.

Кенрику понравились эти объятия, и он впервые за долгое время по-настоящему счастливо улыбнулся. С легкостью на душе и желанием начать новую жизнь без скорби и горечи.

Жаль только порой не все желания сбываются.

***

Когда ребята вернулись в дом Александры, их ждал большой сюрприз. Уважаемый Макон, школьный наставник Мавериков, как ни в чем небывало сидел за кухонным столом и внимательно вчитывался в знакомый Кенрику манускрипт. Один из дневников Мадса.

– Уважаемый Макон?! – удивленно воскликнул Кенрик. – Но вы же... вы должны быть в лазарете!

Мужчина обернулся и снисходительно улыбнулся.

– Должен. Но дела не требуют отлагательств. Вы ведь знаете, что сейчас происходит?

Елена, стоящая прямо у двери, при виде незнакомца незаметно зашла за спину Фавста. Такое доверительное отношение показалось мальчишке чрезвычайно трогательным и вдохновляющим. Он почувствовал себя защитником и гордо вскинул подбородок от мысли, что Елена выбрала именно его.

– Мы знаем не особо много, – признался Кенрик. – Уважаемый Хант сказал, что нам опасно знать все.

– И он прав, – одобрительно кивнул Макон. – Главное, чтобы вы знали, насколько опасен наш недоброжелатель. А она очень опасная. Ее зовут Рексана. Вид – гибрид Маверика и Эйдания. Ко всему прочему владеет темной магией. Как вы знаете, гибриды сами по себе очень сильные голмены, а вместе с темной магией они могущественней кого-либо. Теперь понимаете, насколько все серьезно?

Серьезный тон мужчины и неожиданная правда о загадочном голмене вынудили мальчишек испуганно вздрогнуть. Если речь зашла о темной магии, значит, все действительно серьезно, поскольку даже маленьким детям известно, что темная магия никогда не приносила добро. Лишь хаос и разрушения. И каким бы добрым раньше ни был голмен от этого добра не останется и следа. Тьма поглотит в нем любой свет.

Если таинственная незнакомка была гибридом и владела темной магией, то ее стоило опасаться.

– Мы поняли, – за всех ответил Кенрик и подошел к наставнику. – А... чего она добивается?

– Это мы пытаемся выяснить, – тяжело вздохнув, ответил Макон. – Но одно могу сказать точно – ничего хорошего Рексана не принесет. Сами знаете, что темная магия выжигает из голменов все добро.

– Знаем, – уверенно кивнул Кенрик и гордо вскинул подбородок. – Мы можем чем-то помочь?

В голосе мальчишки читалась непоколебимая уверенность и отчаянное желание помочь взрослым с проблемой, которая могла нависнуть над всем Голдомом.

Такая самоотверженность восхитила Макона. Он с уважением взглянул на Кенрика, а после на других ребят. Лесли и Фавст неловко жались друг к другу у дверей, а Елена, спрятавшись за спиной Фавста, по-прежнему не выходила из своего укрытия.

– Да, можете, – согласился Макон и встал из-за стола. – Вы отлично поможете нам, если не будете пересекаться с Рексаной.

Такой расклад не понравился Кенрику. Он выразительно нахмурится и возмущенно проговорил:

– Но мы можем помочь! Я уже научился выходить на контакт с магией. И могу научиться серьезным заклинаниям. Лесли тоже знает много заклинаний. Мы справимся! Вы можете на нас положиться.

Александра и Хант, сидя на кровати, многозначно переглянулись.

– Кенрик, мы знаем, что на вас можно положиться, – осторожно начал Хант и подошел к мальчишке. – Мы знаем, что вам можно доверить любое серьезное дело, но... ты ведь сам слышал, что Рексана – гибрид с темной магией. Она безжалостная и очень опасная. Понимаешь? Она может убить вас веселья ради.

Мягкий, успокаивающий тон Ханта нисколько не обнадеживал Кенрика. Он чувствовал, что должен помочь королевству, и мысль о возможной гибели его не страшила.

Она страшила Лесли и Фавста. Только они в полной мере осознавали серьезность событий и тряслись от страха, понимая, что они в любой момент могли столкнуться с Рексаной. А там неизвестно, что ей могло прийти в голову.

– А если мы случайно найдем какие-то зацепки? – осторожно уточнил Кенрик. – Например... случайно набредем на новое логово.

Макон знал, что скрывалось за хитрым тоном мальчишки. Он собирался самостоятельно найти зацепки, а после сделать вид, будто увидел их случайно. Это было ясно, как дневное небо над Голдомом, и Макон серьезно проговорил:

– Если случайно найдете что-то, то сообщайте нам сразу же. Но намеренно искать что-то не нужно. Вы можете навлечь на себя беду.

Предупреждения Макона прошли мимо ушей Кенрика. Услышав разрешение на уведомление о зацепках, он принялся мысленно составлять план, какие зацепки можно собрать в ближайшее время.

– Кенрик, ты обещаешь не совать нос в дела Рексаны? – взволнованно спросил Хант.

– Конечно! – заверил Кенрик, но в его взгляде не было и намека на искренность.

Он хотел посмотреть на дела Рексаны хотя бы глазком, чтобы обо всем рассказать взрослым и наконец-то стать полезным. И желание это непоколебимо.

– Надеюсь, ты умеешь держать обещания, – серьезно проговорил Макон и резко взмахнул руками. – А теперь, детишки, давайте защитим вашу память от чужого влияния. Кто пойдет первым?

– Я! – подняв руку, взволнованно выкрикнул Кенрик.

– Я и не сомневался.