Когда стена тумана сомкнулась за Эммануэлем, по спине охотника пробежал липкий холодок и срочно захотелось еще хоть на секунду увидеть небо, вдохнуть свежего воздуха, все существо охватила легкая паника, будто его заживо заколотили в гроб и похоронили, причем уже давно. Парень не смог перебороть инстинктивное чувство опасности и обернулся. 

Там, где он прошел под покосившимся крестом всего минуту назад, не было следов. Эммануэль прошагал строго по прямой с десяток шагов, но туман не заканчивался, будто затопил всю долину, ни тропы, ни звезд, только мертвенное свечение во влажном воздухе. Но на этом неприятные сюрпризы не закончились. У охотника возникло чувство опасности, которое не усиливалось, но и не пропадало, будто со всех сторон на него пялятся тысячи глаз и скалятся тысячи пастей, ожидая его резкого движения, неверного шага или жеста, чтобы сожрать его. У этой опасности не было источника, не было зоны действия, она была повсюду: в воздухе, под ногами, над головой, в каждом запахе или звуке. 

Это давило на нервы. 

Эммануэль усилием воли сконцентрировался на себе, успокоил паникующую внутреннюю систему безопасности, ведь угроза не приближается и не растет. Нужно было двигаться. На каждом шагу приходилось прислушиваться и приглядываться. Винтовка со спины перекочевала на грудь, предохранитель был отщелкнут, фляга со святой водой болталась под рукой. Каждый новый крест, выныривающий из густого тумана, казался фигурой, скорчившейся над путником. У этих исполинов отсутствовали части перекладин, они осыпались крошкой со зловещим шорохом за спиной, будто в траве пробежала огромная тысяченожка, многие монументы покосились, некоторые и вовсе опирались друг на друга, образуя арки. Гиганты были разбросаны в видимом беспорядке, все это поле или кладбище занимало огромную территорию, как понял охотник, ведь чем дальше он шел, тем старше и мрачнее ему попадались фигуры, но конца этому страшному месту не было. 

Солнце уже час как должно было взойти над горизонтом, но на Поле Крестов царил тот же туманный влажный сумрак, который светился своим внутренним холодным сиянием.

- И это здесь мне нужно провести два дня, - проворчал под нос парень, - в этом рассаднике не пойми какой нечисти. Я даже не вижу ее, но точно знаю, что она тут есть!

Голос охотника упал камнем в густой светящийся воздух, не породив малейшего эха. Зато впереди послышался тихий то ли вздох, то ли хрип, будто нечто живое, но очень старое испускало дух в этом всеми святыми и демонами забытом месте.  Краем сознания мужчина понимал, что идти на любой звук в этом месте может быть опасно, но ему совершенно не хотелось оставаться в неведении и ждать, когда источник звука исчезнет, а он потеряет возможную угрозу со всех радаров. Так как на свое чутье он полагаться уже не мог, оставалось пользоваться тем, что дал бог - глазами, ушами и каким-никаким нюхом. 

Охотник осторожно пошел на звук, доносившийся из-за креста в отдалении. Оказалось, что чем дальше он продвигался, тем больше сгущался туман и то, что он считал непроглядной серостью еще пять шагов назад было вполне сносным освещением по сравнению с тем, что он увидел сейчас. Все вокруг на расстоянии трех-четырех шагов погрузилось в смазанный темно-серый сумрак, в котором предметы меняли свои формы до неузнаваемости. Неверный сияющий свет тумана усугублял игру воображения, заставляя неподвижные глыбы колыхаться, как зыбкие тени. 

Свистящие вздохи приблизились, у подножья одного из крестов действительно кто-то сидел. Лица было не разглядеть, голова, да и все тело было обмотано нагромождением тряпок, которые, как мешковатый балахон, свисали рваными клочьями во все стороны. Существо, казалось, еле дышало, издавая те самые неприятные звуки, даже если оно и шевелилось, то делало это очень медленно, но что-то заставляло охотника опасаться эту издыхающую груду тряпок. 

Нечто развернулось к нему, из-под балахона высунулась бледная, очень тонкая рука, похожая на палку обтянутую синеватой кожей, Эммануэль вскинул ствол винтовки, но существо, сделав неверный шаг в сторону охотника, рухнуло ничком и больше не шевелилось. Парень усмехнулся, помня о пустошных монстрах, которые тоже умеют прикидываться мертвыми, чтобы спасти свою шкуру, либо снять ее с незадачливого охотника. Потому гончая Святой Инквизиции перехватил незаметно флягу со святой водой, откручивая на ходу пробку подошел к куче тряпья и стволом винтовки ткнул наугад. 

Существо не реагировало. 

Тогда он носком ботинка перевернул его на спину. Капюшон с головы упал, обнажив в неверном свете исхудавшее лицо, бывшее некогда очень красивым, наверное. Череп обтянутый сухой кожей был крупный, жидкие пучки выцветших волос, похожих на тусклое золото, торчали во все стороны спутанными проволочными прядями. Ввалившиеся глаза были открыты, их цвет, наверное, когда-то был пронзительно голубым, но сейчас их застилала бледная смертельная пелена. Тонкие бескровные губы ссохлись настолько, что почти обнажили мелкие зубы, которые белели жемчугом в зияющей щели рта. Эммануэлю показалось странным то, что некоторые зубы были длиннее, чем другие. Но проверить это охотник решил чуть позже, когда он будет уверен в том, что перед ним лежат останки, не представляющие угрозы. 

Он начал наклоняться к незнакомцу, будто желая прощупать пульс. 

Одним неслышимым стремительным рывком тварь взвилась вверх, обнажив острые игольчатые клыки, похожие на вампирские, капкан челюстей щелкнул в опасной близости от горла. Эммануэль успел отклониться в сторону, щедро поливая тварь святой водой. Тишину Поля Крестов разорвал отвратительный вопль, заставивший свечение разгореться чуть ярче, а туман вокруг - всколыхнуться. К большому сожалению охотника тварь не остановилась, а стала будто еще злее, ее голубые глаза разгорелись светящимися холодными точками, она зашипела и бросилась с места на противника. 

Скорость ее была ужасающей, и Эммануэль едва успел подставить поперек пасти ствол винтовки, на котором сомкнулись страшные зубы. Послышался отвратительный скрежет кости по металлу, тварь старалась когтистыми руками дотянуться до шеи и плеч охотника. Как мог, мужчина уворачивался от стремительных ударов, но получил несколько чувствительных царапин и землю окропила кровь. Монстр снова отскочил, сделал круг в густом тумане, будто презирая гравитацию он разбежался по основанию одного из крестов и прыгнул на своего врага сверху. 

Охотник еле успел среагировать - настолько быстрыми были движения непонятного монстра, Эммануэль упал на спину и задрал вверх дуло винтовки, выжимая спусковой крючок. Грохот очереди отразился от всех крестов вокруг, серебряные посланники смерти разорвали тело твари практически пополам, не дав ей даже вскрикнуть. Тело шмякнулось сверху на мужчину, шевелящиеся конечности еще тянулись к незащищенным участкам тела, а зубы лязгали. Эммануэль сбросил с себя останки монстра и сделал несколько выстрелов в упор в сердце и голову, тварь затихла навсегда.

- Да что это за дрянь? - сам у себя спросил охотник. 

Ему стало интересно теперь, почему монстр был настолько быстрым, почему так легко преодолевал законы притяжения и что это вообще за уродливое порождение тьмы. У вампиров, как правило, нет растительности на теле, за исключении головы. В крайнем истощении они принимают свой нетопыриный облик и съеживаются в мумии. Этот же не совсем вампир, он выглядел вполне по-человечески, даже старчески. Но вел себя, как голодный упырь. 

Первое, что сделал Эммануэль - разрезал тряпье, в которое был замотан монстр. Судя по строению тела тварь была человеком или человекоподобным существом, но, заглянув внутрь, под кожу и кости существа, охотник увидел типичное строение кровососов. Внутренние органы изменились, замкнувшись в единую цепь по переработке крови, самые крупные стали резервуарами с неприкосновенными запасами, чтобы расходовать кровь буквально по капле в день до полного иссушения. У этого экземпляра даже в запасниках было полностью сухо. Существо голодало уже очень долго, охотник даже не мог представить сколько. На спине у странной твари были необычные костные выросты, будто когда-то она имела крылья. Охотник перевернул половину монстра на живот и надрезал то, что осталось от сухих мышц. Костные выросты крепились на дополнительный силовой каркас, довольно мощный, чтобы выдерживать приличный вес и сопротивление. Значит крылья были, причем большие. Но куда же они делись?

- Крылья отрезали, - прозвучал хриплый голос из-за спины охотника. 

Эммануэль проклял это и без того проклятое место еще раз за то, что его внутренний радар опасности не работает вообще, и медленно обернулся. Если бы тот, кто стоит за его спиной хотел его быстро убить - уже бы сделал это.

- Кто же их отрезал? - полюбопытствовал мужчина, рассматривая появившегося незнакомца. 

Человек (если это человек) стоял у одного из крестов. Одет он был в обычный костюм, похожий на тот, что носили гончие Инквизиции с век тому назад. Странный тип не носил с собой огнестрельного оружия, только меч на его поясе внушал серьезные опасения. Эммануэль на свой страх и риск решил усыпить бдительность потенциального противника и совершил жест доверия, выпустив его из поля зрения.

- Крылья им отрезала Инквизиция, мальчик, - проскрипел голос незнакомца из прошлого, и он появился справа от Эммануэля, - они были ангелами, крылатыми людьми, имевшими власть над светом. Конечно, Инквизиция не могла позволить, чтобы кто-то оспаривал их право на святость, и потому крылатых начали отлавливать, пытать и ставить над ними эксперименты. Этот, например, называется химерой. Они крайне безмозглы, но очень агрессивны. Это первые опыты, которые увенчались успехом. Инквизиции удалось скрестить вампира и ангела, но крылья они отсекали им с фанатизмом, не подозревая, что именно в крыльях таится часть силы. Это существо не могло управляться даже с вампирскими способностями, потому превратилось в подобие упыря с необыкновенной живучестью ангела.

Эммануэль слушал и не мог не верить, ведь он сам видел, как изучали нелюдей в Мучильне. Ему стало даже жаль лежащее у его ног создание, у которого отняли жизнь, будущее, душу и разум. Он даже не мог представить, что перенесло это жалкое подобие нежити в течение своего несчастного существования. Но сейчас его больше занимал тот, кто стоял рядом с ним, изображая охотника на нечисть. Как ни странно, незнакомец изображал из себя наставника, готового посвятить новичка в тонкости истории.

- Так что, есть и другие эксперименты? - спросил Эммануэль, стараясь как можно аккуратнее перезарядить винтовку и осторожно проверить, как выходит из ножен меч.

- Да, были и другие, - хмыкнул незнакомец, медленно шагая вокруг останков, - Инквизиция все время совершенствовала свои эксперименты. И плодом их извращенных фантазий стали баньши - полу-ангелы, полу-вампиры, которые смогли не только оперировать остатками своей силы Света, но и сочетать ее с темным вампирским даром. Эти оказались умнее и проворнее, сохранили возможность мыслить, говорить даже выглядеть почти как люди. Но ненависть, посеянная в их сердцах, навсегда изувечила их.

- Погоди, баньши, - припомнил мифологию Эммануэль, - это же призраки, вестники смерти, так?

- Верно, мальчик, - хрипло каркнул незнакомец, и охотник услышал тихий хлопок, так хлопает ткань на сильном ветру, и резко повернулся лицом в ту сторону, где стоял словоохотливый незнакомец, выставив вперед ствол винтовки. 

Он не ошибся - странный тип был в полушаге от него, и меч летел точно в затылок охотнику. Эммануэль парировал удар стволом винтовки, в котором лезвие накрепко засело, преодолев половину пути. Как ни жаль было хорошее оружие, но теперь оно было не годно, и, крутанув его веером, Эммануэль отбросил противника. Отслужившая винтовка упала в серую траву, охотник вынул свой меч, готовясь к рукопашной, но противник просто встал напротив, рассматривая его.

- Ты из них, - прошипел баньши, срывая плащ, под которым оказались все те же остатки крыльев. 

От костяных обрубков струилась будто сама тьма, тонкие нити которой были похожи на куцые призрачные крылья. Коротко взглянув в светящиеся глаза порождения Инквизиции, мужчина почувствовал, как его волю стараются зацепить, подавить, как мозг пытаются вытянуть в струнку, и отвел глаза. Баньши не солгал, кажется, и вампирские приемы даются ему на "раз". Тишину тумана нарушил очередной падающий кусок, отвалившийся от креста. Эммануэль едва отвлек на это внимание, но даже этой доли секунды хватило смертоносной твари, чтобы начать атаку. 

Монстр двигался почти бесшумно, только легкое позвякивание и шорох одежды выдавал начало действия. Клинки со звоном и скрежетом встретились, высекая снопы желтоватых и синих искр, которые гасли во влаге тумана. Баньши атаковал снова и снова, загоняя охотника в тупик и стараясь притиснуть спиной к камню. Уже через десять минут поединка Эммануэль получил несколько чувствительных кровоточащих порезов в дополнение к тем царапинам, что ему оставил химера. 

Бестия играла с ним. 

Видимо долго эта подделка под человека была в одиночестве, наедине со своей ненавистью, и теперь тварь наслаждалась мучениями человека, его отчаянной борьбой. Гончая Инквизиции начал выходить из себя, пропустив очередной издевательский удар, нанесенный самым концом клинка противника. 

"Эдак он меня изрешетит всего, а потом спокойно съест, когда я ослабею вконец. Но что же делать? Тварь сражается с такой скоростью, до которой мне далеко!". 

Плана не было, а монстр снова пошел в атаку, закрутив восьмерку вокруг себя. Полоса отточенной сверкающей стали размывала его очертания, движения клинком были такие быстрые, что меча не было даже видно, только слышно гудение и ощущение непрерывного ветра, созданного стремительным клинком, щекочет лицо. Эммануэль понимал, что оборона сейчас - это прекрасная возможность потерять конечность, а отчаянная атака клинком может лишить его оружия, что тоже не приведет к улучшению здоровья. 

Времени на раздумия не было, охотник действовал практически интуитивно, правой рукой он толкнул свой меч немного вперед, якобы стараясь остановить мельницу врага, а левой сорвал с пояса флягу со святой водой. Меч и фляга почти одновременно вошли в круговорот смертельного лезвия. Клинок, как и догадывался охотник, отскочил, с огромной силой вырвавшись из руки и воткнувшись в паре метров в камень креста над головой сражавшихся, но свою работу он сделал - баньши замедлил вращение и рассек флягу со святой водой. Освященная роса широким веером опустилась на монстра, в воздухе завоняло горелым мясом, и тварь завертелась на месте, стараясь избавиться от жгучей боли. 

Не теряя драгоценных секунд Эммануэль бросился бежать к кресту, в котором торчал меч, взвился в безумном прыжке, выдергивая клинок и рубанул от плеча, зная, что смерть уже дышит в затылок. Ноги охотника и половина тела баньши коснулись земли одновременно. Темные крылья монстра превратились в два костяных обрубка, глаза погасли, но бок охотника сзади жгло, как раскаленным железом. В спине оказался широкий нож, который баньши успел всадить в тело за мгновение до смерти. 

Измученный кровопотерей и болью Эммануэль прислонился к кресту, ощущая, как уходить жизнь с каждой каплей крови. Но хотел было достать из рюкзака перевязку и эликсиры, но не смог справиться с застежкой - коченеющие пальцы перестали слушаться его. Ноги стали ватными, охотник больше не чувствовал их, все тело сковал легкий озноб, потом и холод, сменившийся странным теплом, веки стали тяжелыми, как скалы, и глаза Эммануэля закрылись. 

Охотнику казалось, что он видит странный сон. Он видел себя израненного, истекающего кровью на серую траву посреди светящегося тумана, кожа уже стремительно бледнела, приобретая синий оттенок, кровь не впитывалась в эту оскверненную почву, растекаясь темной лужей под мертвым телом. Он хотел себя окликнуть, встряхнуть, но не мог издать ни звука, только оказался в двух шагах от тела. 

Туман начал расступаться, из-под полога сумрака вышел огромный волк, его серая шкура лоснилась, а янтарные глаза излучали сияние. Волк подошел вплотную к бездыханному телу и, на глазах у потрясенного охотника сел напротив, внимательно глядя на раны, после обернулся, и взгляд зверя пронзил Эммануэля насквозь. Будто услышав отчаяние души охотника, волк потянулся к телу и начал зализывать раны, нанесенные в сражении с чудовищами. Чем больше зверь касался ран языком, тем сильнее жгло тело, которое Эммануэль начал чувствовать. В конце концов волк перевернул лапой охотника, вытащил зубами нож и лизнул глубокую рану. 

Сознание будто провалилось в черную бездну, а, когда мужчина открыл глаза, то понял, что лежит ничком в луже собственной подсыхающей крови. Во всем теле чувствовалась слабость, но руки и ноги слушались его, рядом валялись убитые им твари, а вокруг все та же отвратительная тишина. 

Что это было за видение и почему он не умер? 

На эти вопросы у охотника не нашлось ответов, да и не время было их искать. Сейчас нужно было двигаться подальше отсюда, ведь запах свежей крови мог привлечь еще кого-нибудь голодного, и следующая схватка вполне могла оказаться последней. Эммануэль решил идти в центр Поля Крестов. Говорят, даже нечисть не суется туда. Если ему суждено выйти отсюда живым, то он расскажет Преосвященству, что здесь твориться, если оставит его в живых. 

Чем дальше, тем заметнее было, что у крестов есть все же стройная схема расположения, нарушенная на внешних кругах. Так, если идти вдоль одного ряда, то можно заметить, что параллельно идет другой ряд, расположенный параллельно. На удалении этого не было особо заметно из-за разрушений, но, чем глубже в этот мертвый каменный лес, тем теснее становились ряды, будто сходясь лучами к центру. Сами изваяния были древнее в глубине, но сохранились лучше, потихоньку их похожесть стала бросаться в глаза. Один и тот же крест с широкими перекладинами, увитый терновой ветвью, точно такой же, как  у охотника в кармане. 

Все это наводило на мысль о темной задумке Инквизиции, которой он клялся служить. Сомнения одолевали Эммануэля, после всего, что он увидел, вера в правое дело покидала. Радовало только одно - чутье, которое, казалось, заснуло мертвым сном, обострилось до таких пределов, что теперь опасность не только давила на интуицию, но обрела еще и запах, голос, даже если она была довольно далека. Например, он сделал приличный крюк, почуяв в отдалении еще одного баньши. Как это получилось - мужчина не мог себе ответить, но новое чутье работало куда лучше, чем старое. 

По его подсчетам день должен был уже клониться к закату, а в желудке было пусто, охотника измучила жажда и усталость. Он решил уже просто присесть где-нибудь и отдохнуть, как, сам того не ожидая, нашел конец своего путешествия. За последними рядами крестов, стоящих так тесно друг рядом с другом, что едва можно меж ними пройти, был широкий пустой круг, внутри которого не росла даже трава. Голая безжизненная земля занимала площадь с километр в диаметре, в центре этой площади, утыкаясь верхушкой в купол тумана, возвышался огромный крест с тремя планками, увитый терновой лозой. 

Эммануэль сделал шаг в круг, и ту же всю поверхность кожи будто облили кислотой, в легкие будто насыпали перца, глаза жгло, на коже выступил кровавый пот. Безумная боль свалила его с ног, и он остался бы мучительно умирать в этом кругу, если бы не все его упорство, которое помогло сдвинуться за пределы мертвой зоны. Некоторое время мужчина лежал на земле, стараясь не шевелиться. Боль отступала медленно, голова прояснялась еле-еле, но через полчаса он смог подняться на ноги и очень длинно, грязно и непристойно выразиться, характеризуя Инквизицию в целом и эту постройку в частности. 

Некоторое время подумав, охотник решил обойти по кругу весь периметр, вдруг найдется дорога к странному монументу. Он и сам не знал зачем стремиться к этому кресту, но что-то внутри подсказывало - не случайно судьба привела его сюда. Возможно именно здесь хранятся ответы на вопросы. Острый глаз охотника только с третьего раза приметил небольшой разрыв в круге - едва заметную дорожку чахлых, практически прозрачных травинок, которые будто обозначали безопасный коридор. Зато наметанный взор углядел множество останков разной степени давности, но все неизменно нечеловеческие и обгоревшие до костей, некоторые и вовсе распались в пепел, в этом адском кругу.

 Было ощущение, будто нелюди пытались штурмовать этот монумент, но ни один из штурмов не увенчался успехом. Этот факт породил еще множество вопросов, но Эммануэль отогнал их и, на свой страх и риск, вытянул руку над жухлой травкой. Было такое ощущение будто он сунул ладонь в проход между двумя плавильнями - жарко, но терпимо. Тогда охотник решил ступить на тропу сам и довериться судьбе, ведущей его. Он прошел до середины, голод и жажда, жар и какое-то нестерпимое давление на голову мучили мужчину, в глазах темнело, земля уходила из-под ног. Силы покинули его. Если впереди ждет нечто страшное - нужно отдохнуть. Сквозь круг вряд ли кто-то сможет пробраться, если, конечно, среди монстров нет достаточно сообразительных. Эммануэль отбросил все сомнения, перекусил запасами из рюкзака и уснул на тропе, сжимая обнаженный меч.