Цена ошибке — кровь и жизни;
На вечный грех себя обрек.
Слепым народом был я признан,
Я — острой правды лживый бог.

Глубокой ночью одно войско разделилось на два. То, что поменьше, направилось к Ониме прямым путем. Второе Поненте повел в обход, но за несколько сотен метров от города снова разделил отряд, в этот раз на три части.

Теперь, оставшись с двумя сотнями воинов, Поненте затаился в долине неподалеку от Онимы. Легкий ночной ветер едва ерошие волосы, мир словно замер в ожидании крови — Поненте чувствовал, как она стекает по его рукам и как скользит от нее меч. Он не стал надевать доспеха, ограничившись свободной светлой одеждой. От оружия в руке все еще тянуло холодом, хотя Поненте несколько часов не снимал ладонь с рукояти.

Условным знаком был первый луч солнца, который появится на горизонте. Тогда все три отряда выйдут из своих укрытий и попытаются прорваться в спящий город. Поненте было немного совестно перед его мирными жителями, но он настрого запретил своим воинам их убивать — и надеялся, что будет услышан.

Эта небольшая битва должна подарить Триане огромный кусок плодородной земли. Тогда вся западная часть материка будет принадлежать только Поненте, что значительно облегчит и патрулирование границ.

Солнце приподнялось над горизонтом. Сердце Поненте отбило два удара, и он взглянул на городские стены из-под веток редкого кустарника. Он чувствовал на себе горящие взгляды двух сотен человек, но эта ответственность его не пугала. Люди были его орудием в достижении желаемого. Необходимым инструментом — и их всеми силами нужно сохранять, чтобы Триана жила.

Поненте поднял руку, обозначая начало наступления. Отряд двинулся по холодной траве, покрытой капельками росы, по направлению к невысоким городским стенам.

Было заметно, что Лейро не слишком опасался нападения. Стены Солоса достигали пяти, а то и шести метров в высоту, их составляли самые крупные бревна, которые люди только смогли найти в лесу. Кроме того, на стенах круглосуточно дежурили стражники. Поненте строил ее, прекрасно понимая, что Солос наверняка станет лакомым кусочком для соседей. А вот Лейро, судя по всему, не рассчитывал на войну.

Со стороны юго-восточных ворот доносились крики и стук, и Поненте, заняв позицию под стеной, жестом подозвал своих людей ближе.

— Лестницы нам не нужны. Пусть пять человек перелезут через стену и откроют нам восточные ворота.

Желающие взобраться на стену нашлись быстро. Товарищи подсадили их, и те скрылись на той стороне.

В крови Поненте бурлил азарт. И пусть он понимал всю серьезность происходящего, не испытывал ни страха, ни сочувствия. Это был первый бой, начатый им, но далеко не последний.

Ворота рядом дрогнули. Трианцы открыли створки, запуская в Ониму своих соратников. Поненте зашел в числе последних и скользнул взглядом по убитым стражникам. Его люди справлялись вполне неплохо.

Вторжение заметили. Из северной части города к восточным воротам уже бежал внушительный отряд, но и с той стороны тоже раздавались металлический скрежет и крики бойцов, полные боли и ярости. Прикинув на глаз количество защитников города, Поненте разделил свое войско на две части. Одной он велел вступить в бой, а вторую повел по улицам Онимы прочь от стен.

Если треть войска, напавшую с севера, артеонцы смогли связать боем, то на его помощь можно не рассчитывать. Оставалась только юго-западная часть, навстречу которой сейчас Поненте и бежал.

Обнаружив вдалеке знакомые доспехи, он махнул им рукой. Отряд подбежал ближе, и Поненте заметил, что людей осталось куда меньше.

— Где остальные?

— Нас встретили боем. Две трети людей я оставил сражаться, — ответил Тиас, пытаясь выровнять дыхание.

— Да уж, неплохо они работают.

— Северный отряд вообще полностью блокировали. Какой план дальше?

— Пойдем к юго-восточным воротам и поможем своим взять город. Думаю, Лейро где-то там, поэтому я как раз с ним и поговорю.

Тиас отдал сигнал своим воинам, и они вместе направились на юг. Пробегая между жилыми домами, Поненте не мог отделаться от мысли, что люди в них живут так же, как трианцы. Ему на мгновение показалось, что он захватывает свой город и убивает его жителей — своих последователей.

Отделаться от этой мысли оказалось не так-то просто. Она засела в мозгу, как колючка репейника, и никак не хотела исчезать.

— Наша цель — прорваться к воротам, — на ходу сказал Поненте. — Откроем их — считай, город взяли.

Главный бой шел не слишком динамично. Даже с первого взгляда было понятно, что воевали совсем не увлеченно и без особенных усилий. Вполне возможно, что оставшееся за стеной войско решило выбрать тактику «накройся щитами и жди, когда Ониму возьмут другие». Поненте их понимал.

Воины, прибывшие с ним, с боевым кличем бросились к линии защиты. Те словно и не ожидали подкрепления трианской армии, хотя Поненте заметил, что часть людей следила за обстановкой в городе. Вероятно, о нападении с тыла им сообщили, однако они не придали этому слишком большое значение. Наверняка отправили к другим воротам часть защитников, решив, что этого будет достаточно.

В это время нападающие уже теснили артеонцев, а оставшиеся снаружи трианцы, видимо, поняли, что откуда-то подоспела помощь. Они начали штурм, и защитникам, оказавшимся меж двух огней, оставалось только пытаться обороняться.

Люди, зажатые в угол, порой могут стать страшнее любого животного. И Поненте знал, что в этом случае они готовы пойти на все. С его стороны было отвратительно заставлять людей чувствовать себя в клетке, тем более, что они могут и должны стать гражданами Трианы, если переживут эту ночь, разумеется. И он снова задался вопросом: нужно ли сжигать Ониму? Если по итогу битвы она вместе с частью материка отойдет Поненте, то глупо было бы сначала уничтожать город, а потом его же восстанавливать.

Но что делать, если его кровь не побывала в воде этих людей?

Поненте выдохнул, стараясь привести мысли в порядок. Он взял карту и зажал ее пальцами, параллельно с этим приметив в толпе одного воина. Как только карта исчезла, растворившись в воздухе с дождем из золотых искр, воин изумленно замер, почувствовав что-то. Он сунул руку под нагрудный доспех и с удивлением достал оттуда тонкую карту.

Хотя это и было ожидаемо, Поненте все равно на мгновение растерялся. Военноначальник не смог получить его карту. Но почему? Причин может быть много. Чтобы проверить наверняка, нужно найти кого-то, кто будет...

— Выпустите нас, мы дипломаты! — позади раздался крик, который вывел Поненте из задумчивости.

Он обернулся. Из большого дома, который, судя по всему, был административным зданием, вышло несколько человек. Они толпились в дверях, будто не смея ступить на землю, и испуганно глазели на воюющих. Поненте подошел к ним ближе, стараясь придать своему лицу дружелюбное выражение.

— Вы откуда?

— Из Параса... — видя непонимание на лице Поненте, старший дипломат поспешно продолжил, — Наша богиня — Амита. Наверное, вы знакомы.

— Ясно, — улыбнулся Поненте.

Видимо, улыбка была больше похожа на оскал, потому что дипломаты в панике попытались вернуться в здание.

— Куда же вы? Может начаться пожар, сидеть в домах опасно, — протянул Поненте. — Вам нужно возвращаться домой.

— А вы нас пропустите? — пискнула девушка из-за спин своих коллег.

— Пропустим...

Поненте молниеносно достал карту и сжал ее пальцами. Мгновения текли, но она не растворилась — зато дипломаты напряглись и побледнели.

Хотя вероятность того, что Амита провела обряд, сохранялась, Поненте все же в этом сомневался. Она не привязывалась к людям и очень заботилась о своей свободе. А если бы обряд провела Амита, то и Лейро бы не отставал. Это означало, что кровь Поненте работала.

— Оставайтесь в доме, город сжигать мы не будем, — приказал Поненте и бросился к юго-восточным воротам.

Его планы переменились мгновенно. Сжигать город, в котором жили его люди, он совершенно точно не собирался. Обряд прошел как надо, и теперь весь материк принадлежит Поненте по крови — а значит, и по праву.

— Лейро! — рявкнул он в толпу.

Воины смешались. Они бились друг с другом так яростно, как будто эта война не была бессмысленной. Как будто иначе они не могли. Азарт? Жажда крови? Да какая разница. Трианцы сражались не за свой дом, не за родных и даже не за свою страну. Их в бой гнала только злость, только желание убивать.

Лишь сейчас Поненте осознал, что на призыв его гонцов отозвались только те, кто действительно хотел воевать. Лишь сейчас он понял, что для жестокости не нужны причины. Она текла у людей в жилах так же, как текли нищета и страх. Все пороки, которые считались ужасными и грязными, были присущи человеку так же, как рыбе присуща вода — люди плавали в них и в них же растворялись.

Им только нужно солнце, которое покажет направление их грехам. Нужен путеводный огонь, что развеет тьму сомнений. Этот свет Поненте видел в своих кошмарах, когда тонул во мраке Безвременья. Пусть он сжигал, но не позволял утонуть. И на вопрос, что лучше — сгорать или тонуть — Поненте уже знал ответ. Давным-давно он выбрал первое.

Из беспорядочного вихря битвы вынырнул Лейро. Поненте узнал его безошибочно и кивнул в знак приветствия.

— Неплохо, — сухо отметил Лейро.

— Битва бессмысленна. Западная часть материка принадлежит мне, — с ходу заявил Поненте и на вопросительно-насмешливый взгляд Лейро поспешил ответить, — Попробуй поговорить с этими мертвецами. Я подожду.

Лейро недоверчиво нахмурился, однако достал из кармана свечу, и та загорелась от одного его взгляда.

Через секунду он ее потушил.

— Что это значит? — требовательно спросил Лейро.

Но оба знали, что это может значить.

Отвечать Поненте не спешил. Он снова достал карту, а когда та растворилась, кивнул на ближайшего к Лейро солдата Артеона.

Юноша схватил своего подчиненного и безошибочно нашел карту под его нагрудным доспехом.

— Подло, — без тени осуждения процедил Лейро.

— Минимальные жертвы и максимальная выгода, — ухмыльнулся Поненте и вытащил карту из рук Лейро. — Ты можешь забрать людей, которые добровольно пойдут с тобой. Через три дня западная часть материка должна быть свободна от тебя и Артеона в целом.

— Название столицы я заберу. Оно для меня важно.

— Как хочешь.

— Остановить бой! — крикнул Лейро, оборачиваясь к солдатам на стенам.

— Остановить бой! — повторил Поненте своим воинам.

Те недоуменно замерли. Кто-то ещё продолжил сражаться, однако их одернули соседи.

Под недоуменные взгляды с обеих сторон Лейро вышел в центр небольшой площади.

— Мы не проиграли. Произошло недоразумение, и эта территория, как оказалось, принадлежит другому богу. Я не желаю устраивать кровопролитие, поэтому все, кто хочет уйти со мной, могут уйти. Мы выдвигаемся сегодня же. Пересечем пролив Лан и обоснуемся на другом материке, который полностью принадлежит мне.

Поненте натянул на губы улыбку и кивнул, подтверждая слова своего врага. Лейро ловко выкрутился из положения, и теперь даже самый внимательный взгляд не сможет обнаружить проигрыш — а Поненте не настолько мстителен, чтобы уличать Лейро во лжи. Война не дошла до своего финала, а побеждающую сторону сейчас определить трудно. Так что фактически Лейро действительно не проиграл.

Люди перешепывались и недоуменно переглядывались. Для них это было поражением. Тем не менее они довольно быстро разделились на две группы — побольше и поменьше. Меньшая подошла к Лейро, но бóльшая осталась на местах.

Из домов начали медленно выходить мирные жители. Они, судя по всему, прекрасно слышали слова своего бога, поэтому тоже разбрелись по двум сторонам.

Лейро снова подошел к Поненте. Хотя внешне он был спокоен, в его серебряных глазах бурлила ярость. Последствия найдут Поненте неминуемо, но сейчас он был пьян от мысли, что выиграл войну у самого Лейро.

— Если думаешь, что это просто так сойдет тебе с рук, то глубоко ошибаешься, — процедил Лейро, вторя его мыслям.

— Я не буду расширяться дальше. Буду затащищать границы. Ты же знаешь, что нападать на границу, проведенную по водоему, сложнее.

— Оскорблений я не забываю. Так что жди.

В ответ Поненте только улыбнулся. Сказать ему было нечего, а соглашаться он не собирался. Но Лейро еще не закончил.

— Ты же знаешь, что мы не бессмертные? И есть способ убить таких, как мы с тобой. Так что будь осторожен, Поненте. Вдруг твоя жизнь будет не такой длинной, как может показаться?

— А вдруг твоя?

Лейро усмехнулся и, не прощаясь, направился прочь. За ним потянулись его последователи, и вскоре в полуразрушенной безымянной столице остались только ветер, ничего не понимающие жители и недоумевающие захватчики.

Решив, что надо бы что-то сказать, Поненте вышел в центр импровизированного круга. Люди обратили к нему взгляды, трианские военные приклонили колени — странный жест, который уже восемнадцать лет льстил Поненте. Жест, означающий признание и благодарность. Благодарность за что? За их убитых товарищей? Он уже смирился, что никогда не поймет абсурдности человеческой логики, но их любовь грела его сердце.

Любовь, которую они источали несмотря ни на что. И именно за это Поненте и сам любил их только сильнее. Но любил лишь как безликий народ, а их кровь, их жертвы не находили отклика в его сердце. Только немного кололи сожаления, но они быстро растворялись, будто были сделаны из эфемерного сладковатого дыма.

— Мне жаль, что вам пришлось пережить бойню сегодняшней ночью, — произнёс Поненте, стараясь вложить в слова хоть немного искренности. — Теперь вы будете жить под моей защитой. Меня зовут Поненте, я — бог Солнца и судьбы. Я помогу вам развиваться, и мы вместе шагнём в будущее. Верьте в меня, и тогда я одарю вас своим светом.

Люди не двинулись с места. Они с недоверием смотрели на своего завоевателя, будто ждали от него подвоха. Их было мало, что не могло не радовать Поненте — так места хватит всем, да и поля смогут накормить каждого.

В лучах поднимающегося солнца город предстал израненным зверем, поломанным и местами обожженным. Перекошенные ворота болтались на петлях и жалобно скрипели под легким ветром. Земля, запятнанная кровью и затоптанная жесткими ботинками, была словно живым напоминанием о произошедшим. Люди нескоро забудут о том, что произошло сегодня. Все же Поненте пришел с войной в их дом и выгнал прочь их бога, смогут ли они его простить? Оставалось быть милосердным. Быть понимающим и сострадательным. Тем, кем Поненте желали видеть.

Да и теперь ему жестокость была ни к чему — война выиграна, до следующей еще далеко. Теперь нужно строить Триану так, как ему хотелось, будто бы тысячи людей были податливой глиной в руках ребенка. Поненте готов был учиться лепить вместе со своими людьми. Но они никогда не узнают, что он полон сомнений и страха. А когда поймут, Поненте рядом уже не будет.