Ведь я не мог себе помочь,
От мрака прячась по углам.
В желании разрушить ночь
Я обратился Солнцем сам.

Неделю пути Поненте провел в раздумьях. Мыслей было много, но они все хаотично бегали в голове, словно маленькие тараканы. Сложнее всего решить, как в будущем управлять страной. Чем шире она разрасталась, чем дальше вперед текло время, тем сложнее было удержать вожжи.

Подходя к Южному озеру, Поненте еще издалека заметил силуэты стоящих вдоль берега кораблей. Хорго встретил его на берегу в небольшой временной палатке, сидя на больших подушках и пыхтя трубкой кальяна. Ночной мрак разгоняли лучины, расположенные в банках с маслом.

— Ты точно в срок, — заметил тот, когда Поненте появился на пороге.

Тиас остался снаружи, и впервые за долгое время Поненте смог поговорить с другом наедине. Тот, кажется, не испытывал никакой радости, однако от Поненте не укрылись приподнятые уголки губ Хорго.

— Выдвинулся, как только получил твое сообщение. В чем дело?

— Скоро Лейро начнет наступление на Кандеруз. Я как раз проходил мимо, собирался продавать корабли Малтару, вот решил подождать тебя и лично сказать.

— Откуда ты узнал о нападении? — Поненте недоуменно нахмурился.

Хорго несколько секунд просто смотрел на Поненте, будто пытаясь понять, насколько сильно тому нужны объяснения. Он это не любил, а рассказывать очевидные для него вещи не любил вдвое сильнее.

— Через месяц ты проиграл войну и пошел мне жаловаться. Я решил вернуться на месяц и неделю назад, чтобы предупредить тебя. Да и к тому же, чтобы время зря не терять, захватил корабли для продажи. Месяц прошел без штормов.

— Спасибо... Ты не знаешь, что ему нужно?

— Лес Лейро хочет сжечь. Он пройдет у этого озера совсем скоро, но к тому моменту я буду уже на пути в океан. Несколько часов, надо предположить. К рассвету точно будут здесь. Жди.

— Но я не брал с собой войско.

— Оно тебе и не нужно. Ты говорил, что можешь справиться один. Поэтому я не стал рисковать и рассказывать подробности.

— И ты не знаешь, какое будущее меня ждет, если я смогу отбить атаку?

Хорго пожал плечами и встал, намереваясь уйти.

— Я только один раз вернулся в прошлое, чтобы предупредить тебя. Проживать одни и те же дни из раза в раз все труднее. Возвращаться снова и снова, совершать десятки и даже сотни одних и тех же попыток, чтобы исправить неверно сказанное слово, криво закрепленную доску, вкось поставленную ногу... Это так утомительно. Пока ты провел здесь восемнадцать лет, я прожил сотни, тысячи.

— Ты можешь возвращаться только в прошлое, — с ужасом прошептал Поненте. — Но перепрыгнуть назад в будущее не в силах.

— У любого артефакта есть слабости. Но порой мне кажется, что это не просто слабости, а целые проклятия, которые становятся нашей неотъемлемой частью. Моя — это время. Я могу проходить сквозь него, и люди этого не замечают, но я так остро чувствую каждый его шаг, оно идет для меня — и гораздо дольше, чем для всех вас. Хотя, казалось бы... Кто бы мог подумать.

Подозрения, которые смутно мучили Поненте на протяжении многих лет, начали проявляться все отчетливее. Артефакты и проклятие... Что-то, что всегда будет недоступно таким, как Поненте и Хорго... Все это переплетено теснее, чем может показаться. И было ли их истинным проклятием время? Или существовало что-то, что встретится им однажды в будущем — а время лишь способствовало этой встрече? Ведь сама по себе вечная юность была благословением. Быть может, проклятие определялось сутью артефакта — но тогда получалось, что наказание каждому будет свое. Это и было логичнее, но Поненте все никак не мог понять, что карающий меч готовит именно для него.

— Хорго, как далеко вперед ты уходил?

— Не очень далеко. Пара месяцев, кажется.

Было бы хорошо узнать, что принесет далекое будущее — сотни лет. Но вряд ли Хорго согласится на это. Вряд ли через сотню-другую лет он вообще вспомнит о просьбе Поненте вернуться и рассказать.

— Ладно. Спасибо тебе.

— Это ни к чему. Не стоило мне никаких усилий.

— Уже уходишь?

— Да. Не хочу встречаться с Лейро. Увидимся.

Хорго покинул палатку, и вскоре слуги унесли подушки, а затем каркас и плотные ткани со стен и потолка. Поненте остался на пустом берегу, считая часы до прибытия Лейро.

Вскоре к нему неслышно подошел Тиас. Юноша проводил взглядом удаляющиеся в темноте корабли Хорго и перевел его на Поненте, будто не решаясь что-то сказать.

— В чем дело? — буркнул Поненте.

— Тебя минимум две недели не будет в Солосе.

— И что?

— Прекрасное время для нападения.

Поненте сощурил глаза, поняв намек Тиаса. Раньше он ни разу не задумывался о том, что друг может играть против него. Но зачем ему это? Деньги? Влияние? В любом случае, Поненте отказывался верить, что Хорго может встать на сторону Лейро. Несмотря на все его странности, Поненте верил другу безоговорочно по больше части потому, что выбора особо не было. Да и с Трамонтаной он сошелся по той же причине. Но если однажды Трамонтана предаст его, то почему бы так же не поступить и Хорго? Только потому, что их связывала дружба? Имеет ли она прежнее значение для людей, в чьих руках вертятся судьбы мира?

— Хорго бы так не поступил.

— Его могли заставить.

— Он не предатель, Тиас. Кто угодно, но только не он.

Тиас промолчал, однако Поненте видел, что тот не согласен. Теперь и его настигли сомнения. Мог ли он вообще кому-то доверять? Было что-то изначально неправильное, трещина фундамента, от которой вскоре покосится весь дом. Первичная проблема, самая главная, которая лежала в основе представления об этом мире и артефактах в целом.

Поненте не мог доверять Уно.

Все его слова про полезность были лишь словами. Поненте только догадывался о его истинных намерениях, о том, где в его речах крылась правда, а где — ложь. Уно убил собственного отца, а это о чем-то да говорит. Как минимум о том, что ему нельзя доверять.

Но если ложь стала основой жизни, то как в будущем он сможет найти верный путь?

Поненте потряс головой. Цепочки мыслей порой заводили его так далеко, что он и не мог вспомнить, что было первым, о чем он подумал.

Тиас напряженно всмотрелся в даль. Страх пробрался к желудку, но Поненте не показал это. Лишь быстро приблизился к юноше и проследил за его взглядом.

На горизонте все было спокойно. Темно-синяя мгла скрывала детали и смазывала линии, а остаток ночи обещал быть ясным и довольно теплым. И Поненте бы расслабленно вздохнул, если бы несколькими часами ранее Хорго не предупредил его о нападении. Длинная темная полоса, которую можно принять за лес или, на худой край, выглянувшую из-за горизонта грозовую тучу, наводила на единственную мысль.

Поненте был уверен, что это не полноценное войско: отправлять обученных солдат сжигать лес было довольно глупо, однако и небольшую группу диверсантов — тоже не слишком разумно, потому что большой огонь они разом не разведут, но зато его быстро заметят и потушат.

— Бери лошадь и обходным путем иди им навстречу, — коротко приказал Поненте. — Следи, чтобы от большой массы не отходили группы. Отойдут — жди, пока скроются от глаз остальных и тогда с ними разделывайся. Понял?

Тиас отрывисто кивнул, сжав челюсти. Поненте испепелил между пальцами карту, которая в то же мгновение появилась в нагрудном кармане юноши. Тот бросился к пасшейся неподалеку лошади и вскочил на нее.

— Боги же не могут умереть? — спросил Тиас с болезненной надеждой, заглядывая в лживые серебристые глаза Поненте.

— Конечно, нет, — подтвердил тот.

Когда Тиас скрылся в перелеске немного южнее, Поненте достал свой меч из сумки позади седла и вынул его из ножен. На лезвии блеснул отсвет далеких звезд, отражение едва заметным мутноватым зайчиком прыгнуло в глаза Поненте.

— Уходи отсюда, — шепнул он лошади, и умное животное трусцой направилось туда же, где недавно скрылся Тиас.

А сам Поненте остался в полном одиночестве. Полоса на горизонте темнела и становилась все толще, войско приближалось, пока Поненте не смог отличать отдельных людей. По большей части оно состояло из пехоты, по краям которой располагалась конница. Это в некоторой степени упрощало дело: воевать с пешими людьми было куда проще, чем с теми, кто возвышается над тобой. В конце концов, Поненте был не уверен в безграничности своей неуязвимости. Да, он видел, что Лейро не ранили стрелы. Однако был ли предел у этой защиты?

Поненте крепче перехватил меч и стал дожидаться врагов. Присутствие оружия несколько успокаивало его: за восемнадцать лет он научился неплохо владеть мечом и луком, однако предпочтение отдавал первому.

Войско Лейро трудно было назвать войском. Оно составляло всего около двухсот-трехсот человек. Поненте подозревал, что больше Лейро просто не мог собрать без ущерба для своего Артеона.

Поненте выискал глазами руководителя конницы и достал одну из своих карт. Привычно прошептав пару слов, он попытался ее растворить, однако карта так и осталась нетронутой лежать между его пальцами. Он попробовал снова, однако опять ничего не получилось. Решил провернуть это с другим человеком — снова не вышло.

«Или тот же обряд совершил Лейро, или мой начал работать», — понял Поненте и убрал карты в карман.

Когда войско приблизилось и остановилось напротив, Поненте с удивлением обнаружил, что Лейро среди людей не было. А они, кажется, были крайне озадачены этой встречей.

— Поненте? — недоверчиво спросил мужчина, вышедший вперед. Военноначальник?

— Он самый.

Артеонцы переглянулись, однако все, словно по команде, взяли в руки свое оружие. Темнота скрывала многое, и Поненте не видел выражение их лиц. Однако оно ему было безразлично.

— Не ожидали тут кого-то встретить, — немного нервно сказал мужчина. — Придется слегка тебя подвинуть.

— Для этого надо меня убить, — осклабился Поненте и поднял меч.

Он почти точно знал, что никакое оружие смертного не сможет навредить ему. Может быть, именно поэтому в смутных видениях Трамонтана закрыла Поненте в Безвременье, а не убила, что было бы гораздо логичнее.

Впрочем, времени на размышления не было. Поненте скрестил свой меч с мечом военноначальника, однако в наступившем со всех сторон войске тот быстро исчез. Вероятно, решил не рисковать собой и управлять из-за кулис.

Поненте старался сражаться так, чтобы позади никого не было. Он понимал, что если окажется на земле, то с победой возникнут проблемы. Да и от пленения он не был защищен. Лейро наверняка был бы крайне рад получить помимо сожженного вражеского леса ещё и вражеского бога впридачу.

Поненте отступал, периодически рассекая мечом воздух перед собой. Особо неудачливые воины теряли руки, другие — головы. А Поненте чувствовал, как вместе с их жизнью его покидает человечность.

Будто бы кровь, которая текла по его венам, преображалась. Она светлела, даже белела, становилась все ярче и ярче. Вместе с божественной неуязвимостью, о которую ломались клинки, внутри набухало кипящее, ослепляющее золото — солнечный свет, который распространялся по сосудам, заменяя кровь. Все смертные имели внутри эту простую красную жидкость, дарующую им жизнь. Но что наполняло изнутри бога? Уж точно не кровь, липкая и горячая, порой пугающая до дрожи. Поненте больше не имел ничего общего с кровью, которая повторяла рисунок плитки на рыночной площади и силилась утопить каждого, кто в нее наступал. С кровью, которая, пульсируя, вырывалась из перерезанных шей родителей. С кровью, которая когда-то наполняла и Поненте, делая его жалким и беспомощным перед великой и всесильной дланью судьбы.

Внутри Поненте растекалось расплавленное Солнце — ледяное и обжигающее, прекрасное и безобразное, созидающее и разрушительное. Солнце даровало его рукам силу, поместив в них власть над человеческими судьбами. То самое Солнце, которое всегда безмолвно наблюдало за копошением маленьких людей где-то в сплетении гнилых улиц.

Теперь Поненте и сам стал Солнцем, взлетев над головами и крышами. Он мог безучастно наблюдать, мог миловать и сжигать — народ нарек его богом Солнца и судьбы, но вдруг он не ошибся? Вдруг Поненте пришел сюда, чтобы покрыть своим влиянием этих потерянных в жизни людей? Вдруг он и должен был прийти, должен был стать их богом? Может быть, все это уже было где-то записано, предрешено и начертано на его жизненном пути ещё при рождении? Кто может понять и оценить шутку судьбы? Кто, если не ее бог?

Вместе с этим осознанием разрозненные мысли Поненте вдруг осели ровными рядами, стопками и линиями. Он не был здесь самозванцем. В этот забытый всеми богами мир его привела судьба, подарила второй шанс и ему, и этим людям. Вдруг они молились так усердно, что чья-то высшая воля решила даровать им желаемое, приведя сюда этих детей?

Поненте сжал руку на мече. Враги пришли в его дом, чтобы уничтожить его. Но уничтожены будут только они сами. Потому что они смертны, а он — нет. Поненте, все еще отступая, принялся наносить удары точечно. Он никогда еще не сражался с таким количеством противником одновременно, однако в этом и было его преимущество: никто не знал, куда придется его следующий удар, и умирающие солдаты все падали и падали, мешая своим же товарищам. Поненте парировал выпады, поворачивал запястье и наносил стремительные удары по слабым местам противников. Шеи. Животы. Правая половина тела — особенно плечо и бок.

Тела падали, их втаптывали в землю ноги обезумевших от крови людей. Поненте забирался на них, постепенно приподнимаясь над своими врагами.

А те все лезли и лезли, скользили по блажным от крови телам и размахивали своими мечами. Люди уставали и падали, а Поненте мог рубить их хоть целую вечность, даже не думая о еде или сне. От ударов порой дрожала рука, но Поненте снова рубил, чувствуя, как чужая кровь стекает по его телу. Алые капли покрыли идеально чистую, почти белую кожу, забрались за ворот рубахи и пропитали штаны. Кровь была повсюду, она стекала ручейками с груды тел и растворялась в озере. Вода темнела, и в этот час перед самой зарей, когда солнце еще не поднялось над горизонтом, но уже окрасило небо в золотисто-розовый, Поненте видел в неподвижном мире только себя и кровь.

Лошади, которые остались в живых, испуганно разбежались. Поненте слышал нервное ржание неподалеку, однако не стал преследовать их. Животных заберут местные жители, они же, если захотят, похоронят врагов.

У подножия груды тел, на вершине которой теперь стоял одинокий окровавленный Поненте, что-то зашевелилось. Покачиваясь, на ноги поднялся военноначальник, который еще в самом начале боя спрятался за спинами своих товарищей. Теперь, когда он остался один, ему все-таки пришлось взглянуть в глаза смерти.

— Ты не бог, — сплюнул мужчина. — Ты чудовище.

— Я — бог, который защищает свою страну, — отчеканил Поненте, склонив голову к плечу. Военноначальник прикладывал все силы, чтобы устоять на ногах. — Я обещал Лейро, что каждый перепустивший границу умрет. Он не услышал меня, а я обещания исполняю.

— Что ж, твое право. А мое — сразиться с тобой.

— Ты ведь знаешь, что это желание убьет тебя.

— Защищать Артеон — смысл моей жизни. Может быть, и ты так же сильно предан Триане. Но мы оба знаем, что любовь не убивает. И мое желание тоже не убьет меня — это сделаешь ты.

Поненте подождал, пока военноначальник заберется на гору из тел своих подчиненных. Он не мог позволить врагу уничтожить Кандеруз, а вот умереть с честью — вполне.

Мужчина поднял оружие и встал напротив Поненте. Тот сжал меч, который так и норовил выскочить из рук из-за скользкой крови, которая стекала по предплечью. Противник сделал шаг, замахнувшись мечом, но Поненте ушел в сторону и поднырнул под его правую руку. Он запнулся о чью-то ногу, однако быстро восстановил равновесие и выпрямился за спиной военноначальника. Тот стремительно развернулся и снова напал, но Поненте заблокировал удар, от чего по рукам прошла болезненная волна.

Он видел, что противник вымотан, и решил все же закончить бой. Слегка изогнув руку, Поненте высвободил свой меч из блока и острием молниеносно и почти нежно перерезал военноначальнику горло.

Через мгновение от отступил, позволив тому упасть на колени и инстинктивно схватиться за горло. Помогать и быть рядом он не собирался. Воины умирают в одиночестве, как и все другие люди. Оставалось только ждать.

Мягкие тела под ногами, еще недавно живые, теперь стали просто кровавым троном Поненте. Первой ступенью на пути к великой Триане. Теперь Поненте знал, какую жертву ему придется принести во имя процветания и величия.

Из руки выскользнул меч. Колени подогнулись, Поненте упал на тела убитых им людей. Сотня? Две? Три? А сколько их еще спереди? Бесчисленное множество врагов, которых он уничтожит ради Трианы. Мириады жизней, которые будут разрушены во имя ее процветания. Поненте не задавался вопросом, стоит ли Триана того. Она была, был и он, единственный смысл которого — служить этой огромной земле и всему, что он сам на ней построил и ещё построит.

Из-за горизонта выглянул первый рассветный луч. Одновременно с этим родилось второе Солнце. Поненте прошел весь этот путь, чтобы в конце концов оказаться здесь. Чтобы родиться заново спустя тридцать пять лет; после километров пройденных улиц Нижнего Города; литров крови, пролитых во имя чего-то эфемерного и почти не существующего; рек слез, оставленных позади и свидетельствующих о рвущей душу боли. Все было не зря. Все было для этой минуты бездонно-темного торжества, свидетельствующей о начале новой эры.

Больше боли не было. Поненте поднял руку, ловя золотые лучи солнца, и улыбнулся им. Мир запомнит день, когда родился новый бог.