И лишь тогда границы сцены
Исчезли вовсе с глаз долой.
Большой тюрьмы пропали стены,
Меня возвысив над толпой.

— С ума сойти можно, — причитала Трамонтана, нервно ходя из угла в угол через весь тронный зал Поненте. А он сидел на полу почти в самом центре и мрачно следил за возлюбленной.

— Ты ожидала чего-то другого?

— Нет! Но не так же быстро. А вдруг Шривах нападет? Он такой же отбитый, как его братец.

— Кстати о братцах...

— Понятия не имею, что он хочет сказать.

Накануне вечером Уно позвал Поненте и Трамонтану на отдаленный остров. Он упомянул, что там будут все правители стран. Со многими Поненте не виделся вот уже восемнадцать лет, поэтому немного нервничал перед встречей. Кроме того, он не знал, как поведет себя Лейро, и не был уверен, что сможет удержать себя в руках при виде него.

— Ты, главное, не нервничай, — попыталась успокоить его Трамонтана. — Веди себя достойно. Ясно, что встреча будет из-за произошедшего, так что... В общем, ты понял.

Понял. Делать вид, что нападение не ударило по нему. Поненте не мог этого сделать. Не мог забыть тринадцать погибших на поле боя и еще троих, умерших вскоре от полученных ран. Лейро потерял пятьдесят семь человек, которых трианцы закопали в братской могиле подальше от Солоса.

Шестнадцать тел, сложенных в ряд на главной площади, были чудовищной насмешкой судьбы. Поненте снова был маленьким мальчиком, вдруг ставшим сиротой. Он снова должен был лгать и изворачиваться, чтобы выжить. Отвратительное чувство беспомощности глодало душу, выжигало на глазах слезы. Но Поненте не мог позволить себе слабости. Только не сейчас, когда его люди так напуганы — ведь он должен вести их к спасению, быть уверенным в себе и их общем будущем.

А он был уверен только в том, что при особом желании соседи с легкостью растопчут юную Триану.

В дверь осторожно постучали. Трамонтана подняла замок, и в комнату вошел покрытый кровью Тиас. Поненте знал, что кровь была не его, и вопросительно взглянул на юношу. Тот медленно опустился на колени и склонил голову.

— Я сделал, как ты сказал.

— Ровно сто три? — холодно переспросил Поненте.

— Да.

— Замечательно.

Поненте забрал карту и уселся на свой железный трон. Он не позволял сожалению захватить разум, хотя оно решительно пыталось это сделать. Поненте чувствовал вину, которая тяжелым покрывалом ложилась на его плечи, но он понимал — чем дальше во времени будет идти Триана, тем больше крови будет скапливаться на его руках.

На пороге мелькнула чья-то быстрая тень, и в дом влетела явно разозленная Этернитас.

— Ты заставил Тиаса убить сто три человека?! — выдохнула она со смесью гнева и ужаса.

— Во-первых, ты должна спрашивать разрешение войти прежде, чем сделать это, — Поненте кивнул на дверь. — Во-вторых, кто ты такая, чтобы задавать мне подобные вопросы?

— Может, по божественным меркам сто три жизни — это пустяк, но не для нас, — уже тише и спокойнее произнесла девушка.

— По божественным меркам это тоже не пустяк, — ответила Трамонтана.

Этернитас вздрогнула и только теперь заметила ее. Девушка почтительно поклонилась и покосилась на Поненте. Он остался так же холоден, однако внутри душу рвало от отвращения к самому себе.

«Да уж, ты и впрямь чудовище, — пропел внутренний голос. — А я — нет. Сколько раз я выручал тебя?»

«Это не имеет значения. Я не позволю своей ненависти наводить порядки в мире».

«Выбираешь путь боли и сожалений? Достойно похвал. Только помни, что у тебя впереди вечность, и ты проведешь ее, смакуя свои самые низкие поступки».

«Зато я останусь человеком».

«Правда что ли? Нет, ты станешь чудовищем с чувством вины. В конце концов, нас определяют поступки. И однажды тебе придется выбрать — ты или Триана? Можешь не отвечать, я знаю, ты выберешь ее. Ты готов к этому? Мы оба знаем, что нет».

«Я останусь в трезвом уме, не затуманенном детской обидой. Я злюсь, мне больно. И я наверняка ненавижу весь прогнивший прóклятый мир, который остался за стеной из штормов. Но этот мир не заслужил моей ненависти. Я пойду на самые гадкие поступки ради Трианы, она — все, что у меня есть. Я стану богом, в котором она нуждается. А ты здесь ни к чему».

«Вот как, выгоняешь меня?»

«Именно, убирайся. Все, что было в другом мире, здесь не имеет никакого значения. И твое место там. Я не стану уничтожать Артеон, даже если потом пожалею об этом».

Голос внутри, голос его ненависти, затих. Поненте знал, что однажды тот вернется. Голос был последним, что связывало его с прошлым домом — ненависть оказалась единственным наследством, которое он получил. Этот мир нуждался в других богах, милосердных и понимающих, да и Триану он построил без помощь невидимого советника. Злость гнала его вперед, но сейчас он чувствовал, что пришло время тормозить. На гнилом фундаменте из ненависти нельзя построить ничего, кроме кровавых разрушений.

Да неужели Поненте не справится с этой ролью — ролью бога, охраняющего свою страну? У него есть для этого все.

Поненте боялся лишь того дня, когда его ненависть станет так сильна, что сможет обойти барьер разума.

— Имеет значение только будущее Трианы, — ответил наконец Поненте. — Без этих жертв подобных набегов было бы куда больше, потому что враги почувствовали бы нашу безответность. Но теперь они задумаются, прежде чем совершать неосмотрительные действия.

— Но люди не виноваты в том, что идет война, — пробормотала Этернитас и покосилась на Трамонтану, будто ждала от нее поддержки.

Та вздохнула.

— Дело твое, конечно. Никто не может сказать, правильное это было решение или нет. В конце концов, мы лишь учимся и не можем не совершать ошибок.

— Вот видишь. — Поненте перевел взгляд на Тиаса. — Тиас, ты молодец. Пока меня не будет, оставайся в Солосе главным.

Юноша кивнул, а Поненте подошел к Трамонтане. Они переплели пальцы, и на жуткое мгновение Поненте снова почувствовал свободное падение. Мрак Безвременья пугал так же, как раньше, и уже через минуту они с Трамонтаной стояли под светло-голубым, почти белым холодным небом. Солнце висело низко, и холодный воздух успокаивал кипящие нервы.

— Что ж, идем, — поторопил Поненте.

Он двинулся по едва заметной протоптанной дорожке, идущей через пустующее мертвое поле. Там, метрах в двухстах, неестественно выделялся на фоне общего сна высокий белокаменный дворец. Он был довольно простым в дизайне, относительно небольшим и совсем не внушительным, однако пугал Поненте до дрожи.

«Ты такой же, как все они», — сказал он себе и двинулся ко дворцу.

По мере приближения юноша мог лучше рассмотреть скромную отделку. Никаких золотых вставок, мраморных колонн и витражных окон. Просто большой дом. Как будто в нем не будут собираться люди, которые в будущем станут вершить историю нового мира.

— Доброе утро, — раздалось позади приветствие Хорго.

Поненте, хотя и мечтал поскорее уйти отсюда, был рад видеть старого друга.

— Долго добирался? — поинтересовался он.

От архипелага Халой, где жил Хорго, было не меньше нескольких недель морского пути до этого острова.

— Нет. Я как раз навещал Уно, когда произошел ваш конфликт. Мы с ним и Малтаром сразу выдвинулись.

— Нам определенно нужен какой-то божественный транспорт, — пробурчала Даяна, подходя к ним.

При виде нее Поненте и вовсе оживился. Все-таки хорошо, что первыми на этом острове он увидел на шайку Лейро, а своих друзей.

— Сестренка, как ты? — спросил он с теплой улыбкой.

— Не жалуюсь.

Даяна действительно выглядела хорошо. Длинные розовые волосы падали почти до пояса, а легкая одежда, гораздо богаче, чем носили Поненте или Трамонтана, напоминала застывший лунный свет — подол юбки был сшит из полупрозрачной ткани с вкраплениями белых узелков, будто кто-то пытался изобразить звезды.

— А вообще мне тут очень даже нравится, — продолжила Даяна. — Люди хорошие, слушают меня. И мне с ними интересно. Строю город, потом примусь за страну. Правда, она небольшая, но мне слишком много и не надо.

— Приятно слышать. О моих делах ты наверняка наслышана, так что повторяться не буду, — вздохнул Поненте.

— Ага, слышала. Я тебе всегда говорила, что Лейро просто ненормальный. Печально, что вы оказались соседями.

— Поверь, соседствовать с Шривахом и Амитой ничуть не лучше, — вклинилась в разговор Трамонтана. — Я уже как на иголках, каждый день жду войну. Особенно после того, что учудил Лейро.

Даяна пожала плечами и скосила глаза на приближающегося Лейро.

— Ладно тебе, Амита не станет делать глупости.

— Не своди с нее глаз, — посоветовал Поненте.

Лейро не стал приближаться к небольшой группе, а сразу зашел во дворец. Его проводили подозрительными взглядами, и Трамонтана вздохнула.

— Идем, не будем задерживаться. Нет желания проводить здесь лишнюю минуту.

Первым во дворец зашел Поненте. В нем стояла оглушительная тишина, хотя все здание состояло из одного огромного зала, а на своих местах уже сидели все самозванные боги. По центру располагался круглый стол, диаметр которого наверняка превышал два человеческих роста. Вокруг него стояли прочные на вид деревянные стулья, из которых только четыре пустовали.

— Приветствую, — бросил Поненте и сел на одно из немногих оставшихся свободных мест.

— Раз все собрались, можем начинать собрание, — взял слово Уно. — Думаю, все уже знают, почему мы тут все собрались. Признаюсь, меня ситуация несколько удивила. Мы не успели обжиться на новых землях, а вы уже начинаете воевать друг с другом. Вам места не хватает? Лейро?

— Поненте угрожал мне и требовал уйти с западного побережья, — произнёс Лейро будто заготовленный заранее текст. Во всяком случае, слова звучали строго и неестественно. — Я нанес превентивный удар, чтобы защитить людей от его возможного нападения.

— Мне всегда казалось, что превентивный удар — это удар несколько иной сути, — Малтар покачал головой и укоризненно взглянул на Лейро.

— Поненте не готовился к войне, удар превентивным не был, — согласился Уно.

— Тогда, боюсь, я не слишком хорош в военной терминологии.

Даяна повернулась к нему.

— Тебя только терминология смущает?

— Разумеется.

— Лейро, нельзя просто так нападать на соседей, — Уно прервал готовую возразить Даяну одним взмахом руки, как будто был главным на их собрании.

Но если Поненте подумал об этом и промолчал, Амита спокойно высказала свои мысли.

— Уно, ты ведешь себя так, как будто мы твои подчиненные. Кто помешает нам нападать друг на друга? Ты? Что хотим, то и делаем, и никто нам не указ. Уехать за океан и начать новую жизнь было твоей идеей, мы ее поддержали и помогли тебе. А теперь не мешай нам строить свою жизнь.

— Если бы я не подарил тебе шанс начать новую жизнь, ты бы до сих пор сидела в Нижнем Городе и продавала свое тело за десять серебряных, — процедил Уно угрожающе тихо. — Вы все нуждались во мне куда больше, чем я в вас, просто вам повезло, что из тысячи таких же сирых и убогих малолетних преступников я выбрал именно вас. Я не жду благодарности, но уважение — вполне. Что до моего руководства, то кто запретит мне? Я знаю о каждом из вас все, что только можно знать. Знаю, о чем вы плачете, о чем молитесь и о чем сожалеете. Знаю все ваши грехи, прошлые и будущие. Знаю, как уничтожить каждого из вас и как разрушить все, что вы любите. Я не так много прошу и не использую свою власть нигде, кроме этого дворца. Так что будь добра, Амита, успокойся и не перебивай. Чем быстрее мы обсудим все вопросы, тем быстрее отправимся по домам.

Поненте видел, как не на шутку разозлилась Амита. Она не была вспыльчивой, зато высокомерной — вполне. Подобное обращение наверняка задело ее за живое, и Уно не мог не знать, какую реакцию вызовут его слова. Однако он их произнес, и тогда в мысли Поненте закрались сомнения: чего Уно все-таки хочет добиться, пытаясь прекратить войны на континентах? Остров Врен, который по площади лишь немного уступал другим материкам, располагался далеко от остального мира. Его отделял целый океан, и Уно мог не боятся, что разгоревшаяся война перекинется и на Врен.

Нет, причина крылась в другом. Так в чем же?

— Я не желаю детально объяснять причины своего поступка, — как ни в чем не бывало продолжил Лейро. — В общих словах уже сказал. Произошедшее — проблема только моя и Поненте.

— Может, кто-то не хочет, чтобы у него под боком устраивали баталии? — негромко заговорил Хорго. — Вы тут не одни.

Лейро смерил его холодным взглядом и процедил:

— Ты сидишь на своих островах, вот и сиди.

— Выбирай слова, которыми ты ко мне обращаешься. Я не твой приятель.

— А что, в противном случае ты натравишь на меня свои корабли?

— Если ты недостаточно осведомлен о моих возможных рычагах давления на тебя, то не вижу смысла заниматься просвещением, — отрезал Хорго и отвернулся.

Тон юноши не сулил ничего хорошего, и Поненте невольно задумался — что его друг имел в виду? Хорго мог возвращаться из будущего в прошлое и менять его, это ли было рычагом давления? Ведь если так, то Хорго мог бы очень помогать в войне — он знал, в какое время какие части нападут, знал, каким будет бой. А информация всегда была ценным оружием, которое нельзя игнорировать. Видимо, это понял и Лейро, потому что он тоже отвернулся от Хорго и продолжил смотреть прямо перед собой.

— Раз уж у нас тут разбор поступков и их причин, то Поненте отправил в мой город своего головореза, который убил сто три человека, — процедил Лейро, с вызовом глядя на Уно.

— Это правда? — Уно удивленно повернулся к Поненте. Тот кивнул, не видя смысла отрицать очевидное.

— Я сказал Лейро, что за одного своего человека убью десять его. В том бою погибло шестнадцать трианцев и пятьдесят семь людей из Артеона. Пятьдесят семь и сто три — как раз получается сто шестьдесят. Ни на одного не ошибся.

— Сумасшедший дом какой-то, — пробормотал Малтар.

Воспользовавшись повисшей тишиной, Трамонтана заговорила впервые за то время, пока она находилась в этом доме.

— Раз уж говорим о войне, то у меня тоже проблемы. С одной стороны меня теснит Амита, с другой — Шривах. Оба угрожают войной, если я не отдам им по куску своей земли.

— Я не угрожала, — тут же перебила Амита.

— Ты сказала, что я все равно отдам тебе ту землю. Как это понимать?

Амита злобно выдохнула, готовя ответ, но Уно прервал ее.

— Амита, чем тебе не нравится материк южнее? Насколько я знаю, он свободен.

— Но я уже обосновалась на другом...

— Если тебе нравится тесниться и воевать, то ладно. — Уно пожал плечами и обвел собравшихся взглядом. — Мне кажется, или кого-то не хватает?

— Да, Ямика не нашла себе страну, — нехотя ответил Лейро.

— Она живет со мной, — добавил Шривах.

— И постоянно ноет, что никто не хочет двигаться.

Уно усмехнулся.

— Я думал, она ваша подруга.

— Да, — Лейро покосился на брата, — Но есть вещи, которые даже с друзьями не делят.

Поненте не стал вслух выражать свое согласие, но мысленно поддержал Лейро. Трамонтана не стала во всеуслышание порицать Лейро за нападение — все понимали, что в этом случае Амита и Шривах могут двигать ее границы гораздо настойчивее, особенно если им начнет помогать Лейро в качестве мести.

В общем, разговор сам собой зашел с тупик. Все боялись задеть друг друга и тем самым спровоцировать вражду. Отношения между странами были сложными, неустоявшимся и крайне напряженными. Плавающие границы и общая нервозность только добавляли проблем.

Малтар что-то быстро шепнул на ухо Уно, и тот кивнул, найдя взглядом Поненте.

— Как твой посланец убил сотню в городе Лейро? Ты использовал карты?

— Только одну. Чтобы достичь желаемого, мне нужен всего один человек, разделяющий мои интересы.

— Угрожаешь? — осклабился Лейро.

— Проверь и узнаешь, — в тон ему ответил Поненте. — Только помни, что за следующих жертв цена возрастет десятикратно.

— Нельзя убивать мирных, — возмутилась Амита за его спиной.

— Запрети мне.

— Успокойтесь! — прикрикнул Уно.

Он уже начинал злиться, но оно и понятно. Взывать к здравому смыслу тех, у кого его никогда не было, оказалось сомнительным удовольствием.

— Давайте обсудим дела более мирные, — продолил он уже тише. — Как мы все понимаем, жить изолированно ни у кого не выйдет. Поэтому я хочу обсудить развитие торговли. Кто может предложить что-нибудь для продажи?

На севере Трианы рос густой лес, но продавать его у Поненте рука не поднималась — ему еще строить целую страну, самим может не хватить.

— На Ширте много родников, — задумчиво произнесла Даяна. — Вода все равно стекает в море, но она такая чистая, что даже жалко.

— Халой мог бы продавать морские и речные суда, — добавил Хорго.

Уно кивнул.

— Остров Врен богат своими ресурсами, мы не особенно в них нуждаемся. Но лично я мог бы продавать информацию.

— Ага, а я могу стать извозчиком, — буркнула Трамонтана. — Продавать наши дары — это странно. И на всех не хватит.

Проблема с транспортом была довольно острой, и Поненте отметил, что ее нужно решить как можно раньше. И еще он так и не придумал, что мог бы продавать соседям.

— Я согласен. — сказал он наконец. — Но мне продавать нечего. Триана только растет, и пока нам всего хватает. Как только возникнет дефицит, знаю, куда обратиться. А что насчет денег?

— Я могу превращать дерево в любой металл, будь то серебро, золото или ещё какой другой. — Малтар на глазах всех присутствующих коснулся деревянного кубика, который все это время лежал перед ним на столе. Тот покрылся блестящей золотой коркой. — Деньги традиционно изготавливают из металлов. Будет нечестно, если я не стану играть в этом ключевую роль.

— Мы будем обменивать свои товары на сделанные тобой монеты? — удивленно переспросил Лейро. — Это неудобно. Может, разделим валюту? Внутри страны будем расплачиваться одной, а по международным контрактам и между собой — другой.

Это бы упростило распространение валюты среди людей, хотя и создало бы некоторые трудности во время перевода одних денег в другие. Но идея была здравой.

— Мне нравится, — поддержал Поненте вопреки своему желанию ударить Лейро в глаз. — Так и сделаю.

Со всех сторон раздались согласные возгласы, и Уно кивнул.

— Хорошо. Врен будет жить на международной валюте, а вы — как хотите. Это не принципиально.

Еще немного поговорив об экономике, все начали вставать со своих мест и медленно продвигаться к выходу. Тему войны больше не поднимали, хотя весь разговор Поненте ловил на себе озлобленные взгляды Лейро. Их взаимоотношения зашли в тупик. Война была неизбежна, и оба теперь это понимали. Спорные территории так и останутся спорными, а постоянный конфликт ослабит обе страны.

Поненте первым покинул дворец. Свежий воздух немного расслабил нервы, и он просто наслаждался чувством мороза в легких. Трамонтана догнала его у небольшого декоративного озера, к которому Поненте привела извилистая тропинка.

— Все прошло не слишком плохо, — заметила она. — Я ожидала скандала.

— Скандалов не будет, — ответил Поненте, прекрасно понимая, что будет дальше.

— Будет война, — произнёс ледяной голос за их спинами.

— Я убью каждого артеонца, которого увижу на своей стороне границы, — в тон ему отозвался Поненте.

Лейро приблизился к озеру
и процедил, глядя в глаза своего врага:

— Мы не можем договориться, значит, придется выяснять, кто из нас сильнее. Так что готовься, Поненте. Ты утонешь в крови.

Он ушел, оставив Поненте с чувством тяжести и леденящего страха. О чьей крови говорил Лейро? Неужели так холодно он предупреждал о смертях, которые принесет Поненте жителям Артеона в качестве мести? Он отказывался верить, что Лейро настолько легко разбрасывался жизнями своих людей.

— Скоро начнет темнеть, — прошептала Трамонтана. — Идем домой.

Поненте заторможенно кивнул. Но он чувствовал, что что-то в жизни пошло наперекосяк, раз теперь он медленно подбирался именно к такому финалу.