Светлела ночь; взошло Светило
И пролило огонь на зал.
И в этом ослепленном мире
Я раз за разом умирал.

Поненте объехал все крупные города, в которые отправлял своих гонцов. Те справились со своей задачей — везде Поненте встречали как дорого гостя, показывали земли и просили советов. А он в свою очередь оставлял в каждом городе старейшину, который вызывал больше доверия, и давал ему свою карту в знак покровительства.

В Солосе строительство тоже шло полным ходом. После непродолжительной поездки Поненте вернулся туда и больше не выезжал. Он и думать забыл о западных территориях, бросив все усилия на восток и север — в далеком холодном лесу он увидел источник древесины для строительства и решил развивать пути по доставке леса во все города Трианы.

В политике Поненте не принимал живого участия. Во-первых, он мало что в этом понимал; люди, которые занимались управлением общинами, имели опыт куда больший. Упрямое желание править единолично могло пошатнуть или даже разрушить и без того крайне неустойчивую Триану. Поэтому сейчас Поненте сконцентрировался только на техническом развитии страны и на укреплении личных позиций.

Что делать с обрядом, он так и не решил. Да, совершить его было правильно и даже благородно. Настоящий бог, которого волновала бы судьба Трианы, пошел бы на это не задумываясь. Только проблема заключалась в том, что Поненте богом не был, он не любил эту страну и этих людей. Да, Триана стала его детищем — но еще настолько молодым, что привязаться к ней он не успел. Поненте болезненно воспринимал любые посягательства на личную свободу. А эта связь забирала у него слишком много, но почти ничего не давала ему лично. Тем не менее разумная часть настаивала на совершении обряда.

Поэтому он оттягивал решение так, как только мог. Но вечно прятаться было невозможно.

Очередной рассвет Поненте встретил в сомнениях и размышлениях. Он в который раз выписывал преимущества и недостатки обряда, но никак не мог понять, какое решение будет правильным.

Поненте поднял голову над столом в тот момент, когда в воротах Солоса показался всадник на скачущей из последних сил лошади. Не добежав до города каких-то пару прыжков, лошадь упала и покатилась кубарем; всадник едва успел спрыгнуть с нее и через секунду вскочил на ноги.

Поненте тоже подорвался со стула и быстрым шагом покинул дом. Тревожные мысли вились в голове, но он старался не думать о плохом.

— Наше Солнце! — воскликнул мужчина и упал на колени.

Поненте успел заметить на лице всадника испуг и надежду.

— В чем дело? — резко спросил Поненте, взмолившись о том, чтобы его худшие опасения не оправдались.

— С запада идет войско, — выдохнул пришедший.

Немногочисленные люди, собравшиеся у ворот в такой ранний час, в ужасе ахнули, а Поненте замер. Ему показалось, что кровь мгновенно превратилась в мягкий лед, который появляется, когда температура держится в районе нуля — тогда вода становится настолько ледяной, что от нее судорогой сводит мышцы, а в ее толще начинают появляться крошечные острые льдинки.

— Большое? — спросил Поненте так буднично, будто осведомлялся о погоде.

— Не знаю. Несколько сотен, может, пара тысяч. Или больше... Просите меня, я не знаю! Как только они пошли, я сразу прыгнул на коня и поскакал сюда, тебе сказать.

— Спасибо, — кивнул Поненте. Ему хотелось сесть на землю и заплакать, но при людях он не мог показывать своей слабости. — Отдохни.

Он побежал на площадь, где был установлен большой железный щит. Его поместили туда именно для подобных целей — чтобы быстро собрать людей в любое время дня и ночи.

Поненте схватил лежащий рядом молот и со всей силы ударил в самый центр неровного круга.

Он перестарался. От звука, прошедшего по улицам, задрожали внутренности. Даже уши заложило, хотя он давно уже подобного не ощущал.

Люди собрались вокруг быстро. Настолько, что Поненте не успел продумать речь. Вот сбоку подбежали Этернитас с Тиасом, Ройран присоединился к ним чуть позже. Девушка выглядела встревоженной. Казалось, она знала, что произошло. Впрочем, слухи разлетались близко, и она могла услышать чьи-то слова.

— Началась война? — с ходу спросила Этернитас, подтверждая догадки.

Поненте не стал отвечать и подождал, чтобы все собрались на площади. Затем остановился посередине небольшой сцены, сделанной специально для него, и обвел толпу взглядом. Люди были напуганы. Они переглядывались со слезами на глазах и смотрели на своего бога с такой надеждой, будто он мог в одиночку остановить многотысячное войско. Но он не мог, и они это знали.

Поненте вдруг почувствовал к этим людям щемящую нежность, будто они все — его дети, а он был их мудрым отцом, который знает, как поступить правильно. Ощущение продлилось не дольше мгновения, и Поненте сбросил это наваждение. Он поднял глаза к поднимающемуся солнцу и вздохнул.

— Западные соседи напали на нас, — сообщил он, как будто кто-то этого не знал. — Прошли между горами, и никакие стены их не остановили. Я хотел бы сказать, что все будет хорошо, что они не прорвут оборону Солоса, но не могу. Может быть, Солос и выстоит, но остальные города Трианы не готовы к нападению. Они не смогут продержаться. Сейчас войска в нескольких часах пути от Солоса, и он станет первым городом, вставшим у них на пути. Если мы спрячемся, то враги могут пройти дальше — вглубь страны, к незащищенным городам. Но если отобьем атаку, то у нас появится неплохой шанс выиграть.

— Выиграем одну войну — не значит, что выиграем все, — задумчиво произнес Ройран. — Что помешает им напасть снова?

— Ничего. Это и есть жизнь. Войны будут идти и дальше — снова, снова, снова. Без вариантов, — ответил Поненте совсем не то, что хотел. Но он говорил правду. Он так считал. Нужна ли эта правда людям — уже другой, более сложный вопрос.

— И каждый раз придется воевать? — удивился кто-то из толпы. — Раньше такого и в помине не было. Поселения иногда сражались друг с другом, но дело никогда не доходило до войны.

— А я слышала, что на западе тоже объявился какой-то бог, — согласилась молодая женщина, стоящая прямо перед Поненте. — Ты говорил, что один здесь.

— Я никогда не говорил, что единственный в своем роде, — отрезал он.

— Но факт остается фактом — до вашего прихода войн не было. Это вы принесли их с собой, — перебил стоящий рядом мужчина.

— Мы не хотим умирать! — выкрикнул кто-то.

— Если от вас только смерть, то уходите, — согласился второй голос.

— Мы не будем воевать!

— Давайте спрячемся, пусть другие города разоряют.

— А с ними нельзя договориться?

— Пусть боги уходят!

— Да, нам не нужны войны!

Недовольные возгласы сливались в один хор, который набатом бил по ушам. Бессилие отдавало болью в затылке, Поненте не знал, что ответить и надо ли отвечать вообще. С кем-то он даже соглашался: беглецы из большого мира действительно принесли с собой войны и смерть, и теперь вовлекают в свои скандалы невинных людей. Но сейчас было не время для выяснения, кто прав, а кто виноват. И Поненте уж точно не собирался никуда уходить, ровно как и оправдываться.

Жалость к людям сменилась раздражением, а оно — злостью. Поненте дал жителям Солоса несколько минут на обсуждение, и когда оно превратилось в вопль, состоящий из одних только претензий, поднял вверх руку.

— Замолчите! — рявкнул он. — Теперь говорить буду я.

Хотя люди перестали кричать в полный голос, по их нестройным рядам все ещё проходили шепотки. Поненте прикусил губу, чтобы не заорать от гнева и отчаяния. Он спрыгнул на землю и подошел ближе к людям. Когда шепотки стихли, он окинул взглядом каждого, заставляя жителей Солоса потупить взгляды.

— Вы забыли, — обманчиво-спокойно начал он, — кто я такой. Я не ваш друг и не ваш товарищ. Я — бог судьбы, спустившийся на вашу пыльную дикую землю. Я принес на этот материк знания. Я научил вас вспахивать землю, строить дома, прокладывать дороги и делать ткань. Без меня вы все еще были бы дикими племенами, бегающими по степи за сурками. Я подарил вам общество, страну, законы. Я подарил вам возможность построить лучший мир для вас, ваших детей и внуков. Для всех, кто живет сейчас и будет жить потом. После смерти вы не исчезнете, забытые, как все поколения перед вами. Вы будете вечно жить в фундаменте этой страны, пусть ваши имена и сотрутся из памяти. Я вас не держу. Каждый может уйти прямо сейчас, поселиться в лесах или болотах и жить так, как вы жили двадцать лет назад. А можете остаться со мной и вместе строить нашу общую страну.

Поненте замолчал. На площади поселилась тишина. Люди переглядывались, но не трогались с места. Те, что были постарше, задумчиво теребили пальцы. Более молодые, родившиеся в Солосе или пришедшие в него совсем маленькими, недоуменно поглядывали на своих родителей.

— Прости нас, — пробормотала девушка, упрекнувшая Поненте во лжи о втором боге. — Мы не думали об этом. Просто не хотим воевать, только и всего. Ты принес в наш мир то, чего в нем никогда не было, ты дал нам будущее — мы благодарны.

— Впредь я не желаю слышать ничего подобного, — раздраженно процедил Поненте. — А теперь к делу, раз никто не собирается нас покидать. Я хочу отобрать небольшое войско, каждому человеку в нем дам свою карту. Есть желающие?

Несколько мужчин первыми подняли руки. За ними последовало еще десятка три-четыре. Всех Поненте отвел в сторону и выбрал для них сильнейшие карты, после чего вернулся к оставшимся.

— У меня есть план. Если все пройдет хорошо, то атаку отобьем быстро.

* * *

Широкие листья кустарников скрывали отряд мужчин, вооружившихся копьями и простыми мечами. Поненте нервно вглядывался в даль, ожидая прихода войска. Но оно все не показывалось, да и солнце все не поднималось: в конце концов Поненте понял, что ожиданием изводит только сам себя.

— Вам раньше приходилось сражаться? — спросил он у расположившегося неподалеку воина. Он был старше многих в отряде и пользовался всеобщим уважением.

— Да, бывало. Но не настолько масштабно.

— Понимаю. Боги принесли много разлада в этот мир.

— Мир нуждался в переменах. Может, мы так сильно молились, что вы услышали нас? — Мужчина вздохнул. — То, что я вижу сейчас, все равно лучше того, что было раньше.

Может быть, этот человек хотел успокоить Поненте? Он не знал, но уже сам начал сомневаться в правильности своих решений. Было ли правильно навязывать этим людям свои мысли? Могут ли мысли и убеждения вообще быть правильными — а если и могут, то кто наделил их этим значением?

— Идут! — донеслось из наблюдательного пункта, и Поненте разом забыл обо всех своих сомнениях.

Он вскочил с земли и всмотрелся в нечеткую линию горизонта. Где-то в одном месте она потемнела, и эта полоса все расширялась и расширялась, когда Поненте не понял, что это приближалось войско Лейро.

— Оставайтесь на позициях, — процедил он готовым выбежать из кустов мужчинам.

Он не мог выиграть силой, а вот хитростью сократить разницу между войсками было вполне возможно. Поэтому Поненте придумал план, пусть и несколько нечестный, но не лишенный смысла.

Войско Лейро оказалось довольно внушительным. Счет шел не на тысячи, но на сотни точно. Скорее всего, три или четыре. Люди двигались беспорядочно, не соблюдая ни строя, ни одной скорости. Лейро смог их собрать, но не организовать, чему Поненте несколько удивился. Возможно, битва была пробной, и Лейро не слишком с ней заморачивался?

Когда люди достаточно приблизились к стенам Солоса, оставшиеся жители принялись поливать их дождем стрел, благо, многие женщины хорошо владели луками. Ряды врага редели на глазах. Кто-то защищался щитами, кто-то стрелял в ответ, но Поненте видел, что это — не настоящая армия. Это будто чья-то игрушка, выкинутая за ее несовершенство.

— Чего же ты хочешь, Лейро? — прошептал Поненте себе под нос и прищурился. Карта с изображенной на ней черной вороной то и дело вспыхивала в его руках, а солдаты чужой страны падали на землю.

Когда воины все же смогли подбежать к стенам по трупам товарищей, Поненте дал команду своим людям. Мужчины выскочили из кустов и кинулись на врагов со спины. Те, не ожидавшие подобного поворота событий, вначале заметно растерялись. Однако вскоре они, будто повинуясь чьим-то словам, перегруппировались. Отражать две атаки было сложнее, и воины быстро оказались в кольце.

Поненте вышел на поле в числе последних. Для него все происходящее было странной игрой, иллюзией, которая вот-вот должна рассеяться. Кровь пропитывала землю, люди падали, вскрикивая, хватая ртами воздух и цепляясь за жизнь изломанными агонией пальцами.

Но Поненте все еще был в Нижнем Городе. Он чувствовал острые лучи солнца и видел, как обезглавленные тела родителей падают на эшафот. Под ногами текли ручейки крови, которые, сливаясь, образовывали реки. А те бежали к Поненте в попытке утопить его.

— Это ты нас убил! — кричали мужчины, падая на землю.

— Ты отнял их у нас, — плакали оставшиеся в Солосе женщины.

Меч в руке тяжелел, высасывая жизненную силу. В какой-то момент держать его стало невыносимо, но Поненте казалось, что тот сросся с ним навечно. Отчаяние приклеивало к земле ноги, связывало руки. А люди все падали и падали, и кровь заполняла узоры плитки рыночной площади.

Бесконечно долгий бой постепенно прекратился. Враги один за другим бросались прочь, забыв под стенами Солоса погибших и раненых товарищей. Трианцы не гнались за ними — Поненте запретил отходить от города далеко.

Он приблизился к стенам, когда под ними остался только один вражеский солдат. Его темные волосы трепетали на легком ветру, а стрелы, которые запустили ему в грудь защитники города, отскакивали, как от металла. Один из людей внизу замахнулся на него мечом, но тот разлетелся на десяток осколков, как только коснулся тела воина.

Мужчины вскрикивали, когда заглядывали в глаза этого человека, и испуганно уходили в сторону. А Поненте подошел ближе, и с каждым шагом его сердце проваливалось все ниже и ниже, в топкий мрак Безвременья. Быть может, там он найдет спасение от этой крови, заполнявшей пустоту его души?

— Лейро, — процедил он.

Их разделяли ряды бездыханных тел: пронзенных стрелами, порубанных, изломанных в давке. Кровь блестела на солнце и жгла глаза Поненте.

— Вышел за стену? Я удивлен, — хмыкнул в ответ Лейро. — Можешь не пытаться меня убить, у тебя не получится.

— Зачем ты пришел?

— Хотел сказать, что угрозы в сторону Артеона впредь будут стоить тебе дорого, — Лейро перешагнул погибших и приблизился к Поненте. Стоящие поблизости трианцы шагнули было к нему, однако Поненте поднял руку, останавливая их. — Ты расплатиться не сможешь, но смогут люди, чьим богом ты, оказывается, являешься. — На губах Лейро скользнула язвительная улыбка, однако она не задела Поненте. — Эта битва — только предупреждение. Что будет дальше — решать только тебе. Подумай, какого мнения о тебе будут трианцы, когда поймут, что умирают только лишь из-за твоей гордыни?

Ненависть вспыхнула как пожар в сухом лесу. Она мгновенно завладела разумом Поненте, выбив все остальные мысли. Он перестал думать. Перестал бояться. Перед глазами возникла необычайная ясность — он видел теперь полет бабочки, вспорхнувшей с груди мертвого воина.

Поненте парой прыжков преодолел разделяющее их расстояние и одним ударом сбил Лейро с ног. Гнев управлял его телом, захватил разум полностью. В голове пульсировало только одно желание — убить. Поненте сжал горло Лейро обеими руками, навалившись на них всем телом. Хотя он понимал, что Лейро от этого не умрет, но знал, что тот все равно почувствует боль — и этого было достаточно.

— Я не стану обещать тебе отмщение, — прошептал Поненте так тихо, чтобы его смог услышать только спокойно лежащий внизу Лейро. Хотя боль читалась на его лице, внешне он больше никак это не показывал. — Не буду говорить, что найду способ уничтожить тебя. Но я скажу, что будет дальше, — Поненте чувствовал, как его собственные руки дрожат от напряжения, как Лейро судорожно пытается вдохнуть. Боль. Единственный рычаг, которым можно воздействовать на бессмертных тварей вроде них. — Умрут десять твоих людей за одного моего. После следующего нападения — по сотне. А потом, когда мне это надоест, уничтожу сам Артеон и оставлю тебя на его руинах — коротать вечность там, где тебе и место. Ты ведь любишь мертвецов? Сможешь быть со своей страной по другую сторону жизни.

Поненте отпрянул, убирая руки с горла Лейро. Тот вдохнул быстро и судорожно, как будто действительно мог умереть; в его глазах плескалась ненависть. Поненте знал, что тот хочет сказать. Он встал и отошел, будто ему было мерзко находиться рядом со своим врагом.

— В следующий раз живым уйдешь только ты, — сказал Поненте и направился к воротам Солоса.

Когда он отошел от Лейро на достаточное расстояние, то кивком подозвал к себе Тиаса.

— Возьми лошадь и проследи, чтобы они убрались за горы.

Тот направился к конюшням, а Поненте сжал пальцами очередную свою карту. Только теперь он понял, что как раньше уже ничего не будет. Эта битва стала началом чего-то внушительного и кровавого.