Я ослеплен и я потерян,
Я не готов к серьезной сцене.
И кто-то крикнет из партера:
«Актер фальшив, хотим замену».

Даже череда хороших дней не смогла вернуть Поненте беззаботное настроение. Он чувствовал оттенок вины перед Этернитас, Тиасом и Ройраном, и теперь все никак не мог от него отделаться. Но ведь в конце концов он не знал, что значила та карта. К тому же не было никаких достоверных сведений, что он полностью поработил их души. Тем не менее неприятные подозрения все равно закрадывались в сознание, пусть даже Поненте старательно их отгонял.

К тому же теперь его заботило кое-что другое: несколько дней назад с ним произошла череда странных ситуаций — в течение пары часов голову несколько раз пронзила невыносимая раскалывающая боль, и после этого он обнаружил прибавление карт в своей колоде — в нее вернулись некоторые из тех, которые он дал ушедшим воинам.

Теперь, когда за оградой Солоса раздался стук копыт, он не стал ждать. Терзаемый самыми болезненными подозрениями, Поненте выскочил из дома и подбежал к своим людям. Вокруг прибывших уже собралась толпа. Их обступили женщины, некоторые плакали; Поненте хватило даже мимолетного взгляда, чтобы понять: многие не вернулись из похода, а выжившие были явно очень уставшими, а кого-то до сих пор покрывала кровь.

— Что случилось? — выдавил он.

Первым с лошади спрыгнул Тиас. Он выглядел лучше всех, во всяком случае, на его кожаном доспехе не было вмятин и царапин.

— Не накажи нас своим гневом. Мы пришли на запад, как ты и велел, но там уже были другие люди и другой город стоял.

— И что за люди?

— Они представились жителями империи Артеон. А... И еще, — он на секунду замялся, помрачнев. — Градоначальник, кажется, нас ждал. И он знал тебя.

Поненте отчаянно надеялся, что Лейро не поселился в опасной близости от Солоса, потому что в этом случае он не собирался оставлять под боком такого соседа.

— Неужели.

— Он сказал, что какой-то Лейро просил передать тебе слова.

Тиас замолчал и смущенно опустил глаза на землю.

— Ну? — теряя терпение, поторопил Поненте.

— Он просил передать: «если Поненте хотя бы ногой ступит на мою территорию, то я заставлю его жрать землю». И ещё сказал, чтобы этой ночью ты пришел к горному переходу.

Перед воротами повисла тишина. Казалось, даже птицы боялись чирикать; люди застыли в ужасе и ожидании, и Поненте чувствовал, как их взгляды выжигают на нем дыру.

— Какая прелесть, — наконец процедил он. — Тиас, пойдешь со мной. Остальные пусть пока остаются в Солосе.

Идти на поводу у Лейро и слушать его приказы было слегка унизительно, но Поненте предпочел сделать вид, что ему все равно. Выбора, похоже, у него не было.

— Кто он такой, чтобы тебе приказывать? — спросил Ройран, пробившись через толпу.

— Никто, просто мелкий божок. И он не приказывает, — отрезал Поненте. — Поменяйте нам лошадей. За главную останется Этернитас.

Когда подвели коня, он запрыгнул на его спину. Тиас тоже пересел и сменил доспехи. Поненте чувствовал, что должен что-то сказать, но не мог подобрать слов. Он ощущал ползущий к мозгу страх перед предстоящей встречей с Лейро, ведь прекрасно знал: он уже не тот бродяжка с улицы, которым когда-то был. Теперь Лейро был главой империи, обладал огромной властью. А что Поненте? Он был всего лишь маленьким царьком в маленьком городе. Выходит, что-то делал не так.

— Странно, ни разу не слышал о новой империи, — задумчиво произнес один из жителей, в котором Поненте узнал отца Тиаса. — Тем более, на западе. Кажется, только восточные острова были объединены какой-то страной.

— Да, почему мы тоже не можем назваться империей? — поддержал Тиас.

Поненте никогда не думал об этом. Он не рассматривал Триану как нечто настолько великое, чтобы носить название империи, но Лейро, судя по всему, был другого мнения, и самолюбия ему не занимать.

— Это отличная идея, — Поненте кивнул и не смог сдержать улыбки. — В таком случае объявляю о рождении новой Трианской Империи. Пусть в мое отсутствие гонцы отправятся на юг, запад и север, чтобы рассказать об этом. Пусть люди там поклоняются моей власти и почитают своего бога вдвое усерднее.

Речь встретили довольным гулом, но люди обменивались и тревожными взглядами тоже. Сегодня погибли некоторые их друзья и родные, но для остальных этот день был днем рождения новой империи. И Поненте невольно завидовал им: для них все было просто и понятно, они не заботились о том, что несет будущее и чем оно может обернуться. А ему приходилось думать обо всем одновременно, изводя себя этими мыслями. Ах, если бы они только знали...

Но вместо этого Поненте натянул привычную горделивую улыбку и дернул поводья, разворачивая лошадь. Теперь перед ним вилась длинная дорога, во время которой можно было спокойно о чем-нибудь подумать.

Тиас неотступно следовал за спиной, будто тень. Пару раз Поненте даже казалось, что юноша где-то потерялся, однако он даже не отставал. За долгие часы пути, пока солнце не коснулось земли, Поненте раздумывал над тем, что скажет Лейро при встрече. Быть гордым? Дружелюбным? Холодным? Напомнить о том, что было когда-то давно или делать вид, что никакого общего прошлого у них нет и в помине?

Все варианты решительно не нравились Поненте, и когда они с Тиасом вплотную приблизились к горам, яснее ничего не стало.

— Отправимся сейчас или на рассвете? — впервые за день осведомился юноша.

И вдруг Поненте понял, что отчаянно не желал, чтобы его разговор с другим богом кто-то слышал. Вдруг Лейро воспользуется этим, чтобы подорвать его авторитет? Нет, этого допустить было нельзя.

— Ты устал, — Поненте окинул Тиаса скептическим взглядом. — Жди меня здесь, дальше я пойду один.

Было видно, что Тиас хотел возразить, однако Поненте покачал головой. Вчерашний ребенок все равно не обеспечит его безопасность — да и Поненте сомневался, что Лейро решит напасть сейчас. Да, он был самонадеянным и обозленным на мир, но глупых поступков за ним не замечалось. Если все сложится удачно, то уже к утру Поненте спокойно вернётся к отдохнувшему Тиасу, и вместе они отправятся назад.

— Но зачем я здесь? — непонимающе спросил юноша. — Ты взял меня с собой, чтобы я подождал тебя на безопасной территории?

Поненте с неудовольствием покосился на него, но вздохнул. Объясниться было необходимо, и он легко сообщил полуправду.

— Я взял тебя с собой, чтобы поднять твой авторитет среди людей Солоса. Недалек тот день, когда ты займешь одну из самых высоких должностей в Триане. Будет лучше, если ни у кого не возникнет сомнений по поводу твоей кандидатуры.

Тиас шокировано приоткрыл рот и несколько секунд даже не мог найтись с ответом.

— Почему я? — наконец выдавил он.

Поненте поднял взгляд на звезды. Правда ли они хранили людские судьбы? Может быть, где-то там была написана и его? Годы текли бесконечно долго и слишком быстро одновременно, и он страшился того, что ждало его впереди. Узнает ли кто-нибудь его секрет? С каждым днем Поненте осознавал, что желает этого все сильнее. Ложь выводила на свет другую часть его личности, которая ему совсем не нравилась. И с течением времени он чувствовал, что начинает забывать что-то, что делало его человеком.

— Незадолго до твоего рождения я призвал в этот мир карту, которая крепко сшила мою судьбу с судьбами трех ещё не рожденных людей.

— Одним из них был я.

— Да. А остальными — Этернитас и Ройран.

— Это повлияет на их жизнь? — с какой-то болезненной надеждой спросил Тиас, а Поненте отметил, что мальчик умен и человечен — не зря же он использовал «их», а не «нашу». Печальное сочетание.

— Ты считаешь, что служение богу приносит проблемы?

Тиас вжал голову в плечи, хотя Поненте был уверен, что ему нисколько не стыдно.

— Не знаю.

— Но предполагаешь.

— Это почетно, конечно. Но... Предчувствие какое-то нехорошее.

Поненте только прищурился, молчаливо требуя продолжить. Он и сам подозревал нечто подобное, понимая, что у карты наверняка есть ещё какое-то свойство, как и у большинства других карт.

«Если бы ты только знал, насколько прав», — с горечью подумал Поненте. Он не мог рассказать Тиасу правду, поэтому ограничился только внутренним монологом. В конце концов он решил перевести тему и позорно сбежать в попытке спрятаться от собственных мыслей.

— Ладно, я отправляюсь. Жди здесь.

Он оставил коня Тиасу, а сам направился к невысокому перевалу, одному на многие километры протяженных гор. Склон был крутым, и Поненте обернулся. С высоты, на которую он поднялся, открывался вид на широкую долину и расположенный почти за горизонтом Солос. Мир казался огромным и крошечным одновременно, и весь он принадлежал одному только Поненте. Так с чего он взял, что недостоин зваться богом целой империи?

Он прошел по каменистой дороге между горами, и когда заметил вдалеке мутный силуэт, замедлил шаг.

Поненте не видел Лейро уже много лет, но догадывался, что тот нисколько не изменился. Тем не менее он старательно оттягивал эту встречу: не знал, что сказать, не придумал, как себя вести. За это время многое изменилось, но Поненте все ещё чувствовал бессилие, которое преследовало его всю жизнь — теперь ещё острее.

Лейро опирался спиной на большой валун, расположенный почти посередине дороги. Он действительно прибыл один. Как только Поненте подошел ближе, Лейро оттолкнулся от камня и шагнул к нему.

— Неужели ты согласился на встречу со мной? — вместо приветствия бросил он. — Я думал, к такому великому богу можно приезжать только с поклоном и золотыми дарами.

— С невеждами я говорю на их языке, а дары для тебя — слишком сложно.

Лейро хмыкнул, а Поненте смог детальнее рассмотреть его дорогой наряд. Белоснежная накрахмаленная рубашка буквально кричала о том, что Лейро не делает никакой тяжелой работы, а камзол, расшитый золотыми нитями, будто демонстрировал его высокое социальное положение. Поненте не любил подобной вычурности, хотя, признаться, часто мечтал о таких нарядах. Ему по душе пришлись широкие светлые одежды, напоминающие рясу или тогу. В их безразмерных складках он мог с легкостью прятать карты.

— А корона не жмет? Кем бы ты ни хотел казаться, мы оба знаем, кем ты являешься, — Лейро окинул оппонента холодным взглядом и самодовольно ухмыльнулся.

— И ты, — не стал отрицать Поненте.

— Я хотя бы не выдаю себя за другого.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— А что, разговор нужен только мне?

«Не стоит злить его», — предупредил внутренний голос.

Лейро легко выводил из себя, но Поненте тоже понимал, что сейчас они оба не должны руководствоваться эгоистичными желаниями обладать. На кону стояло будущее их стран, а конфликт мог все разрушить. Однако Поненте не собирался оставлять Лейро добрую треть материка.

— Мне нужна эта территория, — произнес Поненте так твердо, как только мог.

— И мне.

— Ты все равно ее не удержишь. На западе есть целый материк, чем он тебе не нравится?

— Что, по-твоему, лучше: иметь только материк или материк и еще треть от другого?

Выстроить государственные границы по линии гор можно, но охранять их сложнее. Эта преграда значительна, однако имеет изъяны. Куда прочнее отгородиться от соседей широким проливом или пустыней: даже если войско захочет вторгнуться на территорию Трианы, понесет большие потери еще до начала сражений. Но, похоже, Лейро это не смущало, и он готов был пойти на риск ради куска земли. Впрочем, Поненте его понимал.

— Ты прав, — признал Поненте с неохотой. — Но я все равно не отдам тебе эту землю.

— Ты отправишь своих людей на войну вот так просто? А где же твое благородство? Где уверенность в том, что будешь приносить миру только счастье?

— Я делаю это ради них.

И хотя Поненте пытался не сомневаться в своих словах, Лейро все же удалось заставить его задуматься об относительности «блага». Если Поненте не вступит в войну, то потеряет ценные территории, на которых в будущем можно развивать земледелие и скотоводство. Земля западнее гор была крайне благоприятной в этом плане, потому что северные регионы зеленели в вековых лесах, вырубить которые для пашен было бы просто кощунством. На юге территория Трианы должна заканчиваться пустыней, и, понятное дело, на мертвых землях ничего не вырастет. Выходит, Лейро хотел забрать себе жизненно необходимые угодья, которых и на его западном материке было предостаточно.

Но для этого людям придется проливать свою кровь и умирать. Пойдут ли они на это? Юное государство едва-едва стояло на ногах, и любой ветер с легкостью мог его разрушить. Торговля с соседними городами проходила слабо, люди обменивались вещами неохотно. Поненте, наверное, мог бы заставить их вступить в войско, но какая у него будет репутация после этого? В его интересах было решить этот вопрос мирно.

— У тебя достаточно земли, — он снова попытался убедить Лейро. — Проще провести границу по проливу, защищать ее будет легче. Да и удержать тебе будет трудно, столица же на другом континенте.

— За меня не беспокойся, я разберусь. Столицу уже перенес сюда — Онима стоит не так далеко отсюда. И это одна из причин, по которым эту треть я тебе не отдам.

— Тогда придется воевать. Ты готов к этому? Я почему-то сомневаюсь.

— Никто не хочет войны, но иногда ее не избежать.

— Поэтому я еще раз по-хорошему прошу тебя уйти.

— А помнишь, ты был должен мне желание? — Лейро с интересом склонил голову к плечу. — Отдай мне эту треть и мы в расчёте.

Поненте даже остолбенел от такой наглости. Про этот долг он и думать забыл и не собирался его отдавать, особенно ценой таких жертв.

— Ты смеешься? Ни за что.

В ответ Лейро рассмеялся.

— Значит, так ты слово держишь?

— Слово, данное с ножом у горла, веса не имеет, — отрезал Поненте. — Ты знал, что у меня не было выбора, и заставил поклясться. Ничего выполнять я не собираюсь. Жалуйся кому хочешь; мне плевать, что обо мне подумают, и моего решения это не изменит.

— В таком случае придется определять победителя по закону джунглей.

Осознавать это было печально, но ничего другого Поненте от встречи не ждал. Договориться с Лейро было очень сложно, а с учетом того, что и Поненте отступать не собирался, победа действительно должна доставаться сильнейшему.

«А может, и наместник топил Нижний Город, чтобы помочь другим подняться?» — прошипел вездесущий внутренний голос.

«С Нижним Городом была совсем другая история».

— Жаль, но похоже, что так, — согласился Поненте и отступил на шаг назад. — Что ж, жди в гости.

Он не был готов к войне и отчаянно не хотел ее вести. Но если позволить Лейро укрепиться в западной части материка, если упустить хотя бы десять лет, то можно навсегда потерять хорошие земли. Этого он допустить точно не мог. Триана будет развиваться, население начнет расти — и чем кормить людей? Ютиться в холодном северном лесу Поненте точно не собирался, он хотел дать своим людям только лучшее — а за лучшее порой нужно сражаться.

Ему оставалось только вернуться в Солос и начать подготовку к наступлению. Он не хотел отправлять большое войско: сомневался, что люди из других городов поддержат эту идею. Поэтому, подсчитав оставшиеся карты, понял, что сможет наделить ими не больше сотни людей. Каждый получит частичку его божественной силы, и каждый воин будет стоить десятка, а то и двух воинов Лейро.

Поненте спустился с гор уже на рассвете. Утренняя прохлада объяла долину, но он холода не чувствовал. Звезды постепенно гасли в небе, пожираемые восходящим солнцем. Как когда-то в Нижнем Городе, сейчас Поненте казалось, что его лучи похожи на ледяные бритвы. Солнце сжигало, ослепляло. Если долго смотреть на него, то в конце концов перестанешь замечать все вокруг. Так ли произошло с тремя несчастными детьми, чьи судьбы Поненте привязал к своей?

Его называли Солнцем, вечно юным всесильным богом. Все считали его таким, но он никогда не был божеством. Ему не было плевать на человеческие жизни. Он чувствовал их боль так же, как свою. Он помнил, что когда-то был человеком, в нем еще были живы эмоции.

Но Поненте замечал, как эта человечность постоянно вытекает из него. Чем взрослее становились дети, чье рождение он видел, чем сильнее старели люди, которых он знал молодыми, тем острее Поненте ощущал свою суть. Время — вечно непреодолимый для человека барьер, который с треском рухнул к его ногам. И скоро придет день, когда Поненте станет так же непреодолимо далек от людей, как Солнце, так же холоден и равнодушен. Таким солнце было в его глазах и таким останется в сознании навечно.

Но у людей об этом было совсем другое представление. Солнце для них значило жизнь, новый день и хороший урожай. Ему поклонялись и верили в его доброту. И пока Поненте жив, он будет солнцем Трианской империи — проводником в будущее, полное тепла и света.