Мы — дети мертвых площадей,
Гниющих строек и разрухи.
Мы как водица для камней,
Как время для седой старухи.

Рассвет принес запахи теплого утра и чувство тревоги, которое не отступало даже под острыми лучами солнца. Кажется, за эту ночь Поненте с Трамонтаной обсудили все на свете, лишь бы не возвращаться мыслями к зарытому неподалеку мужчине. Кроме того, еще были живы воспоминания о родителях, хотя Поненте старался их игнорировать.

— Ты не думала сбежать вот так просто, не готовясь? — спросил он, не обращая внимание на падающие в глаза лучи.

— Думала. Но не хочу мать подставлять. Думаю с собой ее забрать, но этим способом — никак.

— Она бы хотела, чтобы ты сбежала одна.

Трамонтана пожала плечами. И Поненте прекрасно ее понимал — будь они оба свободны, то, скорее всего, уже давно покинули бы Нижний Город. Но семьи и обязательства тянули назад. Стоили ли они той цены, которую за них приходится платить? Поненте с яростью отогнал эти мысли, которые прочно засели в голову. Сестры были единственным, что у него осталось. Жизнь в полном одиночестве имела свои прелести, но он ее не хотел.

— Мы теперь повязаны, — меланхолично заметила Трамонтана.

Тема, которую они старательно избегали всю ночь, все-таки всплыла. Да и неудивительно: она буквально кричала о том, чтобы ее обсудили.

— Во всяком случае, в Нижнем Городе точно, — продолжила девушка. — Сейчас его не ищут. Надолго ли? Начнут задавать вопросы.

— Нас не найдут, — Поненте хотел быть убедительным, но получилось с трудом.

— Надо бежать.

— До ближайшего торгового поселения не меньше недели езды. Да и потом нет гарантий, что он не хуже Нижнего Города.

— Можем стать торговцами и путешествовать без ограничений.

— Меня с девочками поймают на первом же пункте контроля.

— Сколько тебе до пятнадцати?

— Восемь месяцев, — ответил Поненте, дважды пересчитав их.

— Проклятье.

— Не будем об этом, — буркнул он. — Для начала нам надо просто выжить.

От холода тело слушалось плохо. Поненте встал на ноги и немного прошелся в попытке хоть как-то согреться.

— Надо бы спать пойти, — протянула Трамонтана. — Всю ночь проболтали.

В сон не клонило. Легкая усталость оставалась с Поненте постоянно, но не уменьшалась и редко увеличивалась. А когда Трамонтана была рядом, он чувствовал странную легкость — как будто все беды разом забывались и исчезали. С ней было просто, они понимали друг с полуслова. Дети, выросшие в нищете и грязи. Дети, которые сами должны искать себе дорогу к будущему — и не было ни одной, которая бы оставила их руки чистыми.

— Знаешь, я рад, что встретил тебя, — сказал Поненте по дороге домой.

— Говоришь так, как будто прощаешься, — Трамонтана бросила на спутника насмешливый взгляд. 

— Надеюсь, нет.

— Что ж, я тоже рада, что мы познакомились. Даже в Нижнем Городе трудно найти людей, которые могли бы подружиться со мной.

— Просто ты никого к себе не подпускаешь, — фыркнул Поненте.

— Тебя-то подпустила.

Несмотря на раннее утро, людей на улицах было много, гвардейцев — еще больше. Посреди дороги стояли повозки, которые представляли собой большие клетки. В них уже сидело несколько человек — присмотревшись, Поненте с ужасом осознал, что все были не старше него.

— Тебе не кажется... — начала Трамонтана, но Поненте уже знал, что она скажет.

Он, не дожидаясь окончания фразы, бросился бежать к заброшенной башне. Поненте надеялся, что гвардейцы не дойдут до нее — все же здание располагалось вдали от города.

Девушка бежала следом и внимательно следила за тем, чтобы они не попались гвардейцам. Поненте был невнимателен: он не замечал стражей почти в упор, и ситуацию спасала только рука Трамонтаны, которая вовремя хватала его и удерживала в безопасности. Главная проблема заключалась в том, что Поненте понятия не имел, куда теперь прятаться. Если про башню вспомнят, то другого безопасного убежища не найти.

Так, короткими перебежками, они смогли добраться до башни. К счастью, гвардейцев там не было, и Поненте смог ненадолго перевести дух. Сестры еще спали, поэтому он не стал подниматься на жилой этаж. Оставшись на первом, они с Трамонтаной расположились напротив небольшого окна так, чтобы лучи не попадали в глаза.

— Что делать будешь? — девушка задала скорее риторический вопрос, поскольку было очевидно, что ответа на него у Поненте нет.

— Может, правда в приют пойти? — задумчиво произнес он. — Но зачем, если вроде все стало нормально.

— Поговори об этом с девочками, может, они сами предложат? Даяна вроде ситуацию понимает.

— В этом-то и проблема, — буркнул Поненте. — Она поймет, что я хочу их сбагрить в приют. Если она что себе в голову вобьет, то потом и не объяснишь, что она поняла все неправильно.

— Ты хочешь и рыбку съесть, и... Короче, все равно придется когда-нибудь выбрать.

— Оба варианта плохие.

— Твои родители просто ублюдки.

— Трамонтана!

— Прости, это правда, — девушка подняла руки в примирительном жесте. — Они поставили тебя в такое положение.

— Меня в такое положение поставил наместник и его законы.

— Твои родители знали, что произойдет, если их самоубийственная затея провалится. Знали и пошли на это, прекрасно понимая, что оставляют в Нижнем Городе трех несовершеннолетних детей.

Поненте не мог признать правоту Трамонтаны, хотя разумом понимал, что это так. Просто он никак не мог согласиться с тем, что самые близкие люди в сложный период выбрали рискнуть им, а не своим благосостоянием. Родители предпочли не его — что может быть хуже для ребенка?

— Это — дела давно минувших дней. Забудем о них и обо всем, что было, — пробормотал он со вздохом. — Мне нужно думать, что делать теперь.

— Если продолжишь воровать, то тебя посадят или казнят.

— Лейро до сих пор не поймали.

— Его защищает полсотни подчиненных, и он подставляет их, если начинает пахнуть жареным. — Трамонтана закатила глаза. — Если мне не изменяет память, ты здорово с ним поссорился. И еще должен ему желание.

— Я могу не выполнять его. Кто меня заставит?

— Будет шантажировать тебя сестрами. Желание дает ему только моральное превосходство и означает, что ты в его команде. Если откажешься выполнять, в глазах других будешь негодяем, но не более того.

Поненте коротко и нервно рассмеялся. Выглядеть в чужих глазах негодяем было последним, чего он боялся в этой жизни. Однако, опустив шутки, он прекрасно понял Трамонтану — стать негодяем в глазах людей означало остаться в полном одиночестве, что могло означать голодную смерть. Что больше всего поражало Поненте, воровство за что-то действительно порочное никогда не принимали — конечно, жаловались на воров страже и даже сдавали их ей, однако на казнях не улюлюкали и могли вступиться на открытом суде. А вот клятвопреступников, лжецов и предателей никто не щадил.

— Я постараюсь не попадаться ему на глаза, — предложил Поненте, слабо веря в успех подобного предприятия. — Глядишь, через пару месяцев он обо мне забудет.

В ответ Трамонтана лишь снова закатила глаза, но Поненте не собирался так легко прекращать разговор.

— Я не могу загадывать. За счастье каждый прожитый день, как думать даже на неделю вперед?

— Меня уже чуть не поймали, — с жаром прошептала Трамонтана. — А если бы он был на улице не один?

Ответа не последовало. Гулкая тишина, тяжелая, отливающая тьмой и имеющая запах старой крови, медленно разъедала две души. Поненте не знал, как ободрить подругу, да и чувствовал за собой вину. В конце концов он лишь обнял Трамонтану за плечи, не зная, как по-другому проявить сочувствие и показать, что он рядом с ней.

Так они просидели до тех пор, пока сверху не спустилась Даяна. Ее растрёпанные светлые волосы закрывали лицо, на котором показалась лукавая улыбка.

— Вы что, всю ночь не спали? — спросила она.

— Спали, конечно, — поспешно отозвался Поненте. — Трамонтана только недавно пришла.

Девочка умылась из заранее подготовленного тазика с водой и собрала волосы. Время было раннее, Саина просыпалась гораздо позже. С утра Даяна обычно стирала или убирала, иногда готовила еду — если Поненте приносил продукты.

Поэтому она быстро оделась и вышла из башни. Поненте было пора отправляться в город, но на него внезапно накатилась усталость. Попрощавшись с Трамонтаной и договорившись увидеться вечером, он отправился спать.

Сон утащил сразу. В его обители стояли могильный холод и тьма, которая казалась вязкой и тягучей. В ней тонули звуки и размывались образы, которые стремительно меняли очертания. И Поненте висел над этим мраком, наполняя им свои вены. Озноб скручивал живот, поднимался по позвоночнику. Тьма заполняла желудок и заливалась в нос. Поненте пытался не дышать, однако она все равно попадала в легкие. Холод поселился за грудной клеткой и старательно тянул ко дну. Единственное желание, которые пульсировало в голове — вдохнуть. Но вода заполнила все вокруг, и казалось, что воздуха нет вовсе. Поненте сковал ужас от ощущения безысходности. Дышать хотелось все сильнее с каждой секундой, грудь горела огнем, но все было безуспешно.

Стук вибрацией прошел по плотному полотну Безвременья и ударил по барабанным перепонкам. А потом еще раз и еще. Он подхватил Поненте и потащил его к себе — только потом юноша понял, что поверхность была не так далеко, как казалось. Он вынырнул из тьмы с резким вдохом и потом провел несколько минут в постели, пока дыхание не выровнялось.

Только теперь он понял, что раздававшиеся на первом этаже шаги не принадлежали его сестрам. Они были тяжелыми и медленными — девочки же ходили почти бесшумно.

Поненте вскочил и, пропуская ступени, бросился вниз. Но на пролете между первым и вторым этажами он влетел в высокого мужчину, на груди которого висел орден гвардейца. Он схватил Поненте за руку и, окинув этаж быстрым взглядом, потащил его вниз.

— Нашелся, — сообщил он своему напарнику, который обеими руками держал Саину и Даяну.

Поненте предпринял слабую попытку вырваться, однако хватка гвардейца была поистине железной.

— Что ж вы все так сопротивляетесь, — пробормотал невысокий и полноватый мужчина, который стоял возле девочек. — Вон где живете, уму непостижимо. А зимой как же? Да тут изо всех щелей дует.

— Подыхать в приюте от голода и дедовщины, вот что уму непостижимо, — процедил Поненте, повиснув в руке сопровождающего мертвым грузом.

— Ох уж эти подростки, вечно мнят себя самыми умными, — продолжил гвардеец, не обратив внимание на замечание Поненте. — У меня дочка такая же — и в кого она такая упрямая выросла? Ей слова поперек не скажи, все скандал или слезы.

Словно в подтверждение его слов Саина тут же ударилась в слезы и, как и недавно Поненте, повисла у гвардейца на руке. Однако мужчина довольно быстро покинул башню и направился к городу.

— Саина, хватит орать! — неожиданно рявкнула Даяна. — И без тебя тошно.

— Не ори на нее, — тут же огрызнулся Поненте.

Плач раздражал его тоже, и Саина, увы, не успокоилась. Поненте почти перестал сопротивляться и просто шел рядом со своим гвардейцем, а тот, видимо, наученный опытом, даже не думал расслаблять хватку. Но сейчас мысли были о другом — как он мог не заметить, что отношения между сестрами сложились весьма прохладные? Когда родители были живы, Даяна иногда помогала матери по хозяйству и играла с Саиной, однако предпочитала ей компанию сверстников. Тогда они относились друг к другу довольно тепло, пусть даже без особенной любви.

Поненте думал, что смерть родителей только сблизит их. Как оказалось, все произошло наоборот. Даже он начал ругаться с Даяной, хотя они всегда были ближе, чем большинство братьев и сестер.

Тем временем Даяна что-то шепнула сопровождавшему ее гвардейцу, и он подождал своего напарника, после чего передал руку Даяны ему. К удивлению Поненте, после этого он с Саиной отошел на почтительное расстояние.

— Она меня беспокоит, — негромко произнесла на ходу Даяна. — Мы окажемся в приюте вдвоем, скорее всего, против устоявшегося коллектива старших девочек. Я хочу, чтобы Саина слушалась меня беспрекословно. Хотя и раньше она хорошим поведением не отличалась, теперь стала просто неуправляема.

— Я не замечал, — проронил Поненте.

— Ты был занят, неудивительно. Поэтому я говорю тебе это сейчас. Что мне делать?

— А я откуда знаю?! — юноша раздраженно поджал губы, однако постарался успокоиться. — Как понять, не слушается? Устраивает сцены или просто игнорирует?

— По большей части игнорирует. Прошу что-то сделать — «да, хорошо» и, конечно, не делает. Напоминаю — снова то же. Если начинаю ругать, она в слезы.

— Пойми ее, у нее погибли родители.

— У меня тоже, — процедила Даяна с вызовом.

— Она еще дитё, половину не понимает. Побесится и успокоится.

— А как нам дожить до этого момента, а?

— Я пытался выжить как мог, теперь твоя очередь, — Поненте окинул сестру хмурым взглядом. — И как нас только тут нашли?

Даяна пихнула гвардейца свободной рукой.

— Эй, как вы нас нашли? — требовательно спросила она.

— Проверяем каждое здание, — отчеканил гвардеец, но Даяну этот ответ явно не устроил.

— Да брось, никто в эту башню уже лет сто не заглядывал. Как вы про нее вспомнили?

Хотя девочка едва доставала гвардейцу до груди, она умудрялась смотреть на него требовательно и весьма нахально, что не могло не удивить Поненте.

— Нам про нее напомнили, — уточнил мужчина и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

А Поненте теперь терялся в догадках, кто мог быть тем информатором? О том, что он с сестрами жил в башне, знала только Трамонтана. Но зачем ей сдавать своего напарника? Это было абсурдно. Однако червячок сомнения все же пророс в мозг и теперь хозяйничал там, выстраивая факты в удобном порядке.

Что делала Трамонтана в его районе? Раз.

Почему избегала ответов? Два.

Она вместе с Поненте убила человека и спрятала его труп. Куда безопаснее отправить сообщника подальше, и даже если он заговорит в приюте, никто ему не поверит. Никто не поверит в ее причастность. Скажут, что он просто решил так ей отомстить. Три.

Поненте узнал о том, что зеркало, которое искал Уно, находится у нее. Даже этого одного было достаточно, чтобы Трамонтана испугалась и попыталась отправить его подальше. Четыре.

Но даже если так, не безопаснее ли убить его? Скажем там, подставить во время воровства. Пойманным с поличным отрубали руки, и была высока вероятность просто истечь кровью.

— Опять этот Лейро-мудак, — процедила себе под нос Даяна.

— Что? — рассеянно перепросил Поненте.

Хотя он прекрасно расслышал слова сестры, все равно поначалу в них не поверил. Только сознание вцепилось в эту фразу, пытаясь оправдать хорошую подругу.

— Почему ты так думаешь? — через секунду продолжил он.

— А кто еще? Ты его унизил перед половиной компании. Неужели думал, что он оставит это просто так?

Саина наверняка рассказала ей об этой сцене. Что ж, теперь Поненте сожалел об импульсивных словах. Надо было отдавать половину. А теперь он даже четверть Лейро не носил — украденное делил поровну с Трамонтаной. В самом деле, мог ли Лейро не оскорбиться такими поступками?

К тому же ему наверняка не составило труда выяснить, где живет Поненте. Да он почти не скрывался, когда выходил из Нижнего Города!

— Проклятие, — процедил он. — Какой же я идиот.

— Ты не мог подумать обо всем, — заметила Даяна.

Вскоре они добрались до одной из наиболее оживленных улиц. Оттуда Даяна с Саиной отправились в свой приют, а Поненте — в свой.

Ступив на порог огромного дома, Поненте уже отчаянно ненавидел себя за чувство легкости, которое поселилось в душе при виде грязно-серых стен приюта. Он тут один. И больше не отвечает за сестер.