— Эй, Диего, видел тебя вчера с какой-то красоткой. Где ты такую подцепил, может местечко скажешь?

Роджер Дэйв не сводил заинтересованного взгляда со своего приятеля, пока тот перечитывал свои отчёты по проделанной работе. Меньше всего Диего сейчас хотелось с кем-то говорить. У него ужасно слезились глаза из-за табачного дыма, который клубился в их душном отделе постоянно.

Диего оглянулся вокруг себя, изучая своих коллег. Все они были заняты своими делами, при этом покуривая сигареты. Мужчина тихо выругался и снова принялся перечитывать отчёты. В свете жёлтой лампы чёрные строчки сливались в одно большое грязное пятно.

Диего потёр глаза и встряхнул головой, дышать становилось всё труднее даже несмотря на открытые окна. Офицер Меди поправил галстук на шее и перевёл усталый взгляд на Роджера.

— Вообще-то, это была моя сестра.

Сержант Ларсон тихо рассмеялся в кулак, откидываясь на спинку стула. Он как всегда был слишком расслаблен: верхние пуговицы белой рубашки расстёгнуты, галстук на шее завязан абы как и пиджак небрежно лежит на столе. Мужчина никогда не был сосредоточен на чём-то одном, мог легко отвлечься от работы на непринуждённый разговор; голубые глаза игриво рассматривали собеседников, но в одно мгновение могли стать холоднее, чем льды Антарктики и в такой момент рядом с сержантом находиться не стоило.

Роджер смутился и опустил взгляд, уставившись в печатную машинку. Дэниел ободряюще похлопал друга по плечу и подмигнул. Но не прошло и минуты, как Дэйв снова пристал к Диего.

— И всё же, не познакомишь с сестрой? Она просто очаровашка.

Диего нервно подёргал цветастый галстук, который его душил, так казалось мужчине, и зло посмотрел на офицера.

— А что такого? — Роджер перевёл взгляд на Дэниела, ища поддержку у друга, но тот лишь качал головой, мол, меня в свою историю не втягивай. Брюнет скривился. — Вот значит, какой ты друг. Всё понятно.

Диего хмыкнул, потирая слезившиеся глаза. Он жутко устал, а ведь ещё было только начало рабочего дня. Шеф требовал от своих сотрудников не только безупречной дисциплины и сто процентной отдачи в работе, но и правильно оформленные документы. С этим у Диего Меди были некоторые проблемы. Он всегда был упрямым и старательным, но эта бумажная работа забирала все силы. Мужчине приходилось вчитываться в каждую буковку, чтобы случайно не сделать ошибку. Английский разговорный язык дался ему легко, но вот письмо всё ещё хромало.

Мексиканец.

В Департаменте полиции на него всегда смотрели косо, за спиной посмеивались и избегали разговоров с ним. Диего понимал, что ему нужно работать в два раза больше, чем другим, чтобы заслужить своё место и гражданство этой красивой страны со злобными людьми. Он справлялся со своей работой очень хорошо, и некоторые коллеги ценили его как хорошего сотрудника. Диего называл их балбесами, но именно они и стали в каком-то роде его друзьями и эти друзья часто любили отвлекать его от работы.

Роджер и Дэниел тихо переговаривались, обсуждая предстоящие выходные, и посмеивались над глупыми шутками. Диего запросто мог попросить их о помощи, даже если это сулило ему подколами со стороны коллег, но они бы всё равно помогли. И всё же офицер всегда всё делал сам, подбадривая себя мыслью: «Лучше, чем ты, твою работу никто не сделает».

В конце концов, за тихим разговором Роджер и Дэниел принялись за свои основные обязанности, но их тут же прервал громкий голос шефа. Нельсон Стенсбери, как ураган, вылетел из своего кабинета и медленно обвёл своих подчинённых взглядом.

— Он что, ищет жертву? — прошептал Роджер. — Посмотрите на него, он прямо готов впиться какому-нибудь бедняге в шею.

Дэйв и Ларсон переглянулись, одновременно зарываясь в свои бумаги.

— Как только придут детектив Кэл и помощник Флинн, сразу передайте, чтобы шли ко мне.

Шеф полиции скрылся в своём кабинете, громко хлопнув дверью. На минуту в департаменте воцарилась тишина. Полицейские прислушивались к глухим шагам своего босса.

— Похоже, Генри что-то натворил, — из-за спины Ларсона показался Майк Хеди, который нёс в руках гору бобин с размотанной лентой. — Хотя, может это как-то связано с особой миссией для него.

Майк едва мог держать свой тяжёлый груз, подбородком прижимая его к груди. Он так сильно напрягся, что вспотел, и его жёлтые очки медленно сползли на кончик носа.

— Что ещё за особая миссия? — сержант Ларсон всегда был очень заинтересован в том, что его не касалось.

Хеди нервно заморгал и чуть не выронил свою аппаратуру.

— Я ничего точно не знаю, только слышал краем уха.

— Слышал краем уха? Ты же радист, ты всё должен слышать. Особенно то, что происходит в нашем отделе.

— Но это не моё дело, — Майк положил бобины на ближайший стол и поправил очки. У него запотели ладони, когда он понял, что взболтнул лишнее. — И если нас это будет касаться, то я уверен, что нам обо всём расскажут.

Роджер прищурился, глядя на Хеди.

— Майк, я вижу, ты не суёшь нос в чужие дела, это конечно хорошо, но не всегда удобно.

— Я п-просто выполняю свою работу, а в-всё остальное меня не интересует, — Хеди заикался, пытаясь сделать серьёзное выражение лица, но ничего не вышло. Он весь взмок от напряжения и взглядов своих коллег, которые буквально прожигали его насквозь.

Диего это тоже заметил, но ничего не сказал, а лишь продолжил проверять отчёты, от которых его постоянно отвлекали.

Майку показалось, что в отделе стало немного темнее, чем было. Несколько лампочек начали мигать то белым, то жёлтым светом.

— Ты ведь понимаешь, что мы хотим просто помочь Генри, ничего плохого в этом нет. Мы же друзья, — Ларсон встал из-за своего места и подошёл к радисту. Он, как по щелчку, стал холоден и был настроен явно не на дружелюбный лад. Его было легко вызвать на конфликт, который обычно он сам и создавал.

— Д-да, — Хеди побаивался Ларсона, понимая, что преимуществ перед сержантом у него никаких.

В этот момент у дверей отдела послышались приветствия и коллеги обернулись. Генри Флинн и Джон Кэл неторопливо двигались к их небольшой компании. Майк шепнул Ларсону:

— Если ты и хочешь что-то узнать, то лучше говорить с первыми лицами. Тем более Генри твой лучший друг и он уж точно не обделит тебя информацией.

Дэниел отступил от Майка и радист облегчённо выдохнул. Он быстро вытер руки о штаны, с трудом взял бобины со стола и быстро скрылся в своей тихой коморке.

Генри, завидев друзей, улыбнулся, но тут же нахмурился, увидев, как шустро Майк пробрался через ряды столов.

— Чем вы его так напугали, что он решил унести от вас ноги?

— Просто Майки безумно любит свою работу, — посмеялся Роджер.

— Даже сильнее, чем жену, — Дэниел слегка толкнул друга в бок. — Дорогая, как всегда выглядишь восхитительно, — теперь Ларсон обратился к Генри в своей обычной манере, но Флинн пропустил его шутку мимо ушей.

Генри внимательно наблюдал за кропотливой работой Диего, как тот внимательно вчитывался в документы, двигая печатную машинку всё ближе к себе. Такими темпами она скоро окажется у него на коленях. Офицер нервничал и бил по клавишам с такой силы, что устройство подскакивало на столе.

— Диего, тебе помощь не нужна? — А Генри был готов помочь. Всегда. Но Меди отрицательно покачал головой, не сводя взгляда с помятых бумаг.

Генри слегка вздрогнул, когда почувствовал руку на плече, и рефлекторно схватился за рукоятку Кольта.

— Тише, парень. Неужели я тебя настолько сильно достал, что ты решил меня прикончить на глазах у всего отдела? — детектив Кэл заглянул своему помощнику в глаза и улыбнулся.

— Извини. Ты крадёшься как кот.

— Неплохой навык, правда? Идём, Большая надежда, шеф хочет нас видеть.

***

Эмбер красовалась у большого золотого зеркала, разглядывая себя со всех ракурсов и напевая детскую песенку. Она улыбалась, смеялась, корчила рожицы, заплетала волосы и снова распускала, поднимала подол платья и вытягивала ноги, чтобы рассмотреть очередные туфли, которые за первую половину дня она перемерила не меньше тридцати.

«Тридцать две пары, но сколько туфель ещё лежат без дела».

Роуз вела подсчёт, следя за сестрой.

«Двадцать семь платьев, а это она ещё украшения не надевала».

На самом деле Розамунд мыслями была далеко, за пределами этой комнаты. Она думала ни о чём и обо всём сразу. Недавно отец сказал, что их ждёт разговор, и что-то юной девушке подсказывало, что итог этой беседы ей не понравится. Отец был серьёзен как никогда, поэтому Роуз терзалась мыслями. Даже приезд любимого дяди её не развеселил. Сейчас она пыталась отвлечься, подсчитывая наряды сестры, но за этим делом не заметила, что Эмбер уже как несколько минут пытается до неё докричаться.

— Sorella, ты меня слышишь? Ты сейчас цепочку оторвёшь.

Эмбер тыкала пальцем на шею сестры. Роуз очнулась, подбежала к зеркалу и увидела красную полосу не шее. Она и не заметила, как начала дёргать золотую цепочку и в итоге натёрла красную полосу на нежной коже.

Эмбер подошла к младшей сестре из-за спины и легонько дотронулась до покраснения. Она поджала губы, разглядывая шею, затем хлопнула в ладоши и быстро побежала к столику, где находилась её косметика. Она нашла маленькую белую баночку и, заплетаясь в подоле своего платья, так же быстро вернулась к зеркалу. Осторожно помазав красную полоску прохладным кремом, Эмбер немного отошла, рассматривая своё творение и удовлетворённо улыбнулась.

— Скоро всё пройдёт, fiorellino, но тебе стоит быть осторожней. У тебя кожа очень нежная, я же тебе говорила.

Роуз закусила пухлые розовые губы и качнула головой.

— Да, я помню, — тихо произнесла она.

Эмбер быстро переключилась с сестры на свои платья, раскладывая наряды на кровати, креслах и кушетке.

— Смотри, а как тебе это?

Розамунд обернулась, разглядывая Эмбер с ног до головы. Её длинное белое платье сияло маленькими камушками на бретельках и по всей тали, а на нижней части юбки они спускались водопадом к ногам. Украшения сверкали даже среди воздушных пёрышек, которые подпрыгивали, когда девушка пританцовывала. Эмбер двигала бёдрами, медленно вышагивая от одного зеркала к другому. Платье облегало её тело и подчёркивало небольшую, но красивую грудь.

— А ещё я надену этот браслет, — на тоненькой руке засверкали такие же камушки, как и на платье, — вот серьги, которые мама подарила, — Эмбер протянула сестре длинные бриллиантовые серёжки, — и мой любимый греческий ободок, — на её голове уже переливался белый ободок в виде крупных сверкающих снежинок.

Роуз застыла, рассматривая белоснежный наряд. Ей казалось, что он был таким же, как и многие другие — слишком ярким, слишком вызывающим, слишком открытым... У Эмбер всегда всё было слишком и этот раз не был исключением. Дядя Марсель часто закатывал грандиозные вечеринки, а старшая из сестёр Рид хотела выглядеть на миллион. У неё это великолепно получалось. Она постоянно притягивала похотливые взгляды мужчин, от которых у Роуз мурашки бегали по всему телу. Эмбер всегда чувствовала себя раскрепощённо, когда находилась в центре внимания, в то время как Розамунд пыталась спрятаться от настойчивых кавалеров. Но всё же одни тёмные глаза постоянно за ней следили. На каждом празднике, где собирался чуть ли не весь город, либо на небольшом семейном торжестве вблизи юной девушки возникал мужчина, который не спускал восхищённого взгляда с фигуры красавицы. Он знал многих женщин, но его всегда тянуло к неизведанному и запретному.

Эмбер упёрла руки в бока и вопросительно посмотрела на младшую сестру.

— Ну? Чего молчишь? Тебе не нравится?

Роуз коротко взглянула на сестру и отвернулась. В глаза Эмбер читалось раздражение. Она не понимала настроения младшей сестрёнки и считала, что самым главным сейчас был подбор идеального платья.

— Ты немножко похожа в нём на невесту, если бы не все эти стразы...

— А чем плохи стразы? Я люблю всё яркое и блестящее, — девушка ещё немного повертелась у зеркала, прежде чем снять платье. Оно ей быстро разонравилось. Эмбер провела рукой по камушкам и скривилась. Настроение было испорчено.

— Мне кажется, ты слишком торопишься с выбором наряда, — Розамунд раскрыла миниатюрную серебряную шкатулку и начала перебирать маленькие жемчужинки ожерелья. Совсем недавно это украшение Эмбер подарил очередной «жених», но она его отвергла, разорвав нитку с бусами и кинув их к ногам мужчины, назвав ожерелье дешёвкой, которую не наденет даже гулящая девка. Это было очень грубо, и Эмбер была не права. Украшение стоило дорого, просто сестра любила показывать характер и свою неприступность. Розамунд собрала все бусинки, которые смогла найти и сложила их в шкатулку, оставив в комнате у зеркала. Эмбер на них было всё равно. Среди всех своих дорогих украшений и бесконечных коробочек она совсем не замечала ту, что стояла на самом краю. — До вечеринки ещё целая неделя, тебе успеет всё разонравится и понравится снова.

— Не «ещё неделя», а только неделя! — Эмбер сидела на мягком красном бархатном пуфике к сестре спиной, приложив к шее цепочку с рубиновым кулоном в виде розы. — А если мне всё разонравится, то я пойду в самый дорогой магазин и куплю то, на что даже королеве не хватит денег, — она улыбнулась во все тридцать два зуба.

Роуз всё это было неинтересно и жутко скучно. Её не пленили драгоценные камни и дорогие ткани, не занимала роскошная мебель и декоративные украшения. И иногда ей казалось, что она родилась не в той семье.

Розамунд подошла к большому окну, рассматривая светлую улицу. Разгар дня. Множество гудящих машин и бегущих людей — всё как обычно. Со второго этажа открывался самый привычный и удобный вид. Здесь, на балконе, девушка любила сидеть, облокотившись спиной о холодную каменную стену, перебирая пальчиками розовые бутоны и мягкие листья плетущихся роз, которые разрослись практически по всему дому и уже были готовы вторгнуться в открытые окна.

Розамунд распахнула стеклянные двери и вышла на балкон. В нос ударил запах свежеиспечённых булочек, сахарной пудры и шоколада. Запах сводил с ума. Девушка облокотилась о край каменного балкона, ловя носом едва ощутимый ветер, который разносил приятный аромат. Роуз ужасно захотелось съесть тёплый яблочный штрудель с чашечкой кофе. Она закрыла глаза, наслаждая запахом.

Булочная «Фантазия» находилась прямо напротив дома Ридов и была очень востребована в городе. Сюда приезжала прислуга из самых богатых домов, чтобы заказать очередную вкуснятину для хозяев. Но Роуз в пекарню ходила всегда сама, либо её сопровождала мама, которая внимательно следила за тем, что поступает им с кухни на стол. Готовка, хозяйство, наём прислуги и даже обычная доставка любой мелочи — Летиция Рид всегда всё проверяла на качество и пригодность. Ей нужно, чтобы в доме было всё идеально. Старалась она не для себя, а для своей семьи, чтобы никто ни в чём не нуждался, был хорошо накормлен и тепло согрет.

Розамунд услышала свист и распахнула глаза. Почти под самым балконом столпились несколько мужчин. Они громко разговаривали и смеялись. Девушка наклонилась немного ниже, чтобы разглядеть нарушителей её спокойствия и охнула. На звук тут же обернулся кареглазый брюнет. Он снял серую шляпу и в приветствии улыбнулся девушке. Его улыбка не была для неё приятной, а скорее хищной; девушка кивнула, отвечая на знак внимания мужчины и отвернулась, но брюнет не спешил делать тоже самое. Он что-то прошептал свои друзьям, и они все посмотрели на Роуз. Каждый из них в приветственном жесте чуть наклонил голову и приподнял шляпу. Розамунд выдавила из себя улыбку, отмечая, как пристально смотрит на неё брюнет, который поздоровался первым.

— Доброго вам дня, прекрасная маленькая донна.

В горле Роуз будто застрял ком, она никак не могла собраться с силами, чтобы заговорить, но попыталась это сделать, ведь нельзя не ответить младшему боссу её дяди. Мама бы посчитала это плохими манерами.

— Salve, Signore Коловерос, — брюнетка вздрогнула и тяжело вздохнула.

Доминик расстегнул верхнюю пуговицу своего тёмно-синего пиджака, не спуская взгляда с дрожащей девушки. Ему открывался прекрасный обзор на её декольте, обтянутое серой шёлковой тканью платья с пышными розами, которые цеплялись за распущенные тёмные волосы. Ему явно нравилось то, что он видит. Девушка заметила его чуть опущенный взгляд и обняла себя за плечи, закрывая грудь и отходя от балкона. Мужчина усмехнулся и, как ни в чём не бывало, продолжил вести беседу со своими друзьями.

Розамунд вернулась в комнату, громко хлопнув балконной дверью. Эмбер подпрыгнула, не ожидав такого звука, и вопросительно взглянула на сестру, застыв с расчёской в волосах, но Роуз даже на неё не взглянула. Она подошла к кушетке, взяла свою маленькую сумочку и уже у дверей обернулась к Эмбер.

— Я иду в булочную. Может, ты составишь мне компанию?

Эмбер отрицательно покачала головой. Она всё ещё была раздражена и ей ничего не хотелось. Она агрессивно расчёсывала волосы, пытаясь привести себя в порядок. Роуз нахмурилась и закрыла за собой дверь. У комнаты с ней поздоровалась миниатюрная служанка, девушка ответила ей улыбкой.

На первом этаже огромного дома было шумно. Летиция громко раздавала команды прислуге и помощникам, которые бегали по комнатам как муравьи. Роуз спускалась по парадной лестнице, наблюдая за матерью и её работой. Лея указывала на свою любимую чёрную мраморную статую женщины, которая одной рукой прижимала к голове необъятный подсвечник, что тянулся к люстре, а другой рукой держала подсвечник поменьше; и на мужчину — он сидел у ног женщины, держа в одной руке небольшой подсвечник, с которого капал воск, а другой рукой опирался о камень. Розамунд никогда не нравилась эта композиция, хоть она и прекрасно сочеталась с общим мрачным фоном парадного входа и придавала аристократичности и роскоши. А вот её мама была в восторге. Она очень долго не могла найти что-то подходящее, а ей ужасно хотелось поставить на входе что-нибудь старинное, что обязательно бы притягивало взгляд входившего гостя.

Миссис Рид заметила свою дочь и протянула к ней руки. Роуз улыбнулась, подбегая к матери. Самые нужные, крепкие и тёплые объятия. Юная красавица уткнулась носом в волосы мамы и засмеялась. Тёмно-каштановые волосинки щекотали нос девушки. Летиция крепче прижалась к тоненькой фигурке дочери. Она делала это настолько часто, насколько могла. Эмбер не любила всякие нежности вроде материнских прикосновений, лёгких поцелуев в щёку и тихие вечерние разговоры за чашечкой тёплого чая. Для Роуз такие моменты были самыми важными и нужными.

— Il mio caro, ты просто прелестна, — Летиция разжала объятия, чтобы рассмотреть свою дочь. Розамунд, смущаясь, заправила выбившуюся прядку волос за ухо. — Ох, кому же достанется такой ангел?!

— Мама, ты говоришь это каждый день, — девушка надула губы, поправляя ленты на полупрозрачных рукавах-фонариках. Они ей казались слишком длинными и постоянно мешали. Руки так и тянулись их оторвать. — Мам, а ты не могла бы сходить со мной в булочную. Ужасно хочется вкусненького, но...

— Что «но»? — Летиция вопросительно посмотрела на дочь, которая косилась в сторону двери.

— Там стоит он...

Миссис Рид не нужно было объяснять, кого имела в виду Роуз. Между ними двоими «он» всегда был только один человек — Доминик Коловерос. Летиция ему никогда особо не симпатизировала, поэтому старалась не пересекаться. Она была против, когда её брат сделал Коловероса своим младшим боссом, но перечить мужчине не посмела. Лея могла вытерпеть этого надменного и тщеславного бабника, могла не обращать на него внимания, перекидываясь лишь парой фраз раз в несколько месяцев, проявляя должное уважение, ведь он был не последним человеком в их семье, но когда этот гангстер покусился на самое святое, что было в жизни женщины, она взбесилась. Мать, которая хочет уберечь своё дитя от всего злого и ужасного, может быть страшна в гневе. Она видела Доминика насквозь, ей рассказывали о всех его грязных делах, о любовницах и коротких романах. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы этот мерзкий тип никогда не позарился ни на одну из его дочерей. Но это и случилось. Мужчина, как волк, кружил вокруг младшей из её девочек, пытаясь загнать в свою собственною ловушку, а когда у него это не получилось, он решил действовать напрямую и пошёл к Дону Риду. Они говорили за закрытыми дверями, и беседа была долгой, но Летиция и сама догадалась, о чём мужчины вели разговор. Даже её брат захотел поприсутствовать на этой аудиенции. И когда Доминик вышел из кабинета Бреда с довольной ухмылкой, сердце Леи начало биться в два раза сильнее, но для себя она решила, что не отдаст свою дочь этому гадкому преступнику. Она не понимала, как её муж может допустить брак маленькой Розамунд с этим чудовищем.

Сейчас Роуз смотрела на мать своими большими грустными глазами, ища поддержки и доброго слова. Летиция улыбнулась, подавая руку дочери, и медленно кивнула. Она пальцем поманила одну из служанок, быстро протараторила все указания и потянула дочь к дверям. В коридоре у зеркала она стала поправлять свою красиво уложенную причёску и, когда осталась довольна результатом, надела белые тоненькие перчатки и притянула дочь к себе.

— Не волнуйся милая. Не обращай на него внимания или на кого-то другого. Голову выше, спину прямее. Тебя не должны заботить чужие взгляды и слова в твою сторону. Ты дочь самого влиятельного Дона Америки, так будь достойна своего статуса.

Розамунд тяжело вздохнула, но кивнула матери. Дворецкий открыл дверь, впуская яркий солнечный свет в тёмный коридор. Лучи озарили белоснежные рамки картин и золотистые светильники. Роуз шагнула навстречу свету, слегка шатаясь, но миссис Рид тут же подхватила её под руку. Девушка слегка прищурилась и часто заморгала. Летиция потянула её вниз с каменных ступенек к дороге. Женщина шла медленно и красиво, слегка улыбаясь проходящим мимо людям. Некоторые мужчины снимали перед ней шляпы — это были знакомые их семьи и члены мафии; женщины отворачивались или кривились, завидя жену Дона. Женская зависть — страшная вещь. Ещё бы! Их мужья мечтали о встрече с Летицией Рид, хотели прикоснуться губами к её рукам, чтобы почувствовать тепло слегка загорелой кожи. Они завидовали своему Дону и не скрывали этого. Мужчины ночами молились на её имя, а при встрече готовы были вставать на колени как перед богиней.

Летиция положила свою руку на спину дочери, наклоняя её немного вперёд. Девушка едва могла перевести дыхание, как только её карие глаза встретили взгляд Доминика. Она попыталась идти быстрее, но узкое платье не давало ей сделать широкий шаг. Розы на подоле юбки шуршали и покалывали кожу.

— Соберись, вдохни глубже, не смотри на него. Он пустое место и тебя ничто не должно волновать, — Летиция наклонилась к уху дочери и сделала вид, будто целует её в висок.

Розамунд выпрямила плечи, стараясь не показывать своё волнение. Что может подумать этот мужчина? Что она трусиха? Он победил в их немой схватке? Она не достанется ему без боя.

Проходя мимо компании мужчин, Розамунд гордо вскинула подбородок и свысока посмотрела на Доминика. Он улыбнулся ласково, но хитро. Гангстер знал, что девочка слаба. Её напускная защита падёт перед мужским словом. А Доминику ничего не стоит захлопнуть клетку с этой пташкой. Девчонка ничего не решает, а против своего отца не пойдёт, уж слишком привязана к семье. Коловерос желал урвать себе лакомый кусочек, чтобы использовать его в своих целях. Тем более, кому не захочется взять в жёны столь прекрасную особу с большим кошельком и пригретым местом около главаря мафии. Младший босс знал, чего хотел и знал, какими путями достичь своих целей.

Друзья Доминика приподняли шляпы в знак приветствия и проводили женщин восхищёнными взглядами. Розамунд прижала руку к груди, чувствуя как бешено бьётся её сердце.

— Мама, ты думаешь, что папа сможет...

Летиция сильнее прижала к себе дочь. Её не хотелось думать о том, что может её муж. Ей не хотелось верить в то, что он способен отдать свою маленькую девочку на растерзание волку. Бред всегда с такой нежностью и любовью оберегал своих дочерей, что теперь и не верится, что он так легкомысленно распрощается с одной из них. Самой ранимой и ласковой. Взгляд миссис Рид стал стальным, а между бровями появилась маленькая складочка. Она задумалась.

— Не думай об этом, мой цветочек. Я отдам тебя в руки только достойному человеку.

По щеке Летиции пробежала маленькая слезинка, которую она быстро вытерла перчаткой. Она знала, что в любом случае пойдёт наперекор мужу и ей всё равно, на что он решиться. Пусть хоть убьёт её, но детей убережёт.

Летиция и Розамунд быстро перебежали дорогу под сигналы машин и крики водителей. Подходя к булочной, Роуз всё ещё чувствовала на себе чужой взгляд, но не обернулась.

В просторном светлом помещении посетителей встретил изысканный запах всевозможной выпечки. Юная девушка тут же примкнула к серебряным трёхъярусным подносам с маленькими кексиками, круассанами и эклерами. С полок на неё смотрели сладкие корзинки, пирожные с шоколадной начинкой и сахарной пудрой, вафли, булочки, печенье в виде разнообразных животных и нарезанные багеты.

За прилавком стоял худощавый паренёк не старше двадцати лет. У него были большие карие глаза, которыми он рассматривал посетительниц. Пока Роуз наслаждалась впечатляющим выбором товара, Летиция уже во всю расспрашивала парня о выпечке на заказ. Продавец скомкано отвечал на вопросы, и постоянно почёсывал голову.

— Мой дорогой бриллиант, как я рад видеть вас! — из-за шторки, которая вела в святая святых этого места — пекарню — вышел полный мужчина, одетый во всё белое. Он распахнул руки и с улыбкой до ушей приблизился к Летиции. Она осторожно подала ему руку, а он, едва касаясь её пальцев, прижал пухлые губы к тыльной стороне ладони.

— Какая честь для меня. Вы, свет очей моих, самый желанный и приятный гость в этом доме.

Роуз тихо посмеивалась в ладони от таких напускных речей. Её мама пригрозила ей пальцем.

— А мне всегда приятно находиться здесь, мой дорогой Чадвиг.

Мистер Чадвиг Остин подошёл к своему племяннику и дал ему хороший подзатыльник. Парень ойкнул и отвернулся.

— Как ты принимаешь даму, негодник! К женщине надо с почтением относится, а не зажиматься как щенок в дождливую погоду.

Роуз с жалостью взглянула на юношу, а тот, заметив её взгляд, стыдливо покраснел и скрылся за занавеской.

— Не стоило его так ругать, мистер Остин. Он не сделал ничего плохого, — подала голос девушка.

Чадвиг одарил её почтительной улыбкой и снова обратился к Летиции:

— Миссис Рид, чего ваша душа желает в столь прелестный день?

Пока женщина объясняла Чадвигу свой заказ, Роуз продолжала думать о парне, что так несправедливо был обижен. Она замечала, как он выглядывал из-за светлой занавески и посматривал на неё удивлёнными глазами. Ей нравились его глаза. Они были цвета горячего шоколада. Огромные глаза, нет, глазищи! Занимали почти половину лица, а другую половину захватили веснушки. Когда мальчишка шмыгал носом, они быстро подскакивали и вновь опускались, смешив девушку. Парень осмелел и вышел из своего укрытия. Он уже был весь в муке, а в руках держал полотенце.

— Может, я могу вам помочь? — он говорил тихо, поэтому Роуз пришлось наклониться через прилавок, чтобы расслышать его.

— Мне бы очень хотелось сегодня съесть яблочный штрудель, — мечтательно произнесла она. — Я смогу это сделать?

Парень улыбнулся и быстро закивал.

— У нас как раз есть свежеиспечённый штрудель. Просто пальчики оближешь.

Лайл, так звали этого продавца, метнулся обратно в пекарню, а через минуту вернулся с угощением на подносе. Выпечка пахла изумительно, а её сладкий запах щекотал нос.

Роуз улыбнулась. Это именно то, что она хотела. Лайл упаковал заказ в светло-серую бумагу и подал девушке. Перед уходом Розамунд поблагодарила парня и чмокнула в щёку. Он покраснел и расплылся в улыбке.

Летиция выходила из булочной с большими пакетами и на все уговоры дочери о помощи отвечала отказом. На тротуаре женщина оступилась, задев каблуком камень и едва не упала, но её бережно подхватили мужские руки.

— Ой, мама! — Роуз успела поймать пакеты, пока те не оказались на земле.

— Вы в порядке, мисс?

— Да, да, всё хорошо, — Лея немного растерялась, но тут же пришла в себя, взглянув на спасителя. — Спасибо вам, мистер...

— Генри Флинн.

— Мистер Флинн.

Розамунд наблюдала за матерью и мужчиной, пока те знакомились. Она громко кашлянула, чтобы привлечь внимание. Генри извинился и взял пакеты у девушки.

— Разрешите вам помочь, чтобы больше не случалось таких казусов.

Роуз в замешательстве смотрела на незнакомца. Его голубые глаза излучали уверенность и серьёзность, но лёгкая улыбка вызывала доверие. Девушка кивнула, отмечая про себя, что молодой человек хорошо сложен и красив. От Летиции не скрылась заинтересованность дочери. Она подмигнула ей, чем заставила девушку смущённо отвернуться.

— Нам очень приятна ваша помощь, мистер Флинн, — обратилась к новому знакомому миссис Рид.

Небольшая компания не спеша направилась к дому Ридов, сопровождаемая внимательными взглядами мужчин из мафии. Им не нравилось, когда кто-то вторгался на их территорию без разрешения. Это заметил и Доминик Коловерос. Оскалившись, он подбежал к Летиции, чуть не сбив её с ног.

— Mia signora, ha bisogno di aiuto? *

— No, мне уже помогает мужчина.

Женщина оставила стоять младшего босса в недоумении, в то время как Роуз, восхищаясь поступком матери, пыталась не рассмеяться в голос. Доминик наверняка расскажет её дяде о том, что чужак вероломно пробрался к госпоже, чтобы просто помочь донести пакеты. Конечно он не скажет, как осадила его госпожа. Слишком стыдно. Хотя друзья будут долго над ним посмеиваться. Летиция буквально унизила его, а Доминик надолго это запомнит.

Mia signora, ha bisogno di aiuto? * — Моя госпожа, вам нужна помощь?